Шоколад и Перец

Найл сосредоточенно перелистывал страницы свежеотпечатанного журнала. Издание пахло свежими страницами, краской и новизной. Его листы сладко похрустывали на пальцах, а картинки сменялись с невероятной скоростью. Ирландец выдохнул лишь тогда, когда вторая страница обложки закрылась, а журнал плавно опустился на стол. — Очень хорошо, Мелисса, — проговорил мужчина, усаживаясь обратно на стул, — довольно неплохо, особенно после того, как в прошлый раз все крайние сроки были просрочены… Мы едва не пропустили свою очередь в типографию. — Он устало потер переносицу. Очки ужасно натирали, а глаза немного болели от яркой лампы на столе. — Мистер Хоран, — тихо позвала девушка, — Вы ведь помните?.. — блондин надел очки обратно, быстро глядя на омегу. — Мой альфа запретил мне работать… Вы уже нашли замену? — ее голос слегка дрожал при упоминании второй половинки. Каждая третья омега мечтала найти себе альфу или бету, провести с ней всю жизнь и иметь парочку милых детишек. Каждая вторая мечтала найти истинного, без которого течки не начнутся. Найл был той самой первой, которая жаждала вольной жизни и одиночества. Даже в детстве у него не возникало образа идеальной жизни: домик, красивая вторая половинка и детки, весело бегающие стайкой друг за дружкой. Для двадцатипятилетней омеги, Хоран был слишком самостоятельным, чем раздражал вторых и восхищал третьих. Всегда идеальный вид: выглаженный костюм тройка, начищенные туфли, чаще всего галстук, уложенные волосы. Омега был идеальным по мнению Альф и Бет, любивших подкатить к парню на улице или вечеринке. — Да-да, я помню… Завтра будет собеседование… Не беспокойтесь, мисс Смит. — Словосочетание «мой альфа», заставили мужчину вздрогнуть и сощурить небесные глаза. Каждый раз при знакомстве с новым альфой или бетой, он молился, лишь бы он не оказался тем самым. По его коже пробегали мурашки лишь от этой мысли. Как? Как ему, такому самостоятельному, состоятельному и красивому омеге, зависеть от какого-то, пускай и самого крутого, альфы?.. Эта мысль даже не укладывалась в голове, как журнал на полку. Найл в сотый раз пытался засунуть издание в одну из папок, но руки не слушались и слегка дрожали. Хоран ненавидит альф и бет. Ненавидит их сущность и естество. Он ненавидит слово «течка» и умоляет всевозможных богов, лишь бы эта штука никогда с ним не случилась. — Было приятно с Вами работать, мистер Хоран, — едва не прошептала девушка, закрывая за собой дверь. Найл не понимал, почему омега обязана слушать каждое слово, что выходит из уст альфы? Неужели это так сложно: сказать нет, топнуть ногой и иметь собственное мнение? Хоран считал, что если даже судьба подкинет ему альфу, первое что он сделает — постарается руководить им, беря все в свои руки. Непременно ему казалось, что вторая половинка будет каким-то остолопом, с раздутым эго и низким уровнем ай-кью. Не будем скрывать — ирландец считал таковыми почти всех альф. Этот стереотип сложился еще со школы, где более развитые Альфы притесняли слабых Омег и сдавали все экзамены на низкие баллы. Вторым образом был мягкотелый парень, из которого можно вить веревки и заставить делать то, что хочешь, не считаясь с его мнением. — Мне тоже, — улыбаясь двери, проговорил Найлер. Мелисса была милым дизайнером и проработала почти с самого начала их маленького, на тот момент, журнала. Но наступил тот самый страшный момент, когда она встретила своего альфу, который посчитал, что ей нет нужды работать. Почему? Ну, почему, черт возьми, омега обязана слушать Альфу, словно это хозяин? Невероятная злость закипала каждый раз, когда мысль об этом застревала в голове. Будет честно заметить, что омега ненавидел общество Альф и Бет, которые всячески к нему липли. Ну ладно, не всех — ему нравился лишь Гарри, который дружил с ним с детства. Гарри бета, который был редактором их журнала, насчитывавший аудиторию почти полмиллиона читателей за полтора года их существования. Найл сразу загорелся желанием создать свое издание, почти полгода мучений в разработках темы, названия и рубрик. Стайлс всегда помогал и давал верные советы: чем можно привлечь публику, что актуально и кто более достоверный источник. Все важные встречи проводил чаще всего кудрявый, потому что блондин опасался потерять то, чем дорожит случайным знакомством. Найл не знает как происходит понятие что это твоя пара, но понимает, что это приходит так же естественно, как и хотеть есть. На душе остался неприятный осадок: с одной стороны, он ощущал предательство Мелиссы, которая тупо кидала его на непонятно кого, а с другой — завтра предстоит встреча с новыми людьми, и ему непременно нужно там быть, потому что он главный директор и через него проходят все важные этапы. Даже тема должна быть утверждена именно Найлом. Ему нравилось быть главным и ощущать независимость. За все двадцать пять лет у него не было отношений — не представляло интереса тратить время на неблагодарного альфу или бету. Ему ой как не хотелось терять собственное достоинство.

