***
ЛуХань не находил себе места уже третий день. Его бросало то к одному, то к другому занятию, но он так и не заканчивал начатое, не сконцентрировавшись ни на одном деле. Мысли его посещали пугающие, отвлечься от них никак не удавалось. Но если он хоть как-то сохранял внешнее спокойствие, выдавливая из себя улыбку, то ЦзыТао срывался на каждого по малейшей причине, из-за любой мелочи, будто бы случайный прохожий виноват в том, что его Кёнсу пропал. Он порвал со своей девушкой в день исчезновения хёна, потому что из-за этого сорвался романтический ужин, которого она так ждала. ЛуХань до сих пор вспоминает, как Тао позвонил ему с телефона До, крича в трубку, что Кёнсу пропал и он не знает, что делать. Лу приехал так быстро, как только смог. Хуан уже ждал его в квартире Кёнсу, где был ужасный погром. Все было вывернуто, вещи раскиданы, документы порваны, хрупкие вещи разбиты, а в кухню даже было не зайти, но украдено ничего не было. Кроме самого Кёнсу. Лухань вытряс у Тао невнятное объяснение, как он довез его до подъезда и пока тот выходил, он решил развернуть машину и за это короткое время Кёнсу исчез. Тао вышел проверить, но нашел только валяющиеся у двери ключи. Зная рассеянность Кёнсу в последнее время, ЦзыТао не удивился и пошел в квартиру. Там-то он все и понял. Луханю хотелось приложить пару раз младшего об стену, за то, что он так глупо и легко позволил неизвестному ублюдку похитить Кёнсу. Но больше всего было стыдно за себя. Он ведь сам не настолько серьезно отнесся к проблеме Кёнсу, думая, что это розыгрыш. Будь он более ответственен, то этого бы не произошло и Кёнсу был бы сейчас рядом с ними, невредимый и..живой. А жив ли он?***
ЛуХань сидел на заднем дворе приюта, а у его ног лежал тот самый ретривер, который так понравился Кёнсу. За это время он немного подрос и его веселый и шумный нрав исчез, как только он увидел, что Кёнсу к нему больше не приходит. ЛуХань сожалел, что не может взять его себе: на квартиру с животными нельзя. — Повезло тебе, что за тобой Кёнсу приглядывал, а не Ким Чондэ какой-нибудь, который и толком корм выбрать не может. — проворчал Лу, почесывая пса за ухом. Чондэ некстати проходил мимо. Он недовольно цокнул, неся свободную клетку для новых щенков. — А ты вообще здесь не работаешь. Не тебе решать. Китаец перестал ласкать пса и откинулся на спинку скамьи. Ретривер тоже приподнялся и положил морду на колени Ханю, смотря на него большими печальными глазами. — Иногда мне становится жутко, потому что по твоим глазам можно понять, что ты осознаешь ситуацию получше нас. ЛуХань снова стал поглаживать густую шерсть собаки и вдруг сказал: — Счастливчик. Я думаю, тебе бы подошло это имя. — Лу призадумался на мгновение. — Хотя на английском звучит лучше, да, Lucky one? — он усмехнулся собственным словам и принял решение просто называть его Лаки. — Эм, здравствуйте? — Лу отвлекся от собаки и посмотрел на подошедшую к нему пару. Парень и девушка поклонились. — Мы бы хотели взять эту собаку, а в кабинете никого не было. К кому нам обратиться? — Идите обратно, он сейчас подойдет. -ответил ЛуХань. Пара извинилась и ушла. — Ну вот, и тебя у меня хотят отобрать. — проговорил китаец притихшему псу. Через несколько минут ЛуХань последовал за парой в приют. Зайдя в нужный кабинет и заняв один из стульев у стены, он ловил косые взгляды Чондэ, который уже говорил с девушкой. — Не хотите поменять свой выбор? — А в чем дело? — Понимаете, у нас уже хотел взять эту собаку