Серая мышка Скамандер

Происходящее увлекало ее потоком, и чем дальше заходило дело, тем сложнее было отделаться от воспоминаний. Прошлое взяло ее за шкирку, как беспомощного котенка, и тащило за собой, и окунало в ледяную воду. Раз — перепалка в собственном доме на семейном празднике; два — суета и паника, пораженная бабушка, оставшаяся с Джоанной; три — необъятные взглядом, изумрудные стены Министерства Магии, которые становятся все чернее и запутаннее, как склеп, когда погружаешься все глубже; четыре — чужая семья, которая не понимает, что им и думать. Пять. Собственная абсолютная беспомощность. — Мисс Скамандер… Порпентина держала руку на магическом браслете, и какой-то Уркхарт на том конце отзывался то с желтыми, то с красными искрами. — Мистер Скамандер. Дядя Ньют. Ньютон выглядет совершенно обезоруженным. Его великий питомник, вся его жизнь, его хранилище с тысячей магических секретов, каждый из которых мог бы помочь, сейчас заперт дома, и там же заперты его младший сын, домашний мальчик, а также его старшая дочь, но все думают, что она, должно быть, в лучшем случае в плену, ведь она бы не смогла пробиться внутрь. Тесей, разговорившись со своими сотрудниками, теперь кричал по другому поводу. — Хватит, — попыталась сказать Тина, глядя на это. Арабелла не отвернулась от кровати и не смотрела на присутствующих — ее муж отравлен и не пришел в себя, и она наглухо заперта в своем маленьком внутреннем мирке. — Тесей, это не его вина! — Ньют поддержал жену. — Выпускник Академии мракоборцев! — Тесей толкнул сына так, что тот спиной почти сшиб какой-то плакат на стене. Медсестры выбежали из палаты, видимо, чтобы позвать на помощь. — Перестань! — Ньют подошел ближе, пытаясь схватить за плечо. — Твоя дочь! — теперь досталось и ему; Тесей палочкой ткнул в грудь брата. — Твоя дочь сумасшедшая дура! Ее я хотя бы могу оправдать! Она воспитана на книжках и сказках про Зайчиху-шутиху, Дары Смерти, ни разу не видевшая ремня!.. Происходящее сомкнулось в каком-то вихре, который вот-вот снесет и окружающих, и все вокруг себя. Уже и Тина пошла навстречу, и Говард посмотрел исподлобья на собственного отца, со слезами на глазах — а Говарду исполнилось двадцать! — Заткнитесь! — вихрь разорвался сотней ветерков, не закончив обращаться в смерч. Все посмотрели на нее, замерев, и Диана, стащив с плеч какой-то паршивый больничный плед, кинула его в Тесея. — Вы все ведете себя, как напуганные дети! Слушайте меня, наконец! — потребовала она, глядя всем в лица. Диана понимала, как они ее так сумели довести, и не собиралась никому это прощать. Ньютон Скамандер, знаменитый магозоолог, без своего чемодана хватается за волосы, Порпентина Скамандер, знаменитый мракоборец, не может понять, как обрести хладнокровие, а Герой, обладатель Ордена Мерлина Первой Степени, Тесей Скамандер, вопит на сына и на брата, как капризный младенец. А его сын, крутой кадет, позволяет злости на кузину собой управлять. — Альфис дома! — сказала Диана твердо, сжимая кулаки, и перевела взгляд на Порпентину, потому что женщина, по крайней мере, пыталась собраться, в отличие от мужчин. — Альфис знала, что это случится. — О чем ты болтаешь, девчонка! — Тесей посмотрел на нее с таким высокомерием, что Шадис уже знала — своего будущего тестя она из вредности будет заставлять курить в форточку на кухне. — Замолчи, Тесей! — вступила Порпентина. — Она права. Альфис все лето провела сама не своя. — Если это так, — вкрадчиво начал Тесей, — значит, вы с Ньютом упустили охренеть какую ситуацию! А ты? — он снова повернулся к сыну, хватая его за шиворот. — Ты знал? — Не знал! — завопила Диана во все горло, лишь бы он обернулся на нее. — Вы, самодовольный, несдержанный… карьерист! — обзываться она плохо умела. — Если вы будете так любезны не орать на Всю Магическую Британию и разрешите мне заговорить, я расскажу, что знаю! В палату вбежал врач, мужчина с бородой до