А это точно тот донжон?

Отец мой Шульц фон Тун служил исправно своему отечеству, за что был награжден имением и дворянством, но только для себя. Вышел в отставку генерал-лейтенантом с десяток лет тому назад. С тех пор жил он в своей деревне близ Либаи, где и женился на фройляйн Хельге Браунбок. Нас было шесть человек детей. Пятеро моих сестер умерли во младенчестве, выжила лишь я, да старшой брат. Когда меня и в планах не было, брат мой уже был устроен на службу военную, дело отца продолжать. Конечно же, у нас не такая большая разница в возрасте. Он был записан в какой-то известный полк когда еще был ребенком, по милости герцога Давида И., хорошего друга моего отца. Когда отец читал придворную газету, он постоянно удивлялся тому, сколько наград получал этот человек. Изредка пожимая плечами, он причитал вполголоса: "Знак Гидеона! А давно ли лейтенантом бегал у меня в полку!" Вероятно, тот человек был действительно выдающимся. Воспитывали в то время по другому, не так как сейчас. Отец мой был жесток со мною, я была для него всего лишь инструментом поднятия своего престижа. Я уверена, если бы не мой брат, сидела бы я у какого-нибудь дворянина, как канарейка в, пусть и золотой, но клетке. С малых лет отдали меня на воспитание в академию, постигать науки различные. Трудилась я не покладая рук, чтобы попасть в Берлинский, или даже лучше, университет. Родители были слишком заняты собой, чтобы навещать меня, и лишь изредка слали письма. Брат был тем человеком, кто помогал мне в трудную минуту. Он всегда появлялся когда был особенно нужен. Помню как сейчас: зима, мороз рисует на окнах ледяные узоры, а нам остаётся около часа до полудни. Из окна моей комнаты хорошо видно двор. Вдруг, нежданно-негаданно прибывает дорожная кибитка. Из неё вылетает, закутавшийся в длинный тулуп силуэт, оказавшийся моим братом, коего я не видела уже два с половиной года, с того самого времени как он отправился по долгу службы в места столь глухие и отдаленные, что я потратила целый час, для того чтобы найти их на своей большой настенной географической карте. Никто из родственников не заезжал ко мне уже как три месяца и я была ужасно рада видеть моего дорогого братца, хотя он приехал в не самое удобное время. В то время, как его встречали в главном зале, я учила арифметику в своей комнате. Ах, если б я знала что это он выскользнул из саней! До сих пор мне стыдно, за то что не встретила его подобающим образом. По прошествии некоторого времени, он, со скрипом давно не смазанной двери, сам вошёл ко мне в келью. Я отвлеклась от размышлений над арифметической задачей и повернула голову на звук. А посмотреть было на что. Я увидела высокого, статного офицера лет тридцати пяти, с длинными черными усами и такими же пышными бакенбардами. Брат обладал легким прищуром на левый синий глаз, хотя правый карий был в полном порядке. Одет он был в двубортный коричневый мундир, подпоясанный двухцветным черно-красным поясом с золотой пряжкой, на которой была изображена эмблема Имперской Гвардии и белые брюки с темно-синими лампасами. С левой стороны к поясу крепилась роскошно гравированная шпага, а с правой стороны находилась пистолетная кобура. Довершал образ красный берет с вышитой на боку императорской короной, окруженной шестью звездами. На ногах красовались черные, немного заляпанные грязью, высокие ботинки. Он поглядел на меня с как бы сожалением, пока я во все глаза рассматривала каждую деталь его тела. И сказал: – Рот закрой, – я посмотрела на него с недоумением, но потом поняла, что потеряла контроль над собой и поспешила сделать то, что сказал брат. – Неподобает даме сидеть с таким глупым выражением лица, – его резкие слова были для меня словно ушат ледяной воды. – Впрочем, ничего нового, – он широко улыбнулся, обнажая длинноватые для обычного человека клыки. – Ты такая же рассеянная, как и три года назад. Кстати, как в такой уважаемой академии могут быть не смазаны чертовы петли? – Здравствуй, брат, давно мы с тобою не видались, – я встала и подошла к нему поближе. – Прошу прощения за настолько нерадушный приём, ты слишком внезапен. – Полно, полно врать пустяки, не стоит волноваться за меня, я еще могу позаботится о себе, так что не надо за мной ухаживать, – Он погладил свои усы, вспоминая что-то. – А видались мы всего лишь три года назад. – Всего лишь?! – Я была зла на него. Как он мог оставить меня одну на целых три