Do you promise?

Я резко открыла глаза. В разбитое окно был виден закат. То, что служило раньше зановесками, теперь стало оборванной грязной тряпкой, которую гоняло сильным сквозняком. Я сидела у каменной стены на таком же каменном и холодном полу. На мне было бордовое тяжелое бархатное платье с корсетом на спине. Почувствовав, как у меня затекла спина, я попыталась подняться на ноги, которые вдруг свело судорогой, и мне пришлось опираться на стену, из которой тут и там уже торчал мох. Вообще, наконец поднявшись, я поняла, что эта комната уже давно превратилась в сад. Ступеньки, которые вели к единственной двери, тоже заросли травой, на стенах выросли лианы, спускающиеся на пол, кое-где были цветы. Мои волосы были заплетены в косу, украшенную цветами и красными лентами с бусинами и камнями. Что я здесь делаю? Подойдя к двери и не найдя ручки, я стала давить на неё, думая, что она откроется. Но стоит применить силу и вуаля… У меня заболела спина и плечо, которыми я давила на эту проклятую дверь. Я, отплевываясь и ругаясь, пошла к окну посмотреть, каким ветром меня занесло. Ярко-красный закат, можно сказать, бордовый, каких я никогда не видела. Солнце вот-вот зайдет за горизонт. Глянув вниз, я увидела каменный замок из бело-серого камня, а сама я была в самой высокой башне этого великолепного сооружения. Так, и что делать? Я решила пройтись ещё раз по комнате, думая, что найду решение или хотя бы предмет, который намекнёт, что мне делать. Платье шуршало, цепляясь за траву, и мне пришлось его приподнимать, чтобы хоть как-то двигаться. Помнила лишь голубой свет и чьи-то чёрные армейские сапоги перед тем, как отключиться. От этого не становилось легче. Меня кто-то похитил. И переодел. Это само по себе не очень-то приятно, поэтому нужно как можно быстрее понять где я и куда бежать за помощью. У соседней стены, которая, кстати, была полукругом, стоял перекошенный шкаф, а рядом стол с ящиками, но без стула. Ящики были выдернуты из стола и просто валялись рядом уже раскрошившись от влаги, которая стекала с дырявой крыши и скапливалась лужей рядом. За шкафом стояли какие-то картонки, подписанные чёрными чернилами. Они-то и привлекли моё внимание. Я осторожно вытащила одну за другой и, рассматривая, клала на стол. Это были неумелые зарисовки людей разных мастей. Это были и старики, и девушки, и юноши, и дети, но в них было что-то схожее. Казалось, художник не мог нарисовать иначе, поэтому некоторые черты лица были одинаковыми. Так я перекладывала всё дальше и дальше, пока не наткнулась на портрет мужчины с длинными русыми волосами. Он получился довольно милым и расслабленым. Вдоволь насмотревшись, я подняла другой рисунок. Это был тот же мужчина, но постарше и сильно изнеможденный с большими кругами под глазами и хорошо выделявшимися скулами. Этот портрет был реалистичным, но почему-то автор снова стал вытягивать лицо на рисунках, будто мужчина с закрытым ртом не сжимал зубы, и челюсть словно висела внизу. Это было странно и не понятно. Я потянулась за следующим наброском и поняла, что мужчина стал еще старше. Черты лица стали грубее, глаза с искрой какого-то ожидания и внимательности. Но по прежнему он выглядел болезненно. Следущие рисунки были очень простыми набросками, буквально пару штрихов. Здесь люди, собравшиеся у костра в лесу, видимо, радуются чему-то, раз подняли руки. Наверное, праздник. А здесь наброски зубов и челюсти, но явно каких-то животных, потому что у людей не бывает такого. Я отложила их и попыталась разобрать, что написано на каждом из них. Это не английский, это точно. Амен, амелн, тьфу ты! Чёт я расселась, нужно искать как выбраться отсюда. Я вновь выглянула в окно и заметила, что по камням можно спуститься вниз, а там уже бежать по крыше другой башни и так далее, главное — не упасть и не попасться никому на глаза. Я схватилась за камень и выбросила ногу на выступающий у окна булыжник. Из-за платья было ничерта не видно, поэтому пришлось включать акробатические навыки и