один парень, но он уехал на неопределенный срок. Он вернется, а собаки не будет… — Наш ребенок очень хотел именно эту собаку, — вмешался парень. — а вы сами сказали — на неопределенный срок. Он же не подписывал документы? — Нет. — Вот и славно. Мы берем этого ретривера. Ким вздохнул и достал из ящика стола нужные бумаги. — Прочтите обязанности хозяина и поставьте свои подписи. Кто будет официальным хозяином собаки? — Это важно? — девушка выгнула бровь. — Нужно заключить договор, в котором будут подробные данные хозяина и собаки, а так же что животное стерилизировано, имеет все при… — Понятно, в общем, — девушка махнула рукой в сторону парня, — он будет хозяином. — Распишитесь там, где я отметил, — Чондэ повернулся к компьютеру и окрыл какое-то окошко. — Ваше имя? — Пак Чанёль. Чанёль вышел за ворота приюта, держа в руках поводок с собакой. За ним шел ЛуХань с Чондэ. — Не забудьте отвезти его к ветеринару, чтобы взять справку. — А ваш ветеринар где? — спросил Пак. — Отпуск. Уехал к родителям. — ответил за Чондэ ЛуХань, опускаясь перед собакой. Чанель прищурил глаза, глядя как китаец гладит уже его собаку. — Он хотел взять Лаки себе, но…немного не успел. — Лаки? — хихикнула девушка. — Это его имя? — Да. — твердо сказал ЛуХань. Чанёль хмыкнул и сказал: — Передавайте мои извинения, когда ваш друг вернется. — Чанёль дернул поводок, уводя собаку от прикосновений китайца и отошел к машине. Девушка открыла заднюю дверь, куда прыгнул пес. Пак сел за руль.***
— Наш ребенок? — насмешливо спросила девушка, когда они уже уехали от приюта. — Серьезно? — Я сказал, то, что первое пришло мне в голову. — Очень забавно, что первое, что пришло тебе в голову, был наш ребенок. Это намек? Чанёль вздохнул. — Со Ён, если хочешь со мной переспать — так и скажи. — А ты согласишься? — Нет. Со Ён надула розовые губки и сложила руки на груди, наигранно обижаясь. Они молча ехали еще минут пятнадцать, но девушка снова заговорила, поворачиваясь назад: — Не люблю собак. Кстати, — она посмотрела на уснувшего пса. — Зачем тебе две собаки? Чанёль вырулил на другую улицу, снижая скорость, чтобы не пропустить дом Со Ён. — Дэнди чем-то траванулся. Пришлось усыпить. Со Ён что-то сочувствующе промычала. Просто так, ведь блохастые комки шерсти ей никогда не симпатизоравали. Кошки ей нравились больше. Пак остановился у большого дома подруги. Со Ён, чмокнув Чана, выпорхнула из машины. А Ёль, пока у него было время, решил заехать в один магазин, в который давно хотел заехать, тем самым не возращаясь домой. Хоть он и сказал, что Кёнсу прощен, наказание в виде полного одиночества продолжалось. Чанёль прекрасно осознавал, каково будет Су сидеть одному в подвале практически весь день.***
Кёнсу было еще хуже, чем в первые разы. Если вначале он анализировал свои поступки, поступки Чанёля, прокручивал все дни в голове, последние события, то сейчас он элементарно не мог думать об этом, потому что на-до-ело. Он упел пожалеть себя, проклянуть Чанёля, всю его семью, понапридумывать альтернативы уже прошедшой ситуации и придумать разные решения, чтобы избежать подобного. А что было если бы Кёнсу настоял на своем? Не отсасывал бы Чанёлю? Что бы Пак сделал? Избил и изнасиловал? Лучше испытывать боль, чем унижения. «Что-то я поздновато об этом подумал.» Су бродил по комнате, умирая от скуки. Хотелось пить и самое обидное — не хотелось спать. Так хоть можно было скоротать время до прихода Чанёля. А что ему оставалось делать? Кёнсу сел у стены на