***
Я действительно планировала пойти к Спайку. Не знаю, что собиралась ему сказать, оказавшись у его порога в столь поздний час. Говорить о случившемся между мной и Кукловодом... недоразумении? Допустим, назову это так. В общем, говорить об этом совершенно не хотелось. Что, собственно, между нами произошло? Я, кажется, и сама не в полной мере это понимала. Ноги будто сами вывели меня из запутанных переулков бедняцкого района, выведя на мостовую из брусчатки. Здесь горели фонари, где-то даже гуляли люди, хотя время давно уже перевалило за полночь. Так, значит, живут люди в центральной части города? Гуляют, не боятся, не оглядываются по сторонам. Просто... живут? Я замерла посреди улицы, не заботясь о том, что мимо мог проехать один из редких экипажей, уже виденных мною ранее. Стояла и словно завороженная смотрела на богатый особняк из черного камня. Где-то там, в вышине, за мною наблюдали десятки глаз химер, украшавших его. Мне действительно казалось, что они следили за мной. Почему-то я была уверена, что подобная милая магия вполне была в духе Раймонда. Я бы даже не удивилась, если бы каменные статуи во дворе его дома внезапно ожили, стоило бы только незваному гостю войти в сад. Чугунные ворота закрылись бы, перерезая путь к отступлению, а, может, обратились бы металлическими змеями. Схватили бы несчастного за запястья и лодыжки, распяли бы и заставили кричащую от ужаса жертву смотреть на то, как к ней медленно и безмолвно приближаются каменные исполины. Я тряхнула волосами, рассыпая вокруг себя снежинки, налипшие на черные пряди. На моей груди, укрытый шалью, недовольно фыркнул кот. Ох, прости, малыш. Видимо, разбудила его. Откуда только в моей голове такие жестокие мысли?.. Хочется верить в то, что это просто мрачная атмосфера особняка на меня так влияет. В прошлый раз ворота поместья Раймонда были закрыты. Сейчас же калитка покачивается на пронизывающем холодном ветру, изредка звякая о чугунные завитки. Словно бы приглашает меня ступить во двор, постучать в высокие двери особняка, принять, в конце концов, злополучное предложение Раймонда. Он ведь ликовать будет, когда узнает, что я ушла от Кукловода?.. Почему-то мне так казалось. Собравшись с мыслями, я все-таки шагнула на припорошенную снегом дорожку. Опасливо озираясь на статуи, выглядевшие еще более зловещими ночью, присыпанные снегом, почти добежала до порога. Едва не упала, поскользнувшись на ступенях. И из вот этого воплощения грации Раймонд планирует сделать балерину? Я невольно саркастично фыркаю в свою шаль. Будет интересно на это посмотреть. Откуда только во мне взялся этот сарказм?.. Не иначе, как становлюсь злой и вредной от усталости. Читала, что такое бывает с людьми. Правда, я же не человек. Правда?.. Зажмурившись, сжимаю пальцами металлическое кольцо, которое держит в зубах очередная голова горгульи. Стиснув зубы, приподнимаю его. Перед глазами проносится вся моя недолгая жизнь, будто я на казнь пришла, а не в гости. Разжимаю пальцы. Кольцо гулко стучит по деревянной поверхности двери, и сад вновь погружается в окутывающую пугающую тишину ночи. Правильно ли я сейчас поступаю? Еще ведь не поздно вернуться к Кукловоду. Он ведь обязательно поймет и простит. Или нет? Он не понял моего стремления стать человеком, не хотел понять, не готов был принять? От этих бесконечных вопросов голова идет кругом. За своими размышлениями я упустила момент, когда дверь перед моим носом приоткрылась. Очнулась, только когда неестественно яркий свет ударил в глаза, заставив вздрогнуть. Подняла взгляд на замершую в полоске света фигуру в рубахе чернее самой ночи. Раймонд молчал, спокойно глядя на меня. Хотя, на миг почему-то показалось, что сквозь. — Вид у тебя такой, словно ты пришла на плаху, — констатировал он, когда молчание неприлично затянулось. — Скорее в логово к дракону, — забавно, но мне даже удалось выдавить из себя измученную улыбку. — Впустишь?.. — Дракон, значит. Неплохо. По-твоему, я могу отказать продрогшей девушке, что поздним вечером стучится в мою дверь? — кажется, ответ он сам прочел в моих глазах. — Польщен. Входи. — Ты ведь помнишь, что я не мерзну? — кажется, следовало уточнить это. — Если ты думаешь, что я впускаю тебя только чтобы заставить Мэри уступить тебе лежанку у камина, то ты ошибаешься. Ты приняла мое предложение, сбежала от Кукловода, и тебе, вероятно, негде жить. Думаю, потеснимся, — протянул он, хлопая дверью за моей спиной и помогая мне снять плащ. — Мэри?.. Кажется, я поспешила с вопросом. Кот, выскользнув из рук, тут же прижался к моим ногам и начал шипеть. Спину дугой выгнул, распушил хвост. Проследив его взгляд, я заметила выглядывавшую из-за приоткрытой двери собачью морду. — Мэри,— повторила я, приближаясь к животному. Черный худой доберман. Она доверчиво вышла ко мне, обнюхала мои руки, лицо. Но не лизнула. Хотя я читала, что собаки любят так делать. — А это? — Раймонд кивнул на кота. — Прости, я... он со мной, даже не знаю, как это объяснить, но... — Имя у него есть? — уточнил он, опускаясь на корточки и гладя внезапно успокоившееся животное. — Ну... Я не думала над этим. — Подумай.***