***

Строгий график. Точно расписанные минуты. Чертовски важные встречи. В этом состоит вся жизнь Найла Хорана. Каждое опоздание несло непоправимый сдвиг в его распланированном расписании дел. Сегодняшний день уже с утра не предвещал ничего отличного. Серое небо, с изредка срывающимися каплями, лишь портило настроение. Время, казалось, двигалось со скоростью гепарда, приближая точно 10:00, когда первый будущий работник должен будет сидеть в его кресле и рассказывать резюме. Половина из которого сущая ложь, а вторая часть — приукрашенные способности. Найл знает это. Ему даже не нужно напрягаться, чтобы понять что умение разговаривать на десяти языках и работа в нескольких изданиях — приукрашенная правда. Чертовски тесно становится, когда с тобой едет куча людей, пытающихся притиснуть тебя к самой стенке лифта. Ситуацию спасал лишь Гарри, который радостно щебетал о том, что ему необходим новый сотрудник. Найл хмыкал и кивал, и парень воспринял это лишь как согласие, радостно обнял блондина. Запах кудрявого корица с медом. Найл знает, что запах Омеги и Альфы\Беты, изменяется лишь тогда, когда они встречает свою истинную половинку. Он приобретает свой истинный аромат, теряя все прошлые оттенки. Хорану нравился собственный запах, и он не собирался менять его — кислый, терпкий, прям как он сам. Лифт, чуть ли не на каждом этаже останавливался, впуская и выпуская по нескольку человек. Каждый пихал ирландца и обязательно не извинялся. — Мне кажется, что мои ботинки непоправимо испачканы, — еле слышно проговорил Ни, после очередного каблука на своем носке, — да что это такое? — Не ной! Это просто пятница, — пропел Стайлс, насвистывая какую-то мелодию, вызывая раздражение у девушек рядом, — все устали, и ноги других тоже! — О боже, неужели наш этаж? — радостно пролепетал ирландец протискиваясь через пухлого мужика и девушки с высоким хвостом. — Аллилуйя! Я могу дышать! — на этаже их издательства было слишком оживленно, девушки о чем-то перешептывались, а парни сновали туда-сюда. Найлер вдохнул запах. Родной запах его издательства. Жизнь кипела в каждом кабинете и человеке, работавшем тут. — Ну вот, твои ботинки еще не такие дохлые! — констатировал факты кудрявый, весело направляясь в свой отдел, — увидимся позже, когда ты выберешь нового работника, — парень скрылся в одном из кабинетов, предварительно помахав ладонью. Ни выпрямился и прокашлял в кулак. Ему нужно преподать себя в самом лучшем свете. В любом случае будет человек пять, и он управится еще до обеда. Ни осторожно поправил бабочку и одернул ворот белой рубашки. Но едва он завернул в свой коридор, как тут же его оглушила неимоверная туча разных запахов. Как минимум человек пятьдесят толпились около двери в его кабинет. Большинство беты, но встречаются и альфы. Есть пара омег, но их запах несильно выделяется на фоне других. Их запахи — запахи помеченных, и они слабые, теряются среди более сильных. Найлер ненавидит это. Ненавидит чувство превосходства более сильных над слабыми. — Добрый день, — он осторожно протискивался между парнями и девушками, стараясь никого не задеть, — сразу говорю: те, кто были замешаны в каком-либо скандале, пускай и незначительном, могут быть свободны, — еще пара шагов. До кабинета оставалась пройти совсем немного, — кто имеет опыт работы меньше года, так же могут уходить, — два шага, — те кто старше тридцати не подходят, остальных — прошу, — Хоран зашел в кабинет, и прошагал до стола, осторожно оттаскивая стул в торону и усаживаясь на него. Люди, которые заглядывали в кабинет и не решаясь зайти, оглядывали обстановку помещения. — Прошу!.. — он жестом указал на стул перед собой.

