маргиналия

      — Ты был очень слаб, когда я нашел тебя, Марк. Избитый, грязный, жалкий. Мне хотелось лишь закончить твои страдания, выстрелив. Но я не смог, — говорил Питер.       Но говорил он не с Марком, а лишь с безмолвным телом, наглухо провалившимся в сон. В комнатушке на втором этаже трактира было темно, лишь свеча частично освещала пространство. Сосновый пол гудел, дрожал, доносились крики из бара. Питеру не хотелось оставлять его, но в комнату ворвалась ворчливая хозяйка — Мэри — и пришлось спуститься вниз.       — Кто из вас прячет этого ублюдка? — не дойдя до стойки, услышал парень.       «Они говорят о Марке», — молодой человек вздрогнул, — «нам конец».       — Успокойся, мальчик. Тебе нужно лишь сказать, где находится этот прохвост и всё кончится, — буркнула, будто себе под нос, женщина, что волокла его за руку.       И как он мог сделать это? После всего, что они с Марком прошли, после войны, после гонений, после расставаний? После того, что их буквально разделяли, сдирая кожу, ломая кости, разрывая мышцы, скреплённые чистым чувством.       — Выдайте нам этого пидора, сейчас же!       Побледнев, Питер прошел к столам, где ревели полицаи. Он буквально обливался потом в надежде, что его речь сможет спасти возлюбленного.       — Добрый вечер, — дрожащим писклявым голосом, произнес он.       — Это он?! Роберт, хватай, сейчас же!       — Стойте, — молвила Мэри, — это его брат, они близнецы. Марк наверху.       Бравые полицаи мигом рванули по лестнице. Слабохарактерный Питер снова ничего не смог сделать. Лишь стоять теперь здесь, вжимая отросшие кривые ногти в кулаки, с жалостью вспоминая всё, что было между ним и Марком.       Он воскрешал в памяти прекрасные мгновения, когда они часами лежали на пастбищах. Как его брат гладил его пшеничные волосы, упавшие на лоб. Как они прятались от дождя в трактирах. Не смотря на то, что он был ему родным братом, он был к тому же самым близким человеком на земле для Питера. Они проводили ночи напролёт у окон Люберецких театров. Он помнил ту постановку, что больше всего нравилась Марку. Но он предпочёл уйти однажды. Высокий улыбчивый мальчик вырос, и ему захотелось большего.       В одну ужасную ночь, когда Марк и Питер были порознь, Марк напился, а затем изнасиловал сына хозяина крупной мясной лавки Берлина. Глупый, глупый мальчик.       Полуживое тело Марка вытащили на площадь перед кабаком, бросив прямо в лужу. Он не мог пошевелиться, лишь слабо простонал при соприкосновении с холодной жесткой землёй. Один из мужчин схватил его за волосы, заставляя подняться и встать на колени. Будто в горячке, Марк бормотал одно имя — «Питер».       — Заткнись, ублюдок, — рыкнул полицай, что стоял немного осторонь.       Роберт и его напарник переглянулись и кивнули друг другу. В этот момент Питер был готов броситься к ним и молить о том, чтобы они отпустили брата, но раздался выстрел, что оборвал какую-то тонкую нить в его душе.       Инсценировка сопротивления, вызов подкрепления. А по сути — показательная казнь. Грязная, омерзительная и пошлая.       Парень лежал на земле, приоткрыв уста. Застывшее выражение лица, по сути, ничего не выражало, но Питер видел многое — отчаянье, страх, усталость, болезнь. Он видел то, за что будит себя клеймить предателем ещё много лет, ведь за один момент по собственной трусости он потерял брата, возлюбленного и семью.       Немногочисленные наблюдатели, что собрались у кабака стали расходиться. Тело парня накрыли грязной тряпкой, приехали врачи и полицаи. А Питер так и стоял у входа в бар, безжизненно опустив взгляд, без единого движенья.