Для нас это Лондонград

Вечер; холодно, дождливо - в общем, самая обычная погода в течение семидесяти процентов жизни Миши. Отправив СМС, Куликов в предвкушении долгожданной встречи, с любовным трепетом достал из кармана конверт с деньгами. Одним из лучших моральных обезболивающих, жаль только к вполне физическим синякам не приложить. Всё же немного погладив хрустящими бумажками разбитую скулу, он отнёс «медикаменты» в сейф. Улёгшись на диван, ожидая девушку, он, сам того не заметив, уснул. Ему снилось бесконечно далёкое звездное небо. Ну как звёздное. Он математик, ему звёзды – просто светящиеся точки, дыры на чёрном листе тетради. Вот точка А, вот точка М – они лежат на параллельных прямых. Такие не пересекаются, даже у Лобачевского, кто бы что не говорил… - Эй, эй! Проснись!, - трясли его за плечо. Встрепенувшись, ничего толком не соображая после дрёма, парень сонно разлепил глаза, фокусируя взгляд на «будителе». - Во что ты опять вляпался? – взяв того за подбородок, начала Алиса рассматривать расцвёвший синяк под глазом. - В работу. Давай своё полымя, или как тут говорят: «От худшего к худшему». Цокнув, Загорская пошла за аптечкой – он прав, дельце ему она приготовила быстрее всего покруче предыдущего. - Надеюсь, услуги медсестры покроются страховкой? - Ты расплатился с долгами, можешь и раскошелиться. - «Привычка – вторая натура» (с) Августин Блаженный. - Вообще, это сказал Аристотель, а богослов лишь раскрутил. «Consuetudo est altera natura» - «Привычка становится уже природным свойством». «Риторика». У парня челюсть отвисла, слов не находит. - Ради этого момента стоило жить, определённо. Уперевшись коленом в диван, она принялась мазать синяк полу сидящего парня, возвышаясь над ним, как волна над камнем. - Ты точно ведьма, - ошарашено, с примесью благоговенья произнёс Куликов. - Не тебе одному цитатками сыпать. - Но в подлиннике я ни одного не цитировал! - И не начинай, ты мне и так мозг выносишь. - Я его рыхлю. Знаешь, как почву. - А, а когда туда гадишь – это удобрения? - Видишь, как ты прекрасно понимаешь все мои благие намерения. - Почему я тогда не сдала тебя полиции? - Я милашка. - Ты козёл. Немного. - Немного? Это сколько? Двадцать шесть процентов? Тридцать пять? Сжав челюсти бывшего коллеги, девушка хоть на минуту преградила поток слов и спокойно окончила процедуру. - А теперь кейс, - отстранилась она. Всё то время, что Алисина ладонь играла роль клейкой ленты, Миша тихонечко млел, ловя момент. Складывая лекарства обратно в аптечку и неся её на место, архитекторша подробно, не торопясь вводила его в суть дела. - Интересно, и немного слишком. - Для тебя-то? - Ты прям демона из меня делаешь. - Или хорошего мошенника – чтоб не идти прямым путём. И вообще, это же склеп, а не могила, даже копать не надо, в конце-то концов. - Алиса?! - Разве тебе самому не интересно? - Нет. - Деньги за столь э-э-э экстравагантное дело можно как сумму и с четырьмя ноликами вытрясти. - Ты знаешь, я думал… - Звучит гордо. - Помнишь, почему мы стали работать вместе? - Ты понял, что я умная, ловкая, перспективная… - Шантажистка. А ещё тринадцатилетнему грудь показывала… «А я лучше всяких там скрипачей!». -… а потом такая пай-девочка, ну почти. В общем – отличные задатки и сейчас я начинаю жалеть об их проявлении. - Так ты поможешь? - Пойдёшь со мной. - С двоих Брикман возьмёт дороже. - Значит, не отрицаешь, что нас повяжут, и за компанейский подход к делу дают больше. Мириться Миша хотел очень, но романтическая прогулка по кладбищу до полицейского участка по долгу службы – как-то не сильно вписывалось. Алиса всё больше склонялась к мысли, что найти в Лондоне работу весь трудно, даже у своих. Несговорчивые работодатели, несговорчивые. Загорская плюхнулась рядом на диван. - Хорошо, давай по другому. Искать варианты решений по твоей части. Давай отталкиваться от причины проблемы, а не упираться в проблему хм… ну с реализацией решения. - Если не можем устранить проблему, давай устраним то, что эту проблему обнаружит. - Звучит как покушение на убийство. - Ну тогда точно из огня да в полымя. Надо поду-у-у-умать. - Ты зевнул мне в лицо? - Приношу свои глубочайшие извинения, сударыня, но вымотался аки душа холопья. - Так что, я звоню ему, выясняем все подробности и за дело? Миша чуть было реально себе язык не откусил. Вот прям так и подмывало: «Мы уже вместе за дело берёмся, на