Воины Кровавого Солнца. Часть II

*** Dir en Grey – OBSCURE (LOTUS ver.) Satoru Karino Рука прищурился, стараясь рассмотреть что-нибудь, сквозь дым и поднявшуюся пыль. Рядом стоял Хитсуги, разглядывая что-то под ногами. — Все живы? – подал голос Йошики откуда-то справа. Никто не спешил оповещать кумитё о своем состоянии, угрюмо оглядывая друг друга в оседающей пыли. Неожиданно Сугизо стремительно сорвался с места, подойдя вплотную к Хаяши, он с размаху врезал ему в солнечное сплетение. Глава семьи Хаяши-кай сложился пополам, хватаясь рукой за живот и рвано выдыхая. — Черт тебя побери, с твоей любовью к представлениям! – взревел Сугихара над ним. — Да ладно, Суги, — прохрипел Йошики. – Все же обошлось. Карино краем глаза заметил, как Тошия быстро подошел к Тато и что-то едва слышно произнес. — Что случилось? – громко спросил Сатору у брата, внезапно понимая, что они рано позволили себе расслабиться. Ответил ему его верный телохранитель: — Сюда идет подкрепление, Сатору-сан. — Много? — Нас гораздо меньше… — Там у входа мои люди, — вмешался в разговор Хаяши, указывая на лестницу. — И мои, — кивнул Ивагами. Все замолчали и, наконец, расслышали крики с улицы. Сражение началось, пока они тут разбирались. — Надо уходить отсюда, пока мы еще живы, — выдал Сугизо. — Я думаю, что уже поздно, — Мияви выглядел спокойным, прислонившись спиной к стене и глядя себе под ноги. — Они уже поднимаются, — добавил Ивагами, доставая оружие и отступая вглубь помещения, дабы скрыться от прямого огня. Рука последовал его примеру. С пистолетом наперевес, он кинулся к барной стойке, лихо перемахнув через нее. Совсем рядом он заметил Хитсуги, а потом тот снова пропал из поля зрения. Будто какая-то сила придавила Карино к полу, не позволяя выглянуть из-за стойки, поэтому он пропустил тот момент, когда в клуб ворвались люди. Почти сразу комнату разорвало от грохота выстрелов. Гулким эхом крики разнеслись по всему помещению, взметнувшись к потолку и разбившись о него. Слышались непонятные команды, знакомые имена, выкрикиваемые надсадным басом Татсуро, который перекрывал Хаяши, находящийся, казалось, в гуще схватки. Только через минуту Рука осознал, что неведомой силой, прижимающей его к полу, оказался Дайске. Стряхнув его тяжелую ладонь, мужчина, наконец, выпрямился, сильно ударившись головой о какую-то полку, с которой посыпались бокалы, утопая пронзительным звоном в общей какофонии звуков. В глазах на какое-то время потемнело, а в голове, наполненной и без того противным гулом, затрещало. Запустив пальцы в волосы, Сатору почувствовал теплую вязкость крови. Плюнув на боль, он посмотрел на развернувшуюся перед глазами картину побоища. Не разобрать, где свои, а где чужие, все мелькали размытыми пятнами, от которых начинало тошнить. Падали тела, о которые спотыкались, делая неверные выстрелы, возможно, даже попадая по соратникам. В поле зрения попал брат, метнувшийся огромной черной птицей в нескольких метрах. За ним неизменно скользил Тошия, прикрывая тыл кумитё. Две высокие родные фигуры смотрелись до смешного абсурдно в этой цветастой массе. Казалось, что это картинка из другой жизни Руки. Это же брат, а рядом просто его верный друг. Как они здесь оказались? Что он сам делает посреди этой битвы? Плечо обожгло неожиданной вспышкой боли. Зажмурившись, мужчина расслышал невнятный шепот, а возможно и крик Дайске. — Карино, очнись! Открыв глаза, Сатору вновь окунулся в этот столь привычный мир. Все правильно, так и должно быть. Он не страдает галлюцинациями. Тато – кумитё огромной семьи якудза, а Тошия никакой не друг, а всего лишь защитник, призванный прикрывать своего главу. Дайске уже перепрыгивал через стойку, ногой оттолкнув кого-то, кто посмел сунуться. Выстрелив наугад, Рука проследил за своим бывшим любовником. Грация привычно завораживала, от уверенной хватки, которой он сжимал пистолеты, что-то внизу живота приятно ныло. Он все еще желал его до странной щемящей боли в груди. Это какой-то необъяснимый магнетизм к человеку, от него так просто не избавиться. Мир как-то странно замер, время полилось как вязкий теплый кисель. Рука отчетливо, будто Дайске стоял в метре от него, видел, как плотно были сжаты челюсти, от чего линии подбородка обострились, став, будто ощутимо опасными, как лезвия – проведи пальцем и поранишься. Тонкие жилы напряглись, вздувшись под смуглой кожей рук. Густая волна волос путалась в спертом воздухе, падая на сильные плечи. Невозможно черные глаза сузились, скрывая смертельную ярость взгляда. Легко подпрыгивали тонкие цепочки на шее, ударяясь о грудь. Хищно блеснуло мощное кольцо на правом мизинце. Заворожено, не отрываясь взгляда, будто ничего больше вокруг и не происходило, Карино наблюдал за убийцей. В какой-то момент Дайске крутанулся, скрываясь за колонной. Может, от большинства он и укрылся, но Рука до сих пор отчетливо различал его профиль. Вот мужчина снова выглянул, едва увернувшись от случайной пули, а потом еле устоял на ногах, так как сзади на него буквально прыгнул кто-то из чужих, безжалостно сжимая пальцы на сильной шее. Сатору непроизвольно дернулся вперед, с явным намерением помочь. Но тут кто-то сзади грубо схватил его за шею, в следующую секунду приложив лицом о полированную поверхность барной стойки. В глазах потемнело, а из носа хлынула кровь. Рука зашипел, выворачиваясь из хватки и заламывая руку противнику. Мало что еще соображая после удара, он просто дернул руку сильнее, с удовлетворением услышав противный хруст. Мужчина взвыл, пытаясь вырваться и лягнуть неприятеля, но Карино был выше, что позволяло стоять на расстоянии удара. Дернув своего противника, Рука приложил его головой о стеклянный холодильник, ломая толстое стекло, после чего о железную поверхность рабочей области, вырубая окончательно. Когда он, чуть задрав голову, дабы остановить кровотечение, вновь взглянул на Дайске, у ног убийцы уже лежало два трупа, а он снова скрывался за колонной, сжимая в руках пистолет. А потом