Что творится в пиццерии? (Редактировано)

       Ночь. Тьма. Луна в окружении множества мелких звёзд тускло освещала тёмную городскую улицу. Передо мной высокое здание пиццерии из красного кирпича, чьи лучшие годы были давно позади. На лбу здания, под самой крышей, висела мигающая неоновая вывеска, гласившая "Freddy Fazbear's Pizza", а рядом установлено объёмное изображение главного маскота пиццерии, любимой игрушки юных посетителей — Toy Freddy. Контур медведя тоже светился неоновым светом. Стены пиццерии буквально усыпаны длинными, вытянутыми окнами. В их стёклах бегали яркие отражения блистающей вывески свисавшей чуть выше. Подражая окнам, стеклянные двери также удлинялись ввысь, скрывая за собой жуткое помещение ночной пиццерии. Лишь в дальнем конце я мог заметить слабенький огонёк одинокой лампочки.        Атмосфера оказалась отталкивающей и даже пугающей. Но больше всего мне не хотелось пожалеть о моей новой работе. Я глубоко вдохнул, готовя себя к моей первой ночной смене, и, испытав лёгкий трепет, дёрнул за ручку. Дверь поддалась. Войдя внутрь, я запер её за собой и почувствовал ещё большую скомканность внутри себя. Городской шум остался с наружи, предоставляя меня жестокой тишине в пустом мрачном здании.        Это первая моя рабочая смена. Никто не встретил меня, да и не был я достоин таких почестей. Поэтому я, словно заблудившийся в темноте мотылёк, направился в сторону света. Исходил он из той самой комнатки в продолговатом коридоре, которую я приметил ранее. Преодолев коридор, я заглянул в комнату со светом через пыльное окошко. Внутри меня ждали.        Как я и предполагал, ожидал меня Джек. Я как плохой рассказчик и полный лодырь забыл описать этого человека. Мой директор был невысоким, пухленьким человеком с важным выражением лица. Строгий нос, прищуренные глаза, тонкие брови, лёгкая ухмылка. Гладкие прямые волосы, на которых была видна работа качественного парикмахера, костюм, шитый на заказ, постоянно отполированные туфли. Было видно, что человек уже в годах: появлялись морщинки, которые были уже не скрыть, осанка, даже сам взгляд выдавали в нём старого человека. Но он держался: ходил бодро, всем улыбался, не прочь был завести беседу или поддержать начатую.        Сейчас он сидел в удобной мягком кресле красного цвета и читал книгу в коричневом переплёте. Книжечка была небольшой. По моей оценке в ней не более двухсот страниц. Чтением Джек увлёкся. Он периодически смачивал палец слюной, что бы перелистнуть страницу. Увидев меня, директор поспешил убрать книгу. Я не успел прочесть название.        — Здравствуйте, Алекс. Рад вас видеть.        — Здравствуйте, Джек. Взаимно.        — Это ваш первый рабочий день, поэтому я решил подождать вас тут и ввести в курс дела самолично.        — О... что ж, спасибо, — я старался вести себя вежливо с этим человеком. У меня были на то причины, например, зарплата, или банальный статус.        Джек опёрся на кресло и, хоть не без труда, с него поднялся. Он подошёл ко мне и передал мне маленький блестящий ключ на проволочном кольце. Наличие кольца мне было непонятно, ведь ключ был один, но спорить я не стал и молча принял побрякушку.        — Это ключ от главных дверей. — Начал он, — Сегодня я вас ждал, поэтому они были открыты. Но с этого дня вы будете открывать их сами. А утром после шести — закрывать, когда идёте домой.        Джек засучил правый рукав, открыв виду свои наручные старомодные часы, и посмотрел на время. Я тоже метнул на них быстрый взгляд. До полуночи оставалось семь-восемь минут.        — Вы как и любой другой охранник должны следить, чтобы в здание не попали посторонние. Но мы поставили более современную систему защиты. Везде установлены камеры, через которые вы можете следить за всей пиццерией. Также в главном зале есть система безопасности. Если она что-то засечёт, то сработает сигнализация. Однако, - грустно протянул он, - она очень чувствительна, поэтому может послать ложный вызов. Так что, если она сработает, а вы никого не увидите — не переживайте.        