Вероятность

— Как вам будет угодно, ваше величество, — принял простой приказ об уединении слуга и попятился к двери, низко склонив голову. Йона сделала последний росчерк пера и откинулась в кресле, потирая затекшую шею. Прошло три долгих года с тех пропахших дымом дней, как вся в крови и грязи вышла она, чтобы провозгласить о своей победе. Люди с трепетом всматривались в великих драконов из легенд, которые покорными тенями стояли за ее спиной, готовые отдать жизнь за огненноволосую девушку со взглядом, полным безграничной боли. Тогда же Йона без тени сомнений предала своего кузена казни, показывая всем, какое наказание ждет изменников. Молодая императрица легко покорила сердца народа, отчего ее с восторгом приняли как правительницу. Однако, лишь немногие знали, чего на самом деле стоил ей возврат власти… Самый близкий человек покинул мир живых в тот день, оставив кровоточащий рубец на ее душе. Время идет, рана затягивается, но по-прежнему дает о себе знать тупой болью в сердце. Йона тихо вздохнула и, посчитав, что самое необходимое за сегодня она выполнила, позволила себе выйти из давящих стен наружу. Стражи не было, но это было скорее для создания иллюзии уединенности. Девушка знала, что на самом деле ее братья-драконы ни на мгновение не оставляют ее без присмотра. Они и раньше слишком трепетно относились к ее безопасности, а с тех пор, как Зверь покинул их, так и вовсе с цепи сорвались… Тоска привычно сжала грудь, но Йона лишь плотнее сжала губы. Тихо. Успокойся. Хоть девушка и искренне убеждала себя, что давно смирилась с произошедшим, но думать об этом каждый день, превращая это в особенно-изощренную пытку для себя, однако, не переставала. Йона села на траву и прикрыла глаза, отчего в памяти всплыли события далеких, темных дней, которые она никогда не сможет забыть… …Битва продолжалась не первый час. Звон металла и множество голосов, слившихся в один монотонный шум, звенел в ушах, а запах копоти и железа забивал ноздри. Йона была потеряна в этом обагренном мареве, и все, что она могла — сражаться вместе со своими товарищами. Она не видела ничего вокруг, только, захватывая взглядом очередного противника, натягивала тетиву его жизни, чтобы навсегда ее оборвать. Потом она будет жалеть. Потом она будет видеть их лица в кошмарах. Все это — потом. Сейчас же она, императрица по крови, жертвует своей душой ради благополучия своего народа. Сердце пропустило удар от ужасного предчувствия, холодком пробежавшим по загривку, и девушка инстинктивно обернулась, чтобы за мгновение «до», поймать взглядом летящий прямо в нее рой стрел… А в следующую секунду она напряженно открыла глаза, не почувствовав предполагаемой боли. То, что предстало ее взгляду, было обречено навсегда выжечь ей клеймо вины на душе. Темной стеной Хак возвышался над ней, оградив ее от неминуемой смерти. Цену Йона осознала только спустя вечное мгновение, когда Зверь тяжело упал перед ней на колени, и это словно вырвало ее из глухой пустоты. Кровь заледенела в жилах от ужасного, нереально-реального осознания, и девушка бросилась к ослабевшему мужчине, не замечая, как от дикого страха в горле ворочался крик. — Хак! Хак!! Вес тела утроился, и девушка стала не в состоянии держать себя на ногах. Сидя рядом, отчаянно обнимая его, она судорожно звала его из раза в раз, чувствуя ладонями твёрдые древки стрел, торчащих из спины, и горячую влагу на ней. -…ак!! Задыхаясь от собственного бессилия, она не чувствовала приближающуюся истерику. Лишь гладила мужское лицо, размазывая по коже красную грязь, и вглядывалась в его глаза, желая увидеть то, на что отчаянно надеялось сердце. — Ха-ак!! …все же жаль, что все так закончится… — Люблю… Я люблю тебя… Йона ошарашено замерла, вслушиваясь в слабый, еле слышный голос Громового Зверя. Слушала, и не могла поверить. Грязным рукавом она отчаянно смахнула слезы, мутной пеленой закрывающий мир. Рассеянный синий взгляд тщательно всматривался в ее лицо, и от нежной теплоты, читающимся в нем, ей было только хуже. — Если бы понадобилось… Я бы сделал это снова… Не жалей… Живи… Слова, обречённые навсегда остаться в ее памяти, тяжело капали с его губ вместе с кровью. И Йона не сразу осознала, что глухое рыдание, уже давно стоявшее в ушах, на самом деле принадлежало ей… …Девушка опустилась на траву, вырываясь из плена тяжелых воспоминаний, и устремила взгляд к небу. Могла ли она тогда, в прошлом, представить себе, что человек, который, казалось, был рядом всю жизнь — однажды исчезнет? Могла ли подумать, что ей будет так не хватать его шутливых издевок, смущающих объятий и взглядов… Могла ли просто предположить, какую на самом деле роль этот человек играет в ее жизни и сколько слез она прольет в подушку, когда его не станет? Нет. Не могла. Императрица вздохнула, опускаясь на траву, и закрыла глаза, воскрешая в памяти образ давно потерянного человека. Вот он ложится рядом, и ей кажется, что она слышит, как шуршит примятая под его весом трава. Она поворачивается лицом к призраку прошлого, не открывая взгляд, и от мысли, что он действительно рядом, ее тело само расслабилось, ведь, когда Хак рядом, ей ничего не грозит… « — Боже, принцесса, ну вы и плакса! И стоит портить себе жизнь из-за какого-то солдафона?» — мягко ухмыляясь ответило видение и коснулось прозрачной рукой совершенно материальных слез. Грустная улыбка растянула губы и в горле встал комок. «Да… Конечно ты прав, Хак…» — подумала она. Хватит бессмысленно лить слезы по умершему. Это ни к чему не приведет, кроме обострению давно приевшейся боли. Она действительно это понимает… Вот только… Как бы ей хотелось… Если бы можно было все вернуть… Однажды… Все таки ответить на его слова… — Знаешь, Хак… А я, оказывается, тоже люблю тебя… Молчание в ответ.