Сыграете ли вы со мной?

Рука напряженно сжимает ножку бокала. Вдох выдох — все должно пройти. Эта мантра уже давно не помогает — с тех пор, как ноги, обутые в эти злосчастные сапоги, пересекли салон госпожи Резниковой. Фариэлла была просто клише, или же прототипом стандартной женщины общества Астрограда. Её персона не пугала, скорее смешила, особенно та её часть, где Фариэлла мечтает выдать дочь за богатого мужчину, но не позволить дочери самой стать бочаге, чем все те женихи, что вьются вокруг нее. Наверное, именно поэтому угрозу представляла собой блондинка в конце зала — Мариша Резникова, дочь Фариэллы. Нортон вот уже двадцать минут ходит по кругу у входа в салон, как напуганный мальчишка, бегая от призрачной встречи с Маришкой и ее названным братом — Марком. Огнев их не боится, скорее опасается. Ему хочется изучить их модель поведения до того, как он попадет в их мерзкое общество. Не хочется быть в итоге зажатым между двух тел, которые с напором идут на него. Огнев вскользь ответил кому-то на приветствие, понимая, что его персона слишком выделяется на сегодняшнем вечере хотя бы тем, что это первый прием за год. Так что удивление в глазах окружающих почти понятно, поэтому незамеченным сегодня он не останется. Голубые глаза вырывают яркое, как чернильная клякса, пятно бального платья. Взгляд скользнул по нему, и лорд узнает знакомые черты лица и поведения. Он знал только одного человека, который, когда смеется, закидывает голову назад, обнажая ровные белые зубы, при этом прикладывая руку к горлу, будто от смеха может лопнуть. Римма хохотала над какой-то шуткой старого майора, недвусмысленно косящегося на её декольте, которое, кажется, с каждым разом становится всё меньше. По крайней мере Нортон помнил время, когда Римма заявлялась к нему в плотном закрытом платье. Она-то ему и нужна. Нортон отставляет полупустой бокал с шампанским на стол и двигается в сторону старой знакомой, при этом вспоминая имя майора, чтобы тот как бы невзначай их представил. Было бы странным, если бы домосед Огнев знал одну из самых гуляющих дам города — Римму. — Рад вас снова видеть, сэр К*, — улыбается Огнев, подходя к паре. Майор сначала давится глотком шампанского, а потом спешит произнести приветствие и схватить руку Огнева для рукопожатия. — Милорд, как давно вас не видел. Вы так выросли, — без стеснений заявляет майор, поправляя на себе галстук. Затем замечает взгляд Огнева, кинутый на Римму, снова берет руку Огнева и подхватывает ладошку Риммы и сжимает их меж собой. — Это леди Римма, она вдова господина Войта Драгоция. — Ну что вы, — девушка отводит взгляд, когда Огнев целует её руку, — мой муж пропал без вести на войне за нашу свободу с Орденом. Это ни в коем случае не значит, что он мёртв. — Ох, вы не теряете надежды — это восхищает, — вздохнул майор, растерянно глядя на Огнева, словно не понимая, чего тот от него хочет. — Право, ваша наивность поражает, — отвечает Огнев отпуская ладонь Риммы. — Не дуйте губы, жизнь устроена по замкнутому кругу, рождение-жизнь-смерть. Вам ли не знать? Римма поджимает губы, пожимая хрупкими плечиками, а после поворачивается к майору, натягивая неумелую улыбку, как бы говоря, что всё хорошо. — Прошу простить, пожалуй, я бы хотела поговорить с милордом. Я так много о нём слышала! — просит Римма, намекая майору, что его общество тут лишнее и крайне нежеланное. Тот сбиваясь бормочет прощание и схватив с подноса проходящего мимо официанта бокал, двинулся куда-то в гущу людей, Огневу казалось что он даже отсюда видит, как у этого старика краснеет от злости шея и раздраженно закатываются глаза. Это вызывает усмешку на тонких губах милорда. — Надеюсь, я не спугнул кого-то важного? — лениво интересуется Огнев, улыбаясь Римме, которая лишь отмахивается рукой и подзывает к себе разносчика. — Он сам подошел, — лишь пожимает