года! Но эта злость была скорее напускной, чем настоящей, ведь я понимала, что он не виноват. – Целых три года я не видела и не слышала тебя, мой дорогой. Без тебя моя жизнь скучна и однообразна, день за днем и никаких перемен. Я учусь лучше всех в академии, тренируюсь в фехтовании каждый день и в атлетике мне равных нет. В скором времени я поступлю в университет, а после него прямиком к тебе на службу! – Милая, мы уже разговаривали на эту тему столько раз, что я сбился со счету, – брат приложил руку к лицу. – Я не разрешу тебе быть офицером. Ни за что и никогда! Защита отечества полна опасностей о каких не пишут в твоих книгах. Я понимаю твои чувства, понимаю что ты вдохновлена мною. Но, прости, этого не будет. – Думаешь отговорить меня, когда я уже столько сделала? – Я рывком подошла вплотную к нему и взглянула прямо в разноцветные глаза. – Тебе меня не остановить. Глядя на это, брат лишь горько усмехнулся. Положив руку мне на плечо, он молвил: – Мария, ты как нераспустившийся бутон садовой розы. Ты ничего не знаешь о том, что творится за высокими стенами сего города, – его взор слегка затуманился, а в глазах на мгновение промелькнул первобытный ужас. – И, я надеюсь, не узнаешь. – Но... Нет, ты меня не запугаешь! – Я дернула плечом, стряхивая его безвольно опустившуюся руку. – Меня ничто не напугает. Ни твои россказни, ни адские твари. Медленно подняв взгляд на меня, брат до боли сжал кулаки и заявил: – Что я слышу! Ты уже сильно повзрослела с нашей последней встречи, и не хочешь больше слушать своего брата, – сказал он, долго обдумывая следующие свои слова. – Тогда докажи мне, что ты сможешь сражаться с порождениями тьмы! Победи меня в дуэли, и только тогда я позволю тебе сделать то, что вздумаешь. Я была шокирована словами брата. Дуэль! Моё сердце грозилось выскочить из груди, а голова начала раскалываться. Он вызвал меня на смертельный поединок, где и решится моя судьба! Ноги еле держали меня, но я смогла показать свою стойкость и достойно пережила сей удар. И тут мне в голову пришла удивительная идея. Собравшись с силами, я твердо ответила ему: – Ты так уверен в своей победе? – Брат вопросительно вскинул бровь. – Думаешь, если я сижу в четырех стенах, я ничего не знаю о фехтовании? – Я кровожадно оскалилась, показав ему свои, такие же длинные, клыки. – Ты принес с собой утяжеленную шпагу, больше похожую на полуторный меч. Режущие и рубящие удары, немецкая школа, как я понимаю. Старый, неэффективный против людей стиль. Вспомогательным оружием тебе служит пистолет, но ты вряд ли будешь использовать его против меня. Исходя из этого, я могу сказать что у тебя стремительно меркнут шансы, каким бы ты искусным воином не был. – Хо! И у кого же ты научилась таким тонкостям, если не секрет? – Брат с задорною искоркой в очах посмотрел на меня. – Неужто в вашем захолустье нашелся приличный фехтовальщик? Вместо ответа, я подошла к резному стеллажу с книгами и взяла толстый трактат в твердом переплете. Когда я передала его брату, глаза его округлились и он с недоверием посмотрел на сию книгу. – Der Kunstliche Fechter! Какая обширная у вас тут библиотека, я только слышал о сей книге и никогда не держал её в руках. – Путь сего трактата ко мне был очень долог, но все же, он у меня, - сказала я, смотря на растерявшегося брата, и ощущая своё собственное превосходство. – Как я погляжу, ты разработала технику фехтования, отличную от принятой в этой книге, – брат стрельнул глазами в угол комнаты, где покоилась на пьедестале короткая четырехгранная шпага. – Это оружие слишком сильно отличается от общепринятых в Империи. Откуда она у тебя? – Я сама заказывала её у здешнего кузнеца. Она обошлась мне в кругленькую сумму, но все же, стоила того. – Вона как, а ты тут устроилась, как я погляжу, – брат снова грустно усмехнулся. – Видимо, ты действительно выросла во всех аспектах. Как бы я не хотел тебя защитить, ты уходишь всё дальше от меня... – Он на мгновение отвернулся. Моё сердце пропустило удар, но уже через секунду брат снова заговорил. – Однако, моё предложение всё еще в силе. Если ты победишь меня, то будешь вольна делать что душе угодно. Но если же ты проиграешь... – Тут он печально посмотрел мне прямо в глаза. – Тогда ты навсегда оставишь военное дело. – Я согласна! – Даже не разумывая, выпалила я. Моя душа не могла отказаться от столь щедрого предложения с его стороны, даже если это было