холодный пол, подтянув к себе ноги и положив на них голову. Он убеждал себя, что не ждал своего похитителя, но разум кричал, что общение, хоть какое-то, но необходимо. Слушать только звон цепей было уже невыносимо. Лампы пару раз мигнули. Кёнсу поднял голову к потолку. Лампы подозрительно мигали, словно вот-вот выключатся, но Су совсем этого не хотел. Остаться одному, в холодном подвале, да еще и в темноте? Вопреки ожиданиям, лампы еще несколько минут помигали и выключились. Голубоватый свет еще несколько секунд таял в комнате, а затем полностью растворился, оставляя замеревшего Кёнсу в темноте. В первые минуты угольной темноты, Кёнсу испытывал только разочарование из-за того, что у него нет возможности включить свет. Но постепенно страх, мерзкий и холодный страх неизвестности стал закрадываться Кёнсу под кожу и в душу, лишая способности двигаться. До выдохнул и закрыл глаза. Он не чувствовал, как его всего трясет, ему нужно было только досчитать до одиннадцати. «Один.» «Два.» «Четыре.» Неправильно. «Один.» «Два.» «Три.» «Четыре.» «Пять.» «Восемь.» «Семь.» «Два.» Неправильно. С губ слетел первый тихий всхлип, а слезы горячими каплями стали скатываться по щекам. Су не мог даже пошевелиться, чтобы доползти до кровати и укутаться в одеяло. Цепь перестала быть обычной железкой, она казалась ему огромной скользкой змеей, что пытается по его ноге добраться до шее и удавкой обвить его шею. Страх сдавливал легкие ледяной рукой и постепенно Су почти не дышал из-за того, что было нечем. Но в тоже время казалось, что воздуха слишком много и он со всех сторон давил на маленького Кёнсу плотными стенами, и Су удерживал в себе желание во все горло кричать и звать Чанёля. Слезы текли все сильнее и сильнее, капая на футболку и пол, Кёнсу не вытирал их уже, сильнее обхватывая колени и пытаясь досчитать до одиннадцати. Дверь медленно открылась, пропуская полосу света в темную комнату. Чанель выругался тихо и рукой попытался найти выключатель, но найдя его, свет никак не включался. Он наконец-то заметил Кёнсу, что сидел, сжавшись в комочек. Быстрым шагом он подошел к нему и опустился рядом, хватая за плечи. — Кёнсу? Кёнсу-я, что такое?! Кёнсу поднял голову. Чанёль встревоженно смотрел на него, сидя рядом. «Одиннадцать.» До дернулся к нему, желая обнять, но остановил себя. — Ты что, плакал? — удивился Ёль, стирая большими пальцами уже холодные слезы с глаз и с щек Су. — Боишься темноты? Тот покачал головой отрицательно, сминая края футболки. Ёль притянул к себе Кёнсу и обнял. Аккуратно поглаживая его по мягким волосам, Чан успокаивающе говорил: — Я больше не оставлю тебя тут. Успокойся, хорошо? — Чанёль с восторгом ощутил, как Кёнсу жмется к нему, чуть хватается за его спину и как слепой котенок утыкается ему в грудь, дрожа. — Уже все хорошо, я рядом. Чанёль легко поднял Су, чуть подкинув на руках, чтобы тот удобнее взялся за его шею. Кёнсу устроил свои руки там и уронил голову на плечо Чану, а тот чувствует как намокает его рубашка. Он не этого хотел. Не хотел доводить Кёнсу до паники, только лишь продлить наказание, чтобы Су стал более покорным и смирным, но все же он перестарался. Хоть это и дало результат: Кёнсу ждал его и Чанёль это понял. — Су-я, расскажи мне, чего ты испугался? Чанёль сел вместе с Кёнсу на кровать. Он принес его на второй этаж, в свою комнату, все это время держа До на руках. Он надеялся, что Кёнсу успокоится, не видя подвала, и сможет рассказать о своем страхе. Но парень