New life.

После последней нашей ночи прошло три года. Она не приезжала и не звонила. Думаю, просто выбросила из головы наш роман. Забыла и посчитала ненужным вспомнить. Я каждый вечер провожу у камина и вспоминаю НАШИ вечера. Мне было хорошо рядом с ней, даже очень. Скорее, тут уместно, непозволительно хорошо. Понимаю, что эти отношения не привели бы меня к лучшему. Заставляют только страдать. Из колледжа меня уволили и по собственной вине. Сама втащилась и не смогла остановиться. Никогда еще не чувствовала такой тяги к девушкам. Особенно к своим девушкам, которые были до НЕЁ. Итан тоже скучает по ней. Сидим и посматриваем на огонь. Слезы сами наворачиваются на мои глаза. Я не могу без НЕЁ. Как же было уютно в объятиях Джэки. Было. Было. Было! Я не работаю. Любая работа мне делает больно. Она напоминает о НЕЙ. Мне помогает брат. Я искренне ему благодарна, он не отвернулся от меня, как и все. Почти. Меня просто не уважают студенты и… Я не хочу придавать это имя огласке. Пес грустно заскулил, лежа на моих коленях. Ему неудобно. Ну да, у меня не такие удобные колени, как у НЕЁ. Сижу, потягиваю вино из бокала, пытаясь заглушить всю боль, которая преследует меня третий год. Завтра мой день рождения. Нет настроения. Я просто стану старше да и только. У меня такое ощущение внутри, что я уже умерла, а по земле шагает мое тело. Кожа бледная, я стала худее. Нет, не то, чтобы я не ела, а просто… Я каждую ночь провожу в пустой и холодной кровати, напоминающей мне о многом. Я на этой кровати призналась ЕЙ в любви. Надеюсь, мои слова были услышаны, а на просто сделала вид, что спит. Нет, мечты и надежды. Я больше не заводила отношений. Ни с мужчинами, ни с женщинами. Мне просто они все неприятны. Мне нужна ОНА. Одна. Вновь слезы, почему именно они? Риторический вопрос для тишины, которая окружает меня уже который год. Вино закончилось, а слезы нет. Продолжаю плакать, мне хочется. Этого просит душа. Я попросту не знаю, куда делась сильная женщина, которая могла стерпеть любую боль. Наверное, это была не я. Я с НЕЙ счастлива, будто в небесах. Может быть, я сделала правильно, что разорвала НАШИ отношения, но… Мне не хватает ЕЁ. Мне нужна ОНА, как никто другой. Встаю с мягких подушек и понимаю, что стоять я не могу уже. Мне плохо. Во всех смыслах этого слова. Раны моей души не сможет залечить никакое лекарство, разве что… Мой взгляд устремлен на настенные часы, показывающие полночь. Вот он, праздник. С горькой усмешкой поздравляю себя и плетусь за новой порцией вина, которого у меня предостаточно. Можно задаться вопросом, почему я не пью виски или коньяк. Ответ прост. Очень прост. Такой алкоголь не подходит для лечения души. Я до сих пор корю себя за тот вечер, когда привела мужчину при НЕЙ. Честно, после её ухода я сразу его выгнала. Мне хотелось позлить ЕЁ. Прекрасно знаю, что она переспала со своим однокурсником. Она вправе поступать, как хочет. Это ЕЁ жизнь, которая никак не относится. Мне больно и эта боль… я сама захотела, чтобы мне её доставляли. Я сама виновата. Волнует один вопрос. Только один! Почему она мне не позвонила, а почему не написала? Да, конечно, я понимаю, что она занята работой, но… Я много хочу. Но слишком хочу. Я не плачу, нет. Это просто слезы сами катятся ручьем из моих глаз. Подушка опять встретится с ними, как и все ночи трех лет. Я плачу каждую ночь. Один раз я чуть не прыгнула с моста. Дура! Но меня вовремя остановил брат. Спасибо ему огромное. Я всё-таки не хочу, чтобы моя жизнь оборвалась так резко. Проще умереть от одиночества. Наполняю бокал вином и выкидываю пустую бутылку в мусорное ведро, чтобы та не маячила перед моими глазами. Каждый вечер я нахожусь возле камина с бокалом красного вина. Красного, как кровь. Вечер заканчивался одной выпитой бутылкой. Иногда задумываюсь на тем, чтобы бросить все к чертям и улететь. Я уже не так сильно боюсь летать. А всё ОНА. Я благодарна ЕЙ за это. Возвращаюсь в гостиную, одной рукой придерживаясь стен. Чувствую тяжесть во всем теле. Плохо физически, не только в душе. Я иду, но ноги мои меня не слушаются. Неожиданный звонок в дверь. Кто мог пожаловать так поздно к вампирше лесбиянке? Я