он плавно выскользнул из импровизированного укрытия, пристально оглядывая толпу, будто выбирая жертву. И он ее нашел. Замерев, Карино наблюдал, как убийца вытянул руку, заканчивающуюся стальным блеском огнестрельного оружия. Казалось, что он метился непривычно долго, даже прищурившись от напряжения. Пуля сорвалась бесшумно, растворившись в бушующей массе сражающихся. Сильная рука чуть дернулась, скрывая нервный импульс. А в следующую секунду сердце самого Сатору отчаянно дрогнуло, стукнувшись о реберный барьер. В этой однородной толпе единственно-родная, черная, высокая фигура как-то странно дернулась, неестественно-грациозно выгнувшись. Никто не заметил, так как рядом не было привычных Тошии и Асаги, тонкая фигура Шиньи мелькала в другом конце зала… И только отчаянный крик разорвал просторное помещение, перекрыв все остальные звуки. От неуемной боли, которую вмещал в себя этот вопль, удивительно, но не рухнули стены, не вылетели оставшиеся еще целыми стекла, не попадали все замертво. Потому что это было поражающе жутко. Но ведь и падающее замертво тело – это тоже тяжело, невыносимо, шокирующе. Неправильно! Особенно, если это тело любимого человека. Юккэ ринулся к Татсуро с таким рвением, что просто не замечал, как расталкивает людей, вырывается из лап противников. Его лицо было перекошено ужасом и страхом… Обыкновенным человеческим страхом. Кто-то кинулся на него, с явным намерением убить. Юске грубо оттолкнул его, а потом свернул ему шею, будто это были не крепкие человеческие кости, а просто бумага. Из горла вырвался дикий рык, когда он пнул следующего под колено, сломав его. Этот человек, возможно, иногда излишне эмоциональный и осторожный, сейчас был устрашающе бешеным, неуправляемым, со смертельным блеском в глазах. Взгляд был прикован к бездвижной черной фигуре, на которую никто пока не обращал внимания, кроме Руки. Младший брат все так же молча смотрел на Тато, не в силах поверить в виденное. Непобедимый, властный, решительный всегда, теперь был беспомощно распластан по полированному полу. Картина была пугающей. Хотелось подойти, со всей силы пнуть старшего брата, раздирая глотку над ним, заставляя пошевелиться, встать и снова сражаться. Но почему-то реальность не желала затягиваться симпатичной розовой пеленой, а оставалось все такой же противно жестокой. Татсуро больше нет в его жизни… В жизни якудза. И теперь ответственность за клан на нем, никто не посмеет оспорить его прирожденное лидерство. Это было ясно всегда, что ему быть следующим главой. Но никогда не хотелось смиряться с этой мыслью. А сейчас она неожиданно быстро усвоилась. Все внутри забурлило, требуя немедленных действий. Какого-то решения… Хоть чего-нибудь, только не стоять на месте не смотреть на тело брата. И тут его снова будто примагнитило взглядом к Дайске. Странно, но убийца тоже смотрел на него. Пару секунд зрительного контакта, они едва заметно кивнули друг другу, понимая без слов. Андо все сделал правильно. Задание было выполнено чисто. Рука, не медля больше не секунды, вновь перемахнул через стойку, больше не скрываясь. Теперь он глава семьи Ивагами-кай… А точнее, снова семьи Сатору-кай… *** События следующих трех глав происходят практически одновременно… the GazettE — Leech Uruha Странное ощущение, будто что-то липкое растекается по всему телу, заставляя замедлять движение в попытке избавиться от противного чувства. Мужчина нахмурился, сведя тонкие брови, и поспешно осмотрелся. Он был на улице один. Если обычных воинов пропустил мимо себя спокойно, то где те двое, было непонятно. Это злило. Уруха ненавидел, когда что-то шло не по плану и выходило из-под контроля. Снова оглянувшись, он заметил тень в переулке. Криво усмехнувшись, мужчина быстро двинулся в сторону намеченной цели. Какая-то случайная прохожая, заметив катану у него за спиной, испуганно выкатила глаза, раскрыв рот от удивления. Уруха проигнорировал ее, пройдя совсем рядом и даже не потянувшись к оружию, чтобы убрать ненужного свидетеля. К чему попусту растрачивать силы? Ухмыльнувшись собственной гуманности, убийца вошел в здание мужского клуба с покосившейся от взрыва вывеской. Быстро преодолев ступени, он заметил рядом с собой тех двоих, кого и искал на улице. Резко кивнув головой в сторону сорванных с петель дверей, откуда доносились крики, выстрелы и звон оружия, он первым устремился внутрь, вытаскивая длинный меч, чья рукоять привычно охладила ладонь. У него была лишь одна цель. Ворвавшись в просторное помещение, наполненное большим количеством народа, он снес голову острым лезвием первому, кто подвернулся под руки. Ему было все равно свой это или чужой. Для него вообще не существовало сторон, лишь задание, которое он исполняет за определенную плату. Сейчас плата была очень высока, Уруха не мог позволить себе проиграть. Жизнь за жизнь. Убийца заметил его почти сразу, выцепив взглядом из толпы. Такого просто невозможно пропустить среди однородной массы. К сожалению, его появление тоже не прошло незаметно. Минус высококлассных убийц в том, что они знают друг друга в лицо. Его противник понял все слишком быстро, об эффекте неожиданности можно было забыть. Отведя оружие вниз и в сторону, Уруха стремительно сорвался с места, устремляясь вперед. Для них обоих время замерло, люди застыли, они пожирали друг друга глазами, стремясь решить все взглядами. Два сверкающих меча столкнулись с чистым звоном, скатившимся до раздражающего лязганья. Первый удар оказался настолько мощным с обеих сторон, что их откинуло друг от друга. Уруха стремительно оттолкнулся от стены, отражая не заставившую себя ждать атаку. Меч Мияви скользнул по кому-то, вонзившись в мягкую плоть. Его противник воспользовался секундным замешательством, перейдя в нападение. Второй меч, уверенно зажатый в левой ладони, принял удар на себя. Фигура Ишихары померкла в мелькнувшем вихре его пестрой одежды. Уруха кинулся за ним, рубя всех, кто попадался на пути. Их сражение было похоже на стремительный