груди, светлой-светлой, почти платиновой, и с моноклем. Магический монокль, как Диана знала, скрывал в себе куда более интересные свойства, чем обычный магловский. У этого монокля четыре линзы. Монокль Роджерса был сделан из трех. — Что тут происходит? — требовательным басом спросил он. — Я вынужден выставить отсюда всех, если вы будете нарушать покой и мешать лечению! — Момент паники, — ровным голосом ответил Тесей. Лишь дрожь тона напоминала о том, что минуту назад он кричал. Скомкав в руках покрывало с плеч Дианы, он бросил его на ближайшую койку. — Ситуация… неординарная, сами понимаете. — Я-то понимаю, — доктор пропустил вперед себя медсестер. — Еще одна жалоба, и я выставлю всех. Каждого. С этим он покинул палату, не хлопая дверью, а Диана шумно вздохнула и поправила растрепанные волосы, прежде чем сесть на стульчик у стены, глядя на всех. Говард все еще стоял там, куда его пригвоздил отец, расшатывая плакат, а родители Альфис немедленно оказались рядом. Ньют сел на корточки у ее колен. — Диана, пожалуйста, быстрее объясни, что происходит, — попросил он. — Наши дети там, наши единственные дети… — Она знала с мая, потому что, — Шадис покосилась и на медсестер, и на вспыльчивого Тесея, он смотрел в ответ. И заметно прислушивался, тратя крупицы терпения, — она видит пророческие сны, иногда. Тесей склонил голову вниз, борясь с желанием фыркнуть, но Диана прищурилась, глядя прямо на него. — Альфис знает о правилах предсказаний. Судьбу не изменить, она сказала так! Она видела, что попадет домой, она знала это, и знала, что спасет брата, и что спасет свой дом и свою семью! — Как? — немедленно спросила миссис Скамандер. Диана сжала ее руку, выглядя так уверенно и обнадеживающе, что никто не смог бы ее разуверить в своих словах. — Она не знала, как попадет туда, но знала, что попадет. Она видела весь свой путь, пока не найдет брата, и видела какой-то ритуал. Сказала, что вы в нее верите, и что Роджер очень хорошо ей помог, он ей подсказал полезные вещи. Тетушка Арабелла едва вздрогнула, хотя они говорили между собой шепотом, раз медсестры были в палате. Дядя Ньют выглядел озадаченным, а Тесей вскинул лицо к потолку — сказанное было практически бесполезно. Но тетя Тина не выглядела запутанной. — Ограничивающие чары, — пробормотала она. — Ньют. Когда она последний раз говорила с Роджером в больнице, помнишь? — Роджер выгнал всех из палаты, ты говорила. Альфис хранит какую-то тайну, это я понял, — муж ее, смертельно-бледный, поднялся на ноги. — О чем ты? — Альфис рассказала, что он ее заинтересовал Ограничивающими Чарами, а я рассказала о кладбище Пер-Лашез, — Порпентина испуганно вздохнула. — Где вы боролись с Грин-де-Вальдом? — Говард впервые подал голос. — Вы обезвредили Адское Пламя. — Это было не оно, ты путаешь, — напомнил Тесей. — Это было похоже на Адское Пламя, но это были Темные Чары Защиты. — А мы их сняли, заковав в Границу, с помощью Фините, — закончил Ньют. Потом он удивленно посмотрел на жену, и где-то секунды три между ними одним взглядом велся немой диалог. Тесей, осознав, выругался себе под нос громче, чем хотел. — Альфис хочет наложить на границы Фините? — Говард качнул головой. — Я не понимаю. — Альфис говорила, что она достигла успехов, она посвятила трактовке видения несколько месяцев, — Диана взялась за свои колени. Без пышного подъюбника ткань, огибавшая ее ноги, напоминала о том, как худа стала Шадис. — У нее не получится, ей всего семнадцать, она одна, — забормотала Тина. — Фините на Пер-Лашезе удерживали пятеро опытных волшебников. — Роджер что-то наговорил ей, — Тесей покачал головой и поднял свою руку с браслетом мракоборца. — Участок уже окружен. Мы сделаем, что сможем, постараемся ослабить защиту снаружи, Отдел Тайн вот-вот ответит. — Послушайте, — Диана поднялась, чтобы ее снова не затоптали и не переговорили. — Она изнутри не одна. Она видела, кто окажется с ней рядом, кто поможет