Отвергнутый рай

Это было слишком просто. Так просто, что Леголас даже малость обеспокоился, но потом напомнил себе, что это обыкновенный сиротский дом, и здесь едва ли кто-то натыкал бы ловушек. Что, к балрогам, тут можно украсть? Разве что мешок репы и пару вязанок дров… Отмычки, найденные в неистощимой на диковины суме Виста, оказались отменной закалки и превосходной тонкости: замок черного хода открылся без единого щелчка. Еще днем эльф познакомился в трактире с водовозом, ежедневно доставляющим по восемь бочонков воды для питья и стряпни в приют Йаванны. Словоохотливый работяга, завороженный роскошным плюмажем на шляпе лихолесца и донельзя растроганный предложенным элем, долго и обстоятельно рассказывал о своей работе, невзначай упомянув, что забирать по вечерам бочонки – сущая докука. И ведь он был бы до смерти рад просто оставлять их под дровяным навесом до следующего утра, но приют отродясь никто не охранял, и он опасается за свои недешевые посудины из линдонской сосны. Итак, сам приют не охраняется. Интересно, что придумал Элиан для защиты своих странных подопечных… Пройдя темную, пахнущую золой и закваской кухню и неслышно отворив следующую дверь, эльф окунулся в чернильную тьму тесного коридора, соединяющего два крыла приюта. За ним виднелась новая дверь, отомкнув которую, Леголас оказался у подножия лестницы и также бесшумно заскользил вверх. Тихо… На городской колокольне недавно отбили час ночи, а в такое глухое время успевают угомониться даже самые настырные работники и самые непослушные дети. По лестнице Леголас поднялся, держась у самой стены – эта часть ступенек обычно наименее изношена, а потому почти не скрипит. Достигнув второго этажа, он огляделся, прислушиваясь к мирной полутишине ночного дома: поскрипыванию половиц, потрескиванию стропил, неизбежному шороху вездесущих мышей и порой доносящемуся откуда-то ленивому стуку плохо закрытых ставней. Во мрак уходила вереница однообразных дверей с любовно вычищенными кольцами: келейки воспитанников. Ему надо еще выше… Письмо выбросили из окна третьего этажа, это под самым чердаком… Новая лестница нашлась прямо за поворотом, и вскоре Леголас шел по верхнему этажу, отсчитывая двери – где-то здесь та самая келья. Он призадумался, замедляя шаги: этих двоих "скворцов" привезли из Пеларгира. Интересно, сколько же им лет… Детей отбирал сам Элиан, умерший шестнадцать лет назад. По логике, все найденные им дети, сумевшие уцелеть, должны были уже стать взрослыми. Или он снова чего-то не понимает в этой головоломке? И вдруг, будто в ответ, в тишине кто-то поскребся не громче, чем уличная кошка, просящаяся в кухню. Затаив дыхание, пытаясь различить источник едва слышного звука, эльф двинулся по коридору, отчего-то уверенный, что этот боязливый шорох предназначается именно ему. Он почти дошел до конца коридора, когда в предпоследнюю дверь снова поскреблись, и Леголас, остановившись, также едва слышно стукнул в тяжёлые доски кончиками пальцев. Он готов был поклясться, что сам не услышал бы подобного стука в собственную дверь, но в ответ тут же послышался детский голос: - Тише, сударь, тише! – пролепетал он, и эльф понял, что это мальчик лет десяти, - тут чутко спят… Нас накажут за то, что мы заговорили с чужаком, а вас вовсе обвинят, что вы из этих… Ну, которые детей воруют и всякое с ними делают… - Пусть попробуют, - проворчал лихолесец, - но, торча в коридоре, я порядком бросаюсь в глаза, это верно. Ты можешь отпереть дверь? - Мы не можем вас впустить, мы заперты, - горячо зашептал мальчик, - мы и выйти не можем, келья охраняется. Леголас осмотрел дверь: она была совершенно гладкой. Не было даже замочной скважины. Стало быть, заперта она вовсе не ключами… Эльф подозрительно огляделся: он знал не меньше сорока способов установить ловушку на двери, но ни одна из них не годилась для места, где кругом мирно спала сотня детей. - Ворожба? – коротко спросил он, а невидимый мальчик, похоже, прижался к двери вплотную: - Я не знаю, милорд. Эта келья уже была такой, когда нас сюда привезли. Нас выпускают только утром, когда за нами присматривают. Дядюшка Иладор приносит какую-то склянку, капает чем-то на верхний косяк двери, и тогда мы можем выйти. Но это действует недолго. Бетси однажды чепчик забыла, с середины коридора вернулась – внутрь вошла, а обратно ее келья не выпустила. Так и просидела голодная полдня, пока хватились. Леголас раздумчиво поднял глаза: невысокая притолока двери имела обычный для каменных домов вид кирпичной арки. Светлый камень, из которого была построена половина всего Гондора, плотный, гладкий, тускло белел в темноте коридора. Ни одного выступа, тут и капнуть-то некуда… Эльф поднял руку и осторожно ощупал стыки камней, отозвавшиеся предсказуемой холодной шершавостью. Какая стужа должна быть тут зимой… Он толком не успел додумать эту бесполезную мысль, когда в палец впилось что-то тонкое и острое, будто жало скорпиона. Подавившись ругательством, Леголас отдернул руку и вдруг застыл на месте, в