Он снова отвлёкся на свои часы.        — Ну, вроде всё. Подробности вам разъяснит старый охранник. Не в живую, конечно! Тот телефон на столе сам зазвонит и включить запись с инструкцией, когда начнётся ваша смена. Она не длинная. — Тут Джек вскинул бровь и понизил голос, — Но я бы попросил слушать внимательно. Аниматроники — механизм не такой уж и простой. Они могут повести себя необычно. На записи скажут, что делать в такой ситуации. Будьте внимательны с этим и проблем ни у кого не будет, ладно?        Я молча кивнул. Меня немного удивило, как этот человек изменился в лице, когда заговорил о поведении роботов. Суровая серьёзность была ему совершенно не естественна. Но я и без того ловил каждое его слово на лету, и казалось, запомнил всё в точности, как сказал Джек.        Я был уверен, что проблем у меня не будет. Ведь что может быть проще, чем сидеть на стуле и глазеть по камерам? Но что-то меня отталкивало от этой мысли. Всплывали подозрения, что всё не так просто, как кажется. Всё слишком... идеально. И внезапная суровость в голосе Джека только подогревала моё недоверие. Может со временем работы я привыкну, но что-то мне казалось не верным. Что-то явно было не так.        — Да, я справлюсь с этим. — Пообещал я.        — Хорошо.        Джек направился к выходу.        — Кстати, — он обернулся в дверном проёме, — советую из комнаты не выходить.        Это предупреждение смутило меня.        — Почему?        — Те, кто были тут до вас... они не то что бы жаловались. Это, скорее, доставляло им дискомфорт. Говорят, — он тихонько улыбнулся, — что аниматроники ночью, в темноте, выглядят крайне жутко. Не волнуйтесь из-за этого. Просто оставайтесь тут до утра. Удачи вам.        На его улыбку я ему не ответил. И на пожелание удачи никак не отреагировал. Он быстро ушёл, так что через пол минуты я его шагов уже не слышал. Скоро где-то далеко щёлкнул замок. А дальше -тишина.        — Не выходить из комнаты значит?        Я отгонял мысль о неправильности происходящего. Мне казалось, что беседа с Джеком перед сменой поможет мне успокоиться, но она разволновала меня ещё сильнее. Я негодовал и злился, что первая смена на такой хорошей работе заставляет меня чувствовать себя не счастливчиком, а жертвой обмана.        Но слова Джека звучали так, будто он пришёл проститься со мной, а не помочь войти в курс дела.        В этот момент я попытался заставить себя перестать думать. Нужно отчистить голову от лишних подозрений и сосредоточиться на самом важном. На моей новой работе.        Я глубоко вздохнул и решил отвлечься. В воздухе витал аппетитный запах сыра, который въелся в это заведение и наверное уже никогда не выветрится. Он помог мне прогнать ненужные мысли.        Теперь я готов. Первым решением было осмотреть мою комнату.        Помещение оказалось удивительно просторным. Стены были чисто-белыми, заметен недавний ремонт. Под потолком, на проводе, болталась небольшая лампочка. Без украшений, без ничего. "Дёшево, но сердито". Немного пониже, на стене, висели ничем не примечательные часы, монотонно отсчитывающие секунды.        Посередине комнаты стоял стол, напротив него — кресло. Сам стол был отполирован, покрыт лаком. Но его особенности на этом и заканчивались.        Кресло отличалось сильнее. Покрытие цвета красного дерева оказалось очень мягким. На нём не было ни одного острого угла - везде была набивка. Она была хорошего качества: как только ты садился, появлялись твои "вмятинки комфорта", но, если ты вставал, через некоторое время они исчезали.        Также меня поразила гениальность архитектора. Дело в том, что вентиляция из этой комнаты, ведущая в две соседние, была внизу. Внизу. Просто представьте. Вентиляция. Внизу. Либо он где-то напутал с величинами, либо я его когда-нибудь найду и заножу режиком. Как можно было так просчитаться?        