помню, как ОНА мне рассказала мою студенческую биографию. Вновь горькая усмешка на лице. Я стала старее. И только сейчас я это поняла. Мне сорок. Я чертова старуха, не способная ни на что. Нет, на что-то я всё-таки способна. Я способна любить один раз и навсегда. По настоящему. Медленно иду к входной двери, чувствую, что я на грани потери сознания. Трель звонка не желает прекращаться. За своей спиной слышу собачий лай и чего он так взбодрился. С ухода Джэки он был вялым и грустным. Собаки ранимы, как никто. Тянусь свободной рукой к ручке двери, мелодия надоедливого звонка. Наверное, ночной гость понял, что ему откроют. В другой руке крепко держу бокал с вином. Несмело надавливаю на ручку и дверь открывается. Слабость в теле и увиденное сыграло свою роль. Я смотрю на НЕЁ, а она на меня. Улыбается нежно, но я уже не вижу. В моих глаза темнеет. Я не вижу ничего, кроме пугающей темноты. Начинаю оседать на пол, как в замедленной съемке. Я потеряла сознание. Мой разум покинул меня. Бокал падает на пол и я приглушенно слышу звук, звук бьющегося бокала. Лежу на полу. Надеюсь, что я умерла. Джэки не теряется и вызывает мне скорую, захлопывая дверь дома. Чувствую, как меня хлопают по щекам. Медленно приоткрываю глаза и поворачиваю голову в сторону. Вижу дорожную сумку. Не может быть. Не верю. Мои глаза вновь смыкаются. Хочу умереть. Да, в свой день рождения. Да. Перед НЕЙ! — Кэтрин, очнись. Кэтрин! — её голос нарушает тишину, которая обитала тут. Со мной. Я продолжаю лежать на полу, как труп. А почему, собственно, как? Моя голова уже на удобных коленях Джэки. Продолжаю безжизненно валятся на полу, лишь голова на ЕЁ коленях. Вновь то тепло, которое преследовало меня много лет. Три. Года. Скорая приехала. За окном машина с противным воем серены. Джэки кричит им, что открыто и, чтобы они поторопились. Я помню, как два санитара перенесли меня на диван в гостиной и врач начал приводить меня в чувства. Поднеся ватку с нашатырем, что и помогло мне. Он устало улыбнулся, но счастливо. Видимо, для него было радостью, вновь оживить меня. Именно тогда, когда я чуть не упала с моста, меня лечил именно этот доктор. Я открыла глаза, продолжая смотреть в потолок. — Что с ней, доктор? — как в обычном фильме, спрашивает МОЯ Джэки. Я не отрываю взгляд от белого потолка, в глазах слезы. Почему и зачем? — Я сумасшедшая, заберите меня! ЕЁ не может здесь быть! — кричала я, перебивая врача, меня тут же скрутили санитары и доктор вколол успокоительное. Я начинаю успокаиваться, поэтому больше не дергаюсь. — Я думаю, что лучше бы было ей в больнице, - спокойно, с грустью посмотрев на меня. — НЕТ… Прошу вас, я хочу дома остаться… Прошу, — шепчу на перебой. — Да, но вам нужен присмотр, я конечно рад видеть вас, красивую женщину, но не третий раз в больнице! — воскликнул он, но потом посмотрел на НЕЁ. — Я присмотрю за ней, всё будет хорошо, обещаю, — она видит, что доктор хочет возразить и добавляет, — если что, то сразу звонить вам. Всё, спасибо вам огромное! — она с довольной улыбкой проводила сотрудников скорой помощи и заперла дверь на ключ, чего я не делала уже три года. Мне было совершенно все равно. Вижу, как возвращается ко мне, садится рядом. ОНА берет мою руку в свою и подносит к губам. Место поцелуя горит, жжет. Очень, я отворачивая голову и начинаю плакать. Беззвучно. — Кэтрин, родная, — тихий шепот останавливает мое не столь интересное занятия, поворачиваю к ней голову. Глаза красные из-за слез. — Прости меня пожалуйста, ты… — Что я? Джэки, что я? Я страдала. И сейчас страдаю. Да ты даже не позвонила мне. Я не увидела на дисплее своего телефона номера, который начинается на 323. Мне плохо без тебя. Мне. Плохо, — плачу, поднимаюсь в дивана, но меня останавливает её рука. — Прости, прошу… Кэтрин, ляг… Тебе нужно отдохнуть. — Я наверх, мне неудобно здесь, — сухо отвечаю, вырывая свою руку из её цепких пальцев. Признаюсь честно, я бы сейчас кинулась бы ей на шею. Я соскучилась, но гордость. — Я с тобой, — ты сравнялась со мной ростом и я смогла оценить тебя взглядом. — Как хочешь, надеюсь, не забыла, где спальня? — я грустно улыбнулась и поплелась наверх, стараясь не упасть.