молчал, мелко дрожа плечами. Он чувствовал себя паршиво, показав свою слабость перед Чаном, но противореча самому себе, ему было спокойнее в объятиях Чанёля и паника отходила на второй план. Кёнсу медленно отпрянул от плеча Ёля и мутным взглядом посмотрел на него самого. Пак слишком обеспокоенно смотрел на него. Кёнсу потихоньку возвращал к себе самообладание и здравый смысл. Он попытался слезть с коленей Чанёля, но тот не позволил, схватив его за бедра. — Пусти меня. — Значит, как рыдать у меня на плече, так это запросто, а как просто посидеть у меня на коленях, так это нельзя. — Чанёль не дал возможности двигаться. Он подождал пока Су усядется и тогда только одной рукой провел по его спине — Кёнсу напрягся — поднимаясь к волосам и начиная снова их поглаживать, пропуская через пальцы. Исходящий уют от Чанёля, теплота и забота сбивают Кёнсу с толку. Он запутался, как верить этому человеку, но заставляет себя не думать, что делал Пак и как он с ним обращается. Кёнсу вздыхает устало, расслабляет плечи и утыкается в изгиб шеи Чанёля. Он ненавидит этого человека лютой ненавистью, все его прикосновение, приступы нежности и любви. Последний снова чувствует восторг и сжимает пальцы на бедре парня. — Хей, Су-я, у меня кое-что есть для тебя. — Чанёль оставляет попытку узнать, чего же боится Кёнсу на потом. Но он не реагирует на него. — Кёнсу? — Что? — Ты хочешь увидеть свой подарок? Кёнсу, не отнимая головы, хмыкает. — Ты купил мне собачью будку? Или резиновый мячик? Чанёль усмехается в ответ и позволяет Су соскользнуть с колен. — Я собираюсь выпустить тебя на улицу. — Кёнсу оживляется. — Но ты не должен там себя плохо вести, понял? Кёнсу игнорирует, что с ним обращаются, как с пятилетним и быстро кивает головой. Они опять вместе спускаются вниз, в коридоре Чанёль дает Су обувь и он быстро натягивает ее, в предвкушении прогулки. Чанёль пропускает парня вперед, не боясь, что тот сбежит и с улыбкой смотрит, как Кёнсу быстро спрыгивает со ступенек. Кёнсу осматривает дом снаружи, поражась какой он большой, но это волнует его в последнюю очередь. Порыв ветра, холодного и свежего, ворвавшегося ему прямо в легкие делает Су счастливым и он хочет как можно больше вдохнуть его, не думая о том, что на нем всего лишь футболка и шорты. — Ты у меня за это что-то попросишь? — радость чуть утихает и Кёнсу поворачивается к стоящему у дверей Чанёлю. — Не сомневайся. Су отворачивается, закусывая губы. Он идет к воротам, чтобы изучить их, а Чанёль уходит в противоположную сторону. Он не волнуется, потому что Кёнсу некуда бежать, а ключ от управления воротами у него. Перелезть через них невозможно. Пак идет к небольшой будке, где лежит Лаки. Он отвязывает поводок от колышка и берет его в руки. — Ну что, пошли? — Чанёль ведет пса к Кёнсу и, когда тот поворачивается, то замирает в изумлении. Лаки, заметив пропавшего хозяина, вырывается с рук Чанёля и бежит к До. Пес гавкает и Кёнсу снова счастливо улыбается, совсем как на той фотографии. Чанёль пытается понять, что ему больше нравится видеть: слезы или улыбку Кёнсу. Он бесшумно подходит к играющим и опускаясь рядом, говорит: — Я видел твоего друга. Кёнсу вздрагивает, но гладить собаку не перестает. — Тао? — Нет, второй. — Чанёль попытался вспомнить имя второго китайца, но Су подсказал ему: — ЛуХань? — мысли о друзьях снова заставляют Кёнсу загрустить и вспомнить о словах Чанёля. Кого же он хотел убрать? — Вот, точно! — подтверждает Пак, кивая. — Он назвал пса Лаки. — Ему