Я сел в кресло и осмотрел стол. На нём, занимая добрую половину свободного пространства, валялись скомканные бумажки. Я развернул парочку из них. Это были рисунки, или точнее, неудачные наброски прошлых обитателей этого места.        Например, один из них представлял собой не плохой пейзаж, пусть и незаконченный. Верхняя часть рисунка казалось очень правдоподобной, но нижняя осталась сырым наброском. Я увлёкся, любуясь им. Почему этот человек работает охранником, если мог бы стать неплохим художником. Хотя художники не очень много зарабатывают, а тут платят... Ладно, я понял его решение.        Я нашёл второй рисунок, этого же автора, но на этом изображён уже человек. К сожалению, работа художнику не понравилась и была безжалостно замулёвана.        Тогда я просто смёл все комки бумаг, открывая побитую годами поверхность стола. Лак был оцарапан, древесина испачкана чернильной пастой, в углу кто-то рисовал человечка из палочек, в чём я тоже поучаствовал...        Из всего этого мусора я откопал тот самый телефон, а вместе с ним и планшет.        Телефон был откровенно стар. Средних размеров коробочка с огоньками и кнопочками. В специальном лотке лежал большая телефонная трубка, привязанная проводом к коробочке. На телефоне спокойно лежала пыль, в отличие от близлежащего планшета.        Планшет был толстым и тяжёлым, с одной кнопкой на боковой стороне. Кнопка имела единственную функцию: включить и выключить. На экране планшета были видны размазанные жирные отпечатки пальцев, которые блестели на свету. Я их немедленно вытер мягкой тканью - своей кофтой. От планшета шёл толстый провод. Я включил его и пробежался по паре - тройке камер. И правда, в каждом помещении были камеры, по одной на помещение. И планшет был ко всем подключён. Правда, не все камеры были расположены удобно, да и в темноте было не очень хорошо видно. Рядом, тут же, на столе, стоял миниатюрный серый вентилятор. Проводов у него не было, и я предположил, что он работает на каких-нибудь батарейках. Я протянулся к кнопке со стёртым рисунком и нажал её. Вентилятор, проскрипев, задвигал лопастями и закрутился, гоня прохладный поток воздуха на меня. Так как он мне был не нужен, я его тут же выключил. За тем так же поступил и с планшетом.        В этот момент я заметил коробку за спиной кресла. Под крышкой покоилась аккуратно сложенная форма охранника, а поверх неё - маска робота-медведя.        Я вытащил обе находки, но вторая привлекла меня сильнее. Твёрдая, тяжёлая с немного шершавой поверхностью. Краска со временем обесцветилась. Она казалась довольно старой и не ясно, что она могла делать здесь.        Маска мне понравилась, хотя она не была похожа на ту, которую носил рабочий аниматроник. Кажется, она и не подошла бы. Это вызвало ещё больше вопросов. Я оставил её на столе.        Форма так и не заинтересовала меня. Она почти ничем не отличалась от той одежды, которую носит какой-нибудь полицейский, которого можно встретить на улице.        Сине-голубая рубашка, с парой кармашков на груди, и длинные более тёмные штаны, неотъемлемой частью которого тоже были карманы по боками. На поясе были специальные вырезы под ремень. Отличием от полицейской формы было в том, что не было места под кобуру или для любого другого оружия, а на нагрудном кармашке красовался вшитый посеребренный значок, гласящий, что носитель этой формы - охранник этой пиццерии.        Форму я сложил и уложил обратно в коробку, но маску оставил. На всякий случай.        Часы громко, словно огромный гонг, объявляющий начало наверняка кровавой битвы, громко щёлкнули. Полночь. Я глубоко вдохнул и выдохнул, предвкушая эту смену. Я взглянул на блестящий планшет и на древний матово-запыленный телефон. Телефон, если Джек не врёт, вот-вот должен зазвонить. Но секунды тянулись мучительно долго, и я протянулся к планшету. Первым решением от лица охранника было скоротать время, проглядывая здание через камеры.        