addiction

— Ты знаешь, Мун, я где-то слышал, что в Нью-Йорке есть такая традиция: находясь на Таймс-Сквер, поцеловать незнакомого человека, как только стрелка часов пробьет двенадцать, и наступит Новый Год. — Ну и зачем мне эта офигенно важная информация? — Может, и нам так стоит попробовать? Я подкрадусь к тебе сзади, а ты сделаешь вид, что тебя от меня ломает впервые. Это будет наш с тобой новый, "первый" поцелуй. Как тебе? — Во-первых, никаких "нас" нет, Шистад, а во-вторых, ты где у нас, здесь, в Норвегии, откопал Таймс-Сквер? И с чего ты вообще решил, что меня от тебя ломает? Слишком много чести. — У нас с тобой будет свой Таймс-Сквер, малышка, весь Нью-Йорк позавидует. И с чего я решил, что ты от меня вся дрожишь? А это что, вот, на твоей коже? Не мурашки ли? Я же знаю, что тебя словно электричеством прошибает, стоит мне произнести лишь одно только "Э-Эва-а-а". Видишь? Я же прав. — Иди лесом, Крис. Я и Юнас... — Снова вместе? Ты и этот густобровый клоун? Не смеши, Мун, или у меня сейчас желудок от натуги порвется. У тебя на радужках глаз написано "я лгу". Ну, давай, расскажи мне о тебе и Юнасе, а я пока оставлю дорожку поцелуев на твоей шее. — Ю-Юнас и я... — А голос почему хрипит, врунишка-Эва? — Ю... — Продолжай-продолжай, мне очень интересно послушать о тебе и этом ушмарке с даббл бровью. — Лее-есом, Шистад, иди лесом... — Почему в твоем голосе я слышу: "Иди-лесом-только-не-уходи-Шистад"? — Неправда. — И снова на твоей коже мурашки, Мун. А я всего-то просто дышу тебе в щеку. Видишь? Ты просто сама не понимаешь, малышка, как у тебя от меня крыша уезжает в закат. Так как насчет новогоднего поцелуя? Или снова лесом пошлешь?