замешательстве глядя, как капля его крови, оставшаяся на притолоке, с шипением всасывается в холодный камень… Так перекисшее вино шипит и пенится, выплеснутое из фляги на известковые камни линдонских скал, Дэриар однажды обмолвился… И эта мысль тоже еще шуршала в мозгу бестолковым мотыльком, а дверь меж тем легко и бесшумно распахнулась, словно от неосязаемого сквозняка… - Входите, милорд! Скорее!! – мальчуган отскочил назад и почти кричал свистящим шепотом. Окинув быстрым взглядом коридор, эльф шагнул внутрь, и ребенок стремительно затворил дверь. Унимая невольное сердцебиение, Леголас снова огляделся: в келье царила все та же полутьма, слабо рассеиваемая чахлой свечкой. Мальчик все еще стоял у закрытой двери, беспомощно раскинув руки, словно желанный гость собирался тут же броситься вон. Даже в скудном свете одинокой свечи было видно, что он малоросл и отчаянно худ, только глаза, огромные, полные смятения, полыхали на истощенном лице невероятной, почти кукольной красоты. В углу узкой койки сжалась в комок крохотная девочка, на сбившемся на сторону холщовом переднике недоставало одной завязки… - Милорд, - пролепетал мальчик, - милорд, пожалуйста, вы же не уйдете? Вы же не бросите нас здесь? – в распахнутых серых глазах стояли слезы, руки дрожали на весу. Эльф покачал головой: - Я пробрался ночью в приют, нарушив с полдесятка законов, вовсе не ради праздного любопытства. Мальчик вдруг всхлипнул: - Вы сердитесь… Простите нас, милорд… Это была моя идея, с той запиской… Бетси ни при чем. Я просто… тут просто очень страшно. В переулке никого никогда не бывает, кроме водовоза, торговца дровами и мастеровых. А вдруг вы… и я подумал… У вас теперь будут из-за нас неприятности, да? У всех из-за нас одни неприятности… Он лопотал и лопотал эти бессвязные слова, руки все также дрожали, будто крылья озябшего птенца, в глазах плескался страх. И Леголас вдруг словно со стороны увидел самого себя, возвышающегося посреди этой жалкой келейки и подозрительно оглядывающего двоих запуганных ребятишек, будто военнопленных, только что приведенных к нему на допрос. Болван… Он, все же, совершенно не умеет обращаться с детьми… - Тише, тише, парень, - мягко оборвал он поток извинений, - я и не думал сердиться. Ну же, успокойся, не дрожи… Эру Единый, да у тебя ледяные руки! Леголас запоздало понял, что в келье действительно стоит сырой пронизывающий холод, странный для летней ночи. Сняв камзол, он торопливо набросил его мальчику на плечи и шагнул к койке, уже ища какие-то слова утешения и подспудно ожидая, что съежившаяся на тонком одеяле девочка сейчас отпрянет от него, как вспугнутая мышь. Но девочка, не шелохнувшись, смотрела на приближающегося эльфа, только худые пальцы с голубоватыми ноготками судорожно мяли край передника, да на личике, словно срисованном с гондолинских миниатюр, подрагивали тени от свечи. - Не бойся, милая, - прошептал Леголас, подходя ближе, а девочка вдруг с тихим шелестом взметнулась из складок одеяла и охватила эльфа вокруг пояса, утыкаясь лицом в рубашку и заходясь беззвучным плачем. Совершенно растерянный, Леголас обнял рыдающего ребенка, чувствуя, как по-птичьи хрупкое тельце судорожно вздрагивает в его руках. Сел на койку, неловко устраивая девочку на коленях, шепча ей какой-то ласковый вздор, неумело перебирая пальцами волосы, выбившиеся из-под чепчика, потрясенный этим бесхитростным и горестным доверием. Мальчик неслышно подошел к койке и тоже сел рядом: - Бетси, - пробубнил он, заворачиваясь в еще теплое сукно эльфийского камзола, - ну, чего ревешь? Всю одежду сейчас изгваздаешь. Стыдоба… Вы простите, милорд, она маленькая еще… Меня Рилан звать. Мальчуган уже взял себя в руки и, похоже, конфузился из-за недавних слез. Но Бетси и не думала утихомириваться, мелко дрожа в объятиях лихолесца и крепко держась за уже основательно вымокшую рубашку. - Леголас, - спокойно отозвался эльф, - не стыди ее, Рилан, пусть выплачется, ей нужно успокоиться. А ты пока расскажи, что за беда с вами стряслась. Рилан тяжело вздохнул и разворошил нечесаные волосы: - Вы только надо мной не потешайтесь, милорд, - хмуро пробормотал он, - я вам матушкой покойной клянусь – оно только с виду чушь. А на деле… В общем, мы с Бет росли в приюте Пеларгира. Я-то мать еще так да сяк помню, а Бетси совсем крохой осиротела. Я ей за брата быть пытался. Приглядеть там, чтоб сыта была, да чтоб другие не заедали. Но только с нами вечно что-то не так. Дядюшка Босвел, наш комендант, так и говорил, мол, беда за нами по пятам ходит. А мы что… Мы виноватые разве? Мы всегда слушались, мы даже беспризорниками никогда не были, прямо из дому – да в богадельню. А потом он вовсе нас сюда спровадил, сказал, тут надежней будет. А где ж оно надежней? Тут холод собачий, келья эта завороженная, под замком нас держит. Спасибо, я упросил, чтоб нас вместе держали. Бет маленькая, ей одной страшно. А однажды, когда я в мастерской помогал, ко мне Руби подошел, из старших который. И сказал, что в келье этой раньше другие мальчики