огромным риском. Это было делом моей, и его, чести. – Сегодня вечером, уйдем в сторону реки. Я знаю там одно тихое место, где нас никто не потревожит. Свидетели не нужны. – Посмотрим, что будет сильнее, - брат развернулся к выходу из комнаты. - Готовься сломать свою шпагу. – Оставь свои угрозы при себе, братец, – я на секунду задумалась, и сказала. – А впрочем, зачем затягивать. За нами не смотрят. Идем прямо сейчас. – А тебе не нужно подготовится? – Брат широко улыбался. – Может, снимешь свой камзол? Не бойся, ты и без него, верно, лучшая в городе. – Я хочу посмотреть на твои страдания, – Кровожадная ухмылка разрезала моё лицо, а сердце билось так сильно, будто я уже дерусь с ним. – Уверена, они тебе к лицу, как и этот прекрасный мундир. Не боишься его запачкать? Брат, глядя на меня, был спокоен, как удав. Немного помолчав, он махнул рукой, призывай идти с ним. По коридору мы шли молча. Он, как настоящий джентельмен, предложил мне свою руку. Конечно же, я не имела права отказывать. Никуда не торопясь, мы размеренно шли по академии. Я, не вытерпев гробовой тишины, решила предложить ему экскурсию по моему месту учебу. – Отличная идея, моя дорогая. С чего начнем? – Мы только что прошли еще одну личную комнату, их множество в нашей академии. Дальше у нас располагается... Почти час я рассказывала брату о своей академии, в которой живу уже не первый год. Когда же я закончила, он пригласил меня отужинать вместе с ним. Мы, как ни в чем не бывало, пошли в гостевую комнату, где уже был накрыт стол для нас двоих. Во время трапезы я думала о предстоящей дуэли. Какую технику мне использовать? Какое взять оружие? Как будет сражаться мой брат? Эти, и множество других вопросов крутились в моей голове, как потревоженный рой пчёл. Я так сильно задумалась, что не заметила, как он положил свою руку на мою и сказал: – Милая, может ты все таки одумаешься? – Я очнулась и подняла взор на него. – Нельзя идти на поводу у своих эмоций, при чем чувств низких. Послушай глас разума своего. Не глупи, любимая, пожалуйста. – Брат! Как ты смеешь называть мои чувства низкими! – Я вспылила и одернула свою руку. – Я не могу жить без тебя! Я люблю тебя, а ты относишься ко мне вот так! Люблю больше жизни своей, – горькие слезы наворачивались на глаза. – Я не хочу, чтобы ты снова покинул меня. Вдруг, он достал свой платок и смахнул влагу с моих глаз. Мягко улыбнувшись, он сказал: – Нельзя тебе пить вино, ты слишком эмоциональна. И ты, видно, совсем забыла о том, что у нас сейчас дуэль. А ты ещё хотела идти без промедления. Только сейчас ко мне пришло понимание, что мы хорошо проводим время, а ведь должны были сражаться. Это всё его вина! Он все пытается отговорить меня, глупый брат. Как же он не понимает... Я уже и прямо ему сказала, а он ведет себя как упрямый баран. Неужели он не видит, как разрываётся моё сердце? Пропадает на целые годы, рискует жизнью ради дурацких неясных идеалов. Господи, за что он так со мной? – Хватит отговаривать меня! – Я встала из-за стола. – Через двадцать минут встречаемся в холле. Я ушла в свою комнату, не став ждать ответа брата. Пришедши, я первым делом поменяла одежду: роскошный синий камзол на мундир из тонкого зеленого сукна и голландскую полотняную рубаху, юбку с черными кружевными чулками на белые суконные штаны. После этих приготовлений, я сделала несколько упражнений, попрыгала. Наряд движениям не мешал, и это было главное. Недолго думая, я взяла вместе со шпагой небольшой кинжал и еще одну такую же шпагу. Уже нужно было выступать. Засунув за пояс, с правой стороны, кинжал, я вышла в холл, где меня уже ждал брат. От того беззаботного вида не осталось и следа. Подмышкой он держал закрытый салад, а туловище защищала кираса. Под неё он надел клепаную кольчугу, а предплечья защищали трубчатые наручи. Ноги и плечи оставались без защиты, но не думаю, что он позволит так легко ударить по ним. Надев шлем, он сказал: – Я так и знал, что ты будешь использовать быстрый стиль боя, – брат погладил усы. – Что ж, я к этому готов. Показывай, куда идти. Мы отправлялись молча. Спустившись по крутой тропинке, мы остановились у самой реки и обнажили шпаги. Я напала первой, метя клинком в незащищенное и выставленное вперед левое бедро. Однако, брат рывком сместился вправо, одновременно совершая рубящий удар наискосок. Тяжелое лезвие прошло в паре сантиметров от моего плеча, благо я успела заметить