Мы не ангелы

Она вновь пустилась в путь. Конь медленно отмерял шаг за шагом, цокая по каменной брусчатке дороги. Кто то очень богатый выложил этот тракт. По своей светлой памяти она знала, что за хорошую дорогу взимался налог с путников, но вокруг ни души. Между камней проросла небольшая травка, жухлая и немного вялая, но все же травка. Эту дорогу недавно забросили и совсем недавно тут проезжала телега. Судя по всему с зерном, что ярко белыми пятнами выделялись на темном камне и земле . Втоптанные следы телеги уводили куда то в глубь леса, сворачивая с основной дороги на проселочную. Она исчезала в тени высоких елей и сосен. Темный лес. Старый и дремучий. Живой. Интересно, что там понадобилось людям? Стоит ли тут останавливаться или ехать дальше? Конь, черный как ночь, медленно повернул в сторону леса, будто чувствуя желание своей хозяйки. Это было чудесное животное. Его в монастырь принес Зобек. Случайно. Тогда, во время вылазки в город он был на рыночной площади. У купца была проблема, одна кобыла захворала, а живот у нее был большой. Вот-вот родит. Со слов Зоба, купец просто решил экономить на зерне, что едва ему боком не вышло. В благодарность за спасенное имущество в виде элитной кобылки благородных кровей, богач отдал жеребенка Зобеку. Пусть этот вредный воин и был еще тем заносчивым мужчиной с ворчливым характером, но в хозяйственности ему никто в подметки не годился. Если нужно с кем то торговаться, что то купить и добыть, то лучше Зобека никто не справится. Этот черный комочек едва живого жеребенка еле стоял на ногах. Он принес его в том же состоянии, что тогда была кобыла. Тяжело было выхаживать этого коня, но он быстро рос и креп. Если тогда он едва доставал до колен, то теперь настоятельница едва доставала рукой до его холки, на столько было мощно его туловище. На ногах симпатичные кисточки , немного волочились следом, но не мешали езде, скорее добавляли шарма. Чуть позже основатели вместе заметили, что он стал учиться понимать людской язык и понимал простейшие команды, а позже мог быть довольно интересным собеседником, отвечая односложно условными жестами. - Но-но, Сумрак. Ты хочешь туда поехать? Там что то интересное? - она погладила его широкую и мощную шею. Ответ не заставил себя долго ждать. КОнь дважды кивнул и перешел на рысь, чувствуя понимание хозяйки. К сожалению Зобека, Сумрак подчинялся только Кармилле. Он часам мог лежать на ее коленях, позволяя заплетать длинную гриву, чесать его шерстку и просто поглаживать. Этот черный жеребец любил так же возится с детишками, будто большая няня, выгонял их на луг , помогая Корнеллу в утренней и вечерней разминке, и вместе с ними бежал тренировочные круги для подготовки. А Зобеку в благодарность мог принести какой нибудь алхимической травки. В обонянии лошадка не была обделена. Конь остановился напротив большого камня у развилки дороги. Для такого леса было не свойственно таких скалистых пород здесь. Рядом не было таких бурных рек, чтобы размыть почву. Сумрак опередил размышления девушки и стал бить копытом рядом со следом повозки. Там лежала красная ленточка. Трудно сказать от чего, но чаще такое носят девушки на платьицах, еще совсем не замужние. Настоятельница спешилась и забрала ленточку - Хороший Сумрак - она погладила его за ушком, самое слабое место, которое знала только она. Конь заржал тихо и растрепал немного гриву в знак признательности - А теперь спрячься где нибудь, я уверена что в этом лесу полно волков Цокот копыт за спиной девушки стал отдаляться в сторону проселочной дороги. Да, Сумрак был очень умным конем, порой ей казалось, что он вот-вот заговорит на человеческом языке, но вместо этого лишь понимающее фырканье и ржание, но этого вполне хватало. Девушка тихо пробиралась вглубь леса, по кустам и меж деревьев, стараясь не попасться на глаза и быть тихой как мышь. Странное предчувствие ее не обманывало. Впереди лагерем стояли люди. Пять человек, крестьяне. При оружии. Распухшие лица и сильный запах перегара, что чувствовала девушка даже сидя в далеке от них, говорили сам за себя. Разбойники. Какой то тощий вышел из за угла, волоча девушку за косу. Она плакала , билась в истерике и кричала. Разобрать было что то трудно в этих криках. Мужчины облепили ее со всех сторон. Они трогали ее как животное на продажу, снимая одежду. Тот самый сарафан с красными ленточками... Кармилла не могла ничего поделать. Она не боец ближнего бояю. Настоятельница сжала кулачки от бессилия, чтобы в темноте не замелькали молнии от гнева. Крики помощи стихли под стоны мужланов... ..нет, под стонами животных. Ни один нормальный человек не будет насиловать... Когда все закончилось, девушка бездвижно лежала, как раненная птица у одной из их палаток, вся в пыли и грязи. Ее взгляд был далеко от этого места. Она была разбита, раздавлена. Если ничего не делать, она оборвет свою бренную жизнь на этом свете Кармилла знала это состояние. Она тихо подползла к ней и зажала рот рукой, так чтобы та от неожиданности не прокусила ее кожу. - Тихо, я помогу тебе. - Я тебе не верю...ты кто? - Служительница Господа нашего... - она укрыла ее плащом и кое как взяла на руки . Тело было легким как пушинка. Девушка не слышала и не чувствовала ничего. Она не слышала криков боли и отчаяния в том лагере. Она не слышала как полыхал лес и громыхал гром позади них. Она не слышала цокот копыт, что отбивали будто в такт ее сердцу, быстро-быстро. Она не чувствовала как кто то омывал ее тело, лечил и одевал во что то. Она просто познала человеческое зло. То самое, что страшнее чудовищ и созданий тьмы. Да, это была первая ученица Кармиллы - настоятельница Ольгера. Ее история неразрывно связана с самой судьбой отцов-настоятелей , ведь это она начала вести хронику под их началом и она научила многих грамоте. Но по сей день она так и не рассказала одного. Почему она была в том лесу и кем являлась...