Часть 11
12 февраля 2017 г. в 04:00
Окей, он был абсолютно точно уверен, что справится. В конце концов, именно это он всегда и делал — справлялся. Баки закрыл глаза, стараясь сосредоточиться. Ему всё ещё сложно было представить их втроём в одной постели, ещё и в несколько непривычной раскладке. Всё это вызывало нервный смех.
В конце концов, ему нужно было убедить в безопасности их обоих, пусть и с разных сторон. Трудно, но не невыполнимо.
Отогнав от себя тревожные мысли, Баки решительно выгнал Брока из спальни, ему нужно было кое-что подготовить.
***
— Просто слушай меня, — Брок смотрел на него с некоторым сомнением и Баки перестал пытаться объяснить ему всё подробно.
— Следуй плану, и не перегни палку, — Баки улыбнулся, пытаясь показать — смотри, как всё просто, хотя сам не чувствовал ничего подобного.
— Ты не сможешь действительно навредить ему, — продолжил терпеливо.
— Он куда сильнее тебя или даже меня, к тому же, болевой порог значительно выше, — это было одним из тех фактов, которые Баки всегда воспринимал двояко: с одной стороны, вроде как Стив не мучился так сильно, но с другой — инстинкт его самосохранения атрофировался окончательно.
Брок задумчиво кивает, пытаясь выглядеть уверенным, но получается это у него даже хуже чем у Баки. Стив сейчас практически закончил травмирующее общение с обиженной на него командой, и вскоре он всё же окажется здесь. Баки знает, что делать, но на него давит присутствие Брока. Его чувства готовы взбеситься, оба воспринимаются как очень ценная, любимая собственность и отдавать их друг другу откровенно не хочется.
Баки не думал, что это станет проблемой, но сейчас малодушно размышляет, что вышло бы куда лучше, если бы Стивом он занялся самостоятельно, а тот бы в свою очередь крайне искренне извинился бы перед Броком. Баки практически не сомневается, тот поверит. Поверит, но никогда не станет их, даже вряд ли станет его.
Баки вообще сомневается, что когда-нибудь сможет воспринимать кого-либо из них спокойно.
***
Стив сидел за столом в окружении других мстителей и отчаянно хотел сбежать. Ему никто ничего не говорил, но укоризненные взгляды были не слишком хорошим улучшателем настроения. Он произнёс прочувственную речь, и ко всему прочему ему стало ещё и стыдно.
Он понимал, что его простили, в конце концов, каждый из них уже срывался совершая действия, малосовместимые с жизнью. Однако он не чувствовал практически ничего из того, о чём говорил. Он понимал, почему должен чувствовать себя виноватым, но не мог почувствовать свою вину.
И это оказалось самым страшным. Тем, в чём столь долго он не мог признаться даже самому себе. Тем, о чём он не сказал даже Баки.
У него остались лишь его мысли, чувства же были словно всё ещё скованы льдом. На самом деле, его и раньше посещала мысль, что разморозили его не до конца, а может быть и вовсе не размораживали, и он до сих пор был замурован в том злосчастном самолёте.
Стив морщится, потирая виски. Он понимает, что должен рассказать всё Баки перед тем как окажется с ними наедине, но у него не хватает сил. Ему страшно, и возможно это всё, что ему осталось.
Он знает, какие из его поступков можно было бы назвать омерзительными и практически не сомневается, но это ему подсказывает лишь мозг, не затрагивая сердце. Ещё недавно он был уверен, что эта лишь небольшая эмоциональная холодность, направленная на людей из нового века. И с возвращением Баки ему даже удалось убедить себя, что чувства вернулись, омывая его душу живительным потоком.
А потом тот вернулся в криокамеру, и Стив остался наедине с принадлежащим другу беременным омегой. Как оказалось, это не означало абсолютно ничего.
Он лишь надеялся, что у Баки всё выйдет и на этот раз, что он сможет восстановить хрупкое равновесие. Стив уверен, что выдержит всё, что угодно. Он и так порядком задолжал.