завораживающий танец. Легко отталкиваясь от всех предметов мебели, они уворачивались от смертельных атак друг друга, ломая все, что попадется. Два противника не видели вокруг ничего, кроме друг друга, до их слуха вряд ли доносилось что-либо, кроме размеренного дыхания противника, шороха собственной одежды и звона трех мечей. Два размытых цветных пятна в искрах сталкивающегося оружия перемещались по комнате, умело лавируя между остальными. На удачу в Уруху был брошен сюрикэн, но лезвие проскочило мимо, не задев одежду, а он даже не обратил внимания на него, отражая очередной мощный удар. Легко вскочив на единственный целый диван в центре, Уруха грациозно прыгнул с него, занося меч для удара сверху, но Мияви, плавно извернувшись, ушел от смертельной атаки, оцарапав предплечье противника, скрытое красной велюровой тканью куртки. Лихо развернувшись, он поставил мощный блок и тут же отскочил на полметра. Не обращая внимание на не спадающее напряжение мышц рук от непрекращающейся схватки, Уруха продолжал уворачиваться от все новых нападений, нанося все новые сильные удары. Это был поединок на выносливость, потому что в профессионализме они не уступали друг другу, и понимали это оба. Стальной блеск глаз буквально пронизывал душу, заставляя оступиться, сделать ошибку, что позволило бы нанести решающий удар. Но нет, никто не хотел умирать даже в такой достойной схватке. Почва неожиданно ушла из-под ног, когда Уруха сделал неверный шаг назад, наступив на мягкое мертвое тело. И без того плывущий интерьер, превратился в текущие краски, резко размазанные мазками агрессивного художника. Пол оказался слишком жестким, убийца не смог больше контролировать свое дыхание, рвано сорвавшееся с губ. У него были считанные мгновения, чтобы придти в себя, которыми воспользовался Мияви, нанеся хараи ваза*. Уруха еле выдержал атаку, выставив оружие перед собой. Еще две секунды, чтобы подняться на ноги и вновь кинуться в схватку. Такамаса допустил ошибку, вследствие чего получил ощутимый удар по голени сильно подкосивший его святую уверенность в собственные силы. Не показывая своей слабости, он снова атаковал, не дав расслабиться противнику. Все произошло слишком быстро. Мияви действовал на уровне инстинктов. В какой-то момент в поле зрения попала светлая макушка убийцы. Он просто проскочил мимо, но все равно встал на пути Урухи. Увернувшись от удара противника, он развернулся на сто восемьдесят градусов, создавая вокруг себя вихрь. Сверкнула обагренная кровью катана, впившаяся в мягкую плоть невысокого блондина, которым находчивый Уруха прикрыл себя от агрессора, заодно лишая его жизни. А дальше время стремительно сорвалось со своего привычного барьера, заторопившись и подгоняя события. На свою беду Уруха убил Хитсуги, который, как обычно, защищал своего главу. Рука, находившийся совсем рядом, это видел. Даже в пылу битвы, охваченный удушливым спокойствием, Мияви содрогнулся от черной тени, вспыхнувшей в глазах Сатору. В это мгновение ему было наплевать, что Уруха вооружен и очень опасен. Карино превратился в зверя. Прыжком, достойным хищника, он подобрался к виновнику гибели его преданного защитника, грубо хватая за шею не ожидавшего нападения Уруху. Сам Такамаса мало что успел понять. Рука молниеносным движением вывернул сильное запястье противника, надавил, заставляя выпустить меч. Завораживающим кругом катана взвилась в воздухе. Урухе удалось вывернуться из стального захвата, но он не успел уклониться, встретив удар собственным же оружием, глядя своему убийце в глаза… В глаза, в которых не отражалось ничего, кроме его собственного побледневшего лица. Согнувшись, Уруха медленно стек на пол, к ногам Руки, который занес оружие для нового удара. Его перехватил Мияви, едва заметно качнув головой. Безразлично хмыкнув, Карино отбросил катану в сторону и опустился на колени перед Хитсуги. Такамаса посмотрел на Уруху, хватающего ртом воздух и накрывающего ладонью рану. Поймав этот взгляд, умирающий чуть опустил глаза, безмолвно прося наклониться, царапая густой, пропитанный кровью, воздух ногтями. Мияви не стал противиться просьбе, склонившись над ним, позволяя судорожной хватке сойтись на отвороте его одежды. — Я… — начал Уруха, захрипев. Из горла вырвался булькающий звук. С уголка губ сорвалась алая струйка, скользнув по бледной щеке и смешавшись с каштановыми волосами. – Моя… Се-сестра. Поймав непонимающий взгляд, он собрался с силами и потянул противника на себя, заставляя склониться еще ниже. — Спаси мою сестру, — на одном дыхании выпалил он, закашлявшись кровью. – У них… Слабым взмахов он показал на горстку оставшихся в живых, которые пытались спастись бегством. Мияви проследил за взмахом, а когда вновь повернулся, глаза его противника уже были закрыты. Еще секунду вглядываясь в его красивое лицо, Такамаса потянулся к лежащей в стороне катане. Подтянув за рукоять к себе, вложил оружие в ладонь побежденного, как знак почести. Дернувшись, Уруха инстинктивно сжал свой меч, больше ни на что сил у него уже не было. Мияви аккуратно убрал выбившуюся прядь каштановых волос за ухо, после чего стремительно поднялся, вкладывая свой меч в ножны. Не оглядываясь и ни на кого не смотря, он быстрым шагом направился к выходу. На мгновение замерев возле Сугизо, коротко бросил: — Я сам похороню его. Проследи, чтобы тело никуда не пропало. И пошел дальше. У него была работа. *** Dir en Grey — LOTUS Kai Слишком шумно было на этой узкой улочке. Он не любил толпу, она заставляла его нервничать. Поэтому при первой же возможности скрылся в темноте, смешавшись с тенью, через пару минут почувствовав на себе недовольный взгляд Урухи. Хмыкнув, Каи укрылся и от его глаз. У них были разные цели, сходящиеся в одной точке города. Ни напарниками, ни уж тем более друзьями они не были. Медленно, стараясь не выходить из тени, он пробирался к мужскому клубу, настороженно прислушиваясь к посторонним звукам. Но было слишком шумно из-за грома выстрелов и криков, чтобы