Цветы на пепелище

Микасе девятнадцать, когда она впервые пробует курить. Давится дымом, кашляет, стирает набегающие слезы, сдерживает рвотные позывы и все равно курит, морща нос. Лишь бы не вспоминать. Микасе двадцать, когда она становится у двери в корпус, давно ставший домом, достает из пачки очередную сигарету и поджигает ее зажигалкой, приваливается к холодной кирпичной стене. Аккерман делает глубокий вдох, до краев наполняя легкие едким дымом дешевого табака, задерживает дыхание на пару мгновений, наслаждаясь пустотой в голове, и медленно выдыхает в ночное небо сизый дым. Она кутается в черное пальто, отлично защищающее от мороза, но не спасающее от холода, поселившегося внутри, смотрит внимательно и бездумно на ярко-оранжевый огонек, хрипло выдыхает обычный воздух, паром вырывающихся изо рта... Микаса смотрит на сигарету, кривя губы, чуть сминает ее, впивается ледяными пальцами в мягкий черный материал пальто - ей так холодно, что только горящие легкие помогают отвлечься. Горький отвратительный дым, отравляющий организм, наркотик, вызывающий привыкание. У каждого в разведке есть свои причуды: Леви ценит чистоту и порядок превыше всего, Ханжи замкнулась в своих исследованиях, Эрвин коллекционирует виски, который отлично согревает холодными вечерами, а Микаса... Микаса позволяет себе иногда выкурить сигарету после особенно тяжелого собрания, когда в полной мере понимаешь свою ответственность за чужие жизни. Аккерман докуривает, ощущая, как огонь обжигает кончики пальцев, только это почти не помогает - они давно заледенели так же, как и она сама. Азиатка бросает сигарету, давя ее фирменным сапогом, размазывая отвратительным серым пятном по белому снегу, поднимает голову к небу, взлохмачивает чуть отросшие волосы, сама морщась от того, насколько сильно пахнут ее руки табаком. Микаса поднимает глаза к темному небу без звезд - то ли она их не видит, то ли их действительно нет, бросили глупых людей умирать так же, как когда-то и Боги. Брюнетка прикрывает золотые глаза, кутаясь в многочисленные кофты, чувствуя обжигающий холод внутри, не сравнимый с ожогом на пальцах. Хочется выкурить еще одну сигарету. Микаса, в общем-то, все такая же: лицо - идеальная фарфоровая маска, белая и прекрасная. Только вот новые морщины собрались в уголках губ безысходными жесткими линиями, а в черных волосах, кажется, вот-вот появится седина. Она почти не изменилась, только повзрослела окончательно, пережила еще пару десятков погребальных костров, да и сама по грани ходила год от года... В ней ничего и не изменилось, никто другой не заметит, только руки теперь пахнут табаком, а раньше пахли мятный чаем... Аккерман отталкивается от стены, проводит белыми ледяными пальцами по кирпичной кладке, бездумно всматриваясь в контраст, поджимает губы, вдыхает колючий зимний воздух обожженными легкими и дергает на себя дверь. Ей пора возвращаться домой, к мужу. Она войдет в их общий кабинет, скинет уличную одежду, обнимется со своим любимым капралом, выпьет чашку чая, надеясь отбить горький и мерзкий запах со своих пальцев, отогреть их в тепле, чтобы снова чувствовать... и будет работать дальше. Микаса уже перестает верить, что титанов можно победить.