Волею судьбы.

Франсуаза расположилась на низеньком пуфике перед туалетным столиком, с нетерпением ожидая, пока Марго закончит колдовать над ее прической. Молодая женщина то барабанила пальцами по мраморной столешнице, то вдруг начинала перебирать украшения в тяжелом резном ларце, нервно надевая на тонкие пальцы изящные кольца и тут же снимая их, прикладывала к мочкам ушей изумительной работы серьги, а к белоснежной груди — роскошные колье. Было видно, что ее совсем не интересует то, что она видит в зеркале, скорее, она желала отвлечься от тягостных мыслей, владеющих ею. Наконец, раздраженно захлопнув крышку ларца, Франсуаза произнесла: — Марго, мессир граф у себя? — Нет, мадам, его милость изволили отбыть еще рано утром, — голос горничной звучал ровно, но графине послышалась в нем скрытая издевка. — Он просил что-то передать мне? — женщина изо всех сил сжала подвернувшийся ей под руку черепаховый гребень, борясь с желанием запустить им в гладкую поверхность зеркала, в отражении которого она видела невозмутимое лицо Марго. О, как она ненавидела эту деревенщину, которую муж приставил к ней, словно соглядатая. — Нет, госпожа графиня, — «как и всегда», словно насмехаясь, крутилось в голове у Франсуазы окончание этой фразы. — Ты закончила? — она аккуратно отложила гребень в сторону. Только бы суметь сдержаться, только бы не закричать и не отхлестать эту дуреху по щекам… — Да, ваша светлость, — Марго отступила на шаг назад и застыла, сложив перед собой руки. На ее лице невозможно было прочесть никаких эмоций, она молча стояла, ожидая дальнейших распоряжений. — Позови девушек, пусть они помогут мне одеться. А ты можешь быть свободна. — Как будет угодно госпоже, — горничная слегка склонила голову и скрылась за дверью. — Дрянь, — прошипела ей вслед Франсуаза. — Вот бы ты грохнулась с лестницы и сломала себе шею, чертова гугенотка. В комнату, словно дуновение легкого ветерка, впорхнули две хорошенькие девушки-камеристки, которых молодая графиня наняла сразу же по приезду в Париж. — Ваша светлость, вы сегодня ослепительны! — прощебетала одна, а другая восхищенно прижала руки к груди. Франсуаза милостиво им улыбнулась. Приятное разнообразие после постного лица Марго. На кровати лежало приготовленное горничной платье из гладкого итальянского атласа светло-зеленого цвета с легким бело-розовым узором в виде пышных цветочных букетов, с пеной белоснежных кружев на рукавах и вышитым золотом и драгоценными камнями корсажем. По подолу тоже шла вышивка, к которой добавлялись маленькие жемчужинки, создающие изящный рисунок и придающие наряду некую воздушность. Платье было восхитительным, но совсем не нравилось Франсуазе. Муж в который раз проявил свое пренебрежение к ней, заказав гардероб, совершенно не согласуясь с ее желаниями. Вместе с тем, молодая женщина не могла упрекнуть супруга в отсутствии вкуса — она знала, что будет выглядеть в этом наряде обворожительно. Франсуазу захлестнуло раздражение: как же изысканно Жоффрей дал ей понять, сколь мало для него значит ее мнение, и что доставить ей удовольствие не входило в его планы, а скорее наоборот, в его поступке сквозило откровенное неуважение к ней. Когда же это произошло? Отчего так вышло, что теперь они с мужем стали чужими людьми, словно не было того счастливого времени, когда Франсуаза была для него королевой, Прекрасной дамой, когда он предугадывал каждое ее желание, исполнял любой каприз, убеждая ее в своем неизменном восхищении? Пока девушки осторожно надевали на нее роскошное платье, Франсуаза вспоминала тот вечер, когда узнала, что Жоффрей собирается уехать в столицу. *** Это случилось вскоре после визита его величества Людовика XIV в Тулузу, когда молодой король гостил у них в замке, который Жоффрей, подражая традициям аквитанских трубадуров, чьей культурой безмерно восхищался, прозвал отелем la gaya scienza*. Монарх оказывал Франсуазе весьма красноречивые знаки внимания, восторгаясь ее красотой, грацией, остроумием, утонченными манерами и выражая настойчивое желание в самом ближайшем времени увидеть их с супругом при дворе. Вслед за сюзереном неоспоримые достоинства юной графини