***
Дима глубоко зевает и приподнимает очки, чтобы потереть глаза. Парень ужасно хочет спать, потому что полночи он провел за экзаменационными тестами. И сейчас, ожидая Катю напротив её дома, он всерьёз подумывает о том, чтобы улечься на рядом стоящую скамейку. Но звук открывшейся двери останавливает Позова. Дима поворачивает голову и замирает на месте. Следом за Катей из подъезда выходят Арсений Сергеевич вместе с Антоном Андреевичем, но мужчины, увидев ученика, так же замирают на месте. И все трое надеются, что им померещилось. — Дима, ты чего завис? — мягко спрашивает девушка, оборачиваясь назад, следя за взглядом парня. — Здравствуйте, — коротко говорит Дима, переводя взгляд с одного учителя на другого. Не то чтобы Позов был сильно удивлён, увидев своего классного руководителя: он прекрасно знал, что Арсений Сергеевич живёт в этом доме, ибо в девятом классе ходил к нему на дополнительные занятия. Но вот выходящего из дома Антона Андреевича он никак не ожидал. — Привет, Дим, — Попов надевает на себя маску невозмутимости и медленно подходит к ученику. Шастун же мнётся где-то за его спиной, что не ускользает от внимательного взгляда Димы. — Антон Андреевич, а вы тоже в этом доме живёте, что ли? — осторожно спрашивает Позов, понимая, что лезет не в свое дело. — Нет, — выпаливает Шастун, становясь рядом с коллегой, который почему-то тяжело вздыхает и закрывает глаза. — Я просто зашёл… — А это Катя, — быстро говорит Дима, жалея о том, что начал задавать уточняющие вопросы. — Та самая девочка, ради которой ты из окна сиганул? — улыбается Арсений Сергеевич, смотря на засмущавшуюся девушку. — Да, это она, — говорит Дима и берет Катю за руку. — Ну мы… пойдём? А то уже занятия скоро, — быстро ретируется Дима, желая побыстрее свалить. — Да, конечно, нам с Антоном Андреевичем тоже уже надо ускориться, — говорит Попов, начиная тянуть зависшего Шастуна за локоть. — Увидимся в школе, — бросает Дима, сжимая руку такой же зависшей, как и учитель, девушки, и начинает быстро идти в нужную сторону. — До свидания, — пищит через плечо Катя, пытаясь поспеть за быстрыми шагами парня. Дальше ребята, крепко взявшись за руки, идут часть пути до нужной им развилки молча. Дима, нахмурившись, пытается как-то пояснить для самого себя, что же, чёрт возьми, он только что увидел. Два учителя предстали перед ним растрепанными и растерянными. Хотя, кто бы не растерялся, встретив знакомого в самый неожиданный момент, правильно? Наверняка они просто обсуждали организационные моменты, связанные с предстоящими пробными экзаменами или Антон Андреевич просто занёс Арсению Сергеевичу что-то, или… — Ужин! — восклицает Дима, останавливаясь и беря девушку за плечи. — Антон Андреевич проспорил Попову ужин! Поэтому они вышли вместе, ну, конечно, а то я уже себе такого напридумывал! — смеётся Дима, смотря на улыбающуюся девушку. — Ужин, переходящий в завтрак? — хихикает Катя, но, увидев резко пропавшую с лица парня улыбку, прикрывает рот ладонью. — Ну, вот зачем ты это сказала? — опустив руки, спрашивает Дима и снова погружается в свои мысли.***
Позов так и не решается рассказать друзьям о том, что увидел утром, потому что он чётко понимает, что это не его дело. Плюс ко всему Диму не покидает ощущение, что он стал свидетелем чего-то секретного, для этого не было абсолютно никаких оснований, но он нутром чувствовал, что болтать о неожиданной встрече не стоит. Дальнейший остаток февраля прошёл относительно спокойно, если не считать сдачи пробников. Вот тогда-то Арсений Сергеевич и Антон Андреевич знатно потрепали себе нервы в ожидании результатов уже даже не своих классов, а классов друг друга. Но ученики не подвели двоих мужчин и сдали пробник довольно-таки прилично. Результат был в разы лучше, чем в декабре, но расслабляться было нельзя. Поэтому ребята и учителя продолжали активно работать. Приближающаяся весна заставляла таять не только снег, но и ледяную корочку в душах людей. Повсюду сновали парочки, а резко улучшающаяся погода и яркое теплое солнце только способствовали этому. Дима наконец познакомил Катю с друзьями, и они стали больше времени проводить все вместе. Позов был невероятно рад, когда увидел, что Маша и Серёжа очень радушно приняли девушку в компанию и не давали ей смущаться или оставаться в стороне. Что касается Арсения и Антона, они каждый вечер и выходные старались проводить вместе. У них была негласная договорённость о чётком разграничении между работой и их свободным временем. В школе их отношения были чисто деловыми, изредка они позволяли себе подшутить друг над другом, но, в основном, они старались спокойно вести уроки и часто не пересекаться. Когда же рабочий день заканчивался, мужчины могли облегчённо выдохнуть и наслаждаться всеми прелестями влюбленности. Арсений изо дня в день понимал, что влюбляется в Антона, и это было для него ново, потому что ко всем своим предыдущим пассиям он чувствовал максимум привязанность и страсть. Шастун же был для него чем-то особенным, сокровенным, он заставлял его терять