посредничестве роль не ограничивается?», но боялся спугнуть. - Ладно, давай. Завтра у нас выходной, встречаемся утром как обычно. Так легко, будто они просто из отпуска вернулись. Алис чуть ли не кинулась его обнимать. Но нет, спугнуть раньше времени нельзя. А хотелось. Хотя она это зря – Мишка зверь не из пугливых. В этом заповеднике он сам охотник. - Как ты? – придать словам тон междудельности было всё равно трудно, но таких задушевных ноток в голосе не ожидал ни он сам, ни адресат. - Нормально, учусь потихоньку. С отцом помирилась, помогла с компроматом, чтоб Данилина скинуть с предвыборной гонки. - А, значит, забиваем на принципы, когда выгодно? - Хм, знаешь, я так подумала… - О, солидно звучит! -… я буду вынуждена отказать Аби в помощи, потому что у меня будет очень важные дела. - Какие? «Ну, явно не свидание со мной». - Начну ландшафтную работу, - хищно сузила она глаза, отстранёно смотря вдаль. - Чего? - Буду копать лопатой яму, поглубже. Тебе. Чтоб не откопался, - еле сдерживаясь шипела Алиса, на что Миша только зашёлся смехом. - Отлично, заодно схуднёшь. И ты можешь делать это поблизости места действия, чтоб совместить. - Ты ж отказался от этого варианта. - Ну, раз точно не меня посадят. - Если не прибью, то точно лопатой огрею! Иногда она понимала, что увольнение того стоило. Вот уже согласна залезть в склеп для подмены пары семейных реликвий ради достижения своих корыстных целей. Это уже чересчур, если даже Мише отказывается. Это ли не показатель? Пыталась всё это время его понять, а в итоге переплюнула наставника. - Ладно. А ты как? - Ищу коллегу, да что-то всё никак. «Чего б лишнего не ляпнуть». Все эти оговорочки по Фрейду у друг друга оба в уме отмечали, вцепляясь как в надежду, но любое неверно подобранное слово и всё сдуется, как протараненный копьём батут. - Чаю? - «Бернли»? - Ну конечно! Это чайное сложение с нами не на один год! – поскакал Миша к кухне. - Миш? - А? - А это чего такое? - Я зову её Марфа. Вы знакомьтесь, знакомьтесь. Коробки как маскировались ёлкой, так и маскируются. Только теперь к фонарикам добавилось нечто вместо звезды на верхушке – носки. Хоть не трусы. - И давно ты… с Марфой? - Как ты ушла, с Нового Года компанию мне составляет, - махнул он рукой, не отворачиваясь от плиты. Алиса подозрительно косилась на ёлку, словно на летающую тарелку. В принципе, и Мишку в какой-то степени можно было приравнять к зелёным человечкам. - Слушай, а точно это тебе работники не походят, а не ты им? - Ась? - Знаешь, почему я сразу не заметила Марфутку твою? - Марфу! - Марфу. Так знаешь почему? - Вот блин, почемучка, Алиса, двадцать пять годиков. Почему? Я затмил всё и вся? - Она не настолько и большая возвышенность на фоне всего валяющегося. Это даже не бардак, а срач! – сплеснула руками девушка, не веря, что за такое короткое время приличный офис превратился в свалку. - Ах! Как не стыдно? И этими губками ты вещаешь о классицизме? – в трепетном ужасе прижал он руки ко рту, надувая щёки. Вот интересно, если мужик под тридцатку лет выглядит так, что оленёнок Бемби по сравнению с ним смахивает на грубую лосяру, то каким он был в детстве-то? Детей бить нельзя, психолог точно знает. Но ребёнку по паспорту двадцать восемь. Схватив подушку, Алиса швыряет в парня подушкой. - Мимо! - Ещё бы бе-бе-бе сказал. - Бе-бе-бе! Душенька довольно? - Бестолочь,- свернулась Загорская калачиком на диване. – Я скучала по этому месту. Наконец она это сказала. Если уж Куликов предлагает чай, а не выдворяет с сухим «спасибо за кейс, путь мне позвонит, и 5% за посредничество по старой памяти», то почему не дать слабинку? - Почему ты тогда ушла? «Зря». - Я хочу быть архитекторкой. Хочу, когда сижу в офисе. А когда в аудитории торчу, хочу сюда. - Это как с волосами: короткие отрастить, длинные отстричь? - Я на тебя в суд подам за сексистские шуточки. - Признаться этого мне и не хватало, - поставил он чашки на столик. - А мне не хватало «Бернли». - Честный обмен. Хотя я наверняка переплачиваю. - Ничего, сейчас от себя докину. - Нет! Не стоит, аванс оставь себе. Только сейчас стало доходить смысл слов: «Хочу сюда». «Ну так «сюда», а не к тебе, доставай габозакатывающую машинку». - Так… Ладно, в пекло эти околицы. Ты хочешь работать? - На полставки, - выпалила Алиса, почувствовав немалое облегчение. - По рукам. И взломаем этот чёртов склеп. - Опять пора ломать. Вместе.