жили, Петер и Лукас. А потом их обоих убили. И еще двух девочек тоже. И нас тоже убьют, он сказал. И ничего не поможет, и никто нас не спасет. Так и сказал – вы, дескать, меченые. Леголас покусал губы. Отчего-то он представлял себе этот разговор не так. Он шел сюда, уверенный, что его ждет разгадка, а на самом дне неисправимой авантюрной натуры сидело жгучее любопытство, чем же так особенны и необычны эти таинственные "скворцы", вокруг которых густятся такие мрачные события. А теперь он сидел в этой неуютной, холодной, убогой келье, прижимая к груди плачущую кроху, и слушал безрадостный рассказ двоих обыкновенных сирот, с самого детства одиноких, отверженных и вдобавок придавленных жутковатой историей, которую, оказывается, со вкусом смакуют здесь же, в приюте, вовсе не делая из нее никакой тайны. - Кто отдал вас в приют? – спросил он суше, чем хотел, а Рилан неуютно поежился: - Не помню, милорд. Да и, наверное, как у всех. Родня сбагрила, никому чужие щенки не сдались. У нас полприюта таких было. Он сказал это без всякой обиды, явно привычный к такому положению вещей и нимало его не драматизирующий. Но Леголас проворчал ругательство и крепче прижал к себе девочку, уже почти успокоившуюся и уютно свернувшуюся клубком у него на коленях. - Ты сказал, что здесь страшно, - произнес он как можно мягче, - это Руби тебя так напугал, или помимо его слов вас тревожит что-то… более правдоподобное? Рилан вздохнул: - Да балрог с Руби, трепло он кукурузное, я б его и слушать не стал. Да я и сам знаю, что мне недолго осталось… А только я и других спрашивал. Кухарка вон, мамаша Грейс, аж руками замахала – нашел, кого слушать, кричит! Да чего вам тута сделается, живете, как у Элберет за пазухой. А сама глаза прячет… - Погоди, - перебил Леголас, - с чего ты взял, что тебе недолго осталось? Рилан улыбнулся, и у эльфа вдруг нехорошо защемило где-то внутри: пусть он мало знал о детях, но был уверен, что дети не должны улыбаться вот так, взросло и устало. - Так я болен, милорд. Все знают. Сколько уж раз доктора звали. Он там чего-то сопел, в затылке чесал, потом с дядюшкой Иладором долго шептался. Мне даже одеяло дали теплее. Только это все зря, я же знаю… Леголас нахмурился: - А ну, парень, подойди ближе… Ссадив на одеяло девочку, он привлек к себе Рилана и потер разогревающиеся ладони, ощущая покалывание крови. Занеся руки над головой мальчика, он сосредоточился и медленно повел ладонями вниз, вслушиваясь, вчитываясь, вливаясь в слабые жизненные токи, исходящие от ребенка. Малокровие… То-то он так бледен… Но это не сама болезнь, это ее следствие. Где же оно само? Легкие чисты… Это не чахотка, благодарение Эру. Опухоль? Но где? Леголас прекрасно знал отвратительные признаки селящихся в людях жизнесосущих новообразований, не раз ощущал их присутствие, подрагивание, сытое урчание, от которого хотелось отдернуть руки и вытереть их о камзол. Но у Рилана нигде не чувствовалось никаких признаков чужеродной живой твари. А кровь так жидка… И сердце не по-детски измучено, и биение жизненных пульсов слабо, будто Рилан месяц оправлялся от боевых ран. Что же не так? Леголас обернулся к Бетси. Странно, но и она казалась порядком истощенной, хоть и не так, как Рилан. А мальчик, порядком смущенный этим пристальным осмотром, сменил тему: - Да я-то что. Самое гадкое не это. Я тут, в комнате, всякое нашел, аж мороз по коже… Вон, сами поглядите. Следуя за призывным жестом Рилана, Леголас потянулся встать с койки, но затихшая было Бетси содрогнулась, вцепляясь в его плечо: - Милорд, не уходите, - залепетала она, - не бросайте нас… - Я не ухожу, - заверил эльф, - и одних я вас не брошу, обещаю. - - Отцепись, Бет, - проворчал Рилан, - ты ж сама обещала, а тут ровно блоха, ей-Эру. Глядите, милорд… Бережно отстранив девочку, Леголас пригнулся: прямо под окном, на потемневшей от времени стене тускло белели царапины, будто кто-то скреб гвоздем по неподатливому камню. Озадаченный, эльф пригляделся: царапины складывались в слова. Корявые буквы сбегали по камням, оскальзывались на стыках, теснились, как зерна в колосьях, и Леголас ощутил, как на затылке сами собой зашевелились волосы. "Голоден"… "Я голоден"… "Выпустите меня"… "Я не хочу умирать"… "Не бросайте меня"… "Я не могу больше"… "Я голоден"… "Голоден"… "Голоден"… Эти слова покрывали всю поверхность, разбегаясь от стены к стене, и эльф уже не понимал, как не заметил их, едва только вошел в келью. - Они тут везде, - тихо пояснил Рилан, - процарапаны на чем только можно, аж в глазах рябит. Так густо, что сливаются, я их даже не сразу увидел. Полез чего-то поднять – и вот… Леголас вскинул глаза, и мальчик отшатнулся назад от его взгляда: - Я сейчас спрошу, а ты ответишь, слышишь? – не повышая голоса, потребовал он, - от этих надписей мороз по коже, тут не поспоришь. Но меня интересуют не мертвые, а живые. Половина этих слов о голоде. Тебе есть, что добавить на эту стену? Рилан растерянно облизнул губы: - Я… зачем? - Вы с Бет повторяете судьбу тех, кто написал