На самом деле, вначале это кажется действительно хорошей идеей, но страх всё больше занимал его мысли. Он боялся, что Баки, узнав о том, что его эмоциональный диапазон снизился до уровня ледышки (вот Тони бы посмеялся), не захочет оставаться рядом с ним.
Наташа смотрела на него с откровенным беспокойством, и Стив в очередной раз почувствовал себя ужасным. Эти ребята должны были стать для него семьёй за это время. Он уверен, что должен бы был привязаться к ним.
В этот момент в комнату заваливается Брок. Судя по взглядам остальных мстителей (кроме, естественно, Тони Старка) в их обществе он бывал редко. Брок не поднимает на него глаза, садясь как можно дальше, он поддерживает разговор ни о чём с Клинтом, который смотрит на него с явным интересом.
Им нельзя сейчас надолго отлучаться из Башни, и Стив не знает, как долго это будет продолжаться и когда Бартон сможет вернуться к своему бесконечному ремонту. Это должно было быть грустным.
Стив тяжело выдыхает, надеясь, что вскоре их посиделки, устроенные в честь его выписки из больницы всё же закончатся. Он подозревал, что вызваны они скорее скукой попавших в плен башни мстителей. Кажется, недавно Пеппер говорила, что дела об их оправдании идут полным ходом. Стив опасается, что их помощь может понадобиться раньше, но выбор у них в любом случае отсутствует.
Когда они всё же расходятся по делам, Стив остаётся наедине с Броком. (Ради этого ему приходится отклонить несколько настойчивых приглашений. Друзья выглядят настороженно, но он лишь улыбается, давая себе честное слово поговорить с ними позже).
— Мы должны идти? — звучит как вопрос. Практически сразу у Брока пиликает телефон и он, прочитав сообщение, кивает.
По телу Стива разливается волной страх, перемешанный с надеждой. Он хочет, чтобы ситуация наконец-то улучшилась и он действительно верит Баки.
Они заходят в комнату, и навстречу им из кресла поднимается Баки. В его руках бокал вина. Как ни странно, он протягивает бокал Броку, заставляя того вздрогнуть и наконец-то поднять на Стива глаза.
Это становится неожиданностью, но страха в них нет совершенно. Лишь какая-то обречённая уверенность. Видимо этот момент был оговорён заранее, так как Рамлоу не раздумывает.
— Пей, — произносит практически грубо, поднося бокал ко рту Стива. Тот чувствует рефлекторное желание отшатнуться. Он понимает, что, скорее всего в вине что-то есть, но он также знает, что Баки не стал бы причинять ему реальный вред. Но Брок ведь не Баки, верно?
Мозг утверждает, что это полнейшее безумие, но Стив всё же опустошает бокал, так и не прикоснувшись к нему руками. В глазах Баки читается одобрение, и уже одно это заставляет его чувствовать себя куда лучше, по сравнению с его жизнью в этом новом времени. И он, кажется, всё же понимает. На этот раз дело не в том, верит ли он Баки. На этот раз он должен поверить Броку.
Стив даже думает, что вино стало обычной проверкой и думает так всё то время, пока его целуют родные губы, но потом сознание расплывается и он погружается в блаженную пустоту.
Стив привык просыпаться от собственного крика, звучащего в ушах. Он не издаёт ни звука в реальности, тело помнит опасность, исходящую от громких звуков, но это становится довольно малым утешением.
На этот же раз всё по-другому. Он просыпается, не имея возможности пошевелиться, без малейшего понятия, где именно он находится. Но Стиву неожиданно спокойно. Пусть даже в первую секунду он не может вспомнить, как он здесь оказался.
Он открывает глаза, видя Баки:
— Ты всегда можешь остановить всё, — как и всегда в таких моментах, Барнс выглядит крайне серьёзно, и ведь Стиву так и не удалось донести, что он не хочет иметь такой возможности, так что он лишь кивает, настороженно оглядывая комнату. Видимо, его привязали к кровати, так что обзор оказался совершенно жалким. Он чувствовал обнимающие руки и ноги верёвки. Подвигав руками, убедился, что инвентарь был подобран надёжно. Голова также оказалась закреплена, что давало ему смотреть лишь в потолок, ну или на Баки, который склоняется над ним.