контроль над собой, погружаясь в чувства. От этого Арсению было страшно, реально страшно, потому что он привык держать всего себя и свои эмоции под контролем. Любовь — коварная штука, она может делать больно, этого Попов боялся больше всего. Но Антон будто бы чувствовал сомнения мужчины, поэтому всегда старался с пониманием относиться к меняющемуся настроению Попова. Шастун и сам сейчас находился в похожей ситуации, но он не боялся своих чувств, что всегда демонстрировал Арсению, дабы вселить во второго уверенность. В один из вечеров мужчины сидели за рабочим столом в спальне Антона и проверяли тетради своих учеников. Шастун сидел полубоком к столу, чтобы иметь возможность закинуть ноги на колени Арсения. Зачем? Ну, надо. — Смотри, — усмехается Попов, беря в руки тетрадь. — Твой будущий ученик, задание было найти икс. Антон с любопытством заглядывает в тетрадь и видит нарисованный карандашом треугольник, рядом с неизвестной стороной был написан «Х», обведенный в кружок, под ним стрелочка и подпись: «Вот он». — По-моему, логично, — смеётся Шастун, пожимает плечами и возвращается к сочинениям. Конечно, Антону тяжело сосредоточиться на проверке, когда рядом сидит такой красивый и задумчивый Арсений. Тот кропотливо сидит над каждой работой, что-то бубня и периодически пересчитывая на калькуляторе задачи. — Вот сочинения же наверняка легче проверять, — кладя красную ручку на стол, говорит Попов. Антон же на это заявление округляет глаза и непонимающе смотрит на мужчину. — Нет, ну, правда! Есть определённое произведение, ты его прочел, тебе дали тему эссе, ты кратко пересказываешь содержание, льёшь воды и готово! — говорит Арсений, и глаза Шастуна уже буквально на лоб лезут. — Не надо ничего пересчитывать, додумываться, через какие такие дремучие леса ребёнок решил задачу. — Значит, так ты думаешь, да? — усмехаясь, произносит Антон и берёт самый первый лист из непроверенных сочинений. — Давай ты проверишь хотя бы одно сочинение, а я любую твою тетрадь. — Ну, попробуй, — с вызовом усмехается Попов и берёт в руки первую попавшуюся тетрадь. — Вот, пятый класс, проще некуда, тупо базовые знания. — Пятый класс, «Муму» Тургенева, — Антон забирает у Арсения тетрадь, протягивая листок. — Надеюсь, содержание ты помнишь, — усмехается Шастун. Дальше оба мужчины погружаются в проверку работ. Антон открывает тетрадь с самостоятельной работой и видит перед собой уравнения, задачи, нарисованные треугольники и чувствует некую солидарность к ученику, который «нашёл» икс. Арсений же внимательно вчитывается в сочинение, параллельно пытаясь вспомнить содержание произведения и понять ход мысли ученика. — Достаточно просто зачеркнуть неправильный ответ? — с надеждой в голосе спрашивает Шастун. — Нет, конечно, — отрываясь от чтения, говорит Арсений. — Надо найти, в чём именно ошибка. — Ясно, — коротко говорит Шастун, беря в руки калькулятор. Какое-то время мужчины сидят в тишине, но её нарушает громкий смех Попова. — "Если бы Герасим не был так сильно закрепощён, то он утопил бы не Муму, а свою барыню", — сквозь смех цитирует ученика Арсений. — Ну, в принципе, я согласен. — Но это неправильный ход мысли, — отсмеявшись, говорит Антон. — Символ закрепощения Тургенев вложил не в барыню, а в Муму, и, утопив её, Герасим стал свободным, — спокойно заканчивает Шастун и встречает растерянный взгляд Попова. — Бред какой-то… — встряхивает головой Арсений. — Я закончил… — Так быстро? — удивляется Шастун и подвигается ближе к Попову. — Ошибки все нашёл? — Да пока я читал, мне не попались, ну, кроме этой, — указывая на исправленную ошибку, говорит Арсений. — Здесь запятой нет, и не Гирасим, а Герасим, перепроверяй, — спокойно говорит Шастун, на что брюнет недовольно бормочет что-то невнятное и снова берёт в руки красную ручку. И мужчины снова замолкают на короткое время, но на этот раз тишину нарушает восклицание Антона: — Нашёл! — мужчина громко хлопает в ладони. — Какой же я умный! Арсений смеётся, смотря как Шастун исправляет что-то в тетради. — Так, ну, теперь я точно закончил, — уверенно говорит Попов, откидываясь на спинку стула. — Я тоже, — произносит Антон и мужчины обмениваются работами обратно. Что в итоге? Шастун находит ещё две пунктуационные и две орфографические ошибки, Арсений исправляет ошибки, которые допустил Антон, пытаясь исправить ошибки ученика. — Ладно, забираю свои слова обратно, — мягко говорит Арсений и начинает поглаживать, лежащие на нем ноги Шастуна. — Проверять сочинения нихрена не проще. — А я всё ещё чайник в математике, — усмехается Антон. — А я в литературе, — улыбаясь, говорит Арсений и притягивает мужчину к себе. Все мы разные, с разными интересами, разными характерами, разными ценностями. Но всегда важно понимать, что наши «непохожести» не ставят нас выше других. Они просто делают нас особенными и это абсолютно не повод доказывать другим, что твоя уникальность уникальнее, чем у других. Нужно жить в согласии, а не в постоянном соревновании «быстрее, выше, сильнее» — порой это даже не имеет смысла.