начали превозносить и остальные члены его свиты, заставив голову Франсуазы слегка кружиться от столь явно демонстрируемого ей поклонения. Она была так счастлива, упиваясь бесконечным потоком комплиментов, льющихся на нее со всех сторон, словно золотой дождь, что не сразу заметила изменения в поведении мужа, который вдруг стал с ней холодно-вежлив и отстранён. Молодая женщина знала, что ревность не могла быть тому причиной, поскольку внимание к ее персоне со стороны многочисленных кавалеров всегда льстило Жоффрею, с удовольствием отмечающему полные неподдельного обожания взгляды, обращённые на его жену. Поэтому Франсуаза решила, что все дело в увлечении мужа наукой, которое, хоть и было весьма необычным для потомка могущественных некогда графов Тулузских**, нисколько не противоречило его гремящей на весь Лангедок славе оригинала и сумасброда. Он стал подолгу уединяться в своей алхимической лаборатории, все чаще оставаясь там до самого утра и напрочь забывая о прелестях юной супруги. Но это не сильно волновало ее до того момента, пока по Тулузе пожаром не пронеслась весть о его скором отъезде. Франсуаза тогда вбежала в его кабинет, гневно сверкая глазами, и быстро заговорила: — Почему вы не сказали мне, что уезжаете? Жоффрей нехотя оторвал взгляд от разложенных перед ним бумаг и с намеренно подчеркнутым недовольством посмотрел на жену. Та обиженно вздернула подбородок. Нет, ему не удастся заставить ее уйти без ответа! Она имеет право знать, куда и зачем он отправляется. Осознав, наконец, что отделаться от нее не удастся, он встал из-за стола и неторопливо пересек комнату, остановившись в шаге от Франсуазы. По его губам скользнула саркастическая улыбка, которую она так ненавидела, и, лениво цедя слова, он проговорил: — С каких пор, госпожа графиня, я должен ставить вас в известность о своих планах? Франсуаза задохнулась от возмущения. — Позвольте, сударь…  — Мои дела не касаются вас никоим образом, мадам, — Жоффрей бесцеремонно перебил ее. — Думаю, вам будет чем заняться в мое отсутствие. Прощайте. И граф, словно сочтя разговор законченным, направился к выходу из комнаты. Франсуаза схватила его за руку и заставила взглянуть себе в глаза. — Что происходит? Скажите же, Жоффрей, что между нами происходит? — гордая до безумия, она впервые говорила с просительной интонацией, ища в его непроницаемых темных глазах ответ на терзающий ее уже несколько недель вопрос. Он мучительно долго молчал, потом склонился к лицу жены так низко, словно хотел ее поцеловать, и сказал: — Между нами? Между нами решительно ничего не происходит, моя дорогая, — и, убрав ее руку с рукава своего камзола, ушел. Франсуаза осталась стоять посреди комнаты, не в силах двинуться с места. В ее голове колоколом отдавались его последние слова: «между нами… ничего… не происходит… ничего…», и ей вдруг отчаянно захотелось убежать из этого роскошного дворца, от этого ставшего вдруг чужим мужчины, далеко-далеко, навсегда. В кабинет заглянула Марго и сдержанно проговорила: — Госпожа графиня, мессир граф велел передать вам, что завтра он уезжает в Париж и, если вы пожелаете, то можете сопровождать его. Прикажете собирать вещи? — Да, — Франсуаза обернулась к ней. Ее глаза лихорадочно заблестели. — Да, Марго, и немедленно! — она победно улыбнулась. Еще не все потеряно: Жоффрей берет ее с собой, он хочет, чтобы она была рядом с ним! А его внезапно изменившееся отношение к ней — всего лишь плод ее разгоряченной фантазии. *** И вот теперь, стоя перед зеркалом в своем новом отеле, построенном, как еще недавно говорил муж, специально для нее, Франсуаза чувствовала, что потерпела сокрушительное поражение… Она непроизвольным жестом поднесла руку к губам, словно заново переживая то отчаяние, тот гнев, что испытала накануне. Мадам Скаррон***, с оттенком легкой жалости поглядывая на подругу, поведала Франсуазе, что ее муж в открытую изменяет ей с женой герцога де Мерекура, и об этом судачит весь Париж, смакуя самые невероятные пикантные подробности. Она полночи прождала Жоффрея, чтобы объясниться с ним, но он так и не появился. Только под утро, когда ее сморил сон, муж буквально на