вытащить Джону. — Кого она видела, Диана? — потребовал Ньютон. — Барни Роджерса, — несмотря на старания крепиться и смотреть всем прямо в глаза, голос дрогнул. Скамандеры, естественно, отреагировали на это даже хуже, чем на новость об Ограничивающих Чарах. — Роджерс? Ты знала, что Роджерс будет в Дорсете рядом с моей сестрой и молчала? — Говард оторвался от стены, чтобы подойти к ней вплотную и схватить за руку. — Ты понимаешь, что ты натворила? — Я понимаю больше твоего! Альфис доверила это мне, потому что знала, как вы все себя поведете! — Диана обернулась на родителей Альфис. — Она доверилась пророчеству. Уверена, что-то она утаила даже от меня. — Пророчество! — хмыкнул Тесей. — Приснившийся преступник и брат в опасности — это пророчество! — Вам не стоит говорить того, чего вы не знаете! — Диана ткнула в него пальцем. — С вашего позволения Альфис стала Хранителем семейных знаний, а теперь вы смеетесь над каждым ее решением, над каждым ее действием! — Не смей в таком тоне говорить со мной, девочка! — перебил ее он. — На ее месте я бы не дала вам ничего узнать, даже если бы умирала! — закончила Диана. — Отправляйтесь на подмогу своим племянникам! И прекратите притворяться, будто бы вам не нужна помощь самому! Говард в одно мгновение стал будто бы ниже, но это была не вина Дианы, что никто в семье Тесея не смел говорить ему правду в лицо. Может быть, пуффендуец-Ньютон и остальные семьянины благоговели перед старшим гриффиндорцем, но Диана с такими выскочками выросла, она с ними попадала в такие передряги! Будь Тесею хоть сто лет, будь сейчас викторианская эпоха, она бы не побоялась оказаться недостойной леди даже в таком случае. — Пустые слова, — бросил Тесей на прощание, глядя на нее уже уязвленно — и Шадис сочла это за комплимент. — Вся ваша компания — еще малые дети. Мы обсудим это, когда вытащим Альфис и Джону. Диана промолчала, дав ему немного времени на размышления. Пускай пререкается с ней, сколько угодно; выражает свое превосходство; прячется ото всех, а потом вскипает, обливая окружающих кипятком. Диана слышала от Говарда достаточно про его отца, чтобы сделать выводы. Да, ему досталась тяжелая ноша. Да, он заботился о своей семьей, как умел. Да, он потерял родителей. Альфис тоже тащила на себе многое, но она хотя бы не боялась показать свою слабость. Альфис не заслуживала от него ни одного оскорбления в свой адрес. — Мы найдем способ ей помочь, — пообещал дядя Ньютон, погладив Диану по щеке. — А вы должны остаться тут. И немедленно обнаружилась еще одна деталька, не дававшая покоя. Диана покачала головой, глядя на Порпентину. — Я… Я должна быть там. Альфис мне обещала! — Альфис успокоила тебя, — Порпентина сжала ее руку. — Но ты сама сказала, что-то она могла тебе недоговорить. Ты должна остаться тут, Диана. — Но… — Твоя бабушка не вынесет потерю последнего члена семьи, — твердо напомнила миссис Скамандер, а затем отпустила ее руку. — Говард, ты отвечаешь за нее и за дядю Роджера. — Да, тетя, — без эмоций отозвался парень, заставший, как камень. А когда дверь за взрослыми закрылась, раздался свист; Диана вскрикнула — вылетев из-под пояса, ее палочка оказалась в ладони Говарда. Шадис уставилась на него напугано, пораженно. Он не позволял себе такого наглого жеста впредь — лишать ее продолжения ее руки! Лишать ее свободы! — Квиты? — вдруг спросил Говард, сверля ее усталым взглядом. Диана опешила еще больше, а потом поняла, что его каменное лицо — маска, умело скопированная сыном от отца. А то, что за ней скрывается, вот-вот выплеснется на нее. Что ж, если этого не миновать, зачем откладывать? И нечего давать ему притворяться высокомерной задницей, как Тесею. — Скажи все, что думаешь, — твердо настояла Диана. — Прямо здесь и прямо сейчас. Иначе ты будешь плеваться в меня желчью до… — Я думаю! — сразу начал он. — Что ты предала меня. Предала мою семью. Если уж я ничего для тебя не значу, пожалела бы