плечами девушка, — и я в сотый раз скажу это — вы черт возьми, гений мой лорд, неужели этот цирк будет повторяться из раза в раз? — усмехается девушка делая большой глоток из бокала. — Вы о нашем первом знакомстве или о том, что ваш муж умер на войне? — бровь Огнева поднимается вверх, он словно спрашивает, хотя прекрасно знает ответ. — Он был ужасной ханжой, — лишь парирует Римма, — но вы знаете, что мой муж так или иначе скончался, не прожив со мной и месяца, и это делает мне крайне плохую, но крайне интересную репутацию… но полагаю вы подошли не просто так. Вы не из тех людей, кто даже посмотрит в другую сторону без интереса. И какую же цель вы преследуете? — девушка широко улыбнулась, болтая мутноватую шипящую жидкость в бокале. — А я так понимаю майор К* был следующим в вашем списке? — поддерживает ее наглую усмешку мальчишка, на что девушка хмурит брови и нервно поправляет волосы. — Я же сказала: он сам подошел, неужели вам как окружающим нужно дважды повторять? — раздраженно фыркает она, делая большой глоток, — И запомните… я никогда ничего не говорю и не делаю без предоплаты и уверенности в человеке, вы не из тех кому я доверю свою жизнь. — Я должен обидеться? — равнодушно интересуется Огнев, — наверное — нет, потому что вы тоже в данное число не входите, но все же… я не прошу вас становиться предателем, я прошу вас поделиться слухами, ведь вы как порядочная светская львица должна их знать. Это ваша работа. — Моя работа пресекать эти слухи, по просьбам особо наглых, но… в чем мне будет выгода? Просто так обсуждать других я могу и с любым другим, а зная вас — пострадают любые другие, — Римма делает ее одни большой глоток и ставит бокал на фуршетный стол рядом. — Я вас буду слышать, моя леди, а не делать вид, что ваш рот произносит нечто сверх важное. По сути, являясь глупым трепом, — Огнев позволяет себе еще одну усмешку, прежде чем взглянуть на лицо Риммы. Девушка выше Огнева из-за каблуков, и это заставляет мальчишку задирать голову, что раздражает и унижает его как никогда, на что Римма отвечает широким и хитрым оскалом, многообещающе произнося: «за мной, милорд». Девушка идет мимо столов, выходя из шумной зоны, ближе к колоннам и Огнев не спеша идет за ней, стараясь не терять ее синее платье из вида, чтобы потом не остаться брошенным посреди зала. — Вы так милы мой лорд, что однажды я не сдержусь… мне как и любой девушке нравятся милые и красивые вещи, а вы именно таким и являетесь. Я была бы рада, чтобы мой любовный список пополнился на ваше имя, — игриво хохочет Римма, подходя к колоннам, где их не могу услышать или хотя бы подслушать, но все же надо быть более осмотрительными. Они слишком резко пересекли парой зал, это может вызвать слухи. — Я восхищен вами, вы говорите такие глупые вещи, но столь умны, что даже я так и не понял, кто ваши заказчики и как вы исполняете свои приказы, — фыркает Огнев, уже жалея, что связался с этой безумной. — Вы просто слишком внимательно смотрите. Вы ведь знаете: присматриваясь — никогда не увидишь. Огнев лишь закатывает глаза не решаясь спорить с ней именно сейчас. — Знаю, леди, и поверьте, мне весьма интересно: если ли в вашем любовном списке имя Маркуса Ляхтича? — Огнев кидает короткий взгляд на другую сторону зала, где и находится Ляхтич. (Прим. от автора: слово любовь употребляется в косвенном значение, что означает — интимная связь) Бледно-русые волосы, умело подвязанные черной атласной лентой в тон жилета, спускаются до самых лопаток, а из-за молочного пиджака выглядывает золотая расшитая рубаха и черный кушак, из-за чего Маркус выглядит неестественно красивым. Он кажется какой-то куклой — в его внешности нет изъяна, даже острый, ровный нос, выглядит красивым на его лице, а широки светлые брови делают его лицо ангельским, и на секунды кажется, что за его спиной взметнуться два белых