расслышать что-то еще. Он тихо проскользнул через парадный вход спустя пару секунд после того, как туда зашел Уруха, нагнав его на ступенях. Недовольно покосившись на меч за спиной убийцы, поморщился. Каи не любил какое-либо оружие, для него это лишний балласт, убивать можно и без этого. Гораздо естественнее и приятнее чувствовать ладонями человеческую плоть, ощущать горячее дыхание на коже, видеть испуг в глазах так близко перед смертью. У него было две цели. Их называли особым оружием Ивагами Татсуро. Неописуемая красота и смертельная опасность в одном лице… В двух лицах. Каи дал Урухе какое-то время, чтобы выступить первым. Они сами являлись секретным оружием. У каждого из троих была своя выгода. Кого-то купили, кого-то заставили шантажом, его же самого просто попросили. Какая разница, кого убивать? А тут еще и возможность проверить свои силы. Из тени распахнутых дверей Каи внимательно наблюдал за теми двумя: грация, пластика, отточенные и вымеренные движения – они казались непобедимыми. В каждом их действии чувствовалась непоколебимая уверенность – их ошибка. Эти двое даже не заметили его присутствия. Надо всегда быть начеку. Да, соперники они очень даже достойные и с двумя сразу справиться будет практически невозможно – это их плюс… Единственный плюс. Во всем остальном они проигрывали своему оппоненту. И в ближайшее время нужно было решать эту существенную проблему, если он хочет выйти победителем из будущей схватки. Мужчина сосредоточил свое внимание на одном из них, стараясь выявить слабые стороны – задание не из простых. Сильно мешало подобное скопление народа. Но так же это являлось и плюсом, так как всегда можно раствориться в толпе. — Тебе их не одолеть, — раздался над плечом насмешливый хрипловатый голос. Каи недовольно хмыкнул. Конечно, присутствие человека за спиной он чувствовал, но ненавидел, когда его отвлекают во время задания. — Следи за собой, — кротко бросил он. — Я не питаю никогда никаких надежд. Живу данной секундой, — ответили за спиной. Убийца не отрывался от своих целей, все еще наблюдая за высоким брюнетом. — Готов умереть? — Умереть никто не готов, — хмыкнул человек, прислонившись спиной к стене. – Но у меня есть план. — Все планы не имеют значения в этой толпе. Ты не можешь контролировать всех сразу… — А мне не нужны все сразу, в этом и заключается план, — мужчина нарочито растягивал слова, беспечно улыбаясь и глядя в потолок. — Дай мне пистолет, — вместо ответа потребовал Каи. — Ты же брезгуешь оружием, — хмыкнул человек, однако, протягивая требуемый пистолет, который все это время держал в руке. Каи перехватил металл, согретый теплотой ладони. — Это не профессионально – стрелять исподтишка, — заметил мужчина. — Следи за собой, — все тем же спокойным тоном посоветовал Каи, ища возможности выстрела. Ему нужно было всего мгновение, которое в его силах остановить. Только дождаться, когда противник раскроется. Его преимущество в данный момент было лишь в том, что он все еще незамечен. Но это до момента выстрела, потом действовать надо стремительно. Мимо пронеслись Мияви и Уруха. Один из мечей сверкнул совсем рядом, вспыхнув нестерпимым блеском в пойманном блике яркого освещения. Такамаса чуть склонил голову, уходя от удара и тут… Каи буквально нутром почувствовал, что его заметили. Мияви не склонен верить в отговорки, будто ему показалось. И пусть он считает себя независимым воином, даже принадлежа Сугизо, но не упустит возможности предупредить о скрытой угрозе своих союзников. Теперь и эффект неожиданности был утерян по несчастливой случайности. — Нас заметили, — озвучил очевидный факт голос за спиной. – Придется и мне вступить в игру. Но Каи уже не слышал его, нужное мгновение засветилось ярким сиянием над головой. Брюнет, затерянный в толпе сражающихся, непозволительно сильно открылся. Раздался выстрел, подавленный глушителем. Траектория полета была вымерена до миллиметра, ошибки быть не должно… И ее не случилось. Пуля пронзила тело, ворвавшись в пульсирующие органы. Асаги сбило с ног, из горла вырвался едва различимый стон. Тошия резко развернулся, глядя на своего напарника, а потом прямо на него, Каи. Dir en Grey – Hageshisato Kono Mune No Naka De Karamitsuita Shakumitsu No Yami Две секунды на то, чтобы отдать оружие владельцу, а потом они вместе влетели в широкий проем двери, разбежавшись в разные стороны. Каи ловко оперся на чье-то плечо, легко оторвался от пола, перевернувшись в воздухе, уходя от скользнувшего мимо лезвия, пущенного Тошией. Толпа, все-таки, очень сильно мешала, и Каи решил заманить противника подальше от десятков глаз. Улыбнувшись, он взглянул на Тошию, который стремительно приближался к нему. Ничего хорошего этот взгляд не предвещал. Убедившись, что за ним пристально следят, Каи сорвался с места, направляясь к служебным помещениям. Он скрылся в темном коридоре, едва увернувшись от двух лезвий, пронесшихся в паре сантиметров от плеча. Полумрак, царивший вокруг, нельзя было назвать преимуществом, потому что оба противника прекрасно ориентировались в темноте. Их силы были равны, и сейчас все решат только смекалка, ловкость и фортуна. Пришло время проверить свою удачу. Вновь улыбнувшись, Каи ворвался в первую попавшуюся комнату, которая оказалась кухней. В углу острый взгляд тут же приметил сжавшуюся девушку, старавшуюся зажать ладонью рот, дабы не выдать себя. Глупая. Страх, потоками распространяющийся от нее, буквально глушил все вокруг. Секунда, потраченная на разглядывание напуганной девицы, чуть не стоила ему жизни. В комнату ворвался Тошия. В темноте глаза его сверкнули как-то завораживающе-страшно. Схватив Каи за ворот куртки, мужчина швырнул его через все помещение. Но тот, ловко вывернувшись, оттолкнулся от огромного холодильника, сделав сальто в воздухе и отпрыгивая на пару метров. Не давая отдышаться, Тошия вновь прыгнул на него, но Каи увернулся от прямого удара, перехватывая кулак убийцы, выворачивая и ударяя по спине. Обычный человек бы