***
Проснувшись, Карл обнаружил, что на улице уже темно, а значит, время обеда давно прошло. За неимением часов, он мог лишь примерно догадываться о времени, наблюдая за светом в длинном узком окне под потолком. Он прислушался — шаги. Снова Дуайт. Наверное, собирается отвести к Нигану на ужин. Сердце заколотилось. Карл уже стал проворачивать в голове, как будет вести себя с Ниганом, будто ничего вчера не случилось, в душе надеясь, что тот сам не затронет эту тему. А если затронет, то Карл просто сведет все на какую-нибудь глупую шутку. Или наоборот – начнет угрожать, сказав, что просто хотел вцепиться зубами в его язык и вырвать его к чертям собачьим. Все это он придумывал в течение дня, а услышав шаги, просто решил повторить напоследок. Наконец, после томительного шуршания замком, в дверях появился Дуайт, но предвкушение радости закончилось для Карла в тот момент, когда он увидел в руках мужчины поднос с едой. — Держи свой ужин. — Поставив поднос перед Карлом, он развернулся и направился к двери. — Ты не ведешь меня к Нигану? — Сделал последнюю попытку Карл, перед тем как окончательно лишить себя надежды. Ответа не последовало. Дуайт только хмыкнул, окинув его насмешливым взглядом, и вышел за дверь, закрыв ее на замок.***
Снова утро. Дуайт — туалет — завтрак в «номер». Ко вчерашнему ужину Карл не притронулся, так как аппетит был испорчен очередными душевными терзаниями. Но они были уже несколько иного характера, нежели прежде. Карл боялся, что из-за произошедшего в спальне Нигана недоразумения, вызванного минутным помутнением рассудка, главный Спаситель больше не захочет его видеть. Ему было стыдно и за себя, и перед собой. Весь оставшийся день он то и дело гадал, что предпримет теперь в отношении него Ниган, одновременно злясь на то, что этот подонок снова обосновался у него в голове. Но самый главный вопрос, а именно — чего хочет он сам, Карл как-то упускал из внимания. То ли боялся задать его себе, то ли отношение к нему Нигана волновало куда больше в тот момент. Расправившись с завтраком, он снова стал готовиться к обеду, проворачивая в голове диалоги, в полной уверенности, что сегодня встреча непременно состоится. Иначе и быть не могло, ведь Ниган навещал его ежедневно. Скорее всего, вчера у него было слишком много важных дел, или, может быть, какие-то проблемы. Но сегодня он точно придет…***
Яркий свет. Карл резко вскочил, и, продрав глаз ото сна, снова увидел Дуайта с подносом. — Какого хрена? — Неожиданно резко озвучил Карл первое, что пришло ему в голову. — Мне унести это? — Удивился Дуайт, но все равно проследовал к Карлу и, присев, поставил поднос на пол прямо перед ним. — Стой! — Остановил он Дуайта, уже оказавшегося в дверном проеме. — Я что, так и буду тут сидеть? Где Ниган? — Раздраженно почти прокричал мальчишка. В ответ Дуайт как всегда равнодушно промолчал, после чего снова запер Карла одного. Злость подступила к горлу. Он целый день смотрел на дверь, прислушиваясь к звукам шагов, как пес, ждущий возвращения своего хозяина, а про него снова забыли. Он стал не нужен, и виноват в этом сам. Собственноручно испортив все, он обречен сгнить в этой тюрьме, после чего отправиться в загон к остальным ходячим. Не будь он таким идиотом, то присоединился бы к Спасителям, когда Ниган ему предложил. Почему бы и нет? Да, его методы, порой жестоки, но они работают. Люди уважают его, преклоняют перед ним колени. И это не какая-то кучка людей, а целое высокоорганизованное общество, работающее как механизм, где каждый приносит пользу, и никто не голодает. Остальные группы, что он встречал, включая группу Рика, просто пытались выжить, а Ниган строит целый новый мир. Он — достойный лидер. Но нет же! Нужно было вспылить, начав строить из себя крутого парня, размахивать кулаками. А потом, отключившись, окончательно все испортить. Ведь все это время Ниган относился к нему хорошо, разве что доставал его своими издевками. Но ведь «Мужики достают друг друга» — так он сказал. Взбешенный на самого себя, Карл, вдруг сжал кулак, и, развернувшись, со всей силы ударил о стену. — Черт! — Резкая боль моментально отрезвила его — очевидно, он разбил себе кулак. Стиснув зубы, и шумно втянув сквозь них воздух, он рефлекторно поднес руку к губам, чтобы успокоить больное место. Знакомый привкус снова мгновенно ударил волной постыдного напряжения внизу живота. Это вызывало отвращение, но снова злиться на самого себя у него уже не осталось сил. В конце концов, это его мысли, и в них он может делать все, что ему вздумается. Особенно если это помогает уснуть. Рука в черной перчатке уже неспешно расстегивала его ремень.