несколько минут заехал в отель, чтобы переодеться, и снова отбыл. Теперь у Франсуазы словно открылись глаза: охлаждение, которое началось еще несколько месяцев назад в Тулузе, перешло в откровенное пренебрежение здесь, в Париже. С головой окунувшись в столичную жизнь, молодая графиня и сама первое время едва вспоминала о муже — приемы, балы, салоны, театры увлекли ее в свой стремительный круговорот. В отсутствие вечно занятого супруга, все эти месяцы она предавалась радостям светской жизни, не замечая, как с каждым днем они все больше отдаляются друг от друга. В последнее время граф не ставил жену в известность о своих отлучках, не сопровождал ее на приемы, не интересовался, как она проводит свободное время. А разве она была против? Разве требовала его компании, искала его общества? Новость об измене мужа, ставшая достоянием парижского высшего света, прогремела, как гром среди ясного неба, выбив у Франсуазы почву из-под ног. Таким возмутительным образом Жоффрей демонстрировал супруге свое равнодушие и презрение, ясно давая понять, что между ними все кончено. Может быть, ей стоило остаться в Тулузе? «И похоронить там себя за вышиванием?» — одернула саму себя Франсуаза. Перед ее глазами вдруг встало худое и бледное лицо матери — Дианы де Грансень, изможденной долгими молитвами и пьяными дебошами гуляки-мужа. Ей, благочестивой и верующей женщине, приходилось мириться с беспутным образом жизни супруга, не стремящегося скрывать свои похождения. Благодаря слугам, одна из таких историй стала известна широкому кругу знакомых и со временем обрела ошеломляющую популярность в модных салонах*. Неужели и ее ждет такая же участь: слышать о выходках неверного мужа и закрывать на них глаза? Франсуаза с негодованием отвергла даже саму мысль об этом. Ну уж нет! Она приехала в Париж блистать, и так оно и будет. Ничто не заставит ее уехать, пусть даже у Жоффрея в любовницах перебывают все потаскухи столицы! Но все же гордость молодой женщины была уязвлена. Франсуаза поклялась себе, что не будет, подобно своей матери, терпеть измены супруга. Она заставит Жоффрея уважать себя. И рано или поздно он поймет, как неосмотрительно с его стороны было так пренебрегать собственной женой и ранить ее чувства. Она из Мортемаров*****, а они не прощают обид и жестоко мстят своим обидчикам! Закончив утренний туалет, Франсуаза позвала Марго: — Вели заложить карету — я хочу навестить сестру, — не терпящим возражения голосом распорядилась она. — И еще, сегодня я не буду ужинать дома. Можешь так и передать господину графу. _____________ * Графство Тулуза (окс. comtat de Tolosa) — средневековое графство в Южной Франции, располагавшееся на территории современных регионов Лангедок — Руссильон и Юг — Пиренеи. Столицей графства был город Тулуза. Наследные графы Тулузы правили городом Тулузой и графством, включавшим окрестности города, с конца IX века до 1271 года. Графы Тулузы и другие члены этой фамилии владели также в разное время графствами Керси, Руэрг, Альби и Ним, а также были маркизами Готии и Прованса. В конце XII века Тулузское графство достигло высшей степени благосостояния и культуры. Время Раймунда V (1148—1194) было золотым веком провансальской литературы. Блестящий двор Тулузских графов стал умственным центром Европы. В то же время в графстве получила развитие ересь альбигойцев. Защищавший их от преследований папы Иннокентия III Раймунд VI (1194—1222) подвергся отлучению от церкви. В 1209 году против альбигойцев и графа Тулузы был объявлен крестовый поход под начальством Симона де Монфор, который овладел всей страной и в 1215 году получил её в дар от папы. Раймунд VI не отказывался, однако, от своих прав. В 1218 году Симон де Монфор был убит при осаде города Тулузы, и графство снова перешло к Раймунду VI, которому наследовал сын его Раймунд VII, также отлученный от церкви. В 1226 году против него начал войну король Франции Людовик VIII, которому наследник Симона, Амори, уступил свои права на Тулузское графство. В 1229 году по Парижскому договору Раймунд VII отказался в пользу французского короля от большей части своих владений и публично отрёкся от