родителей Альфис! — Я люблю вашу семью! Это такая же твоя семья, как и моя! — Диана вышла из угла, не позволяя себя загнать туда. — Умерь тон! — Твоя? — что-то такое безумно-жестокое сверкнуло в его глазах и разом прекратило всю его дрожь. — Тебе надо напоминать, что стало с твоей семьей? — Не смей! — …И почему? — Говард приблизился, тон его был до больного ровный. — Потому что моя семья… — Диана не отводила взгляд, но все в глазах мутнело от не заставившего себя ждать потока слез. Она обдумывала несколько лет, отвечая себе на вопрос «почему». И так много было причин. Но ни одна из них не шла сейчас на язык. — Хочешь сказать, что из-за меня? — Нет. Но как минимум двое близких мне человек погибнут. Потому что ты захотела промолчать! Альфис — дура! Альфис из-за своего Роджерса готова в вулкан броситься, а ты потакаешь ей! Альфис тоже предала свою семью!.. Диана замахнулась, собираясь врезать ему прямо кулаком, прямо в щеку, но, поняв кое-что, замешкалась, и Говард быстро перехватил ее руку. Медсестры обернулись, но Диана стояла ровно, борьбы не было заметно, пусть она и тряслась, как осиновый лист, а Говард не позволил ни одному мускулу дрогнуть на своем лице, и стоял ко всем спиной. Никто не смог бы разглядеть, что там происходит. Медсестры отвернулись, пусть и медленно. — Я держусь только ради Альфис, — Диана приблизилась к его лицу, ощущая в себе при всей дрожи такую звериную мощь, которую она никогда в себе не находила. — Сколько раз тебя били, наказывали, обзывали — только из-за того, что ты не по своей вине дал ей пораниться или совершить глупость. Альфис никогда в жизни, слышишь, не сказала о тебе ни единого дурного слова. Она единственная поддерживала тебя, защищала, была рядом, да она, может быть, единственная тебя любит — вот таким, какой ты есть, вот таким идиотом. Она прекрасно знает, что ты о ней думаешь, и что ты скажешь про ее секреты, и она все равно тебя никогда не станет меньше любить. Да будь в чемодане ты, а не Джона, ты думаешь, она бы не бросилась туда за тобой? Не потащила бы за тобой Барни, зная и то, что ты его прибьешь при первой возможности? Говард! Будь она на дне чемодана, ты бы не бросился за ней?.. Отвечай мне, ты бы бросил Альфис? — Я, — глухо начал он, и неколебимость дала видимую трещину, — рассказал бы родным. Я не справился бы один, я не стал бы оставлять на смерть… Медсестры проскользнули мимо, и Диана, вырвав свою руку, подошла ближе к Роджеру, чувствуя желание выпрыгнуть из окна — если бы то было настоящим. Лишь бы только сбежать отсюда, даже без палочки. Говард, на удивление, последовал за ней, причем очень твердо и быстро. И продолжил, стоя у Роджера в ногах. — То, о чем ты говоришь — верная смерть. Я бы в жизни не дал ей погибнуть и сам бы не хотел умереть. — Ты думаешь, Альфис не хотела кому-то рассказать? — Шадис злобно сощурилась. — Она хотела пойти к самому Дамблдору, но не стала. Потому что вычитала что-то, потому что верит во что-то, в эту дурацкую судьбу. Ты думаешь, она не мучилась этим четыре месяца? Легче, конечно, сказать, что Альфис — дура!.. Альфис, может быть, не гений. Она вспыльчивая, она боевая, она и эгоистка, и такое в ней есть, я не скажу, что она ангел. Зато она мудрее вас всех! При том, что на нее обрушилось, она вела себя так сдержанно, как твой отец не умеет себя вести. Не могу поверить, что мне приходится тебе это объяснять, ты всегда был лучше своего отца! — Не вмешивай в это… — сквозь зубы начал он. — Нет, я буду! — настояла Диана стальным тоном. — Ты сам сказал — предала свою семью! Она ведет себя в точности, как любой из вас! Это вы ее воспитали, понятно? И Тесей в это число входит! А еще — промолчала? Она пыталась сказать, она советовалась с мамой, она сказала, что ее папа сумел ее утешить, но в итоге — кто ей помог больше всех? Тот, кто ее задирал с самого детства! Шадис указала пальцем прямо в грудь бессознательного Роджера. — Он знал, на