— Повтори своё слово, — Баки никогда не закрывает ему рот. Может, конечно, приказать заткнуться, но не лишает его права голоса физически.
— Бруклин, — это всё ещё кажется подходящим. В конце концов, он уж точно не скажет его случайно.
— Верно, — Баки чуть улыбается, гладя его по голове:
— Тем не менее, на этот раз ты виноват не передо мной, — Баки вновь становится серьёзным.
— Я буду рядом, — тихо обещает он, отходя.
Стив остаётся на месте, и теперь ему остаётся лишь потолок.
— Ты начнёшь всё лишь сам, — в хриплом голосе ни тени сомнения.
— Я не понимаю, — признание слетает с языка неожиданно легко.
— Попросишь меня начать, — теперь в голосе слышится откровенная насмешка. Это не привычно. Обычно Баки сам решает. Но ведь это не Баки, снова проносится настойчивая мысль.
Появляется навязчивое желание сбежать. Стив пытается вспомнить, почему всё это вообще ему понадобилось, возвращаясь в тот момент, когда они нашли Брока в той комнате. Действует на диво отрезвляюще.
— Я прошу вас начать, — он всё ещё не знает, что именно должен сделать, но обращение кажется правильным. Брок тихо смеётся.
— А ты забавный, — тон — мягкий, рука, оттягивающая волосы — не слишком.
— Хороший, светлый, спасающий заблудшие души! — на последнем слове голос Брока практически срывается, Стив знает, какой вопрос так и не прозвучал. Рамлоу не из тех, кто будет спрашивать: за что?
Осознание того, что именно Стив натворил, заставило лёд в его груди хрустнуть ещё в первый раз. Теперь же трещина расширяется, заставляя его нервничать всё больше. Сожаление вновь накатывает волной, но на этот раз больно почти физически.
— Ты скажешь мне, чего ты заслуживаешь, — он говорит практически спокойно, собравшись. Осознание приходит внезапно, заставляя задыхаться. Звучит практически нереально. Он не представляет, что мог бы ответить, запястья и лодыжки уже чувствуются куда острее из-за верёвок, что так же подчёркивает его положение.
Он виноват, и он должен искупить свою вину. Хоть как-то заслужить доверие. Сейчас он понимает самоустранение Баки. Ещё одно испытание. Только вот он всё ещё не знает, что могло бы стать ответом.
— Я думаю, — он звучит совершенно неуверенно:
— Порка? — то что, должно звучать как утверждение, имеет в конце слишком явный знак вопроса. Видимо, годится и так.
— Здесь? — тёплая рука, проводит по бедру, продвинувшись на ягодицу.
— Или здесь? — а в следующий раз Рамлоу касается его члена.
Подобного не делал даже Баки и Стив не может сдержать всхлипа. Всё слишком сильно. Он не знает, что ему делать. Ответ очевиден, по крайней мере, он уверен в этом, но решиться на подобное слишком сложно.
— Второй вариант, — выдавливает хрипло, чувствуя, как щёки заливает румянцем.
— Постарайся сказать понятнее и добавь вежливости, — а вот Брок кажется полностью спокойным.
— Пожалуйста, выпорите мой член, — от смущения практически тошнит.
— То есть мне не трогать тебя сзади? — в словах насмешка, ни капли жалости.
Стив путается. Ему кажется, что он никогда не решит эту задачу. Тем не менее, он предпринимает новую попытку:
— Пожалуйста, выпорите мой член и попу, — эта беспомощная ≪попа≫ заставляет его ненавидеть себя ещё чуточку больше.
Но видимо, в этот раз он догадался правильно. По крайней мере, он чувствует, что его отвязывают.
— Поднимайся, — короткие приказы внезапно перестают пугать. Он встаёт с кровати. И видит, наконец, Брока. Тот предельно сосредоточен.