***

Дверь с грохотом закрылась и девушка, со слезами на глазах, выскочила из кабинета. — Следующий, — прокричал ледяной голос ирландца. Уже человек тридцать убегали отсюда — а он все никак не находил подходящего. Из всех только один-два человека. — Неужели все? На часах давно за пять часов и Найлер потянулся. Как глупо было ожидать, что кто-то подойдет… Его рабочий день окончился еще полчаса назад, и он вправе уходить. Но как только Хоран накинул пиджак на плечи, дверь отворилась и на пороге показался парень лет двадцати трех с двумя-тремя бумажками и важным видом. Слишком важный и напыщенный. Карие глаза, в обрамлении длинных ресниц, пухлые губы, оливковый цвет кожи. Слишком красив и чванлив, Ни сжал зубы и постарался сделать вид, что его нет. Может, незнакомец сам уйдет? — Это тут ищут дизайнера для издания? — Найл зажмурился и задвинул стул ногой. Кажется, что ножки слегка поцарапали паркет, оставляя белые полоски на почти черном дереве. — Извините, но Вы опоздали. — Ни взял со стола ключи и направился к выходу, только вот посетитель не торопился покидать кабинет и лишь закрыл за собой дверь, как зверь, что загоняет маленькую добычу в клетку. — Не думаю, что не найдется пяти минут, — весь вид нахала говорил о том, том что его давно не били и не отказывали, — я не выпущу тебя, пока не выслушаешь, — проговорил он еле слышно. Каждый шаг отзывался в мозгу блондина, который уже гудел от количества новой информации за день. Каждый претендент так и норовил выделиться из толпы точно таких же. От удивления у ирландца полезли глаза на лоб. Никто и никогда не смел с ним так говорить. От парня тянуло самоуверенностью и деревянной стружкой. Его карие глаза пронзительно сверлили в Ни дырку, а губы открывались и закрывались от каждого нового вздоха. — Хорошо, — отчеканил он и с силой отодвинул стул. Тот пронзительно скрипнул и сдвинулся с места. Но незнакомец и глазом не повел. На стол плавно опустились листы с прошлых мест работы. Нет резюме. Нет даже папки с работами, по которым ирландец смог бы оценить креативность работника. — Зейн Джаваад Малик, — даже имя оседает неприятным привкусом на нёбе. Железная стружка и деревянные опилки. — Приятно познакомиться, Найл Джеймс Хоран, — но по голубым радужкам нельзя было сказать, что это взаимно. Весь вид парня давал понять, что это человек абсолютно безалаберный. Именно такой тип Альф ирландец не переваривал на дух. — Почему Вы не в костюме? Знаете ли, этикет и все такое?.. — Блондин окинул взглядом вид Зейна. Клетчатая рубашка и порванные на коленях джинсы. Из-под закатанных рукавов видны тату, коими были усыпаны все руки. Черт возьми, даже если парень и пытался показать так всю свою «креативность», то явно перестарался. — Это ведь не показ мод, не так ли? — Ни абсолютно не нравится этот парень, потому что весь его вид кричит о наглости и хамстве. — Рабочий этикет… — он поднял голубые глаза и заглянул в карие, пытаясь отыскать там искорки стыда, — я требую его от своих работников, знаете ли… — но его перебили, не дав даже закончить мысль. — Когда стану работником, тогда и начну, — отчеканил пакистанец, упираясь ладонями в столешницу и наклоняясь к блондину, — а пока что я вольный гражданин. — Хоран ненавидит, когда его перебивают. Это сверх хамства, наглости и некультурности. Щеки Найлера вспыхнули, потому что впервые он не нашел что ответить наглому высказыванию. Малик лишь ухмыльнулся и выпрямился, ожидая ответа. Он почувствовал на языке бархатное смущение и непонимание. — У вас с каждого места работы так себе характеристика, а с последнего совсем увольнение со скандалом. За что? — у Найла не было желания знать, но это было необходимо. В любом случае будет чем оправдать свое решение в будущем. — Просто не захотел спать с директором, ну, знаете… — он ухмыльнулся следя, как глаза Хорана расширяются от удивления. Такое нельзя говорить человеку, который твой возможный босс, — поэтому пришлось уйти. Его белоснежные зубы ярко выделялись на смуглой коже и Ни засмотрелся, пытаясь понять — они такие от рождения или парень тщательно их отбеливает раз в несколько недель у стоматолога. — Так все, довольно! — блондин резко встал и откинул бумаги, — Вы нам не подходите, и это факт. — Да неужели?.. — пакистанец в наигранном удивлении вскинул брови, — а может дело в том, что ты боишься? Я ощущаю это, — снова эта наглая улыбка, от которой хочется выть и врезать по милому личику парня. Страх?.. Ни нахмурился и уставился на бумаги. Это определенно не было страхом. Это было что-то неясное даже ему самому, и абсолютно не нравилось парню. — Пошел вон! — процедил он сквозь зубы, — прямо сейчас! — Ни швырнул бумаги пакистанцу, но тот лишь шире улыбнулся. — Оставь себе, понадобятся, когда я буду тут работать, — какой самоуверенный кретин! — там, кстати, и номер мой есть. Звони. Буду ждать, когда ты мне радостно сообщишь новость о моем принятии, — кабинет так и пылал самоуверенность и наглостью вперемешку со злостью и смущением. — Вон! — прокричал ирландец, ощущая, как пылают его щеки. — Пока-пока! — брюнет специально не прикрыл за собой дверь, чтоб Найлер мог наблюдать вальяжную походку. — Ты не будешь тут работать! — прошипел ему вслед Найл, пихая стул, — никогда!