упал на колени, закашлявшись, но Тошия лишь чуть прогнулся, нанося свободной рукой удар в солнечное сплетение, а потом кувыркнувшись в воздухе, тем самым освобождая свою руку из захвата. Ни секунды на передышку после сильного удара у Каи не было, так как Тошия, в отличие от него, был все еще вооружен привычными лезвиями. Рванув на себя дверцу холодильника, убийца скрылся за ней от стального нападения, но почти тут же был придавлен этой самой дверцей. В спину впилось что-то острое, а потом на куртку вылилось что-то неприятно холодное, пропитывая ткань. Каи дернулся, но дверца придавила сильнее, заставив рвано выдохнуть. На мгновение успокоившись, он ударил по холодной пластмассе со всей силы. Дверь сорвало с петель. Тошия плавно прогнулся в спине, уворачиваясь от нее. Не медля, Каи сорвался с места, запрыгивая на столешницу. Убийца Ивагами кинулся за ним, перехватывая за край куртки. Оттолкнувшись ногой о край стола, Каи кувыркнулся, оказываясь сзади. Со всей силы он ударил противника в спину, а потом, не дав выпрямиться, схватил за пиджак и толкнул по скользкой поверхности стола. Тошия легко соскользнул с него. Схватив какую-то металлическую лопатку, ловко метнул в мужчину. Тот увернулся, скрывшись за высоким комодом. Тошия заскочил на стол, сильно оттолкнулся от него, в прыжке спуская с пальцев сюрикэн. Каи недовольно поморщился, чувствуя, как обожгло щеку острой болью. Выскочив из своего укрытия, он увернулся от удара. Тяжелый кулак разбил стеклянные дверцы, раздробив часть посуды в острые крошки. Они перемещались по помещению с бешеной скоростью. Уловить какое-то отдельное движение было невозможно. Тошия намеренно не выпускал Каи из комнаты, не давая даже вздохнуть в сторону выхода. Его противнику уже не казалась удачной идея ближнего боя в замкнутом пространстве. Понимая, что путь к двери ему отрезан, он, в очередном сильном прыжке, попросту выпрыгнул из окна. Высота второго этажа не представляла угрозы. Но в планы Тошии не входило отпускать соперника так просто. Он больше не чувствовал особой связи с Асаги, и это могло означать только одно. Он больше ничего не мог сделать для человека, который был ему дорог, но отмщение рассматривалось вполне правильным решением. Поэтому он выпрыгнул в окно следом, оцарапавшись об острые грани стекла. Каи уже проворно карабкался по стене, будто на пальцах были присоски, когда Тошия нагнал его на высоте третьего этажа соседнего здания. Грубо схватив противника за волосы, он бесцеремонно швырнул его вниз. Каи, грациозно извернувшись в воздухе, мягко приземлился на ноги, удержав равновесие. Тошия прыгнул следом, намереваясь придавить весом собственного тела, но противник вовремя отступил. В следующую секунду Тошия получил сильный удар в челюсть, упав на землю, но тут же увернулся от чувствительного пинка, быстро вскакивая на ноги. Из носа потекла кровь, окропляя подбородок и шею. Сплюнув ее, он мощным толчком впечатал Каи в стену. Перед глазами на мгновение померкло, пришлось тряхнуть головой, чтобы придти в себя. Из-за этого он пропустил еще один удар в живот. Согнувшись, Каи нелепо подставился под следующую атаку. Тошия безжалостно бил его, не предоставляя возможности вырваться. Выхватив кинжал из складок одежды, со всей силы всадил лезвие по самую рукоять в мягкую плоть, чуть пониже ребер. Прижав задыхающегося Каи к стене, убийца заглянул в черничные глаза. Он увидел нескрываемый отблеск боли, когда провернул рукоять, разрывая рану. На напряженную руку безостановочно лилась обжигающая кровь. Противник силился вздохнуть, но все внутри сводило, не пропуская живительный кислород. Он обхватил скользкими пальцами ладонь убийцы, не отрывая своего взгляда от него. Тошия протолкнул кинжал еще глубже, опалив горячим дыханием бледное лицо. На его собственном лице не отражалось никаких эмоций. Он просто выполнял свою работу. Хотя, теперь даже кумитё не было в живых. Да, убийца прекрасно видел смерть своего главы, понимая, что это только его вина. Он не заметил противника раньше, не обезвредил прежде, чем был спущен курок. Те драгоценные секунды Тошия потратил на то, чтобы осознать, что в Ивагами-сан выстрелил его собственный брат. Резко выдернув окровавленный кинжал, убийца убрал вторую руку, которой все это время прижимал противника к стене. Каи медленно съехал на пол, завалившись на бок. На грязный асфальт хлынул алая кровь из зажатой дрожащей ладонью раны. Тошия хладнокровно посмотрел на поверженного противника, после чего небрежно толкнул ногой в плечо, заставляя перевернуться на спину. Вытерев рукавом светлого пиджака кровь, все еще текущую из носа, Тошия склонился над мужчиной. Тот с трудом открыл глаза, попытавшись приподняться. Но из-за стремительно хлеставшей крови, тут же повалился обратно, напряженно подрагивая. Вновь взглянув на своего соперника, тихо прошептал: — Убей… Тошия внимательно вглядывался в безжизненные черничные глаза, не спеша исполнять последнюю просьбу. Нет, он не собирался с наслаждением наблюдать за мучениями медленной смерти. Он вообще никогда не получал удовольствия от убийства. У него было иное решение. Упершись коленями в землю, он резко рванул свою рубашку, отрывая длинные лоскуты. Грубо оттолкнув окровавленную ладонь с глубокой раны, Тошия быстро перевязал ее. Каи, сообразив, что его убивать не собираются, попытался воспротивиться, отталкивая сильные руки от раны. Но силы стремительно покидали, он лишь размазывал свою кровь по противнику, который не обращал на это никакого внимания. — Убей меня, — последняя попытка убедить. – Я же убил Асаги… Тошия никак не отреагировал на провокацию, сосредоточившись на своем деле. Каи заметил блеск лежащего рядом с ним кинжала. Потянувшись, слабо сжал липкую от крови рукоять. Но убийца заметил движение, оттолкнув оружие подальше. — Убей меня! – зашипел Каи. – Не сделаешь ты, сделаю я. — Нет, — после продолжительного молчания признес Тошия, закончив перевязку. Он медленно выпрямился, не забыв свой