крыла. — Это уже личное, а не слухи, — обиженно бормочет Римма, но подхватывая взгляд Огнева смотрит на Ляхтича, на то как тот улыбается женщина в своем окружении, делая глоток шампанского, — но признайте — он чертовски привлекателен. Если и существуют дьяволы, то они выглядят именно так — соблазнительно и нахально, чтобы без зазрения совести вовлекать в пучины разврата… — Если дьяволы так прекрасны, то каковы же ангелы, леди? — не соглашаясь хмыкает Огнев, отворачиваясь от Маркуса, потому что от высокомерия того начинает жечь в груди — злость и недовольство. — Вы каждый день видите ангела в зеркало, — с милой улыбкой сообщает девушка, посмеиваясь, — я же говорю, присматриваясь — вы ничего не видите, чем глубже смотрите в свои и чужие пороки. Все кажутся гадкими, если смотреть впритык. — Не зачем цитировать фолианты Алого Цветка, вы ведь знаете, что детям высшего сословия кодекс впихивают в голову с рождения, вместо колыбели читают, — недовольно фыркает Огнев, понимая как напыщенно и пафосно звучат заученные фразы с других уст. Римма хохочет. — Право, вы ангел мой милорд, и не смейте отрекать мои слова. Вы сами не знаете, что отличает ангелов и демонов, я же вижу это каждый день и способна еще различить. — Я же все еще в замешательстве, почему такую дрянную особу не выперли с семьи Драгоциев, — бурчит Огнев, снова оборачиваясь на Марка, который словно зная, что Огнев обернется именно сейчас, кидает взгляд в их сторону, непонятно чем спровоцированный. На секунды Огнев теряется, глядя в глаза Маркуса, замечая, как усмешка тянется на губах блондина и это напрягает как никогда — почему его нельзя вызвать на дуэль? Ах да, если Огнев откинет коньки на дуэли, весь мир случайно узнает, что он всего лишь слабая девушка. До ужаса трусливая, к слову. Огнев решив, что проигнорировать данное не выйдет, улыбнулся Марку, приветливо склоняя голову, на что Ляхтич ответил поднятием бокала в его сторону. В этот момент Огнев его возненавидел, всем своим существом. Казалось большая часть зала обернулась на них, стоило Марку обратить свое внимание в сторону Риммы и Нортона. Если завтра с ним порвут связи большая часть знакомых и партнеров, то он всей поймет без обид и злости, а так же узнает кто имел связь с другой частью жизни дебоширки Риммы. Та же не растерялась. Девушка захохотала, прикладывая горлу руку, словно защищалась от чего-то, это движение всегда напрягало Огнева. Но сейчас оно показалось как некогда странным. — Меня не выгнали с семьи, только потому, что из нее выйти нельзя, однажды помеченная как Драгоций я навсегда ей останусь, и вы знаете не хуже моего, Фэшиар убьет меня, если я даже попытаюсь кинуть тень на его семью, он не Астрогор… — В этот раз просто раздвинуть ноги не поможет, — напоминает, как ни к стати Огнев, с улыбкой поворачиваясь к леди Римме, которая улыбается слишком широко, но не так наигранно, как Огнев и заявляет, что за такие слова в ее детстве были по ногам, заставляя ползать неделю потом на коленках от боли, чтоб неповадно было дерзить. Огнев лишь хмыкает. Это наказание все еще распространено в нищих районах Астрограда, как и Чародола, Чернолюта и Хрустальных гор… у Столлетов все было радостнее, чем у нищих. — Я бы могла обидеться и уйти, но я этого не сделаю, мой лорд… не с той играете, просто так я не уйду. — Я и не прощу, — фыркает мальчишка, решая, что вот именно сейчас бы он чего нибудь выпил, — что вы знаете о Резниковых и Ляхтиче? — Вот так вот в лоб? — игриво смеется Рима, щуря глаза, — а может я не хочу говорить или… оу, ну не смотрите на меня так, я ведь не в игры играю. Я за свою жизнь беспокоюсь, а слухи собрать можно пройдясь и по людям. — Такие как вы — нет, — тяжело вздыхает Огнев, Римма и вправду надоедает слишком быстро. С ней приятно говорить пару минут, зато смотреть на то, как она говорит можно часами, ее