это? – напрямик спросил эльф, - вас морят голодом? В глазах Рилана отразился испуг: - Ну… Нет, милорд, что вы… Ничего такого… А Леголас шагнул назад к койке и взял Бетси за тощее запястье: - Сколько тебе лет, детка? – проговорил он подчеркнуто мягко. - Восемь, милорд, - охотно, и даже не без гордости отозвалась девочка, тут же снова хватая эльфа за руку. - А на вид не больше пяти, - отрезал Леголас, оборачиваясь к Рилану, - что, Моргот подери, с вами тут делают? И не вздумай врать, парень. - Да ничего особенного, честно, - забубнил мальчик, - нас не обижают. Просто… - Просто держат взаперти, лишают еды и не забывают напомнить, что вы "меченые", и до вас непременно доберутся, - оборвал эльф, - неудивительно, что ты хвораешь. Рилан вздрогнул, как от удара, и рвано всхлипнул. "Так что же в вас необычного? – Леголас почувствовал, как вопросы сами рвутся с языка, - почему именно вы? Почему Петер, Лукас и прочие? Ты знаешь о себе хоть что-то, что отличало бы тебя от прочих детей?" Но он не мог взваливать эти вопросы на почти плачущего Рилана. Только не сейчас. Слишком хорошо он помнил Сюзетт, которую мог оттащить от края обрыва за секунду, если бы не стоял молча и не смотрел, как ее убивают. Прежде всего детей нужно было увести отсюда, из этого странного, жуткого места, полного отголосков чужого страха и отчаяния, где прямо на стенах другие дети просили о помощи, но так и не получили ее. Куда же их забрать? Завтра он поговорит с Элессаром, и тот вычешет мелким гребнем все три приюта, но докопается до правды, сколько "скворцов" уже были заморены в них. А сегодня детей нужно просто спрятать. Там, где никто из граждан Гондора не может вмешаться в их судьбу, никто не догадается их искать, и где все будут на их стороне. На "Скитальце", где же еще… - Я вас забираю, - без предисловий отсек он, - если вы хотите что-то взять с собой – четверть часа на сборы. Бетси только прижалась к эльфу, но более взрослый и практичный Рилан заполошно взмахнул руками: - Милорд, сию минуту! Я только плащи нам… Я мигом! Покачивая в объятиях девочку и рассеянно глядя, как Рилан носится по келье, крепче шнурует на Бетси башмачки и рассовывает по карманам какую-то детскую мелочь, Леголас раздумывал, как быть дальше. Итак, с дверью все просто: она отпирается эльфийской кровью. Он уже слышал о таких фортелях, а Элиан своим запретом на визиты эльфов гарантировал, что он один сможет открывать келью своих странных подопечных. Интересно, где Иладор берет кровь… Впрочем, намного интереснее другое. Рилан и Бетси совсем малы, они оба родились уже после смерти Элиана. Значит, в его приютах есть преемник, по-прежнему отыскивающий "скворцов" и готовящий их на убой. "Береговая стража" существует и действует. Знать бы, кто эта таинственная прачка-убийца… Уж она-то точно знает всю подноготную этой истории. Глубоко внутри Леголас не мог отделаться от чувства, что детские жертвоприношения – лишь чудовищная необходимость, единственный способ поддерживать хрупкое равновесие. "Зло на берег ступит из прибоя…" Как же узнать, что оно такое, это зло?.. Леголас прежде никогда не поверил бы, что его соплеменники способны на подобные зверства. Так какова же цена этой необходимости? Сам Вист говорил – "я уродец, потому меня и выбрали для этой миссии". Что же это за непреодолимое, ненасытное, ужасающее зло, что три эльфийские семьи веками откупались от него такой страшной монетой? Хватит… Хватит откупов… Пора найти управу на этот кошмар и прекратить его раз и навсегда… Мысли медленно бродили в голове, руки разогрелись от тщедушного детского тела, и эльф вдруг ощутил, как расслабляется туго сжатая внутри пружина. Все последние месяцы, полные потерь, опасностей, тяжелых вопросов и метаний, отступили куда-то вдаль, и Леголасу захотелось крепче прижать к себе ребенка и никогда не выпускать из рук. "Началось, - эльф не заметил, как в ответ мыслям губы тронула умиротворенная усмешка, - впервые разомлел от запаха детских волос. Может, жениться пора? А что? Отец уже не раз намекал. Вон хоть у Эртуила сестра-красавица. Будет и у меня такая девчушка… Или вот такой мальчуган – не по годам взрослый и решительный…" - Милорд… Леголас вздрогнул, словно просыпаясь – Рилан, задрапированный в темный плащ, стоял у его плеча. Взволнованные глаза сияли, бледное лицо горело чахлым румянцем. - Я готов. Ваш камзол – вот он, спасибо. Бет! Бетси, а ну слазь! Еще не хватало, чтоб тебя на руках волокли, словно малявку! - Не хочу, - пробубнила Бетси, вжимаясь всем телом в торс эльфа. - Бет, ты обещала! – с неожиданным нажимом проговорил Рилан. Глаза его сузились, и в голосе звякнула необъяснимая злость, - врунья! - Оставь ее, - покачал головой эльф, - нести ее будет куда быстрее. Потуши свечу и запри ставни. О тишине напоминать не буду. - Да что я, дитё малое! – шепотом возмутился Рилан, - Бет! Раз уж наврала, то сидеть мышью и не пикнуть, поняла? - Поняла, я не малявка, - обиженно отозвалась Бетси из недр эльфийской камизы. Леголас натянул камзол, перехватил