Стив очень слабо чувствует запахи окружающих его. Он предполагает, что это было сделано нарочно. Это внезапно делает его ещё более беспомощным, заставляя почувствовать себя ещё чуть более живым.
— Ты ляжешь к Барнсу на колени, выставив для меня свою задницу, — вот именно так Стив и должен был её назвать. К чёрту, Голос Брока начинает звучать жадно, что обещает куда большие проблемы.
Баки сидит на кресле, выглядя совершенно расслабленным. Впрочем, когда Стив подходит, он мгновенно собирается, помогая тому устроится. Железная рука фиксирует не хуже верёвок. Стив явно чувствует чужое возбуждение, что заставляет его тело моментально откликнутся.
— Считай, — всё ещё ровно говорит Брок и начинает бить.
После двадцати ударов ладонью, которые вызывают лишь приятное покалывание, но в тоже время Стив начинает беспокоиться о ребёнке, Брок наконец-то переходит на ремень, а потом и на плеть.
Под конец голос Стива начинает срываться, но он держится вполне достойно. С каждым новым ударом трещина в груди всё разрастается, но слишком медленно. Похоже на мучительную пытку, причём физические ощущения играют последнюю роль.
— Молодец, — сухость тона задевает куда больше, чем Стив может себе признаться.
Баки внезапно перестаёт его держать, и он чуть не сваливается на пол. Затем Брок таким же тоном просит его раздвинуть ягодицы. Стив уже даже не надеется, что ослышался.
От первого удара руки едва не разжимаются, и Стив кричит, всё же успевая проговорить вслух число ударов. Боль продолжает нарастать.
Когда Брок заканчивает, Стив всё же оказывается на полу. Он на секунду думает, что всё закончилось, и неожиданно до слёз обидно. Ему не хватило совсем чуть-чуть.
— А теперь очередь твоего члена, — Брок помогает ему подняться на ноги, заставляя усесться всё на те же колени. Оглаживает всё ещё твёрдый член, и Стив отзывается стоном, не в силах, сдерживать порывы ставшего слишком чувствительным тела.
Теперь Стив видит Брока прямо перед собой, а у того в руках плеть, которой тот показательно рассекает воздух. Стив вздрагивает, а Баки вновь его фиксирует, не давая двигаться.
— Закрой глаза, — чем дальше, тем хуже Стиву от равнодушия, сквозящего в голосе. Он крепко зажмуривается, подчиняясь приказу.
Стив всё ещё уверен, что ничего плохого ему не сделают, но страх нарастает всё сильнее.
Раздаётся свист, и резкая боль прошивает всё тело.
Стив не может открыть глаза, он начинает вырываться из стальной хватки, из горла вырывается рыдание. Он плачет, не в силах прекратить всё это. Вместе со слезами окончательно раскалывается льдина в его груди и его трясёт всё сильнее.
— Молодец. Ты справился. Уже всё закончилось, — он слабо различает слова, понимая лишь, что тон Брока сменился на одобрительный и почти ласковый.
Брок обнимает его, а Баки прижимает к себе их обоих. Они перемещаются на кровать, где, в конце концов, Стив и приходит в себя.
Они всё ещё обнимают его, от чего Стив чувствует себя значительно лучше. Он сосредотачивается на своём теле, но единственное, что у него всё ещё болит — задница, не член. Это, кажется странным, так как удар хлыстом не смог бы залечиться за столь короткое время.
— Всего лишь крапива, — тихо шепчет Баки, каким-то образом понимая ход его мыслей. Он гладит Стива по голове, явно радуясь тому, что тот наконец-то пришёл в себя. Стив хмурится, пытаясь понять, почему же тогда он подумал, что.
— У страха глаза велики, — тут голос подаёт и Брок, но его тон всё ещё ласковый.
— Спасибо, — Стив произносит это, потому что действительно чувствует именно так. Они оба стали единственными, кто смог пробраться за льдину в его груди и они же сломали её.
Стив не был уверен, что он сможет вернуть себя так сразу, но по крайней мере он уверен, что находится на верном пути.