что она идет. Скажешь, что он стар? Что он не в себе? — Диана не заметила, как подняла полный боли взгляд Арабелла. — Роджер еще до больницы помогал ей. И в больнице, лежа на койке после удара, он спешил дать ей советы. Ваш самый старший мужчина. И это не первый раз, когда он в нее поверил. Он доверил ей вашу страшную тайну, когда ей было пятнадцать. Не просто доверил, он дал ей свои воспоминания, он ей все показал, а не рассказал. На лице у Говарда было словно маслом на холсте написано неверие — как у лучших художников Возрождения; такие живые эмоции. Он никогда не говорил Диане об их семейной тайне. — О чем ты? — уточнил он, будто бы не выдал себя лицом несколько секунд назад. — О Гермесе Скамандере, — ответила Диана, не моргнув глазом. — Это правда, — раздавшийся голос напугал обоих до дрожи — Арабелла Скамандер впервые вымолвила что-то с самого прибытия в Мунго. И звучала она так, будто состарилась лет на десять за последний час. — Роджер отдал ей свои воспоминания, когда болел. Боялся, что умрет до того, как успеет рассказать. — Но мне рассказал мой отец, — Говард поджал губы. — Альфис могла бы узнать это от своего отца, когда было положено. — Но он захотел сам, — слабо ответила Арабелла. — Тогда Пинкстоун творила беспредел, и все мы знали, что что-то назревает, хотя про Надзор еще не было ни слова… — она опустила глаза, гладя худую руку Роджера. — Он сказал, что девочке это нужно сейчас. Я была против, и Ньют тоже был. Но, если Роджер в чем-то уверен, он никогда не отступит. Диана вздохнула, ощущая себя так, будто ее могучая сила начала уже выветриваться, но правда была за ней — а, значит, сильной быть и не требовалось. — Он верит Альфис, — повторила она. Повторила и Говарду, и Арабелле. — Он ее поощрил. — Роджер всегда считает, что он прав, — Арабелла почти застонала, глядя на его умиротворенное зеленоватое лицо. — Даже если это не так. — Наверное, мир должен перевернуться, чтобы он принял чужое мнение, да? — Шадис качнула головой, считая, что это только доказывает ее правоту. А потом посмотрела на Говарда. Тот казался… совсем мальчишкой. В кругу семьи он становился поразительно слабым и уязвимым, хоть отец и старался всячески искоренить в нем любые слабости. — Говард, пожалуйста. Он должен был признать. Он должен был быть верен сестре, верен своим ушам и глазам — он услышал правду, он видел отношение Роджера к Альфис. Он жил с кузиной два месяца бок о бок — и она не была сумасшедшей. И она любила свою семью. Судя по взгляду, полный сомнений парень так или иначе сдался. Он сделал шаг назад, а потом прикрыл глаза, будто в агонии. Диана, вздохнув, подошла ближе. — Прошу тебя. Я умоляю, я… я заклинаю. Верни мне палочку, Говард. Я тоже хочу помочь Альфис. — Ни в коем случае, — отозвался он твердо. — Я отвечаю за тебя и за Роджера. Диана, подумай об Альберте. — Со мной ничего не случится, — сказала она. — Альфис еще до заката наложит Фините и на участок ворвется несколько десятков мракоборцев, все ведь идет к этому. Вдвоем им там не справиться, так сказала тетя Тина. Я должна помочь ей. — Диана, — он взял ее за руку, уже нежно, и, хоть пуффендуйка и сомневалась, но теперь была уверена — он ее не разлюбил. — Я тоже не хочу тебя терять. И Альфис не хочет. Мы все равно туда не попадем, и ты… я тебя люблю, но ты ничего не можешь противопоставить отпетым уродам. — Моя семья погибла и потому, что я была слаба, — ответила она. — Я могла только сидеть и смотреть, как все это происходит. Так что я попросила Альфис и Барни научить меня хотя бы Защитным Чарам. Я умею больше, чем ты думаешь, Говард. Конечно, аргумент был слабый — чему могли ее научить два таких же школьника? Впрочем, один был в розыске, а вторая сейчас творила такие безумства — еще более худший аргумент. — Кто-то должен быть там, ты права, — вдруг сказал он. — Я не доверю Роджерсу прикрывать ее спину. Диана прикрыла рот, чувствуя, что теперь