девочку одной рукой, отворил дверь, высунул наружу руку и провел по наружной притолоке. Уже знакомая боль обожгла пальцы, и под едва слышное шипение дверь распахнулась. Эльф молча кивнул Рилану, и оба поспешили к лестнице. Дверь неслышно захлопнулась позади. *** Выйти отсюда было намного сложнее, чем войти. Дверь черного хода, так простодушно поддавшаяся обыкновенной отмычке, оказалась тоже зачарована, и пропустила "скворцов" только после очередной порции чистопородной лихолесской крови. Но, стоило эльфу шагнуть за порог, как Бетси окаменела у него на руках и мелко затряслась. - Оставьте меня, милорд, - зашептала она, до треска нитей цепляясь за камизу Леголаса, - я боюсь… Там все чужие… Нас там все ненавидят… Я не пойду, пустите! - Тише! – зашипел Рилан, - кухарку разбудишь! Простите ее, милорд, она и не помнит, когда снаружи была… - Пустите!.. Девочка забилась в руках Леголаса, только что податливое тело с неожиданной силой изворачивалось и вырывалось, и эльф, боясь причинить боль, бессвязно что-то бормотал, уговаривая, упрашивая, утешая и мысленно молясь, чтоб девочка не закричала. Главное выйти из переулка… И все, дальше плачущий на руках ребенок уже не привлечет ничьего внимания. Жаль, он так далеко оставил коня, но до таверны слишком большой крюк, нельзя так рисковать… Бетси, обессилев, начала затихать, все еще всхлипывая. Леголас крепче сжал девочку в объятиях и вполголоса проговорил: - Рилан, до гавани совсем недалеко. Как только мы доберемся до причала, можете считать, что все ваши беды позади. Я переправлю вас на судно моего друга, а там до вас не дотянется ни одна живая душа. В Осгилиате и ночью на улицах полно народу, смешаться с толпой – как раз чихнуть. Сними капюшон, шагай спокойно, постарайся болтать о пустяках и не забывай зевать – мы просто идем в порт, ты просто устал и ничуть не взволнован. И никого не бойся, понял? - Да, милорд, - едва слышно отозвался мальчик. Переулок остался позади, тускло белея в свете луны, как дорога из потустороннего мира, и перед беглецами раскинулась ночная улица, там и сям расцвеченная дрожащими оранжевыми кругами факелов и редких фонарей. Лавки были давно закрыты, но трактиры шумели вовсю, подвыпившие моряки обеих рас слонялись группками и поодиночке, где-то чистый и звонкий голос выводил эльфийскую застольную песню заплетающимся от хмеля языком, где-то громыхали матерные куплеты, перемежаемые взрывами хохота, откуда-то несся крепкий запах пережаренного мяса и трав. Леголас был прав, в ночном портовом городе троим путникам затеряться было не сложнее, чем горсти рубленой репы в суповом котле. Бетси неподвижно сидела на руках, крепко обхватив эльфа вокруг шеи, только дыхание, легкое, теплое, шевелило прядь волос, разгоняя по шее лихолесца мелкую рябь мурашек. Рилан молча шел рядом, не отставая и настороженно глядя по сторонам. Вот улица повернула влево, и между домами показалась кромка морской глади, черная и лоснящаяся, будто смола. Совсем немного осталось… Поручить детей Гвануру – он веселый и добросердечный парень. И немедленно в Минас-Тирит… Впереди уже белел вытравленный солнцем и морским ветром дощатый указатель "Гавань", от которого вперед вела широкая мостовая, удобная для проезда грузовых подвод, идущих к торговым судам. Солоноватый ветер вырвался из лабиринта стен, принес отдаленный плеск и скрип рангоута. Леголас невольно прибавил шаг, слыша, как Рилан почти бегом пускается следом. Впереди скрежетнула дверь таверны, выпуская гомон нетрезвых голосов и запах дыма, и из-за коновязи неспешно вышел высокий человек в сером кафтане… Леголас услышал только, как Бетси тихо охнула у самого уха, и Рилан вдруг вцепился в край его камзола, а человек обернулся, и висящий на столбе фонарь выхватил из полутьмы ошеломленное лицо Иладора. - Милорд… милорд Леголас? – обронил он, отчего-то вдруг выцветая до почти неестественной бледности, - вы… вы что же… Эру милосердный, да что ж вы творите, сударь!!! Ведь только сегодня… Я сам… Я вам доверился!! – заревел он, мгновенно переходя от потрясения к шквальной ярости. - Прекратите орать, любезный, вы пугаете детей! – холодно отсек эльф, не повышая голоса и лихорадочно соображая, как убрать коменданта с дороги, не устроив драку. Что бы ни думал эльф об иладоровых методах управления, обезглавить приют он тоже был не вправе… Но комендант сорвал с крюка фонарь и сам шагнул навстречу: - Во имя Валар, Леголас, остановитесь!! – рявкнул он, - вы же не безумец! Что они вам наплели? - Они могли молчать, как табуретки, - огрызнулся эльф, - по одному их виду я сам легко бы заключил, что ваша трогательная забота не идет им на пользу. А вы были так убедительны в своей тревоге о горемычных сиротках… Браво, Иладор, я впечатлен вашим лицедейским дарованием. - Эй, милорды, из-за чего такой сыр-бор? – из дверей таверны вышел дюжий бородач в грязноватом фартуке и с мясницким топором в руке, - ежели у вас какие несогласия – так извольте решать свои дела на берегу, как приличные люди, а мне гостей