Телефон зазвонил, прежде чем я смог оглядеть всю пиццерию полностью. С недоверием я покосился на него. Мне не было известно, как в этой ситуации поступить, да и не ясно как эта древняя машина понимает, как ей надо включиться именно в данный момент. Это место вызывало слишком много вопросов. Настолько много, что я невольно начал бояться его.        Я, раздумывая над этим, рассматривал коробочку, а точнее чёрные кнопочки на нём, стоящие в один ряд. Возле одного я увидел напечатанную надпись очень мелкими разборчивыми буквами "Громкая связь". Я неуверенно протянул руку и нажал на неё. Старая потёртая кнопка мягко поддалась внутрь и щёлкнула. Из отверстий в телефонной коробочке, раздался громкий "белый шум". Я пожалел об этом, ведь тишина мне нравилась больше, чем шум.        Спустя секунду, заглушая шум, раздался неуверенный приятный голос.        — Э-э, привет? Здравствуйте? - начал своё повествование незнакомец, — Э-э… Здравствуйте и добро пожаловать на летний период в новую и улучшенную «Freddy Fazbear's Pizza». Э-э, я здесь, чтобы поговорить с вами о некоторые вещах, которые вы можете ожидать в течение первой недели здесь, и, чтобы помочь вам начать этот новый и интересный карьерный путь...        Парень, вещавший из трубки, явно не был уверен в себе. Сценария или плана он себе никакого не готовил, поэтому речь оказалась рваной. Он порой заикался, порой шутил и глуповато хихикал, много думал перед тем, как говорить, и поэтому во власти белого шума было почти половина всего времени звонка. Я устроился поудобнее, приготовившись слушать историю этого незнакомого для меня человека. Его приятный голос рассказчика, хотя и неопытного, эхом отражался от плитки на полу, от ровного белого потолка, от стен, разукрашенных детскими рисунками, и тонул в тёмной пасти длинного коридора...        *тем временем*        Главный зал. Тишина.        Днём это место было переполнено криками и музыкой. На сцене выступали под светом прожекторов движущиеся куклы. Люди приходили сюда, что бы посмотреть на зрелище. Их говоры перемешивались между собой, превращаясь в гул, который перебивала музыка и песни. Светопреставление каждый раз было оживлённым событием, грохот которого был слышен даже пределами здания, и от которого с непривычки болела голова.        К ночи закрываются входные двери и посетители вынуждены покинуть пиццерию. И тогда здание становится совершенно опустевшим. Оно будто теряет частичку себя, становясь хмурым и скучным. А в ночной тьме приобретает устрашающие тона.        Круглые, пластмассовые, матовые столы и стулья стояли точно в таком же положении, в котором их оставили. Стеклянные баночки под соль и перец стояли на столах и блестели медным лунным светом пришедшего из окна. На платформе в конце зала находились три маскота - главари этого места, любимцы публики.        Они были отключены. Их безжизненные взгляды впились в одну точку, а руки безжизненно обвисли. Улыбки кукол навечно отпечатались на лицах, готовые развеселить гостя. Белый лунный свет отражался от их костюмов, словно дневной прожектор. Ночь — время для отдыха, но роботы крепко сжимали в руках предназначенные им декорации, потому что они были всегда готовы к празднику. Ведь в этом было их предназначение — веселить неутешный народ.        В воздухе висело тугое напряжение. От тишины наполнявшей зал, приходило лишь беспокойствие, ведь это место не предназначено для тишины.        Издалека раздался человеческий голос. Тихий, далёкий, он эхом осторожно проходил в зал, слегка суетился меж столов и стульев, любопытно заглядывал в окно, забирался на сцену и, незаметно пролетая мимо маскотов, исчезал где-то там, за сценой. Он вещал, но слов было не разобрать.        Несколько минут ничего не происходило. Эхо без боязно рассказывало свои непонятные истории то декоративному цветку, то флажку под потолком, то разноцветному плакату на стене.        Внезапно тишину разрушил тихий, тягучий скрип. Один из аниматроников изменил направление своего взгляда в сторону, откуда звучал голос. Улыбка на лице медведя излучала вечную радость, а пустой взгляд избавлял от любого подозрения, но в ночном покрове добрая игрушка оттолкнёт любого. В пустой ночи нечему радоваться. Улыбка фальшивая.        — Нарушитель? — Прогудел из костюма тяжёлый металлический голос.        Вторая кукла обернулась. Заяц с секунду посмотрел на соседа и тоже устремил взгляд в сторону источников звука.        — Да. — Согласился похожий голос.        Медведь в лице не изменился.        — Разберись, — спокойно ответил он.        Голос куклы прозвучал отчуждённо и безынтересно. Шум в дальней комнате мешал ему и никакого интереса он к нему не проявлял. В пиццерии слишком часто являлись лишние звуки и не стоит беспокоиться из-за этого. В конце концов со временем это стало нормальным.        Заяц аккуратно спустился с платформы и направился к источнику шума, стараясь не шуметь скрипящими механизмами. Они не раз выдавали его.               Я находился на детской площадке, окружённой высоко этажными домами. Рядом находились все характерные постройки. Слева в углу площадки, стояли простенькие качели на цепях. Правее, подальше от меня, стояла маленькая горка. Справа от меня высилось причудливое металлическое шарообразное строение, для лазания. А посередине площадки стояла песочница. В ней, повернувшись ко мне спиной, сидел ребёнок и играл с песком.        Я огляделся, но так и не смог понять, что это за место. В голову ничего не приходило. Сомневаюсь, что я когда-то бывал тут.        Было ощущение лёгкой амнезии, которая препятствовала воспоминаниям. Подкрадывалось ощущение, что в приятном неведении я позабыл что-то важно, но что... я не знал. И не хотел. Меня не волновало это в данный момент.        Я развернулся и пошёл по одной из троп, которые выводили из этого места. Но когда я ушёл достаточно далеко, то заметил, что передо мной ничего нет. Дальше улица размывается в белой пустоте. Оглянувшись, я понял, что окружение этой площадки было отрезано от внешнего мира белой пеленой. Весь этот островок был единственным спасительным местом, за пределами которого тебя ожидает бесконечность в небытие.        Я аккуратно протянул руку, погружая кисть в пустоту. Тогда я понял, что не чувствую своей руки. Чувствительность исчезла по самое запястье. Как раз там, где вступает во владение всепоглощающая пустота. Секунду спустя моя рука начала таять. Это испугало меня и я одёрнул её, боясь потерять.        Рука была в порядке, немного чесалась. На коже осталось чуждое ощущение холода и болезненного покалывая, которое быстро прошло. Больше я не стал пытаться покинуть это место.        Но, не смотря на происходящее, странное ощущение безразличия не покидало меня. Я был невероятно спокоен. Я не боялся, что возможно был заперт тут навсегда. Возможно, я ещё пока не понял этого, но это не пугало меня.        Я решил осмотреться повнимательнее. Все дома, которые тут есть, были не широкими; по три - четыре подъезда. О их высоте я судить не мог, ибо они все уходили ввысь на три этажа и дальше растворялись. Они были очень старыми; с каждого дома давно обвалилась краска, выцвели яркие надписи, половина окон оказалась разбита, а за ними - пустота; деревянные части дома, такие как балкончики и оконные рамы, настолько прогнили, что, казалось, они вот-вот обрушатся под своим же собственным весом. Двери были наглухо закрыты; хоть сами массивные металлические ворота давно проржавели чуть-ли не насквозь, открыть их по неизвестной мне причине было невозможно.        Я подошёл к качелям на площадке. Цепи, крепящиеся за специальные металлические столбы с балкой между ними, вкопанные тут же, проржавели так, что с них сошёл уже давно не первый слой. Деревянное сидение прогнило и угрожало треснуть от любого прикосновения. С горкой рядом ситуация была не лучше - вблизи это было похоже скорее на металлолом. Издалека было заметно, что у конструкции, о которой я упоминал выше, не доставало много деталей. Осматривать поближе я её не стал. Складывалось ощущение, что этот островок летал тут уже не одну сотню лет.        