действовать на интуицию. Цепляясь и хватаясь, цокая и поскальзываясь, я наконец спустилась на меньшую высоту, где можно было бы уже найти либо кучу с мусором или сеном и спуститься на землю. Я отрехнулась и взглянула на башню, бордовая тряпка то вылетала, то залетала обратно в комнату наверху. Я осмотрелась, было очень тихо, словно все попрятались куда-то. Рядом, у сарая, лежала лошадь, у которой был вспорот и съеден живот и шея, обглоданы кости. Белые червяки копошились в уже высохших внутренностях. Я зажала нос рукой, меня едва не вырвало. Быстро отойдя оттуда, держа в двух руках платье перед собой, я прошла через деревню у стены дворца и вышла в поле с высокой травой. И тут на меня что-то нашло, я ускорилась, побежала вглубь пока не нашла невысокое дерево, обмотанное ржавой цепью и рядом лежащие камни. Здесь давно в середине поляны кто-то разводил костёр. Дерево находилось на холме. С вершины холма можно было увидеть красоту, которую нельзя было рассмотреть с самой высокой башни. Над полем стоял густой туман, который обвалакивал разные травы и красные маки, растущие здесь, покрываемые этими слезами искрились в лучах солнца, как лучшие бриллианты. Воздух был морозный, голые плечи, которые не закрывало моё платье, начало покалывать, а я всё не могла насладиться этим прекрасным моментом. Вспомнив, что именно это поле и эти красные маки снятся мне уже не в первый раз, я расплакалась, ибо ничего настоль прекрасного я не ожидала увидеть в этом гадком, тихом и заброшенном городе. Солнце зашло, но бордовые облака, постепенно становясь иссиня-фиолетовыми, всё ещё освещали поле и лес впереди. Сзади послышался шум, больше похожий на свист. Будто кто-то резко дергал атласную ленту, и она, искревляясь, резала воздух. Затем я повернулась и увидела людей. У них всех горели глаза, и они медленно выходили из домов и сараев, как будто из укрытия. Все такие грязные и помяты, и будто просидели там целый день безвылазно, поэтому тела затекли, и они такие кривые и согнутые. Связываться с ними мне не хотелось, хотя здравый смысл всё же предлагал спросить где я и как мне найти Нью-Йорк… — Вечер добрый, я не местная. Подскажите, где можно поймать такси или попутку до Нью-Йорка? — ожидала я ответа, поглаживая тёплый бархат тяжёлого платья с разными лентами и бантами. Люди не смутились и не остановились ни на секунду и продолжили приближаться к холму. — Вы не говорите по-английски? Ладно, может быть так… Sprechen Sie Deutsch? Parlez-vous français? Vy govorite po russki? — никакой реакции не последовало, люди не оживились и продолжали идти ко мне. Я удивилась, разглядывая их, пока они в какой-то момент не оказались ближе десяти шагов. Я увидела мертвенную бледность и перекошенные выражения лиц. Сами лица были человеческие, но они были натянуты или наоборот кое-где морщинами свисали с подбородка и щёк. Их носы либо были до ужасного вздернуты вверх, либо он кусками отрывался от лица, либо его вообще на месте уже не было, а осталась только сухая, свернувшаяся коричневая кровь. Я, осознав всё за несколько мгновений, схватила платье в руки, подобрав его с земли, чем выше, тем лучше, развернулась и кинулась к лесу, вниз с холма. Солнце уже зашло, и его последние лучи было видно из-за стволов деревьев. Спустя какое-то время я добежала до лесополосы и обернулась, чтобы убедиться, что за мной никого нет. Так и было. Тот непонятный народ остался на вершине холма. Лицо горело, обжигаемое холодным воздухом. Ноги ссаднили, хотелось снять эти дрянные сандалии, которые натерли мне ноги. Волосы, особенно отросшая чёлка, выбились из-под диадемы на голове, и цветы, которые мешали мне, я выдернула и выкинула по дороге сюда, а подол платья промок от мокрой травы и прилипал к ногам сзади. Словом, всё было зашибись. Не время ныть, нужно найти цивилизацию и вернуться домой. Разве в Нью-Йорке за городом или в окрестностях были какие-нибудь замки? Не припоминаю. Ну, кроме того, что в Центральном парке… И ещё один вроде на границе с