Осужденные героини

      Ксения Черкасова (в ранних сериях — Пушкина, киноляп) — девушка Ильи Синицына.       Осуждается за свой характер и за аборт, который привёл к разрыву отношений. Комментарии о Ксюше и её отношениях с Ильёй такие: «Вечная капризуля и вредина», «Балованная слишком», «Илья заслуживает девушку лучше», «Лучше бы Илья остался с Настей» (просто подругой, которая появляется во втором сезоне).       С первой серии «Кадетства» понятно, что Ксюша и Илья — разные люди. Невозможно поверить в их разрыв (такая пара!), но если внимательно смотреть, уже когда Илья поступает в Суворовское училище, а Ксюша приглашает вместо поступления поехать по путёвке с ней («Документы можно забрать»), видна капелька нетерпимости, как в рассказе Брэдбери. Мизерная поначалу разница характеров, целей в жизни привела к печальным последствиям.       Ксению я оправдываю не только тем, что она не плохая, а просто другая, не похожая на своего парня. Но и тем, что она действительно любит Илью и находит выход из ситуаций, исправляет свои ошибки. Так, в ситуации с поступлением Ильи Ксюша не уезжает на отдых. Хотя что мешало? Что называется, покапать на мозги и всё-таки убедить не поступать. Или уехать самой. Нет! Она приходит к Илье и состоится такой диалог:       ≪- Ты что, не уехала?       — Не веришь? Потрогай».       Позже, уезжая учиться в Лондон, Ксюша напоминает, что в своё время приняла выбор парня.       Не забывает о своих чувствах даже та, новая Ксюша, пленённая Эдинбургом, мечтающая поступать на факультет международной журналистики. Она не бросает Илью (и, кстати, с нежностью называет его Илюшей), а посвящает в свои планы и предлагает вариант, как поступить ему. Может, и эгоистично звучит: «А русская армия без тебя никак не обойдётся?», но потом девушка говорит: «Ну хорошо, не можешь без армии — иди на факультет военной журналистики». Да… Разница между ребятами и их выбором уже огромна, но Ксюша всё равно хочет оставаться с Ильёй.       Как написали в тех же комментариях, Ксюша — самостоятельная бизнес-вумен с мужским характером. О да! Такой человек — с одной стороны, прекрасная, ценящаяся личность, в двадцать первом-то веке, а с другой — всё ещё объект сексистского осуждения. Место Ксюши не иначе как на кухне, но в данном случае — быть привязанной к коляске в семнадцать лет (пусть и не без помощи бабушек). Какие Эдинбурги? Какая журналистика? Когда Семья_это_главное. Какая карьера? Какой хороший уровень жизни? Довольствуйся, девочка, «Рашей», в крайнем случае — Москвой-муравейником. Запихни свои амбиции и прекрасное знание английского языка, забей на саморазвитие и доход. Так стоило поступить ради любимого человека?..       И да, «главной целью в жизни» и «поцреатизмом» Ксюшу травили бы и без беременности. Теперь, кстати, о ней.       Сложная тема — аборт. У каждого своё мнение. Я буду придерживаться в своём понятии золотой середины. То есть операцию по прерыванию беременности считаю правом женщины распоряжаться своим телом и здоровьем. Пролайферы не имеют права вторгаться в чужую жизнь, давить, запрещать. В то же время у женщины должны быть мозги. Скажем, очень глупо не предохраняться и наделать несколько абортов уже к годам двадцати. Или, напротив, родить, прекрасно зная о бедности в семье или ещё каких-то проблемах, когда деторождение можно отложить.       В ситуации с Ксенией я уважаю её право распоряжаться своим организмом. И по-пролайферски неприятно звучат комментарии: «Нефиг аборты делать», «Ксюша обычная су… Только такие идут на аборт».       Однако девушка поспешила. Решение ей нужно было принять после разговора с Ильёй, когда тот узнал, что его мама согласна уйти с работы и сидеть дома с ребёнком. «Мы продолжим учиться» — звучит фраза парня в прощальном диалоге. А ведь именно за карьеру девушка очень переживала. Как бы Ксюша повела себя после этого диалога (если бы ещё не сделала операцию) — так и было правильно. А так ситуация вышла хуже.       Неприятно также, что никто не видит вины Синицына. На фоне того, что сериал для любого зрителя, а не 18+, да на фоне хороших поступков суворовца (особенно как он спас жизнь таксисту), мы мало задумываемся над его виной. Только один раз звучит фраза отца Синицына: «Что эта Черкасова себе думает? […] У нашего тоже, как оказалось, пулевое отверстие». Мне одной кажется, что Илья не думал о контрацепции?