пугать нечего! - Никто и не думал бузить у тебя на пороге, Роб, - не поворачивая головы, отозвался Иладор, - просто двое моих подопечных загулялись допоздна, а этот господин принял их за беспризорников. Я очень благодарен вам за ваше неравнодушие, сударь. Но теперь вы можете вернуть их под мою законную опеку. Как я уже имел честь вам разъяснить, - Иладор многозначительно сделал паузу, - этим детям крайне опасно покидать родной кров. Они малы, а мальчик вдобавок тяжело болен. - Боюсь, в своем похвальном рвении заботиться о детях, вы что-то путаете, любезный, - вкрадчиво проговорил Леголас, - эти малыши мои и к вам не имеют ни малейшего касательства. Но это простительно. Вероятно, легко обознаться, когда на вашем попечении столько юных одиноких душ. В глазах Иладора мелькнуло отчаяние, такое лютое, что Леголас на миг смешался, и комендант сделал шаг вперед. Рилан отшатнулся, прячась эльфу за спину. Но тут Бетси подняла бледное лицо и пронзительно взвизгнула: - Папа, этот дяденька сумасшедший! Не отдавай нас ему! В душной летней ночи повисла звенящая тишина. Бледное, блестящее испариной лицо Иладора исказилось, а из-за спины Леголаса выступил Рилан. - - Не дури, Бет, никому нас отец не отдаст, - с вызовом отчеканил он, - идем, пап, видно же, пьян человек. Иладор окаменел, в замешательстве переводя взгляд с одного из "скворцов" на другого, а кабатчик хмуро пробурчал, опуская топор на бочку и вытирая руки о фартук: - Того, мастер Иладор, ты и правда, поди, обознался. Я всех твоих пострелят знаю, сам же леденцы им продаю. А этих первый раз вижу. Пойдем, тебе вина налью похолоднее. Совсем ты на своей службе себя не бережешь. Вы уж простите, милорд, - обернулся он к Леголасу, - очень мастер Иладор за своих птенцов убивается. Давайте, я детворе пирога, что ль, принесу… - Премного благодарен, - спокойно отозвался эльф, - но нам уже до дома рукой подать, не смею злоупотреблять вашей учтивостью. Доброй ночи, господа. С этими словами он охватил Рилана свободной рукой за плечи и независимо зашагал прочь, внутренне отчаянно бранясь. Ну каковы были шансы во всем Осгилиате столкнуться нос к носу именно с комендантом… - Эй, сударь, постойте! Мы не договорили! – неслось из-за спины, и тут же голос кабатчика увещевающе бухтел: - Ну, ну, мастер Иладор, будет вам сердиться. Пойдемте внутрь… - Отец… то есть, милорд… - сконфуженно поправился Рилан, - а дядюшка Иладор не пойдет за нами? - Все может быть, - проворчал эльф, увлекая мальчика с широкой улицы в проулок меж домов, - главное, чтоб он не увязался за нами в гавань. Если он устроит скандал на пристани, начальство форта обязано будет разобраться, нас задержат для всяких дурацких расспросов, начнут искать свидетелей, а это нам совсем ни к чему. Мало Дэриару своих неурядиц, чтоб я ему новые учинял… - Леголас! Постойте, Леголас, умоляю! - донесся откуда-то крик, и через секунду повторился ближе, - прошу вас, вы делаете страшную ошибку!! - Твою мать, - в сердцах бросил эльф, подхватывая левой рукой Рилана и бросаясь бежать. Настырный комендант, оказывается, быстро отделался от кабатчика… - Это нехорошее слово, - укоризненно сообщила Бетси, придерживая на голове чепчик, а Рилан только фыркнул. С двумя детьми на руках Леголас заметался по темным переулкам. Он плохо знал Осгилиат, но это не беда. Сейчас главное оторваться от Иладора. Итак, прямо в гавань идти нельзя – комендант не дурак, он наверняка уже догадался, куда эльф понесет похищенных детей. Но искать сейчас барышника и среди ночи тащить измученных Бетси и Рилана в Минас-Тирит – тоже дурацкая затея. На секунду замерев в тени городской стены, Леголас усмехнулся: к чему сложности? Надо спуститься к морю. На песчаной отмели, лежащей между двух каменистых мысов, рыбаки держат лодки. И любой из них охотно проведет праздный денек на берегу, если дать ему за его суденышко больше, чем выручка за один утренний улов. А уж утром он доберется до короля… - Потерпите еще немного и не бойтесь, - мягко сказал он, - скоро все закончится, обещаю. Бетси уже привычно уложила голову в сбившемся чепчике эльфу на плечо, и Рилан доверчиво обхватил его за шею: - Я не боюсь, - шепнул он Леголасу, - с вами я ничего не боюсь, милорд. - Вот и умник, - проворчал эльф, неожиданно смущенный этой безоглядной детской искренностью и одновременно ужаленный неуютной мыслью: как должны были отчаяться эти малыши, если, не задумываясь, доверили свою жизнь первому встречному незнакомцу. …Больше Леголас не колебался. В любом портовом городе легче всего найти море, и он уверенно шагал незнакомыми темными улицами, ведомый рокотом волн и ночным бризом. Отчего-то нахлынула нежданная усталость, будто эта нескончаемая ночь длилась уже несколько суток. А еще… ему было спокойно. Удивительно спокойно и удивительно легко, как всегда в минуты полной убежденности в правоте своих решений. А еще он впервые узнал волшебную силу детей… За века Леголас привык к тому почтению, которое вызывают у обывателей его меч, корона или просто эльфийский