Я сидела в гостиной Раймонда, устроившись в уютнейшем глубоком кресле. Мне позволили переодеться в какой-то домашний махровый халат, видите ли, Раймонд желал видеть меня в моем истинном облике. То есть больше никаких перчаток, высоких воротников, плотных колгот. Мне заварили огромную чашку горячего шоколада, принесли пушистый плед. Раймонд одним щелчком пальцев разжег огонь в камине и теперь сидел в кресле напротив меня. Мой кот, я назвала его Принц, свернулся клубком на коленях у Раймонда и изредка мурчал. Он выглядел расслабленно. Его определенно не пугали руки мужчины, изредка проходящиеся по его спине беглыми касаниями. И, уж тем более, его не пугала собака, растянувшаяся у ног хозяина на шкуре животного невиданной красоты. — Говоришь, кот защитил тебя от Лунатика? — Раймонд в задумчивости поджал губы, поглаживая полосатую спину. — Ты ведь знаешь, что это, скажем так, не просто животное? — Прости?.. — Твой кот — магическое существо. Его зовут Кошачьим королем, — он задумчиво улыбается, треплет животное по загривку. — Они своенравные существа, у которых действительно девять жизней. И одну из них он отдал тебе. Думается мне, Лунатик собирался убить тебя, выпить душу. Кот помог тебе избежать гибели. — Но... — в голове не укладывается, — зачем духу тратить на меня одну из своих жизней? — Кошачий король — не дух, скорее фамильяр. Магическое существо, что следует за тем, кого избирает своим хозяином. Ты ведь говорила, что приютила его однажды, кормила. Это — его благодарность. Возможно, он голодал, или был ранен, болен, а ты спасла ему жизнь своей добротой. — Он не выглядел раненым или хотя бы уставшим, — скрещиваю руки на груди, наблюдая за тем, как послушно льнет к мужчине полосатый, как жмурится, когда тонкие пальцы в черных перчатках касаются его головы, приглаживаю белые тонкие брови. — Значит, ты сделала еще что-то, одному ему ведомое, — Раймонд пожимает плечами, мягко усмехаясь. — Репетиции балета начнутся через месяц. За это время ты должна стать моей самой лучшей ученицей. — Ты... планируешь за месяц обучить меня тому, чему люди учатся годами? — я ведь читала книги о балете, и это такое тяжелое искусство. Раймонд обезумел, если считает меня настолько талантливой ученицей. — Я обучу, верь мне, — его усмешка становится поистине дьявольской. — Еще раз повторю тебе условия нашей сделки. Ты помогаешь мне, становишься на год моей примой. Я ставлю балет, в котором ты будешь сиять, как драгоценность с камнем в сто карат. Ты танцуешь премьеру и еще месяц показов, и только после этого я отпускаю тебя и даю тебе такое желанное тело. По рукам? — вместо предложения рукопожатия, он просто поднимает в воздух свой кубок с красным вином. — Твоя магия не рассеется по щелчку пальцев? — кажется, в моем голосе звучит нотка недоверия. Надо это срочно менять, я ведь планирую жить в доме этого человека. — Ты хочешь гарантий? Как мило, — сперва его губы искривляет хитрая ухмылка. Затем, словно взвесив все «за» и «против», Раймонд все-таки решает рассмеяться. — Их не будет. Ты можешь только довериться мне. Замолкаю, крепче сжимая в руках чашку с горячим шоколадом. У меня было столько времени на то, чтобы обдумать предложение Раймонда, и вот, сидя в его доме, буквально не имея других вариантов, я все еще сомневаюсь. Благо, мужчина меня не торопит. Пьет вино, гладит кота. Выглядит таким умиротворенным. Есть, все-таки, в его образе что-то притягательное. Опасное, но манящее. Он как вампир из одного из романов, что я читала. Безжалостная плотоядная тварь, выглядящая при этом просто невыносимо прекрасно. Хотя, назвать Раймонда «невыносимо прекрасным» — это еще надо постараться. В нем есть шарм, но он явно не относится к категории тех мужчин, которые нравятся абсолютному большинству девушек. Длинные волны черных волос, глубокие глаза-ониксы, темные настолько, что практически не отражают в себе пламя камина. Горбинка на носу, добавляющая что-то хищное его образу. Сжатые в тонкую линию губы. Ловлю себя на мысли, что беззастенчиво разглядываю мужчину. А затем вздрагиваю, внезапно ощутив жар. Мои руки, сжимающие фарфор чашки, нагреваются. Я вскрикиваю, едва не отбросив чашку в сторону. А затем, осознав произошедшее, поднимаю взгляд на ухмыляющегося мужчину. — Я не лгу, Одетта. — Впервые, кажется, я слышу в его голосе металл. Обычно он насмехается над своими собеседниками, но сейчас он... не угрожает, нет. Но определенно убеждает. — Доверие, девочка моя, очень сложная штука. Оно либо есть, либо его нет. В рамках доверия нет никаких гарантий, и этим оно прекрасно. Оно полно Надежды. Стиснув зубы, я киваю. Согласилась. Сдалась.