Спасти.

Мы уже подъезжали к Третьему Дистрикту, когда я вопреки всем правилам и запретам, решаюсь зайти к Китнисс в купе. Для меня был выделен целый выгон в конце состава, а трибутам и сопровождающей - второй. Совсем недолго иду по вагонам и попадаю в нужный. Подхожу к нужному купе, но озираюсь по сторонам, страх и паника оковывают своими щупальцами. Я боюсь постучать и заговорить с ней, с моей мечтой. Уже хочу развернуться и уйти, как дверь открывается и Китнисс буквально натыкается на меня. — О, простите, мистер Мелларк. Чем обязана? — девушка обескуражена мои появлением. — Ну… я... я хотел тобой пообщаться, — заикаясь отвечаю я. — Ты не составишь мне компанию на ужин? — Знаете, нет. Мне больше ваши подачки не нужны, — дерзко отвечает Эвердин и, задев меня плечом, проходит в коридор, и уходит в сторону столовой. Следую за ней, решив, что можно будет поужить вместе со всеми, сомневаюсь, что мне посмеют отказать. Прохожу в вагон, где уже накрыт стол, за которым сидит Эффи, Китнисс и Том. — О, Пит, какая честь, — язвит только что вошедший Хеймитч. — И вам добрый вечер, — отвечаю. Безгласая быстро ставит еще набор столовой посуды на две персоны. Я, взяв свою тарелку иду к столам, где стоят разного рода канапе, салаты, три вида горячего и различные гарниры, алкогольные напитки, соки, вода и много видов хлеба. Взяв баранину с черносливом и бокал с соком, сажусь напротив Китнисс и смотрю на нее, как она довольно скромно, но с огромным аппетитом поглощает салат с креветками Хеймитч, повторяет мои действия, да только берет бутылку с виски и полную тарелку с мясным салатом. — Знаете, я знаю, что это совсем неуместно в данном случае, но я хочу поднять тост за Китнисс, — встав с места, говорю я. — Надо иметь огромную смелость и любовь к сестре, чтобы вызваться добровольцем. — Я не могла допустить, чтобы Прим попала в этот ад, — отвечает кротко Китнисс, не отрываясь от трапезы. Все поддерживают мою мысль и чокаются бокалами, а Эвердин опустив глаза вниз собирает остатки соуса куском хлеба.

***

После ужина, принимаю душ и сажусь рисовать. Рука неосознанно выводит очертания любимого лица. Почему-то именно ради нее хочется меняться, хочется жить своей жизнью, подальше от Сноу, обзавестись своей пекарней, небольшим уютным домом, где мы будем жить вместе, растить наших деток. Мои приятные мысли развивает стук в дверь. — Открыто, — отвечаю я и быстро закрываю альбом. — Можно? — робко зайдя в комнату, спросила девушка. — Да, конечно. Китнисс заходит и садится на кровать около меня. — Я пришла извиниться. Не стоило мне грубить вам. Знаете, помните тогда, давно пять лет назад, когда вы приезжали к нам с президентом Сноу, вы дали мне хлеб? Мою семью это спасло от голодной смерти на неделю. — Китнисс, обращайся ко мне на ты, — прошу я и беру ее руки в свои. На удивление она их не убирает. Девушка продолжает говорить, извиняться, раскрываться передо мной и из колючего ежика превращаться на глазах в маленького котенка, который защищается и защищает от страшной диктатуры моего деда. Мы рассказываем друг другу о себе многое, начиная какой цвет мы любим, заканчивая детством и семьей. Наверное, это был переломный момент, когда я рассказал, что давно потерял всю свою семью и Китнисс неосознанно потянулась и, крепко обняв меня, разрыдалась на плече. Поверьте, нет тяжелее зрелища, чем когда плачет любимый человек. — Я помогу тебе. Помогу выбраться живой с Игр и буду отсылать твоей семье некоторые средства, я не брошу вас, — неожиданно для нас обоих говорю я. — Но почему? — отстранившись, спрашивает меня девушка и внимательно смотрит. — Наверное, потому что я влюблен в тебя вот уже пять лет, — отвечаю я и смотрю на реакцию Китнисс. Эвердин краснеет и потом вовсе убегает из комнаты, оставляя меня со смешанными чувствами. Ведь я не планировал признаваться в чувствах да и не знал, что она, девушка-мечта придет и просто будет со мной говорить, будто мы знакомы вечность. Ночью я так и не смог уснуть, постоянно прокручивая в голове разговор с Китнисс, обдумывая, что могло бы быть, не признайся я в чувствах. Вдруг я все испортил и она теперь вообще не подойдет ко мне никогда. Какой же я дурак! Как всегда, мой язык - враг мой.