камзол. К подобострастию или обычному страху, расчищающему в толпе дорогу его коню. А сейчас он, безоружный, просто одетый, мирно шел среди праздношатающихся моряков, мошенников и торговцев, безмолвно удивляясь, как трактирные слуги останавливают ручные тележки, давая ему пройти по узкой мостовой, как пьяная матросня прекращает матерный гвалт, видя на его руках дремлющих детей, а ярко одетые, подвыпившие женщины ласково улыбаются вслед. Закончились лавки и пакгаузы, мостовая превратилась в пыльную дорогу, прибитую телегами и сотнями ног, и зазмеилась вниз, к едва различимому вдали каменистому мысу. Огни, шум и резкие запахи города отхлынули назад, и эльфа обступила звездная гондорская ночь, шелестящая прибоем, пахнущая разогретой за день полынью и стрекочущая сверчками. Дети молчали, молчал и эльф, быстро шагая вперед. Вот уже мыс, посеребренный ущербной луной, заслонил горбатым плечом мерцающую морскую гладь. Еще немного, и тропа вильнет вокруг его пологой оконечности и выйдет прямо к рыбацкой бухте. Эру, как же он устал… Неужели с отрядом кавалеристов управляться легче, чем с двумя детишками?.. Леголас прибавил шаг, мысленно прикидывая, сколько серебра осталось в кошеле, когда на тропу упала тень, и из-за мыса вышел Иладор. Бледный от волнения, он казался синеватым в тусклом свете луны, и рваные пятна лихорадочного румянца уродовали его лицо, словно следы какой-то дурной кожной хвори. - Слава Валар, я успел, - только и проговорил он, глядя на эльфа. Леголас закатил глаза, мысленно взвывая. - Да что ж вам неймется, Иладор! – раздраженно спросил он, - чем вам так сдались эти сироты, если ради них вы готовы рискнуть своей жизнью и бросить на произвол судьбы весь приют? Не вы ли сами недавно причитали, что не знаете, что с ними делать? Так что ж вы мешаете мне решить ваше… досадное затруднение? Он еще договаривал, когда сзади накатило странное, тревожное чувство, плечи разом покрылись мурашками, и даже затылок зазудел. - Кто там мне в спину глаза пялит? – ровно осведомился он, - выходи, не трусь, видишь, у меня руки заняты. За спиной прошелестели едва слышные шаги, и из густой тени мыса вышел Дэриар, почему-то вооруженный короткой толстой дубиной, похоже, выломанной в ближайших зарослях кустарника. - Стой на месте, брат, - очень мягко, будто к мертвецки пьяному и всерьез опасному дебоширу, обратился он к принцу, - и прошу тебя, опусти детей на землю. Леголас вопросительно поднял брови, поочередно глядя то на коменданта, то на кормчего. - Спасибо за заботу, Дэриар, мне не тяжело, - протянул он не без учтивости, а в голове, словно бусины с лопнувшей нити, с цокотом метались и сталкивались десятки предположений, на какую безумную тропу вдруг свернула эта и без того нелепая ночь. Однако Рилан, похоже, лучше понял кормчего. Угрем извернувшись на руках у эльфа, он соскользнул на землю и потянул Бетси за передник: - Слазь, - буркнул он, - кому говорят. Бетси не сдвинулась с места, лишь крепче охватив Леголаса вокруг шеи, а Дэриар шагнул ближе: - Послушай, дружище, - заговорил он все также мягко, - у нас тут вкралась небольшая ошибка. Клянусь, я все тебе объясню, но только опусти девочку наземь. Сейчас же. - Иначе что? – осведомился лихолесец, коротко взглянув на дубину и заметив, что кормчий сжимает ее до побелевших костяшек. - Иначе мне придется наплевать на мое недурное воспитание и нашу взаимную привязанность, - Дэриар не повышал голоса, но в тоне его прозвучали знакомые Леголасу ноты Чумного Адмирала. Принц усмехнулся, кивая на дубину: - Ты ринешься с этим дрекольем на безоружного эльфа с ребенком на руках? Стыдно, кормчий… - Ты будешь прикрываться маленькой девочкой? – в тон ему отозвался Дэриар, - тоже не слишком эпично, брат. Но, поверь, в этой игре наши с тобой жалкие репутации – самая мелкая из монет. - Хватит загадок! – рявкнул Леголас, выходя из себя, - какого балрога происходит? С вами, Иладор, потолкует король, но чего тебе надо от этих детей, Дэриар?! - Мне надо прежде всего спасти твою шкуру! – отрубил моряк, - а потом займемся всем остальным! Отпусти девочку, Мандос тебя подери! - Бетси, слазь! – вдруг взвизгнул всеми забытый Рилан, - ты обещала! Слазь сейчас же, милорд Леголас не может нас защитить, пока ты висишь у него на шее! - Не слезу! – огрызнулась Бетси, охватывая пояс эльфа ногами, - отстань! - Врунья! – завопил Рилан, вцепляясь Бетси в ногу и дергая так, что Леголас едва не потерял равновесие, - ты врунья!! Ты обещала больше так не делать, а сама!! Слазь, гадкая!! - Уйди!! – заверещала девочка, отбиваясь, - уходи, отстань, я тебя ненавижу!! Ты мне не брат, ты мерзкий, все из-за тебя!! Ошеломленный Дэриар стоял, опустив дубину и бессмысленно глядя на беснующихся детей, рядом хрипло шептал молитву Иладор, а дети дрались, дергая и тормоша лихолесского принца, словно приставную лестницу, и кричали, забыв обо всем: - Он мой!! Он меня любит, он будет моим отцом, я теперь буду с ним!! Уйди!! – Бетси визжала, как пойманный зверек, а Рилан дергал ее за