ереси. Единственная дочь и наследница Раймунда, Жанна была в 1241 году выдана замуж за сына Людовика VIII, Альфонса де Пуатье, который получил титул графа Тулузы. После смерти Жанны и Альфонса в 1271 году и остальная часть графства Тулузского перешла к французской короне. Предок Жоффрея (по мнению автора), Раймунд-Роже Тренкавель, был племянником Раймунда VI Тулузского. ** Веселая наука (старопровансальск. — gaya scienza) — одно из самоопределений южнофранцузской рыцарской культуры, презентировавшей свой идеал в куртуазной поэзии трубадуров 11-12 вв. Термин «веселая наука» выражает своего рода дисциплинарный характер любви трубадура к Прекрасной даме как нормативной поведенческой парадигмы рыцаря. *** Франсуаза д’Обинье — внучка предводителя гугенотов Теодора Агриппы д’Обинье. Родилась 27 ноября 1635 года в крепости Ниор, куда были сосланы её родители по приказу кардинала Ришельё. В 1639 году родителей отправили в ссылку на Мартинику, и они взяли её с собой, из-за чего позже она получила прозвище «Прекрасная индианка». Получила строгое протестантское воспитание, но была крещена по католическому обряду — планировалось, что это обезопасит её от гонений. После смерти на Мартинике отца Констана д’Обинье (1645) Франсуаза вернулась с матерью во Францию. По причине полной нищеты мать с Франсуазой жили у родственников. Здесь их приютила тётка маркиза де Виллет, строгая кальвинистка; но другая её родственница, католичка Нейан, отдала её в монастырь урсулинок в Париже, где Ментенон после долгого сопротивления обратилась в католицизм. По некоторым сведениям, в процесс запутанного религиозного воспитания дочери и внучки известных гугенотов вмешалась лично Анна Австрийская, своим решением определившая окончательно, что Франсуаза будет католичкой. В 1652 году ее опекунша мадам Нейан выдала Франсуазу замуж за знаменитого поэта Поля Скаррона. Скаррон был паралитиком и намного старше своей супруги, но в дальнейшем Франсуаза вспоминала годы брака как «самое лучшее время жизни». Не без её личного участия парижский дом Скаррона почти на целое 10-летие превратился в «модный салон», где собирались поэты, писатели, драматурги и пр. вольнодумцы. **** Однажды ночью Габриель де Рошешуар, маркиз де Мортемар вернулся домой очень поздно, а его жена, как обычно ожидавшая его, в очередной раз не смогла удержаться от нравоучений и спросила: — Откуда вы явились? Вы так и будете проводить свою жизнь в компании с чертями? На что господин де Мортемар ответил: — Я не знаю, откуда я пришел, но я знаю, что мои черти в лучшем настроении, чем ваш ангел-хранитель. ***** Франсуаза Атенаис де Рошешуар де Мортемар или мадемуазель де Тонне-Шарант принадлежала к одному из самых старинных дворянских родов Франции, дому Рошешуар. Франсуаза де Рошешуар де Мортемар родилась 5 октября 1640 года в шато Люссак на территории современного французского департамента Вьенна (регион Пуату — Шаранта). Крестили её в тот же день. Франсуаза (позже, под влиянием прециозного направления в искусстве, она взяла себе имя Атенаис) происходила от двух знатных французских домов — её отцом был Габриель де Рошешуар, маркиз де Мортемар (герцогство с 1663 года), первый камер-юнкер короля Людовика XIII, а матерью была Диана де Грансень, фрейлина королевы Франции Анны Австрийской. В девичестве юная Франсуаза носила титул мадемуазель де Тонне-Шарант. Родные сёстры и брат Франсуазы: Габриела, служившая всю жизнь придворной дамой, известная как мадам де Тианж. Луи Виктор известный как герцог Вивонн, приятель Людовика XIV в детстве. Мари Мадлен Габриела Аделаида, настоятельница королевского аббатства Фонтевро. От своего отца она унаследовала знаменитое фамильное остроумие Мортемаров. В детстве она часто путешествовала со своей матерью между семейными владениями и королевским двором в Париже. По достижении 12 лет Франсуазу отдали на обучение в женский монастырь святой Марии в шарантском Сенте, где 10 годами ранее обучалась её старшая сестра Габриела. Франсуаза отличалась большой набожностью и принимала причастие каждую неделю. 18-летняя Франсуаза вышла из обители в 1658 году, имея титул мадемуазель де Тонне-Шарант.