Забытая любовь

Проснись! Первое, что я услышала, придя в себя, — противный писк электрокардиографа. Какое-то время я не открывала глаза, просто лежала и слушала его. Кажется, я лежала в кровати, чья-то рука сжимала мою правую ладонь. В помещении было прохладно, от чего мои пальцы стали холодными. Пахло какими-то лекарствами. Я в больнице? Любопытство всё-таки победило, и я открыла глаза. Яркий свет ослепил, но глаза быстро привыкли к нему. Белый потолок и яркая лампа, горящая белым светом. Окно было зашторено. Я видела лишь его часть и потолок, а повернуть голову, чтобы увидеть остальное, оказалось невозможной задачей. Тело было будто свинцовое и не слушалось меня, даже язык в пересохшем рту отказывался двигаться. Но больше всего меня пугало не это, а то, что я совершенно ничего не могла вспомнить. В голове была пустота на месте воспоминаний — ни лица родных, ни моя жизнь, даже собственное имя было стёрто — ничего. Кто я? Что произошло и почему я оказалась здесь? Рядом кто-то завозился, и я увидела растрёпанные светлые волосы и заспанное лицо. Эмоции на лице парня менялись с сонного равнодушия на удивление, шок и, наконец, радость. У него даже слёзы на глазах навернулись. Его лицо казалось мне вроде как знакомым, но я никак не могла вспомнить его. — Я так рад, что ты очнулась! — незнакомец обнял меня, аккуратно прижимая к себе, будто боялся сделать мне больно. А я не могла даже вспомнить его имя. — Я позову врача. Он выпрямился и поспешил к выходу. Я осталась в тишине и постепенно приходила в себя. В мышцы медленно возвращалась сила, и тело уже не казалось чужим. Через пару минут палату заполнили люди: мои родители, врач, медсестра и тот парень. Врач начал осматривать меня, медсестра проверяла какие-то показатели на приборах. Родители стояли чуть позади и не сводили с меня взгляда, мама плакала. Врач задавал какие-то вопросы, касающиеся моего состояния, и я что-то невнятно отвечала. Когда же речь зашла о последних воспоминаниях, я замолчала. — Хорошо, — после секундной задержки сказал доктор. — Ты вообще помнишь что-нибудь? — Не много, — я чуть кивнула. Пока мы говорили, память прояснялась, но видела я лишь нечёткие очертания. — Помню родителей, какие-то общие моменты… Краем глаза я заметила, что парень, стоявший всё это время у окна, побледнел и растерянно смотрел на меня. Его я совершенно не помнила, поэтому не понимала причины такой реакции. Он смотрел на меня с такой болью в глазах, что у меня защемило сердце. Я с трудом смогла отвести от него взгляд.

***

Ещё неделю меня держали в больнице под присмотром врачей, делали разные анализы и поставили диагноз «частичная амнезия вследствие черепно-мозговой травмы». От мамы, которая была рядом каждый день, я узнала, что меня сбила газель и я не приходила в себя несколько месяцев. Причина аварии: «выскочила на дорогу под колёса газели, и водитель просто не успел затормозить». Почему я выскочила на дорогу, никто мне так и не сказал. Меня отправили в реабилитационный центр, где мне помогали восстановиться после комы. Там меня заставляли упражняться, чтобы восстановить силу мышц, давали разные тесты для проверки мыслительных процессов. Несколько раз я видела, как тот парень, которого мама звала Максимом, шёл по направлению к главному входу, но до меня он так и не дошёл. Хотя может он и не шёл ко мне. С чего это я вообще взяла, что мы как-то связаны? В любом случае, это не важно. Раз он не приходил больше ко мне, значит, мы не близки и не стоит больше заморачиваться на этот счёт. Всё лето я провела в центре и вернулась домой только в августе. Домашняя обстановка казалась знакомой. Будто ты не был в каком-то месте очень-очень давно, но всё же ощущаешь себя на своём месте. Дома. Прихожая, коридоры, кухня, зал — всё было родным и знакомым с детства, в памяти сами собой всплывали воспоминания, наполняя меня теплом и уютом. Пока мама грела на кухне чайник, я сидела в зале на большом старом диване, на котором в шесть или семь лет строила шалаши из подушек и одеял и часами могла сидеть в них, скрываясь ото всех и играя в куклы. За чаем мама рассказывала, что происходило те два месяца, что я пропустила. Каникулы в колледже, в котором я училась, заканчивались. Я пропустила два месяца занятий и летнюю сессию, которую придётся закрывать. Мама предлагала остаться дома ещё ненадолго, чтобы окончательно поправиться, но я была против — мне не хотелось брать академический отпуск. — Максим не звонил? — внезапно спросила мама. — Нет, — ответила я. — А должен был? — Ну, он приезжал в ту субботу, — замялась та. Было видно, что мой ответ её удивил, но продолжать разговор она не решалась. Повисла минутная пауза, и разговор сам собой сошёл на нет. Я допила чай, сгрызла печенье и сказала, что отдохну в комнате. Там меня ждали мои вещи: кровать, шкаф, письменный стол, книжные полки… На стене рядом с кроватью висела гирлянда и пробковая доска с фотографиями. Большая их часть была со мной и этим Максимом, о котором я ничего не могу вспомнить. Мы казались счастливыми, улыбались, строили рожицы… Чем дольше я смотрела на них, тем сильнее начинала болеть голова, будто протестуя и не желая вспоминать его, и в конце концов я отвернулась. На глаза мне попался ноутбук, и я решила убить время в интернете. Машина приветственно пиликнула, когда я подключила аккумулятор, и включился рабочий стол. Я быстро вошла в интернет, в закладках браузера была моя страничка в соцсети, и я мысленно поблагодарила прошлую себя за то, что та не вышла. Было несколько десятков сообщений, но первым делом я включила рандомное воспроизведение плейлиста — заиграла песня «She`s out her control» с энергичным ритмом. Сообщения датировались мартом-апрелем, среди которых было несколько бесед, пять-шесть рассылок ботов и несколько от друзей. Тут же снова был неизвестный Максим с горящим значком «онлайн». Я решила почитать беседу группы, но в основном там были срачи и массовая истерия по поводу приближавшейся сессии, поэтому это занятие мне быстро надоело. Щелчок оповестил меня о новом сообщении. «Даш, это ты?» — писала некая Танюха. Я открыла диалог и пробежалась по последним сообщения — большая их часть была написана в день аварии. «Да» — отправила я, в новой вкладке открывая её страницу. На аватарке стояла фотография девушки с тёмно-синими волосами и белыми линзами в глазах — даже в таком виде я узнала девушку с одной из фотографий на доске. Значит, мы с ней подруги? Снова щёлкнуло оповещение: «Боже, поверить не могу! Как ты? В общагу собираешься? Или будешь брать академ?» «Я нормально вроде. Приеду в сентябре)» — после полуминутного раздумья ответила я. «Это хорошо, буду ждать тебя) Кст, что произошло между тобой и Максом, он вёл себя странно, когда мы виделись в последний раз.» «Ничего, мы почти не говорили» «ЧТО?! Почему?» — я не знала, что на это ответить, и долго сверлила пиксельные буквы глазами. «Я его не помню, — написала я и через пару секунд добавила: — В прямом смысле не помню.» «Амнезия?» «Да» «Вот чёрт… Ты совсем ничего не помнишь или только его?» «Его совершенно не помню, а остальное — кусками.» «Хреново…» — я не нашлась, что на это ответить, поэтому промолчала.