Рыжая бестия!

Нас отправили к старику профессору, который жил в самом центре Англии, в десяти милях от ближайшей почты. У него никогда не было жены, и он жил в очень большом доме с экономкой и тремя служанками — Айви, Маргарет и Бетти. Профессор был старый-престарый, с взлохмаченными седыми волосами и взлохмаченной седой бородой почти до самых глаз. Вскоре мы его полюбили, но в первый вечер, когда он вышел к нам навстречу к парадным дверям, он показался нам очень чудным. Люси даже немного его испугалась, а Эдмунд с трудом удержался от смеха — ему пришлось сделать вид, что он сморкается. Когда мы в тот вечер пожелали профессору спокойной ночи и поднялись наверх, в спальни, мальчики зашли в комнату девочек, чтобы поболтать обо всем, что они увидели за день. — Нам здорово повезло, это факт, — сказал Питер. — Ну и заживем мы здесь! Сможем делать все, что душе угодно. Этот дедуля и слова нам не скажет. — По-моему, он просто прелесть, — сказала я. — Замолчи! — сказал Эдмунд. Он устал, хотя делал вид, что нисколечко, а когда он уставал, он всегда был не в духе. — Перестань так говорить. — Как так? — спросила я. — И вообще, тебе пора спать. — Воображаешь, что ты мама, — сказал Эдмунд. — Кто ты такая, чтобы указывать мне? Тебе самой пора спать. — Лучше нам всем лечь, — сказала Люси. — Если нас услышат, нам попадет. — Не попадет, — сказал Питер. — Говорю вам, это такой дом, где никто не станет смотреть, чем мы заняты. Да нас и не услышат. Отсюда до столовой не меньше десяти минут ходу по всяким лестницам и кори дорам. — Что это за шум? — спросила вдруг Люси. Она еще никогда не бы вала в таком громадном доме, и при мысли о длиннющих коридорах с рядами дверей в пустые комнаты ей стало не по себе. — Просто птица, глупая, — сказал Эдмунд. — Это сова, — добавил Питер. — Тут должно водиться видимо-невиди мо всяких птиц. Ну, я ложусь. Послушайте, давайте завтра пойдем на разведку. В таких местах, как здесь, можно много чего найти. Вы виде ли горы, когда мы ехали сюда? А лес? Тут, верно, и орлы водятся. И олени! А уж ястребы точно. — И барсуки, — сказала Люси. — И лисицы, — сказал Эдмунд. — И кролики, — сказала Сьюзен. Я только хмыкнула. Но когда наступило утро, оказалось, что идет дождь, да такой частый, что из окна не было видно ни гор, ни леса, даже ручья в саду и того не было видно. — Ясное дело, без дождя нам не обойтись! — сказал Эдмунд. Мы только что позавтракали вместе с профессором и поднялись на верх, в комнату, которую он нам выделил для игр — длинную низкую комнату с двумя окнами в одной стене и двумя — в другой, напротив. — Перестань ворчать, Эд, — сказала Сьюзен. — Спорю на что хочешь, через час прояснится. А пока тут есть приемник и куча книг. Чем плохо? — Ну нет, — сказал Питер, — это занятие не для меня. Я пойду на разведку по дому. Все согласились, что лучше игры не придумаешь. Так вот и начались наши приключения. Дом был огромный — казалось, ему не будет конца — и в нем было полно самых необыкновенных уголков. Вначале двери, которые мы приоткрывали, вели, как и следовало ожидать, в пустые спальни для гостей. Но вскоре мы попали в длинную- предлинную комнату, увешанную картинами, где стояли рыцарские доспехи: за ней шла комната с зелеными портьерами, в углу которой мы увидели арфу. Потом, спустившись на три ступеньки и поднявшись на пять, мы очутились в небольшом зале с дверью на балкон; за залом шла анфилада комнат, все стены которых были уставлены шкафами с книгами — это были очень старые книги в тяжелых кожаных переплетах. А потом мы заглянули в комнату, где стоял большой платяной шкаф. Вы, конечно, видели такие платяные шкафы с зеркальными дверцами. Больше в комнате ничего не было, кроме высох шей синей мухи на подоконнике. — Пусто, — сказал Питер, и мы друг за другом вышли из комнаты… все, кроме Люси. Она решила попробовать, не откроется ли дверца шкафа, хотя была уверена, что он заперт. К ее удивлению, дверца сразу же распахнулась и оттуда выпали два шарика нафталина. Люси заглянула внутрь. Там висело несколько длинных меховых шуб. Больше всего на свете Люси любила гладить мех. Она тут же влезла в шкаф и принялась тереться о мех лицом; дверцу она, конечно, оставила открытой — ведь она знала: нет ничего глупей, чем запереть самого себя в шкафу. Люси забралась поглубже и увидела, что за первым рядом шуб висит второй. В шкафу было темно, и, боясь удариться носом о заднюю стенку, она вытянула перед собой руки. Девочка сделала шаг, еще один и еще. Она ждала, что вот-вот упрется кончиками пальцев в деревянную стенку, но пальцы по-прежнему уходили в пустоту.