его. Воспользовавшись тем, что он гасил инерцию удара, я попыталась кольнуть его в правое плечо, но за несколько мгновений до удара, брат повернулся, и моя шпага лишь скользнула по кирасе. Переступив на другую ногу и поймав центр тяжести, я достала кинжал правой рукой, собираясь полоснуть по бедру. Но тут брат вновь уклонился от атаки, схватил другой рукой "яблоко" оружия и контратаковал своей шпагой-полуторником. Я не собиралась парировать этот тяжелый удар и просто отступила. Я уверена в своей выносливости, к тому же, я намного легче одета. Все его удары были либо режущими, либо рубящими. Это было предсказуемо, ведь его шпага тяжела и намного больше моей. Решив уйти в защиту, я отдалилась ещё дальше и стала выжидать начала его атаки, чтобы удачно контратаковать. Я старалась как можно лучше чувствовать темп схватки, чтобы получить тактическое преимущество. Мне нужно было сокрыть свои грядущие действия от его опытного взора. – Я не думал, что ты настолько умелый противник! Не отвечай. Эта пустая болтовня во время боя лишь мешает концентрации. Внезапно, он с живостию начал на меня наступать загоняя прямиком в реку. Так дело не пойдет. Предвидя его очередной рубящий удар, я нажала на кнопку в рукояти. В стороны разошлись захваты, и шпага брата попала в этот трезубец. Он не вкладывал силы в этот удар, просто тесня меня к реке, и также не ожидал что мой кинжал не так прост. Такие клинки называются "дагой" и очень хороши в дуэлях. Я ожидала, что он попробует вытянуть клинок, дернув на себя или вверх. Во время этого движения, я всажу шпагу ему в ногу или плечо. И победа будет моя. Я уже представляла, как он будет корчится от боли и просить пощады. После этого ранения, ему придется остаться со мной на долгое время, и я буду ухаживать за ним. Он будет со мной всю ночь и весь день, а я ни на шаг не отойду от него. Ах, как много мне нужно ему рассказать. Вдруг, вместо того, чтобы пытаться освободить шпагу, он рывком подался вперед, схватив мою левую руку и сталкивая замечтавшуюся меня в воду. Я смогла утянуть его за собой, ценой потери шпаги и кинжала. Несколько минут мы боролись на мелководье, не позволяя друг другу встать. Заметив, что мой брат изрядно устал, я собрала последние силы, чтобы высвободится из его захвата. Ударив его головой в переносицу, я извернулась и поднялась над ним. Однако, брат не растерялся. Он схватил меня за голень и рванул вверх. Конечно же, я не удержалась и снова упала. Ощутив что-то твердое под своей спиной, я быстро перевернулась и нащупала свою шпагу в песке. Но брат схватил меня за талию и легко поднял над водой, так, что я не могла уколоть его своей шпагой. Но брат схватил меня за талию и легко поднял над водой, так, что я не могла уколоть его своей шпагой. Швырнув меня в песок, он сразу же сел сверху, заламывая мне руки. – Ты проиграла, – Он сдернул шлем с головы и торжествующе улыбнулся. Его усы были всклочены, а дыхание тяжело. – Ещё нет! – Я отчаянно пыталась вырваться, но он был намного сильнее. – Ах ты! Нечестно! Мерзавец! – Ха, честнее некуда, моя дорогая, – после этих слов он звонко шлепнул по моей заднице. – Ты заслуживаешь наказания за такую неслыханную дерзость. Как ты смеешь так называть меня? – Он никогда не умел показушно злится. Его выдавала улыбка до ушей. – Честно говоря, я с самого начала планировал взять тебя с собо... – ЧТО? Ты действительно обманул меня? – Моему возмущению не было предела. – Зачем? – Милая, прошу, не перебивай меня, – Посмотрев на меня с легким укором, он продолжил. – Уж лучше ты будешь со мной, чем тут одна, занимаясь непонятно чем. Я не доверяю нашим родителям твоё воспитание и сам возьмусь за тебя. В ближайшее время у меня нет работы, так что я буду с тобой. Вопрос с твоим поступление решим позже, – на минуту он задумался. – Я оценил твои навыки, и они очень хороши. Однако, тебе не достает опыта в таких вещах. Ну ничего, я обучу тебя, и ты станешь лучшим фехтовальщиком всей Европы. Уже вижу наше светлое будущее. – Я бы тоже хотела посмотреть, однако ты меня закопал в песке, – всё еще лежа под ним, сказала я. – Может уже отпустишь? Я проиграла. – Ох, извини. – И все же, я не могу обижаться на тебя, хоть ты и так подло поступил, обманув меня. – Нет! Это не подлый поступок, я руководствовался высокими чувствами и вообще, это ради твоего же блага! После маленькой перепалки, мы искали своё оружие, затерянное в песке, целый час.