кинжал. Возвышаясь над своим противником, внимательно взглянул в его глаза. — Кумитё будет ждать тебя, — тихо вымолвил он. — Он мертв, — Каи попытался усмехнуться, но вышло слишком нервно. — Сатору-сан теперь кумитё, — оповестил Тошия и, больше не глядя на поверженного противника, пошел по улице, чуть прихрамывая. Каи мрачно смотрел ему вслед, прожигая взглядом спину. Убийца никак не реагировал, хотя ненависть чувствовал прекрасно. Такого исхода не ожидал никто. Обычно подобные схватки заканчиваются смертью. Все уже давно забыли о старых временах, когда царили иные правила. Поверженный противник вынужден был служить тому, кто вышел победителем. И сейчас Тошия напомнил об этой истине, только служить он предлагает не себе, а своему главе. И Каи не имеет права воспротивиться. *** Sugizo — Do-Funk Dance Reita Рейта с недовольством почувствовал, как кто-то будто толкнул его, заставляя остановить свой стремительный бег по крышам пригорода Токио к намеченной цели. И надо ж было выбрать такой неудачный момент прыжка, когда тело беспомощно на мгновение зависает в воздухе на высоте нескольких метров. Охнув, мужчина стремительно полетел вниз между двумя домами. Сделав сальто в воздухе, он изящно прогнулся в спине, ловко зацепившись за железный карниз чьего-то балкона. Конструкция, не рассчитанная на подобные агрессивные атаки человеческого веса, крупно задрожав, вылетела из бетонного перекрытия с правой стороны, свесившись. Сухие ладони предательски съехали по проржавевшему железу, сдирая тонкую кожу. Зашипев, Рейта дернул свое тело, заставляя себя запрыгнуть на этот балкон. Лишь когда под ногами почувствовалась твердая почва, он облегченно выдохнул, после чего проворно полез снова на крышу. Возобновляя свой бег по черепице, он ощутил на себе недовольный взгляд. Посмотрев влево, приметил одинокую фигуру Урухи и криво усмехнулся. Замерев на карнизе здания, находящегося рядом с клубом, из которого доносился грохот выстрелов и крики, Рейта наблюдал за тем, как двое его напарников по очереди проскользнули в парадные двери, скрывшись в темноте. Сам он никогда не любил заходить через главный вход. Да, и столкнуться со своими противниками в тесноте помещения не входило в его планы. Ему нужна более просторная территория. Только, как заставить их выйти на улицу? Рейта бегло осмотрел внешнюю сторону помещения, затем переулок, в котором оно располагалось. Цепкий взгляд пробежался по ряду припаркованных машин и мотоциклов. Идея – единственно верная – пришла в голову сразу. Осталось только навязать противнику свои правила игры. Хотя, Рейта сильно сомневался, что они оценят его план, ну, или хотя бы выслушают. Здраво решив действовать по обстоятельствам, мужчина чуть отошел назад, разбежался и прыгнул, точно угодив в окно второго этажа, которое кто-то уже разбил до него. Шум голосов, возни и выстрелов здесь был гораздо громче, а в тени парадного входа виднелся Каи. Усмехнувшись, Рейта тихо подобрался к нему, правда, даже не рассчитывая на внезапность. Каи не мог не почувствовать его. С этой странной личностью убийца сталкивался неоднократно. Будто судьбой нашептано постоянно встречаться в самых неожиданных местах. В Каи странно мешалось хладнокровие и необъяснимая открытость. Надменный и неприступный внешне, внутри же он оставался непозволительно ранимым и впечатлительным. Находясь рядом с ним слишком долго, появлялось странно желание оберегать и защищать ото всех. Именно по этой причине Рейта старался пребывать подле этого человека как можно меньше. Его пугала его же собственная неадекватная реакция. По всем показателям Каи было уготована иная судьба, но, видимо, в последний момент где-то там, где вершатся человеческие судьбы, что-то пошло не так, и жизнь открытого светлого создания испоганила слишком внушительная порция дегтя. Есть прирожденные убийцы, а есть те, кого убивать заставили, и они не получают от этого никакого удовольствия. Каи и Рейта ворвались в помещение одновременно, тут же потеряв из виду друг друга. Что-то подсказывало блондину, что больше он этого странного человека не увидит. Даже один Тошия – противник не по зубам. Впрочем, приближаясь сейчас к Даю, который, несомненно, его заметил, он сильно сомневался, что сам останется в живых. Уверенность в том, что им нужен бой на более просторной территории сжимала все внутри. Решение пришло мгновенно. Увернувшись от первого мощного удара Дайске, Рейта со всей силы ударил его ногой в грудь, заставляя отпрыгнуть назад. Не дав даже вздохнуть, ударил еще раз. А потом, зарычав, схватил мужчину за лацканы пиджака и стал стремительно наступать. Пальцы Андо сошлись на его горле, вырвав хриплый всхлип. Но времени слишком мало, чтобы его успели попросту задушить. С коротким криком Рейта в последний раз толкнул Дая вперед. Звон бьющегося стекла утонул в общем оглушающем грохоте. Два тела, сплетенные в смертельных объятиях, скрылись из вида, растворившись в пыли стеклянных осколков. Почувствовав, как ухнуло вниз сердце, когда ноги больше не чувствовали устойчивой почвы, убийца надеялся только на одно, что Шинья заметил их обоих и принял подачу. Даже ожидая сильного удара, он не смог сдержать резкого выдоха, едва не прикусив язык. Такое ощущение, что все внутренности разом подпрыгнули, навсегда сместившись со своих мест, а желудок застрял где-то в легких, мешая поступлению кислорода. В глазах потемнело слишком быстро, а яркие оранжевые звезды снопом ослепительных искр рассыпались в кромешной мгле. Руки предательски подогнулись, не ожидая такой мощи тела. Боль непередаваемой вспышкой полоснула все тело, как скальпель в руках неаккуратного хирурга. Противный скрежет, неравномерный гул и душераздирающий крик ворвались в сознание, разрывая барабанные перепонки. Напряженное тело грузно упало на что-то мягкое, вдавливая еще сильнее. Легкие все не наполнялись кислородом, которого с каждой секундой становилось меньше, истончая линию собственной жизни. В голове царил искристый мрак, отгоняя