подходит. — больше сам себе говорит Кёнсу. — А.. как он? Как они вообще? Чанёль протягивает руку и тоже начинает гладить собаку. Он кривится, потому что ему не нравится, когда Су говорит о своих драгоценных друзьях. — Да что с ними будет. Вот только они говорят, что ты у своих родителей. — у Чанёля медленно портится настроение и он начинает жалеть, что заговорил о друзьях Кёнсу. — Заканчивай, нам надо идти. Кёнсу перестает играть с псом. Он смотрит, как Чанёль берет поводок и уводит его за дом. Сам он остается на месте, чувствуя в себе нарастающий гнев. Чанёль играется. Играется со всеми ими, Кёнсу, Тао, Лухань, издевается над ними, как ребенок над своими игрушками. Он задевает Су за живое, говоря о друзьях, о родителях, приведя сюда собаку, потому что ретривер это часть его недавней, относительно счастливой жизни. Возмущенный Су начинает ходить по двору, пока Чанёль не подходит и не ловит его холодную руку. — Не прикасайся ко мне! — Кёнсу вырывает свою руку и отходит на несколько шагов назад, от опешившего Чана. Тот не ожидал. — Кёнсу, что за смена настроения? Пошли в дом, простудишься же. — Плевать! Может я тогда сдохну и буду счастлив наконец! Я не хочу с тобой никуда идти! Ты опять делаешь это, делаешь вид, что все хорошо, что все так и надо, выпускаешь меня и успокаиваешь, будто бы я сразу прыгну тебе в объятия! — Кёнсу кричал, грозясь закончить этот разговор истерикой. — Ты останешься для меня больным, ненормальным психопатом! Не подходи ко мне! — Не кри.. — Не кричать на тебя? А то что? — Кёнсу прищуривает злые глаза. — Снова заставишь отсосать тебе? Чанёль щурится в ответ, но улыбка играет на его губах и он в два шага оказывается рядом с Кёнсу. — Хочешь покричать? Я могу дать тебе для этого повод. Будешь сидеть, прикованный к батарее наручниками, а я буду пороть тебя до криков, пока ты голосок свой не сорвешь. — Чанёль наклоняется к ушку До. — А потом я поимею тебя прямо так, пока ты не будешь выхрипывать мое имя вместе со стонами. Чанёль отходит от потерявшего всю спесь Кёнсу, мимолетно касаясь его шеи. — А теперь пошли домой.***
Кёнсу опять сидел на широкой чанелевской постели, угрюмо сверля взглядом его спину, пока тот стоял у стола и что-то делал. Собственно, угроза порки подействовала, но хоть и Кёнсу недосказал то, что хотел, рисковать он не решился. Чанёль поворачивается к Кёнсу и улыбается в ответ на гневный прищур. Хоть Су и не говорит, глаза могут выразить все его мысли. — Вот, Кёнсу-я, это тебе. Пак кладет рядом с ним подарочную коробочку небольшого размера, с белым аккуратным бантиком. Кёнсу на деле нихрена не интересно, что в ней, если там только пистолет не лежит. Но он все равно развязывает ленточку и приподнимает крышку. Чанёль улыбается шире и в его глазах мелькает огонек безумия. Он до конца открывает коробку и отшвыривает крышечку. — Достань сам. Пальцы у Су снова слегка тряслись, когда он доставал свой «подарок». Черный кожаный ошейник с красной подкладкой и с совсем небольшими шипами на внешней стороне. Кольцо для поводка тоже имелось. — Я его не надену. — голос Су дрогнул. — Тогда я надену его на тебя. — забрав ошейник у парня, он расстегнул его. Кёнсу пополз назад по постели, вызывая у Чанёля раздражение. Он быстро притянул До за ногу обратно, но Су прикрыл шею руками. — Кёнсу-я, я же все равно надену его. Не зли меня. — Су только помотал головой. — Убери руки или я их тебе свяжу. В итоге бессмысленной борьбы, Чанёль отложил ошейник и стянул с себя