Это место показалось мне совершенно забытым и покинутым. Люди жившие тут внезапно ушли, оставив за собой свой старый дом, который гнил и разлагался без своего хозяина.        Это вызывало жалость.        Я аккуратно приближался к одинокому ребёнку, который до сих пор, не замечая меня, играл в песочнице. Я понимал, что ответы, если они и будут, может дать только он, но всё равно ситуация, в которой я находился, была слишком стрёмной. Но страха я до сих пор не чувствовал. Пусть даже ситуация напоминала собой крупный штамп какого-нибудь второсортного ужастика.        Из-за узкой области моего осмотра ребёнок до сих пор сидел ко мне спиной, что ещё больше подливало масло в огонь. Это был мальчик 6-7 лет с короткой причёской, одетый в синие шортики и футболку в красно-зелёную полоску. Он что-то бубнил про себя и пытался из песка сделать какую-то незамысловатую конструкцию.        Песок был сухим, грязным, с примесью пыли. Юный архитектор безуспешно предпринимал попытки создать новую фигуру, но строительный материла никуда не годился.        Я протянул руку и потрогал мальчика за плечо, привлекая к себе внимание.        — Здравствуй. Как тебя зовут? — спросил я.       Мальчик резко замолчал. Воцарилась короткая пауза. Пауза слегка затянулась, и я повторил:        — Мальчик?        Тот медленно обернулся. То, что я увидел, меня удивило и шокировало, заставляя невольно отступить назад.        На груди, лице и горле плоть была сорвала почти до основания. Словно бы эти ранения были нанесены когтями невероятно сильного и жестокого хищника. Левая рука свисала на жалком пучке мышц, не прикрытых кожей. Раны запеклись и воспалились, но кровь всё равно хлестала из трещин затвердевших багровых корок, обливая запачканную одежду. Нижняя часть лица снесена до основания и уцелевшие голубые глаза смотрели на меня с удивлением и непониманием. Парень не осознавал, что произошло. И я пока тоже.        Изнутри подкатили лёгкие приступы тошноты, которые начинали усиливаться. Шок заставил меня взбодриться и пелена эйфории в миг слетела, возвращая меня в реальность. Я почувствовал испуг и скованность. Внезапно пришло осознание, а с ней паника. Слишком поздно.        Всё поглотила тьма. Она появилась из ниоткуда и проглотила весь островок, но я этого не замечал, не в силах оторваться от ужасающей картины. Хлюпанье под ногами отвлекло меня. Я судорожно взглянул вниз.        Мои стопы целиком утопали в большой луже крови. А может и не в луже. Всё, что дальше двух метров от меня, поглощала беспросветная тьма.        Я оступился и чуть не споткнулся. Мальчик что-то прохрипел своим разодранным горлом и протянул мне целую руку. В темноте раздался вой. Он повторялся и повторялся, словно монотонное тиканье часов.        "Чёрт!"        Страх приковал меня к месту. Бежать некуда. Да и если побежать, то не исчезну ли я, как начала исчезать моя рука в той пустоте? Я стоял и ошарашенно смотрел на мальчика. Его рука тянулась к моему лицу. Вой постепенно нарастал. Его рука почти коснулась моего лица и...        Я открыл глаза. Холодок быстро пробежал по моему телу и тут же исчез. Передо мной стоял овальный стол, с вентилятором, коробочкой телефона и планшетом. Секунду я не двигался, словно ожидая чего-то. И я дождался. Словно по чьему-то щелчку пальцев, ко мне вернулась вся моя память отжитых лет. Детство, школа, ВУЗ, работа... Я слегка онемевшей рукой протёр своё лицо.        М-да... Задремал на работе, и поплатился за это...        Я, недослушав парня, болтавшего через старый телефон, случайно задремал. И, естественно, увидел дурной сон, который я через пару минут забыл. Однако что-то было не так. Какая-то вещь осталась после сна, словно он продолжался.        Думать долго не пришлось. Из длинного тёмного коридора на корабле эха доносилась сирена, которую во сне я принял за вой. Я протянулся слегка дрожащими руками к планшету и включил его. Я ещё помнил, что сигнализация установлена в главном зале, и немедленно переключился туда. Никого. На камере не было и намёка на движения. Ложная тревога.        