понимание происходящего. Создавалось устойчивое ощущение нахождения в вакууме. Будто это не твое тело, не твоя боль, не твое отсутствие сознания. Неопределенная нега. Состояние удушливой невесомости. Но болезненная эйфория прервалась так же резко, как и наступила. Кто-то схватил его за ворот куртки, отшвыривая в сторону, будто он тряпичная кукла. Удар головой об асфальт никак не помог уплывающей вменяемости, лишь сорвал тяжелый хрип с потрескавшихся губ, усилив отсутствие какой-либо видимости. Прошло мучительно много времени, а может и считанные секунды, пока Рейта смог более или менее оклематься, через силу впустить кислород в организм, восстановить картинку перед глазами и вспомнить, что он здесь вообще делает. Чуть опершись плечом о холодную стену, убийца с облегчением не обнаружил ни одного перелома. Лишь неприятно саднило второе плечо, намекая на вывих. Мужчина мог с точностью заявить, что родился в рубашке: выпасть со второго этажа и отделаться лишь вывихом и сбитыми коленями. Или… Блуждающий взгляд, отчаянно улавливающий уплывающую картинку, замер на легковом автомобиле, а точнее на том, кто стоял на продавленной крыше, что-то ощупывая внизу. Шинья. Он клюнул на наживку — выпрыгнул вслед за ними. И это он откинул бесчувственного Рейту со своего напарника… Дайске! Убийца попытался сфокусироваться на распластанном теле, буквально вдавленном в автомобиль. Ему повезло меньше всех: он не только упал на спину на железную крышу, так еще и принял на себя вес человеческого тела. Рейта жив только благодаря ему. А вот сам Дай, видимо, не пережил сокрушительного падения. Отчасти на это и было рассчитано. Едва эта мысль успела укорениться в голове, как послышался тихий шепот, и от помятой поверхности автомобиля поднялась дрожащая рука. Вся боль, усталость и потерянность во временном пространстве улетучилась в момент, стоило только осознать, что Андо жив и даже находится в сознании. Ни лица Шиньи, ни Дайске Рейта не видел, но понимал одно – лежа на асфальте в прямой зоне поражения, он сильно рискует. Срочно надо было вспоминать изначальный план и действовать. Быть пристреленным в столь немощном состоянии – худшее, что может представить себе профессионал. Рейта подтянулся, принимая сидячее положение и пытаясь определить, в состоянии ли он двигаться. В принципе, двигать всеми конечностями он мог, а значит, и оружие удержит, большего от него и не требовалось. С опаской поглядывая на убийц, все еще находящихся на машине, блондин тяжело поднялся. Сумерки сгущались над высоким японским небом, затягивая его темными оттенками. Возможно, это было даже на руку убегающему мужчине. Нет, он не отказывался от схватки, но против двоих, находясь не в лучшей физической форме, на открытой территории, шансы его очень малы и равны почти нулю. Пошатываясь, он добрался до мотоциклов, приваленных друг к другу. С трудом подняв ближайший тяжелый байк, он перекинул ногу через него, грузно падая на кожаное сиденье. К его недовольству Дай уже поднялся на ноги, опираясь на плечо Шиньи. Значит, воевать ему против двоих. Осталось только привлечь к себе внимание. Рейта достал один из пистолетов. Не метясь, он выстрелил по машине, попав в шину. Раздался громкий хлопок, автомобиль покачнуло. Оба мужчины, удержав равновесие, взглянули на противника, который, не медля ни секунды, завел мотоцикл. Резкий прямой свет фары ударил по сгущающейся темноте, на мгновение ослепляя. План исчерпал свою оригинальность, дальше надо было действовать, полагаясь на свой профессионализм и изрядную доля везения. Шинья первым соскочил с покареженой крыши, устремляясь к нему. Рейта снова выстрелил, напоминая, что не стоит быть столь опрометчивым. А потом ударил по газам, срываясь с места и уносясь прочь от смертельных выстрелов. Привычный свист ветра в ушах, ночной воздух, разрывающий легкие, ноющая боль во всем теле – сейчас было не до всего этого. Стремительно разрывая токийский вечер с приторным привкусом города, мотоцикл мчался вперед, ведомый уверенной рукой своего временного хозяина. Были считанные секунды, чтобы собраться и окончательно придти в себя. Дороги убийца не знал, а дорожные знаки как-то непривычно расплывались перед глазами. Сзади нарастал гул еще двух моторов, напоминая, что он не на прогулке. Первые выстрелы скользнули по металлу, когда Рейта съехал с основной дороги туда, куда указывал знак, сообщающий о ремонте тоннеля. Резкие порывы ветра путались в одежде, трепали волосы и заставляли слезиться глаза. В зеркале заднего вида отражались две слепящие фары, лиц видно не было. Байк уверенно мчался вперед, а наездник стрелял через спину. Метиться не было возможности ни у него, ни у его противников. Гонка могла продолжаться до бесконечности или пока у кого-то из них не кончится бензин. Дорога была лишена какого-либо освещения. Кое-где она прерывалась выбоинами и рытвинами, из-за чего приходилось лавировать. Впереди маячил тоннель, как распахнутая пасть огромного чудовища, откуда бил зеленоватый свет. Три мотоцикла ворвались в него практически одновременно. Рейта, не выдержав, дернул руль на себя, ставя железную махину на заднее колесо. Рев двигателей, эхом отражавшийся от стен, оглушал и буквально сбивал с ног. Убийца ловко развернул мотоцикл лицом к своим соперникам, резко сдавая назад. Ехать задом было не особо удобно, но и стрелять дальше через спину было неудобно. Понадеявшись, что тоннель не будет петлять, он выхватил сразу два пистолета, стреляя по движущимся мишеням. Он будто в замедленной съемке видел, как уклоняется Шинья, выгибаясь в спине. Дайске, резко пригнувшись вниз, не сводил глаз со своей цели. На его лице давно засохла кровь, возможно, его собственная, а может и его противников. Решительность и стальной блеск в его глазах мог напугать кого угодно. Рейта убрал пистолеты, вновь разворачивая массивный байк вперед. Секундное замешательство едва не стоило ему жизни. Выстрела не было слышно, кому он принадлежал не разобрать, но ногу