***

Поезд плавно тормозит на станции Капитолия, на которой уже толпятся фотографы и просто жители города. Я, взяв свои вещи, выхожу другим путем, нежели, чем Трибуты, сопровождающая и ментор. Таков приказ деда. К сожалению утром мне не довелось увидеть, а уж тем более поговорить с Китнисс. Уже под утро я смог уснуть и в итоге чуть не проспал завтрак. Когда меня доставляют во Дворец, уже время близиться к обеду. Слуги носятся по коридорам, подготавливая зал к праздничному ужину, на полу стелят красные ковровые дорожки, зеркала и настенные бра натирают до блеска. - О, Пит. Добрый день! Как ваша поездка в Двенадцатый? Это было нечто! Эта девчонка, доброволец, все о ней только и говорят, - рядом со мной, как по волшебтву оказывается Сенека. - Привет. Да, она молодец, - уклончиво отвечаю я и уже хочу уйти, как слова Крейна настигают меня. - Если захочешь ей помочь, то я всегда на твоей стороне. Я молча ухожу, раздумывая над словами распорядителя Игр. Через несколько часов будет церемония открытия Семьдесят четвёртых голодных игр, поэтому иду на кухню и стаскиваю, как в детстве, бутерброды со стола, подготовленные к вечеру, и под насмешливое бурчание Трейна, нашего шеф-повара, убегаю. Когда, покинув пределы кухни, сбавляю бег до быстрого шага и иду к деду в кабинет. Надеюсь он там. Уверенно стучусь в дверь и, получив ответ, захожу. - Пит, у нас нет столовой? - Кориолан ругается. - Как твоя поездка? - Нормально. Немного устал, - отвечаю я. - Тогда отдохни и будь готов к семи вечера. Я пришлю стилиста, - отвечает дед и утыкается в документы, давая понять, что разговор окончен.

***

Просыпаюсь от стука в дверь. Нехотя открываю глаза и вижу перед собой Морта, стилиста Сноу. - Пит, быстрее, у нас всего час на подготовку, - верещит мужчина неестественно высоким голосом, расскладывая свои косметические средства на столе. Сопротивление бесполезно, поэтому встаю и иду в душ. Горячие струи воды обдают мое обноженное тело, но наслаждаться некогда. Быстро моюсь и, встаю на коврик, который снизу дует тёплым воздухом и высушивает меня. Обернув бедра прлотенцем, выхожу к стилисту. Через час выхожу в коридор, подготовленный. Внизу ждёт машина, которая отвезет меня и Сноу на центральную площадь, где будет проходить церемония.

***

Гости, сидящие на трибунах, гудят от нетерпения. Цезарь Фликерман, наш завсегдатай ведущий, подогревает интерес. Сенека Крейн нервно теребит лацкан пиджака, потому что уже задержка на пятнадцать минут. - Можно начинать, - распорядитель наклонился к уху Кориолана. Сноу идет к микрофону и произносит торжественную речь. На трибунах шум поднимается ещё сильнее, когда колесницы с Трибутами начинают своё движение. Когда большенство уже проехало к середине, в конце что-то заполыхало. Все ахнули. Стиоисты Двенадцатого дистрикта постарались на славу. Китнисс и Том как огоньки. Точно! Их плащи сзади полыхают холодным огнем, изобретением капитолийскими учёными. Я ещё больше влюбляюсь в эту девчонку с двумя косичками.