внешность пленительна, порой слишком. — Мне приятно, — усмехается девушка, и кидая взгляд на Марка, словно тот может их слышать через половину шумящего зала, говорит: — Маркусу двадцать один или два, моя память с трудом переваривает данную информацию… Фалькор, пожизненно награжденный титулом предателя, бежал, оставив мальчишку и мать на грани разорения. Микка, покончила с собой, жаль мальчишку, — она подавила, жалостливы вздох, но в глаза открыто читался посыл и даже адрес того, кто потрудился над «самоубийство» Микки. — Это я знаю, что-то свежее есть? — раздраженно переспрашивает Нортон, вздергивая бровь вверх. — А вы скорострел мой милый, — на смех Риммы Огнев отводит взгляд и бурчит, что возраст ей совсем не к лицу, — в старухи меня уже записал, гаденыш, — беззлобно усмехается женщина, порываясь потрепать его по голове, но Огнев удачно уходит в сторону, так что той не получается его даже задеть своей рукой. — Дальше — хуже, — вздыхает Римма, опираясь о угол колонны, — Фалькор был частью Ордена, Микка была с ним связанна — и их убрали, но мальчишку убрать не удалось, его планировалось убить, чтобы его личность обрела статус «пропал без вести». За него вступилась Мортинова, мерзкая женщина, я терпеть ее не могла в родовом поместье… до сих пор от е взгляда бегут мурашки. Римма передернула плечами. Но продолжала, как ни в чем не бывало, даже улыбалась. — Она обучала его, взяла к себе на попеку, так что он единственное наследие, которое нам досталось от покойной Госпожи Мортиновой… Мой лорд, у вас страный взгляд, вы не знали? — женщина не выдерживает, тихо хихикает в ладошку, кокетливо и мило, словно смутила мальчишку, а не напугала. — Но… — Об этом не говорят за переделами дома, никогда не говорят мой лорд, вы понимаете, что я сейчас делаю? — спрашивает Римма заглядывая в глада мальчишки, словно ища проблеск понимания в ее действиях. Римма хотела протекции Огнева случись, что. Это было логично: она раскрывает ему карты, и вытаскивает как фокусник туз из рукава окружающих, а в замен Огнев берет ее под опеку, если ассер Драгоций решит ее убить. Это рисково для Огнева. Но без информации он сейчас ничто, и вот когда он схватил падающую звезду за хвост, опустить ее просто так не получиться. Ему нужна эта звезда с ярким именем Маркус. — Вы хотите письменного позволения продолжать, или сомневаетесь в моем ответе? — фыркает мальчишка, прислушиваясь к ее дыханию, женщина широко улыбается и заявляет, что Огнев слишком жаден, однажды он захлебнется в чужих тайнах, не почувствовав вкус своих. — Вы знаете, как учат Драгоциев, вы знаете, мой лорд, — Римма не спрашивает и не намекает, просто говорит без тени сомнения, заставляя Огнева поджать губы. — Допустим, — Римма смеется на это заявление. Но говорит дальше. — Он является старшим учеником, лорд, его игры не ваш уровень… а его связь с приемной сестрой мерзка, но признаюсь, возбуждает, хотя по сути они не занимаются тандемом, в их играх участвуют всегда более трех человек, а оргии это развлечение на выходные и в них они уже не видят ничего постыдного. Они с названной сестрой прекрасны, словно родные, от чего в их общество хочет попасть, не глядя не на что. Но красивые люди любят красивых людей. Мой список любви пополнился на них, была на одном таком вечере в их компании… они демоны, мой ангел. И не зачем вам лезть в их игры. Он приемник Мортиновой, старший ученик, она Принцесса Светлочаса, красивейшая девушка в Астрограде. Женщина вздыхает недовольно и, кажется, как-то разочарованно. — И где этот удивленный взгляд на вашем лице? Вы побледнели на словах о учениках Ордена, вы ведь знаете, что Астрогор не убрал учебный строй семьи до конца после революции, так что ваша реакция была странной. Нортон вы ведь не входили в их число? — почему-то нервно переспрашивает Римма, понимая, что даже если это Огнев