Я выдохнул, выключил сигнализацию (благо тут есть такая кнопка, которую сразу не заметил) и уже протянулся к кнопке выключения, как...        — ...??!        На сцене отсутствовал аниматроник. Заяц просто исчез со сцены. Страх снова накрыл меня с новой силой. С минуту я не двигался, не понимая, что должен сделать. В панике я начал ступать по экрану проверяя каждую камеру в поиске робота, не успевая углядеть, что они видят.        Я услышал тонкий, на грани слышимости, скрип, эхом доносившийся из коридора. Я замер. Включив камеру в конце коридора, я понял, что нашёл потерянного робота.        Робот застыл, глядя в камеру. Металлический блеск блестел в его глазах, пробуждая во мне панику. Понимание, как робот оказался близок ко мне, пугало меня. Почему он делал это? Заяц больше не двигался и не подавал никаких признаков жизни. Это успокаивало. По крайней мере он не двигался дальше.        Парень из телефона говорил, что ко мне могут прийти странные роботы, которые я мог встретить на одной из камер, стоявшей в комнате для запчастей. Но он не говорил ничего о том, что рабочие версии тоже это делают. Может, я проспал этот момент...        Что там было про отпугивание? Для этого нужен фонарик... маска... ещё что-то? Кажется всё.        Маска лежала на столе. А фонарик...        Я кинулся искать фонарик. Он пока не попадался мне на глаза, но должен быть где-то здесь.        Меня тешила мысль, что об аниматрониках меня благополучно предупредил парень из телефона довольно спокойным голосом. Значит, они не причинят мне вреда. Но что будет, если они поймают меня? Этот вопрос волновал меня сильнее, я невольно ускорял поиск. Наверное они позвонят в полицию, что бы оповестить их о том, что в пиццерию заявились какие-то хулиганы. Этой мысли не было доказательств, но иначе и быть не может.        Нашёл! В той коробке где лежала форма нашёлся и фонарик. Прямо в кармане.        "— Наконец-то..."        В кармане штанов я нашёл маленький простенький фонарик, который успел отслужить не одному человеку. Я небрежно бросил форму обратно в коробку, развернулся лицом к коридору и нажал на кнопку. Яркий рассеянный свет с жадностью выхватил из лап темноты большую часть коридора.        Уже на полпути от меня стоял тот заяц. Свет блеснул ему в глаза. Совсем по-человечески он прищурился, прикрывшись рукой, осмотрелся и скрылся в ближайшей комнате для праздников.        Я застыл на месте с фонариком в руке.        Во-первых, если робот не выносит свет, то у меня есть возможность вообще не выпускать его из этой комнаты.        Во-вторых, раз он не может вытерпеть яркий свет фонарика, как и старые аниматроники, то... Не лишены ли этих же проблем и всё остальные новые версии?        Я собрался обрадоваться этому, но услышал грохот в вентиляции. Который отвлёк меня от коридора.        Помните, я сказал вначале, что заножу режиком архитектора? Забудьте! Я самолично приготовлю ему в аду отдельный котёл. В рай ему путь не светит.        Гул доносился из вентиляции и всё приближался. Если вспомнить, что она ведёт в соседнею комнату, в которой недавно скрылась эта кукла, то всё встаёт на свои места.        Я подбежал к вентиляции, наклонился над ней и посветил внутрь. Там, скрутившись в жалкое подобие сосиски, полз навящийвый робот. Мой свет слепил его, но это не мешало его продвижению. В узком туннеле даже слепому не заблудиться.        Быстро поняв безнадёжность моей идеи слепить его постоянно, я подбежал к столу, бухнулся на кресло (ибо ноги от страха уже неслабо подкашивало), схватил маску и надел её.        Знаете, я сначала не понимал, зачем тут два предмета, если один из них мог полностью "заменить" второго. И если ситуацию с фонариком я понял пару минут назад, проблему маски я понял только сейчас.        Три слова:        Слишком. Мало. Воздуха.        ЗАДЫХАЮСЬ!        