ремень. — Значит, хочешь по-плохому. Чанёль сложил ремень пополам и просунул перегнутый конец в пряжку. Петлю, которая у него получилась, он ловко надел на запястья сопротивляющегося Кёнсу и сильным рывком затянул ремень. Кёнсу лежал под Чанёлем абсолютно беззащитный. — Если ты так сопротивляешься, лишь из-за ошейника, то я не знаю, что будет дальше. — Чанёль усмехнулся, наблюдая за бесполезными попытками выпутаться из петли. — А я не хочу знать, что будет дальше! — выкрикнул Кёнсу, дергая руками. — Придется узнать. Чан подобрал ошейник и наконец-то надел его на шею Су, хоть тот и уворачивался, Ёль почти без проблем застегнул его. Украшение восхитительно смотрелось на белой шее, а лютый взгляд связанного Кёнсу определенно возбуждал Чанёля. — Кёнсу-я, не хочешь меня поблагодарить за подарки? — промурлыкал Чан, проведя пальцем по шипам. — Сними ремень! — Как поблагодаришь, тогда и сниму. Кёнсу тряхнул головой, пряча глаза за челкой. За что благодарить этого урода? Но руки начинали ныть и он, только ради себя, пробормотал еле слышимое «спасибо», но тут же услышал басовитый смех. Чанёль пальцем зацепился за кольцо в ошейнике и потянул на себя, заставляя Су встать. — Поцелуй меня. Кёнсу удивленно уставился на Чанёля. Он ослышался или что? — Ну давай, Кёнсу, если не поцелуешь меня, то тогда я не сниму с тебя ремень, а это может привести к не самым приятным последствиям для твоих прелестных ручек. Кёнсу взглянул на свои перетянутые запястья: уже было больно и тяжело шевелить пальцами, которые приобретали синеватый оттенок. — Хорошо. — тихо сказал Су и поднял глаза на донельзя довольного Пака. — Только я сделаю все сам, не трогай меня. Су осознавал, что Чанёль далеко не детский поцелуйчик в щечку попросит. Кёнсу приблизился к губам Ёля и коснулся их своими. Осторожно коснулся, словно те могли обжечь его, затем совсем немного оттянул нижнюю губу Чана и провел кончиком языка по ней, следя за реакцией. Ни Кёнсу, ни Чанёль не закрывали глаза, точно смотря друг на друга. Чанёль не выдержал и одной рукой удерживал Су за поясницу, другой за затылок, углубил поцелуй, но все же оставил инициативу в руках Кёнсу. Недовольный Су прикусил губу Пака, но продолжил целовать его в более ускоренном темпе, а Ёль наклонил голову для удобства. Поцелуй был странным, Кёнсу испытывал необычные ощущения, вроде бы приятно, потому что губы у Чанёля были мягкие, не такие пухлые как у него, но все же чувствовать их было необычно. Хоть и где-то были отголоски отвращения. Кёнсу разорвал поцелуй первым, не разрывая зрительного контакта. В этом момент у Кёнсу не было злости в глазах, а у Чанёля безумности. Они просто смотрели друг другу в глаза и каждый видел свое отражение. Но Су нарушил момент, дотронувшись руками до рук Чанёля. Пак молча обхватил петлю и в несколько движений ослабил хватку. До выскользнул из ремня и потер ослабевшие руки. Следы будут долго сходить. — Твои губы созданы для поцелуев. — сообщил Чанёль. — Они такие..бархатные. Кёнсу проигнорировал, ожидая, пока Пак поведет его обратно в подвал. Туда возвращаться не хотелось, зная, что там нет света, но выбора, кроме как попросить оставить дверь открытой, а самому сидеть на цепи, у Су не было. Но Чан сидел, с большим интересом рассматривая свой ремень. Кёнсу ждал терпеливо, но все же не выдержал. — Ты разве не отведешь меня обратно? Чанёль оторвался от своего занятия и с наигранным удивлением спросил: — А я разве не сказал? Ты теперь живешь тут, в моей комнате.