никогда бы ей не признался. Внезапной той становиться плохо, значит, что она все это время видела в лице героя — предателя. Это страшно. — Мой отец был убит до моего одиннадцатилетия, я не имел чести быть инициированным и пить часовое вино, — выдыхает Огнев, теперь и вовсе решая избегать компании Маришки и Маркуса, пока не разберется в их личностях, и не узнает, куда можно бить без обратной реакции. — Я не буду делать вид, что сопереживаю вашему горю, вы не хуже моего знаете — Драгоцие ненавидят Огневых, и я как Драгоций должна держаться этого принципа, но вы видите… Атрогор похоронил престиж семьи, после войны, и если Фэшиар решит возродить его, то мне следует уже бежать и не огладываться, — еще один намек и Огнев заявляет, что это ее проблемы и ее мнение на счет семьи. Но на деле Огнев прекрасно помнит, что о делах семьи Римма как бы не хотела — говорить не может. — Если он решился это делать, то вы уже мертвы, миледи, — усмехнулся Нортон, решая, что сейчас лучший момент для бокала шампанского, а лучше вина, а после чего-то куда по крепче, так можно продемонстрировать Маркусу, что его игры в духе Огнева и он готов вдохнуть полной грудью тот флер, что витает вокруг него и его названной сестры. — Маришка ведь хочет стать канцлером? И по слухам на нее падает тень сомнения в случае входа в часовой круг? — лениво интересуется Огнев, решая, что ни за что не посмотрит в сторону Резниковой, ведь та может повторить подвиг своего кузена. — Маришка волевая девушка и в отличие от брата неразборчива в любви, ее не интересует пол, ей важно одно — человек должен быть прекрасным, а интерес и симпатии ее не волнуют. Красивых людей любят, лорд, второсорняк должен идти на переработку и не преграждать путь к вершинам, вы лучше других это знаете… Последняя фраза режет слух, от этого он морщиться — уродец, кто он еще. С какой стороны не взгляни непонятно кто он, девушка, мужчина, или что-то что ходит по грани, и каждый день меняет маски. Все же, однажды, стоит надеть маску чумового врача и пройтись по улицам. — Маркус же предпочитает только девушек, так что вам стоит осторожно ходить только рядом с Маришкой, вас она не пропустит, не в ее стиле, — хмыкает Римма, а затем кидает взгляд куда-то в зал, и Огнев по инерции оглядывается, кто знает вдруг здесь где-то есть «мыши» Драгоциев, но взгляд Риммы цепляется за знакомую фигуру Фариэллы и Огнев понимает: вот он, шанс. — Представь меня, — почти шепотом требует Огнев обращаясь к Римме и та выдает тихое и удивленное «о», и мечет взглядом, не зная, что ответить и это напрягает как никогда, но та облизав пересохшие губы быстро кивает головой и просит идти за ней. Нортон не знает что скажет, или, что придумает в ответ. Наверное, что-то безумно глупое, как любят Фариэлла, но Нортон никак не ожидает, что Римма начнет разногольствовать про капеллини, которые были прекрасны. — О на прошлом приеме они были волшебны, особенно те, что были с креветками, вы должны попробовать, — смеется Фариэлла, когда они подходят к ней, и Римма сообщает, что не могла не подойти и привести с собой любимца Резниковой — Нортона, — как жаль, что вас не было, — улыбается женщина, пожимая ладонь Нортона через перчатку и Огнев в знак уважения целует ее руку. Он чувствует буквально спиной взгляд Маришки и неспешные шаги Маркуса, он почему-то уверен, что это они — какое-то необъяснимое шестое чувство, что просит не оборачиваться, но быть начеку. Револьвер под рубашкой кажется начинает нагреваться, напоминая о себе. — Матушка, — смеется позади приятный женский голос, — я смотрю вы нашли компанию себе по душе, — весело сообщает она и Огнев видит, как Римма нервно дергает уголком губ, видимо Маришка дала тонкий намек, что Римма тут не желанный гость и ей стоит покинуть их общество. — Вечера, леди, — заявляет Римма, улыбаясь сначала Маришке. А потом и