Маска не предназначалась для использования человеком. Она была ужасно плотной и внутри становилось ужасно душно сразу после примерки. Присутствовала щель для рта, но она была безбожно маленькой. Воздух с трудом перегонялся через него. Я почувствовал себя Дартом Вейдером, только тот мог более-менее нормально дышать в маске.        Той Бони тем временем успел проползти через вентиляцию и сейчас, после (сосисочных) личиночных движений, пытался принять человекоподобный вид. Наконец он расправился и поднялся с пола.        КАК ТЫ ТАМ ПОМЕСТИЛСЯ, МРАЗЬ?? ЧТО ЭТО ЗА МАГИЯ???        Недостаток кислорода уже потихоньку сказывался на мне. Я боролся с желанием убрать от себя маску, но страх заставлял прижать её крепче.        Робот огляделся. В какой-то момент он остановил свой взгляд на мне и долго всматривался, словно пытаясь просверлить меня холодными глазами.        ЭТА МАСКА ЖЕЛАЕТ МЕНЯ УБИТЬ!!        Наконец оторвал взгляд от меня и, поняв, что ничего не найдёт здесь, молча ушёл обратно в коридор. Когда его шаги почти стихли я отнял от лица маску и, делая глубокий вдох, бросил её на стол.        КИСЛОРОД!!!        Ни разу в жизни я так не радовался свежему воздуху. Несколько секунд я просто просидел, бездумно пялясь в одну точку и глубоко дыша, вентилируя лёгкие. Когда я отдышался, то решил снова проверить камеры. Настроение было у меня приподнятое.        Этот робот вернулся на сцену, и когда я решил закатить праздник в честь этого события, понял что пропал другой робот.        —...Блядь!...        На сцене не было игрушечной птицы. Я моментально пробежался по камерам около сцены, в конце коридора и во всех маленьких комнатках для праздников.        Потом проверил коридор.        Там, в конце стояла Той Чика, или скорее то, что было похоже на неё. От той, что стояла на сцене, было всего лишь одно, но очень весомое отличие. Клюв. Если у той, что стояла на сцене, был довольно милый детский клювик, тот тут он отсутствует. Вместо этого открывался вид на прелестные острые металлические зубы хищного зверя, словно предназначенные для того, чтобы одним укусом разрывать людей.        ЗАЧЕМ...?        Внезапно фонарь замигал. Вероятно, батарейки нуждались в смене. Я стукнул по рукояти (универсальный метод починки!) и он снова, хоть и на время, но заработал. Но вместо той птицы в коридоре стоял старый робот. Напоминал лиса, но я не уверен. До того, как парень из телефона сказал, что это лис, мне думать - это волк.        Камера не сумела передать мне все детали, но теперь вблизи я видел, как побила его жизнь. Искусственное покрытие, имитирующее кожу и мех, то тут, то там было разодрано. Обглоданное ухо, проколотая грудь, повязка на глазу и крюк вместо руки. От света он поморщился и удалился обратно, на склад.        То, что Фокси ушёл, было, конечно, хорошо. Но где, мать вашу так, птица??        Я общёлкал все камеры поблизости, но её нигде не было. Она буквально исчезла. Куда и как: загадка.        До конца смены оставалось полчаса. Я с неподдельным страхом постоянно ждал, с какой стороны мне прилетит, проверял камеры, светил в коридор, прислушивался. Но, как оказалось, на сегодня меня оставили в покое.        Игрушечная птица так и не вернулась на место. Громко щёлкнули часы. Шесть часов утра. Я, опасаясь, что где-то кто-то меня подкарауливает, аккуратно прошёл в зал. В окно слабо пробивались самые первые лучи восхода. На сцене, словно статуи, стояли Той Бони и Той Фредди. Той Чики не было.        В заведении стояла мёртвая тишина. Никто меня нигде не караулил и не ждал, но лёгкий навязчивый страх не покидал меня. Я вышел из здания, закрыл дверь и быстрым шагом засеменил домой.        Время от времени я оглядывался. От новой работы у меня были смутные ощущения. Она показалась мне не такой уж и ужасной. По крайней мере, это было лучше, чем работа клерка среди бумаг, обязанностей и пререканиями босса. Но место было действительно жутким. Я не знал, понравилась ли мне работа. Всё ещё не решил, пожалел или нет. Но одно я знал точно...        Это была определённо плохая ночь.