к глазам подступили слезы радости, но сдержалась, и дернула Говарда за рукав. Тот, однако, не вытащил из кармана ее палочку. — Я отправлюсь туда, — сказал он. Диана шмыгнула носом от удивления, а потом шагнула назад. Вот это ловкач! Все, что она говорила, он обернул в свою пользу. — Я тебя не пущу, — заявила она сурово. — А я тебя, — он вскинул брови. — Вы все равно туда не попадете, — Арабелла, сумев отстраниться от эмоций, подняла изможденное лицо. — Ладно Альфис, ее изобретательность уму не поддается. А вы как собрались обманывать взрослых волшебников? — Никак, — Говард пожал плечами. — Лучшие мракоборцы Британии сейчас там. Они наверняка используют все методы, которые только известны волшебникам. Диана покачала головой, отказываясь в это верить. Если у Альфис и Барни получилось обойти эти методы, то у нее тоже получится. Надо просто рассуждать точно так же, как они. Барни, ее милый и умный Барни, с его упорством научился колдовать без палочки, а Альфис с ее внимательностью к деталям, всегда находила лазейку… Но не могло же быть дело только в этом? Барни больше года успешно сбегал от мракоборцев, оставаясь на острове, а Альфис уделяла внимание более простым вещам, видя в них что-то такое, чего никто другой не видел. Шадис нашла себя ходящей по палате кругами. Говард наблюдал за ней неотрывно, и, когда она пересеклась с ним взглядом, Диана поняла, что секрет может таиться в их семье. Родители Альфис не прогремели как победители Грин-Де-Вальда, как Дамблдор, но они выходили из схваток с ним живыми и невредимыми. Потому что у Ньюта Скамандера был незаурядный ум, а у Порпентины Скамандер был незаурядный магический талант. Методы, известные заурядным волшебникам, не подходят… Методы, известные волшебникам. Альфис не полагалась на волшебников. И Барни не полагался на стандартное волшебство. Ни при чем тут семьи, кровь, таланты. Волшебники тут вообще ни при чем. — Диана? — услышав Говарда, она поняла, что замерла на месте. И, как только осознала, что или кого ей нужно искать, подбежала к двери. Говард тут же оказался напротив. — Стоять! Ты никуда не пойдешь, я же сказал, — он держал дверь рукой. — Хочешь помочь Альфис? Пошли вместе! — ляпнула Диана. — У меня есть идея. Говард замер, а потом оглянулся на Арабеллу. Оказалось, она внимательно смотрела на них у двери. И за Дианой она наблюдала не то что серьезно, а… почти злобно. — Ты ненавидишь свою бабушку, — заявила старушка, как только Шадис отважилась посмотреть на нее в ответ. — Неправда. Я люблю ее. И люблю Альфис, и Джону, и этого дурака — она ткнула в Говарда локтем. — Если я снова потеряю кого-то, мне легче не будет, и моей бабушке тоже. Арабелла, со всей высоты своего опыта, не выглядела женщиной, которая никогда в жизни никого не теряла. Прямо перед ней лежал ее муж, а она уже больше недели была самой беспомощной женщиной на свете. — Если мне придется сидеть сложа руки, я натурально умру, — добавила Диана, зная, что это возымеет эффект. Арабелла вздохнула, ее седые лохматые пряди вздрогнули, а потом посмотрела на Говарда. — Когда отец закончит тебя пороть, скажи ему, чтоб он вас поженил, — буркнула она, и отвернулась от них. Говард, ошарашенный и смущенный, нахмурился, а потом отпустил дверь и протянул Диане ее палочку. Диана бы поцеловала его за это, но сейчас было не время. — Извините! — окликнула она ближайшую медсестру. — У вас среди обслуживающего персонала есть эльфы? — Да, — вежливо кивнула она, — а что, кто-то из них вас побеспокоил? — Ни в коем случае, — Шадис, улыбаясь, ощутила на затылке взгляд Говарда. Тот, быстро подхватив ее мысль, не мог от Дианы оторваться. — Наоборот, нам бы увидеть того, кто обслуживает эту палату. Есть несколько поручений, а жена больного… сами понимаете, ей тяжело что-то сказать… Бормотание вышло убедительным. Медсестра кивнула и отошла, а Диана вернулась обратно, и с помощью палочки быстро и аккуратно сняла со