Канадой. Я облокотилась рукой на дерево, как вдруг, отдернув руку, я услышала чей-то шёпот. По спине прошли мурашки, серце в груди не успокоилось ещё после долгого бега. Я обернулась пару раз, пытаясь найти шепчущего, но я была одна, насколько мне показалось. Я услышала скрежет дерева и посмотрела вверх. Оттуда на меня сверху вниз смотрели человекоподобные существа большими глазами. У них за спиной было по четыре крыла, жёстких и прозрачных, как у стрекоз, и длинные тощие конечности, с когтями на каждом из них. Они шептали что-то друг другу, изредка смотря на меня. Я похолодела и внутри стало внезапно пусто. Я сжалась так, будто меня окатили холодной водой. Эти невыносимо пустые глаза, полные жестокости и жажды, будто смотрят ко мне в душу. Даже слова подобрать не могу, как мне нехорошо сейчас… Я глубоко вдохнула и, собрав последние силы, кинулась вглубь леса. Но эти мерзкие человекоподобные существа, преградили мне дорогу, окружив, они подкрадывались ближе ко мне, пытаясь коснуться лапами. Я уворачивалась как могла, держа платье в руках, чтобы они не смоги зацепиться и тормозить меня, ибо сил бежать практически не осталось. Если это сон, я просто не знаю, чем он может закончиться… Но мне больно, я устала, а это вполне реалистичные эмоции и чувства. Интересно, какие таблетки вызывают такое непонятное и невыносимое дерьмо? — Ну что, потанцуем? — закричала я. — Терять-то мне нечего! Я отпустила подол платья, и оно под тяжестью распрямилось до земли. Я вновь оглянулась: они сидели на корнях, на ветках, на земле и висели на стволе — вокруг меня было некрепкое кольцо из менее шести особей. Но кто знает, может многие из них ещё прячутся в кроне этих же самых деревьев. Схватив ветку от девева, валяющуюся у моих ног, я попыталась разогнать этих тварей от себя. Они уклонялись от ветки, скалились и подходили ближе. — Умные уроды! Я отбросила ветку от себя, так как устала ею размахивать туда-суда. Существа попритихли, а потом стали снова свистеть-шелестеть. Я кинулась напролом, по пути, снова поднимая подол платья, чтобы не упасть, наступив на него и не стать жертвой этих непонятно чего хотящих существ. Хотя и так ясно, чего они хотят. Жрать… Они кинулись за мной вдогонку. Пытались схватить меня за ноги, за подол, и одному даже на какое-то время повезло зацепиться за него, потом он просто оторвал кусок красного бархата и снова помчался за мной. Уже смеркалось. Ненавидя себя, я плелась от одного дерева к другому, пытаясь не свалиться с ног от усталости. Эти существа, перепрыгивая с дерева на дерево, всё ещё следили за мной, хоть уже близко и не приближались. Мне было откровенно плевать на всех их. Ещё чуть-чуть и я упаду. Глаза закрываются, всё вокруг шатается, хочется есть. Сердце в груди невыносимо колет, а лёгкие словно жарят на сковороде. Я услышала шум и взглянула вперёд. Передо мной был берег довольно широкой реки и недалеко каменный мост через неё. «Отлично…» — устало подумала я, взобравшись на него. Шум воды почти перекрыл головную боль. Эти шептуны-свистуны словно промывали мой мозг своим звуком. Мне казалось, что ко мне в голову забивают горячие гвозди. Интересно… Конечно, холодная! В реках с таким быстрым течением обычно ледяная вода. Я облокотилась на бортик моста, железную ржавую трубу, качавшуюся и державшуюся на честном слове, и посмотрела вниз на своё отражение в воде. Ни лица, ни бордового оттенка платья я там не увидела, зато под тяжестью моего тела труба наконец не выдержала и сдала свои позиции. Со скрежетом она оторвалась с одной стороны моста, выдирая вместе с собой камни из основания колонны, что связывали две половины и были ровно в середине этого сооружения. Камни вместе с раствором обвалились вниз, и издав бултых, ушли на дно. Я в свою очередь не устояла на ногах, наверное, из-за неровной поверхности дороги на мосту, и последовала за камнями в воду. Не успела я коснуться поверхности воды, как почувствовала тепло и через секунду от прикосновения холодной воды я отключилась.