Маркусу, — пожалуй, тут моя работа завершена… Нортон так давно не был в обществе, что и понятия не имеет какие интриги тут плетутся, я была бы рада если бы все разложили ему по полочкам, а то он как маленький ребенок потеряется в этом водовороте. Огнев сдержался. Сейчас беспомощной выглядел не он, а Римма. Если их боялась она, девушка из рода Драгоциев, то Огнев должен был уже бежать, но к дьяволу стереотипы, Огнев будет улыбаться, и если повезет, найдет того, кто рискнет убить этих двоих. — Я, пожалуй, покину вас, — смеясь, заявляет Римма, а после чуть наклоняется к лорду, и словно мимоходом шепчет в самое ухо, — шакал на охоте, мой лорд. Огнев в ответ лишь улыбается. Револьвер кажется, нагревается сильнее и сильнее. Опаляя кожу. — До встречи, — хихикает Маришка, подходя к лорду, — я вас впервые вижу, но уже восхищена вами, лорд. Ваши успехи в Черноводе и ЗолМехе поражают, не знав ваш возраст я бы предположила, что руководит там старик, с волевой хваткой, а не мальчишка. Игнорировать такое не получиться. — О вас я тоже наслышан, вы по прежнему в поисках мужа, или же вам по душе устрой жизни, который поддерживаю я? — Равноправие игра для высших, мой друг, — не остается в стороне Маркус и подхватывая со стола пару бокалов, подходит к Огневу, — прошу, — он подает один бокал Нортону и коротко касается бокала Нортона своим, произнося тихое: «за успех», — это утопия мой друг, дав такое оружие в руки людей не понимающих чего они на самом деле хотят, мы повергнем мир в хаос, новая революция итак назревает, хотя я думаю, Фэшиар гений раз сдерживает такой поток людей. Он или тиран или демократ, в любом случае — это плохо. Огнев фыркнул, сделав глоток из бокала. — Великий механизм, — смеется Фариэлла. — я и слова не понимаю, о чем вы тут говорите, мужчины, — весело отмахивает женщина, и Маришка снисходительно улыбается, но Нортон видит как загораются ее глаза. Маришку тоже унижает это. Когда о женщинах отзываются так пренебрежительно, считая, что они достойны только драить, да смотреть за детьми. — Я бы не сказала, что Демократизм ассера это плохо, скорее всего, он не пойдет простив РадоСвета после случившегося, если ему нужна поддержка Императора, он не рискнет в чистую заявлять о своих мыслях. Он будет поддерживаться политики мира и либерализма, чтобы достичь согласия с нами, — Маришка отворачивается от матери, как бы говоря, вот смотри — я тоже так могу. Фариэлла недовольно поджимает губы. А затем широко улыбается. — Я вас не понимаю, давайте поговорим о другом… вот например, мой лорд, что за чудо на вас надето, я и подумать не могла, что вы знаете толк в моде, хотя ваши туфлю все еще хранят в себе приветствие в моде Черноводских земель, — заявляет женщина, окидывая взглядом костюм мальчишки. — Мой портной все делает за меня, все что мне остается это надеть все это без кислой мины на лице и сделать вид, что я доволен, — не особо задумываясь, заявляет Огнев и Фариелла почему-то смеется, а названные брат и сестра позволяет себе краткие улыбки. — Ваш портной чудо, не подскажите кто именно — в вашем Черноводе завелось такое чудо? Ведь все портные в основном обитают в Астрограде. Тут больший выбор потенциальных клиентов. — Госпожа Инга из Астрограда, — отвечая на вопрос Фариэллы Нортон, делая еще один глоток, — сейчас она в Лазаре. Поверьте. Она как никто обрадуется такой клиентке. Фариэлла снова смеется и это действует на нервы, будто она своей глупость нарочно пытается избежать темы политики, в которой явно не смыслит и боится, что дочь, влезая во все это, покажет свой дурной характер и ее вряд ли возьмут в жены, посчитав что такая девушка скорее всего захочет прибрать к своим рукам чужие имения супруга. — К слову о Лазаре, — Огнев решил стойко стоять на поднятой теме, — я слышал, что Константин тут с сыном, но среди присутствующих их не