обожгло слепящей болью. Кто-то не промахнулся. Убийца сцепил зубы, глуша болевые ощущения. Резко ударив по тормозам, он пропустил преследователей вперед, меняясь с ними ролями. Теперь ему гораздо удобнее было целиться и стрелять, чем он не преминул воспользоваться. Но его противники не собирались быть столь доступными мишенями. Быстро переглянувшись, они резко перестроились. В считанные секунды Шинья, так же, как недавно и сам Рейта, развернул свой мотоцикл, максимально близко подъезжая к Даю. Байки почти столкнулись, но в этот момент Дайске выставил ногу, упираясь в сиденье Терачи. Не смотря на усталость, не замечая всех ранений, он ловко встал, одному ему известным способом удерживая равновесие на двух байках. Шинья взял на себя управление обоими мотоциклами. Вот, что называется настоящим профессионализмом и умением доверять своему напарнику. Как бы они сами не отрицали того факта, что некая связь, нить доверия между ними существует, нельзя виденное сейчас списать на галлюцинация. Они работали как одно целое, буквально читая мысли друг друга. Андо выхватил оружие. И без того наполненный страшным гулом тоннель разорвался от грохота пуль. Ни Дай, ни Рейта практически не метились, стреляя наобум. В такие секунды не чувствуешь боли, не в состоянии оценить понесенный урон. Это уже за гранью адреналина, эйфории, ощущения скорости и безбашенности. Еще сохранились проблески холодного рассудка, убийственное желание попасть любой ценой и быстрый отсчет оставшихся патронов. Плотно сжатые губы, до невозможности сузившиеся глаза, обострившиеся черты лица, уверенные руки и полное отсутствие ориентации в пространстве – больше ничего. В это мгновение попадаешь в иной мир и замираешь там на неопределенное время. В таком состоянии они вылетели из тоннеля, оказавшись беззащитными перед пугающе черным небом пригорода Токио. Свежий ветер буквально сбил с ног, заставив, казалось, первый раз глубоко вздохнуть. Дайске так же быстро, как и поднялся, вновь опустился на сиденье, поморщившись от возможных ранений, местонахождение которых пока было невозможно определить. Шинья тяжело оттолкнулся от второго мотоцикла, разворачиваясь лицом к дороге. Рейта воспользовался этим замешательством. Еще не опустив оружия, он произвел два точных выстрела: в бак мотоцикла и в область локтя правой руки Терачи. Видимо, сегодня удача была на его стороне, потому что обе пули попали в цель. Шинья на мгновение отпустил одну сторону руля, от чего тяжелый байк занесло в сторону. Убийца не успел выровняться, так как рука отказывалась двигаться. Мотоцикл на полной скорости врезался в ограждение, разнеся его в пух и прах. Взвившиеся осколки и металлические балки скрыли на мгновение цельную картинку, а потом ночь поглотила непутевого байкера, который улетел вниз по склону. Все, что видели уносящиеся вперед Рейта и Дайске – периодически мелькавшие фары, летящего кубарем мотоцикла. Потом все на мгновение стихло, но разлившийся бензин получил нужную ему искру. Где-то далеко внизу вспыхнула слепящая вспышка взрыва, разорвав ночную мглу на куски. Завораживающее зрелище, от которого пришлось отвести взгляд, дабы самому не оказаться там же. Теперь у Рейты остался только один противник. А непобедимого Шиньи Терачи больше не было в живых. Вновь взглянув на дорогу, Рейта, к своему удивлению, не обнаружил впереди Дая. На мгновение замершие инстинкты, вернулись с новой силой, буквально крича о том, что его обманули. Доля секунды на то, чтобы повернуться влево и обнаружить в метре от себя своего противника. Их взгляды пересеклись, и Рейта прочел в них свою дальнейшую короткую судьбу. Он не успеет даже поднять пистолет, чтобы выстрелить, так как черное дуло уже смотрит в его голову. Казалось бы, есть целая вечность, чтобы увернуться, но на самом деле нет и мгновения, чтобы остаться в живых. Выстрел утонул в волне внезапного страха, от которого не было спасения. Пуля метко попала в висок. Тело мелко дрогнуло, а голова легко откинулась в сторону. Сознание почти мгновенно заволокло черным дымом. Он не был привычно едким или болезненно неприятным. Он был просто никаким. Сладкая нега последнего вдоха, замершего в легких. Оказывается, он уже давно сбросил скорость и сейчас мотоцикл едва ехал. Теперь руки окончательно соскользнули, отпуская управление. Байк мотнуло в сторону, по инерции он еще проехал немного, а потом завалился набок, сбрасывая своего гонщика. Тело упало на асфальт, раскинув руки в стороны. Последней мыслью Рейты было, что, несмотря ни на что, он был повержен лучшим из ныне живущих. Дайске, едва не упав, слез с мотоцикла, отбросив его на землю. Прижимая вывихнутую руку к груди, он склонился над мертвым противником, вглядываясь в спокойные черты лица, прикрытые светлыми прядями жестких волос. Убедившись, что с ним покончено, он развернулся, оглядывая пейзаж перед ним. Он так давно не наслаждался просто свежим воздухом, легким дуновением ветра, свободой. Хотя, какая может быть свобода у такого, как Дай. Но война действительно окончена, новый рассвет не за горами. Конечно, якудза не переведутся в Японии и вести свою подпольную жизнь не перестанут. Но вся страна может вздохнуть спокойно, пусть она и не знала, что происходит последние два года буквально под носом. Решающее столкновение унесло много жизней. Сейчас Даю надо было возвращаться к тем немногим, кого оставил без защиты, преклонить голову перед новым кумитё. Сильно прихрамывая, убийца медленно побрел к той бреши в ограждении, которую пробил байк Шиньи. Даже несмотря на смерть своего напарника, он не мог оставить его тело в этом месте. Оглядев еще полыхающее кострище – все, что осталось от мотоцикла – Дайске стал аккуратно спускаться, стараясь не обращать внимания на текущую по руке кровь. На темном асфальте шлейфом за ним тянулись маленькие рубиновые капельки, яростно вспыхивающие в отблеске потухающего пожара. *Хараи ваза (harai waza) — прием, при котором меч соперника отбивается вами вправо либо влево.