обе ноги и орал: - Ты предательница!! Ты врунья!! Из-за тебя я умираю, я все делал для тебя, а ты… ты… ты… С каждым отчаянным "ты!" Рилан все яростнее дергал девочку на себя и наконец рванул так, что Леголас пошатнулся, падая на колени, а Бетси, на миг расцепив руки, рухнула на песок. И тут Дэриар, словно очнувшись от морока, коротко скомандовал: - Иладор, сейчас! Одним прыжком оказавшись возле Леголаса, он с размаху толкнул его в грудь, сгреб в охапку обоих детей и с невероятной прытью ринулся вверх по камням мыса… - Какого балрога!! – зарычал Леголас, вскакивая на ноги, но грудь вдруг пронзила боль, колени подогнулись, и он снова упал, а сзади уже подоспел комендант, охватывая эльфа поперек торса: - Оставьте, милорд, - хрипло прошептал Иладор в самое ухо принца, - не мешайте, умоляю… - Что он делает… - бормотал Леголас, пытаясь вырваться из хватки коменданта, - что происходит, ради Валар! - Все правильно, - шептал Иладор, - так надо, милорд, все хорошо… Но эльф едва слышал прерывистые увещевания человека. Превозмогая необъяснимую боль, будто от попавшей под ребра шальной стрелы, он рвался из рук Иладора, глядя, как кормчий бегом преодолел подъем и уже мчится по гребню мыса туда, где прямо под обрывом сонно ворочается ночной прибой. Что-то кричала Бетси, и бриз едва доносил до эльфа отзвуки детского голоса, и Леголас знал: сейчас произойдет что-то страшное… То самое, от чего он пообещал защитить этих двух странных детей, но, похоже, не сумел… Поверил не тем и не тому, положился на собственную удачу и проницательность, но, похоже, переоценил и то, и другое. Отчего же так больно в груди, Элберет… И где же он что упустил? Когда же Дэриар… Элиан… Дэриар… "Береговая стража"… убитые дети… Мысли путались, метались вспугнутым вороньем. Дыхание заходилось от боли, но эльф знал: еще минута, и он опоздает окончательно и непоправимо… Усилием взметнувшись на ноги, он отшвырнул Иладора и рванулся вдогонку за кормчим. Ноги оскальзывались на камнях, в голове мутилось, сердце грохало в груди, как кузнечный молот. Ну же, он не может сейчас сдаться… Он никогда не нарушал своих клятв… Что-то белое мелькнуло прямо под ногами, и эльф на бегу перескочил через оброненный детский чепчик. Спина Дэриара мелькала в лунном свете всего в полуфарлонге впереди, разметавшиеся по плечам волосы отблескивали тусклым медным доспехом. Не догнать… Леголас вдруг понял это с ледяной ясностью. А до кромки обрыва оставалось всего несколько десятков ярдов. Вложив неистовое усилие в свой отчаянный бег, он сократил расстояние между собой и кормчим на жалкие футы, не сбавляя скорости, схватил с земли увесистый камень и, размахнувшись, метнул вперед, целя Дэриару между лопаток. Лихолесский кронпринц еще не доставал макушкой до эфеса воткнутого в землю меча, когда уже умел смолистой сосновой шишкой сбить с окна третьего этажа стоящий там подсвечник (за что ему не раз попадало от наставника). А потому спина Чумного Адмирала была для него вовсе смешной мишенью… Камень с глухим стуком врезался в сукно камзола, сообщая бегущему Дэриару дополнительную инерцию, и моряк резко разжал руки, инстинктивно опасаясь упасть прямо на детей. Он устоял на ногах, а Бетси, вывернувшись из цепкой хватки, отскочила назад, на самый край обрыва, и завизжала: - Отец, помоги мне!! Папа!!! - Он тебе не папа!! – с непонятной, остервенелой злостью рявкнул упавший Рилан, с трудом поднялся на ноги и ринулся на Бетси. Совершенно потеряв чувство реальности происходящего, Леголас настиг замешкавшегося Дэриара и уже набрал в легкие непослушного воздуха, чтобы что-то проорать, когда кормчий обернулся и, замахнувшись, ударил принца в челюсть, отшвыривая наземь. - Не мешай, брат! – рявкнул он, полыхая в лунном свете глазами, будто бы совершенно черными на мертвенно-бледном лице, - все разговоры потом! И тут же, будто забыв о Леголасе, крикнул: - Эй, пацан! Отойди от нее, слышишь? Рилан не слышал. Он что-то исступленно орал, дергая Бетси за передник, а она отбивалась, пронзительно визжа. - Отпусти ее, болван!! Отпусти немедленно!! – еще раз скомандовал Дэриар, медленно приближаясь к дерущимся на краю обрыва детям. Леголас, оглушенный ударом, задыхаясь от боли в груди, пытался подняться на ноги. Он встал на колени, тяжело встряхивая головой и пытаясь унять звон в ушах, и успел лишь увидеть, как Дэриар огромным прыжком преодолевает последние футы, отделяющие его от детей, грубо дергает Рилана назад, прочь от обрыва, а потом… потом… Леголас захрипел, давясь ставшим в горле колючим комом ужаса, глядя, как уже знакомо замедляется бег секунд, время густеет вязкой патокой, и в этом долгом, клейком мгновении Чумной Адмирал заносит ногу и ударом сапога сбрасывает с обрыва Бетси… Крохотную, истощенную, капризную кроху, так глупо и трогательно назвавшую Леголаса "папой"… - Дэри…ар… - откуда-то издали услышал принц собственный сдавленный голос. Сердце сдавило тисками, к горлу подкатила тошнота, разом потемнело в глазах, и Леголас в беспамятстве рухнул на камни.