нашел. — Похоже весь Лазарь уже знает о том, что Николай стал послом, после кончины Дикого, мои соболезнования, кстати, — Маркус чуть склонил голову, в этот раз не чокаясь, допивая бокала до дна. — Не стоит, мы не были близкими друзьями, — то куда вел разговор теперь совсем не нравилось Нортону. — Да? А слухи говорят о ином, вот почему я никогда не доверяю женщинам, так ведь Маришка, — Маркус усмехнулся глядя на сестру, которая лишь скривила губы в ответ. — Моя информация всегда чиста, ты сам лучше моего это знаешь, — фыркает она и Фариэлла нервно выдыхает. — Прошу простить меня, я кажется, вижу нового гостя, будет невежливо, если я не поздороваюсь с опоздавшим, — весело подхватила Фариеэлла, — Нортон, надеюсь за вечер еще раз удастся поговорить, я так о многом хотела бы послушать, надеюсь ваше здоровье в порядке. — Благодарю, Фариэлла, все прекрасно, — Нортон в знак уважения склоняет голову вниз, прикладывая руку к груди, — было приятно вас видеть. — Что вы, — смущенно хохочет женщина и бегло прощаясь с дочкой и названным сыном, спешит в другую сторону. Маркус ставит пустой бокал на стол, а Маришка наоборот берет новый и Огнев чувствует себя загнанным в угол посреди зала, где куча людей. И это странное чувство азарта будоражит кровь. Сейчас будет весело и интересно. Огнев признает — он впечатлен, и надеться, что эти двое его не разочаруют. — И надолго вы в город, лорд? — лениво интересуется Маришка, улыбнувшись Нортону, — такие долгие переезды, с вашим-то здоровьем, надеюсь с вами все хорошо. Ведь все свое детство вы были буквально, привязаны к кровати, а сейчас стоите на двух ногах и пьете, я восхищена. Огнев тянет усмешку, понимая, почему Фариэлла так быстро ушла. Она из-за всех сил стараться делать вид, что не замечает какие звери ее детки, и пока это не мешает престижу семьи она и слова не скажет им. — Ваше недоверие не обоснованно, Мариша, порой я рад, что моя сестра не попала к вам, ей было бы трудно поспеть за такой энергичной и бодрой девушкой как вы, боюсь на вашем фоне она бы утонула, пропала как серая масса. Маришка поджимает губы, прекрасно понимая, на какую бурную жизнь, намекает Огнев. — Ваша сестра было редкой девушкой. Такую юную, но жадную к жизни личность редко встретишь. И вроде бы приятные вещи говорит, но второй смысл слишком ярко читается, но и придраться нельзя. И это игра забавляет, слишком сильно. Голова Нортона работает быстрее языка — в отличие от Маришки. — Право, помню, она была в меня влюблена, детская шалость, но она была такой милой девушкой, ее так жаль. Так юна была, — качает головой Марк, не скрывая улыбки, хоть и говорит о смерти девушки, к которой когда-то был неравнодушен, по словам самой Дейлы хотя бы. — О да… — подхватывает Маришка, — вы похожи, ваше строение лиц чем-то похоже, но все же вы копия Родиона, думаю он был бы рад, что у него родился такой внук и ваши успехи это подтверждают. Вы такой же, как он. Так же умны и преданны… Огнев склабиться в ответ, понимая на какую преданность, намекает Маришка, ведь все беды Осталы и великая война начались с его деда, и его предательства РадоСвету. — Меня не особо интересуют слухи общества, — Огнев совершенно не по нормам этики сжимает ножку бокала, поднимая взгляд на Маркуса, словно только вспомнил, зачем явился сюда, — я пришел сюда ради развлечения, и бесед на интересующую тему, но смотрю все пока пытаются лишь напомнить мне о потерянной семье, считая, что это поможет мне. Маришка выдыхает что-то непонятное, кажется кидает сухую угрозу, а Маркус понимая к чему ведет Огнев улыбается. — Так значит, вы хотите развлечений?.. — задумчиво переспрашивает Маркус, поглядывая на мальчишку, — пожалуй, игроки найдутся, но готовы ли вы играть, лорд? — А сыграете ли вы со мной? — в ответ интересуется Огнев, вдергивая черную бровь в немом вопросе. Маркус широко усмехается.