своей руки перчатку — на ней, шелковистой и беленькой, не осталось ни следа, ни складочки. Около кровати за спиной Арабеллы появился домовой эльф — надетая на нем тряпка была лимонового цвета, чтобы выделить его как помощника Целителей. — Прошу прощения! — Шадис привлекла к себе его внимание. — Уважаемый, извините… Как вас зовут? — Мирри, мисс Волшебница, но Мирри можно не звать имя, Мирри слушать поручения, — запищало создание ниже ее колен с жутко красным от речей Дианы лицом. — Мирри, не можешь ли ты перенести меня и моего товарища, — Диана указала на Говарда, — к одному дому? — Мирри нельзя уходить больница! — эльф прикрыл руками лицо. — Большой врач запрещать! Мирри нарушить закон! Люди сам уходить! — Но эльфы умеют трансгрессировать через границы волшебников, — Диана точно это знала. Она слышала это от родной семьи, от Говарда, от Альфис. Она знала из Истории магии, что гоблины и эльфы обладают своей непостижимой магией. — Но Мирри слушаться большой врач! — повторила эльф, открыв лицо. — Люди уходить сами. И, не успел Мирри снова закрыться костлявыми ладошками, Диана бросила ему на голову свою перчатку. Та уныло повисла с его носа, и уши у несчастного создания затряслись. Диана ненавидела себя за то, что делала, но она не знала иного способа уговорить это существо. Мирри не мог нарушить контракты. Диана брала это на себя, вины за эльфом не было — и тот все равно завизжал так, будто его стали убивать. — Что это значит? Что вы делаете? — Я дала Мирри подержать свою перчатку, — сказала Диана дрожащим голосом. Она даже не хотела видеть лицо Говарда рядом с собой, но видела, с каким удивлением на нее смотрит Арабелла. — Если Мирри не перенесет меня и моего друга туда, куда нам надо, я отдаю эту перчатку Мирри за ее доброту навсегда и освобождаю ее от службы. — Мирри не будет добрый! Мирри не будет добрый! — эльф стал прыгать, перчатка сползла с него, и он прыгал вокруг нее, как вокруг змеи, но не мог уйти. Плюхнувшись на колени перед Дианой, трясущейся от жалости, эльф забормотал. — Мирри сделать все, Мирри вас унести, только не надо перчатку! — Ну и ну… — послышалось от старушки. Кажется, она посмотрела на Диану совсем другими глазами. И если бы Арабелла не отпустила бы Диану до этого, до теперь точно дала бы ей добро. — Говард! — позвала Диана, затем прочистив горло, чтобы поправить голос. — Говард, покажи ей, куда нам лучше трансгрессировать. — Должно получиться, — с интересом сказал он, словно думал вслух, когда встал рядом. Мирри протянула им две свои дрожащие ладони, и Диана обхватила ее, такую крошечную, что сердце кровью обливалось. Она бы в жизни себя за такое не простила, но сейчас надо было думать про Альфис, Барни и Джону. Через несколько секунд палата вокруг них исчезла, воздух не просто закружился, как при обычной трансгрессии, а словно потянул их вниз, под землю. Диана зажмурилась, но тут же открыла глаза — и ноги ее твердо стояли на земле, а вокруг были дубовые стены, высокая крыша без потолка, сплошь огромные балки, совиные клетки и гнезда (правда, сейчас без единой совы), внизу в ряд крепко стояли давно пустые чистые стойла. Едва пахло сухим навозом, сеном, а еще — свежим бризом. С улицы, из-за приоткрытой двери. Сарай у дома Скамандеров! Тут же ей в лицо попала ее собственная перчатка. Диана ахнула, посмотрела вниз — а Мирри уже не было, и их с Говардом руки были пусты. — Я думал, он знает, что твой подарок его не освободит, — пораженно шепнул Говард. — Но хорошо, что не брякнул при нем. — Не освободит? — повторила эхом Диана. — Освобождать может только главный врач — или с кем у них там контракт, — сказал он, а затем пригнулся, словно что-то заметил во дворе. Диану он потянул следом, и она присела, чуть на упав на зад. Значит, она ткнула пальцем в небо. Вернее, ткнула в бедного необразованного Мирри — и все равно попала. С Альфис они оказались еще более ближе по духу, чем сами думали.