Цветы на пепелище

- У тебя губы на вкус как мята, которую ты в чай добавляешь, - девушка улыбнулась, удобно устроившись в кресле, на коленях Ривая, едва слышно перешептываясь и лукаво сверкая глазами. - И холодные, и горячие, они обжигают и замораживают изнутри... Никогда не смогу привыкнуть... - в золоте глаз отражается огонь камина. Они счастливы. Сейчас редкий и очень хрупкий момент, когда они оба могут улыбаться и мягко смеяться, крепко сжимая в объятиях друг друга. Уже ночь, звезды давно появились на небе, полная луна освещает землю, не проникая, впрочем, в занавешенные окна маленького, но надежного, запертого на ключ, кабинета. - А ты как глинтвейн, горячая и пьянящая, сразу начинает кружить голову, стоит только попробовать, но, несмотря на это, рядом с тобой может быть по-домашнему уютно, ты согреваешь, - капрал непривычно мягко улыбается, легко проводя большим пальцем по красной от поцелуев нижней губе и чуть щурится, словно довольный, объевшийся сметаны кот. Это их мир. Их маленький уголок на двоих. Здесь распоряжаются лишь они. Здесь они могут расслабиться и сбросить маски. Поэтому нет сильнейшего бойца человечества и девушки, наследующей в будущем этот титул, нет войны и боли, крови и смерти. Только они, только горячее тепло камина, стопки проверенных документов, сваленные на столе, едва ощутимый запах старой бумаги, заставляющий чихать. - Значит, я опьяняю? - Микаса подается вперед, закидывая руки мужчине на шею, вплетает пальцы в непроглядно-черные, совсем как у нее, волосы и деланно-невинно ерзает на его бедрах, устраиваясь поудобнее, горячо дыша в приоткрытые тонкие губы. - Играешь с огнем, девчонка, - удивительно мягко шипит Ривай, крепче сжимая и притягивая к себе Аккерман, резко впиваясь в ее губы, почти кусая, а после отступил, медленно спускаясь к шее, провел носом по бьющейся венке, прикусив в следующее мгновение нежную белую кожу так, что на завтра непременно останется след. Полутемную заваленную бумагами комнату наполнил тихий сладкий стон, брюнетка откинула голову назад, поддаваясь, позволяя чужим крепким рукам удерживать себя и медленно блуждать по телу. - Я уже не девчонка, - Микаса недовольно щурит глаза, заставляя расплавленное золото пылать ярче, и резко кусается, тут же отстраняясь и провокационно слизывая с полных губ капли чужой крови, усмехается в ответ на голодный взгляд и медленно тянется к застежкам одежды. - Я уже давно не маленькая, Ривай, - шепчет это имя нежно и вызывающе, бросая вызов, и смеется внутри, вместе с ним, наслаждаясь маленькой игрой. Их игрой. В полутемном кабинете все завалено бумагами, но по нему витает совершенно неподходящий сладковато-терпкий запах вишневого глинтвейна и остро режущей обоняние мяты.