Серая мышка Скамандер

Путь к кабинету профессора Трансфигурации был таким быстрым. Альфис чуть ли не задыхалась от бега, но не могла остановиться. Она пыталась бежать и вместе с тем думать, что может сказать Дамблдору, как ей оправдать себя, как не подставить Диану. Она не сомневалась, что профессор поймет ее правильно, что он выслушает ее до конца, и ни за что не позволит ей или Диане стать в этом деле соучастницами Роджерса. Дамблдор никогда не относился к ней предвзято, он всегда старался защитить ее, как любого ученика Хогвартса. Он был на ее стороне, был и будет. Тогда почему же она с каждым шагом она все больше боялась подходить к кабинету? Тяжело дыша от тревоги, Скамандер, все-таки, потянулась к двери, а затем постучала в нее трижды, стараясь стучать громче. Стук получился очень быстрым и напористым — нервным. Держа в кармане руку, в которой была зажата записка, Альфис прикусила губу, и, не прождав и десяти секунд, подняла руку снова, чтобы постучать, когда дверь все же приоткрылась. — Профессор!.. — девушка вскинула взгляд, а затем так и застыла с открытым ртом. — …Суизен? Преподаватель Защиты от Темных Искусств, одетый все в ту же простую гимнастерку, но уже не укрытый сверху медвежьей шкурой, настороженно нахмурился, глядя на нее. Его широкие плечи не было видно целиком, он только выглядывал из дверного проема, загораживая собой весь обзор на кабинет. — Мисс Скамандер, — спокойно сказал он. — Вы, видно, получили сообщение от профессора Дамблдора. Проходите, самого профессора в школе уже нет, так что я объясню все сам. У Альфис уже готов был сорваться с губ вопрос, мол, какое еще сообщение, но тут же она отложила его на второй план. — Профессора Дамблдора нет в школе? — Скамандер осталась стоять на месте, удивленная и растерянная. — То есть, уже? Почему уже? — Проходите, — в голосе Суизена послышалось заметное нетерпение. — Не заставляйте меня повторять дважды. Альфис, разом растерявшая всю свою решимость и бодрость, перешагнула порог кабинета, заходя вглубь. Тут не изменилось ничего. Все те же интереснейшие артефакты на столах, стоящие по соседству с ровными стопками ученических тетрадей, чистый камин, на котором сейчас, впрочем, были видны в угасающем дневном свете остатки золы и копоть от огня. Им пользовались совсем недавно. На большом глобусе с кольцами, стоящем у преподавательского стола, было что-то отмечено. Наведенные кольца с наметками, насеченными на них, нависли над Британскими островами, но где именно, Альфис не могла разглядеть… — Профессор Дамблдор должен был послать вам сообщение с просьбой придти сюда после ужина, но, видимо, вы пренебрегли инструкцией. Или вы пришли по другому важному вопросу? — Суизен привлек внимание к себе. Он смотрел на нее испытующе, очень внимательно, словно старался через ее глаза пробраться к ее мыслям. Альфис едва нахмурилась, сцепив руки перед собой в бессознательной попытке защититься от этого взгляда. Она должна была рассказать о записке, да. Вот же он — бывший мракоборец, очень серьезный человек, такой же преподаватель, как и Дамблдор. Но Дамблдору, в отличие от всех остальных преподавателей, Скамандер безоговорочно доверяла. Больше, чем любому из учителей. Особенно сейчас, когда ее поступок вызвал у них всех бурную реакцию. Они относились к ней с осторожностью и опаской, смотрели за каждым ее движением. Дамблдор иногда словно забывал об этом. Он никогда не заставлял ее почувствовать себя дискомфортно, а ведь она была серьезно наказана. В этом заключалась простая суть — среди взрослых ей никто не доверял, кроме него. Конечно, она тоже могла довериться только ему! Записка осталась лежать в кармане. — Я просто не поняла, что должна придти после ужина. Видимо, невнимательно прочитала, — невнятно ответила она, опустив глаза. Суизен не стал делать никаких замечаний вслух, но одного красноречивого вздоха хватило, чтобы понять, как он раздражен. — Что ж, тогда я объясню вам ситуацию прямо сейчас, не буду тянуть, раз уж выдалось время. Школьный комитет хорошо пообщался с вашими родителями, и пришел к выводу, что домой вы отправитесь не на поезде, а через камин в этом самом кабинете. Попадете прямо в свой дом, где каникулы проведете под домашним арестом. Альфис оказалась поражена уже дважды за последние пять минут. Родители не написали ей этого. Конечно, какое-то наказание упоминалось в маминых письмах, и девушка была готова к домашней работе, к маминым особенным поручениям, да даже к домашнему аресту, вот только она не ожидала, что это вынесется на обсуждение аж при Школьном комитете. И, естественно, она не ожидала, что все будет настолько строго, что ее даже не допустят до поезда, а просто передадут из рук в руки, так сказать. — Это для вас, как я понимаю, полный сюрприз, — Суизен едва вскинул бровь, отметив таким образом ее выражение лица. — Ваши мать и отец не объяснили вам ранее? Альфис покачала головой в ответ. Она собиралась перерыть всю почту из дома, которая приходила ей за последние два месяца, чтобы найти подробности, которые она могла упустить или забыть, хотя вряд ли ей удалось бы найти что-то новое — она не могла не взять во внимание такую важную информацию, и не могла забыть ни строчки из драгоценных посланий от родителей. Суизен хмыкнул. — Профессор Дамблдор, как ваш декан, должен был заняться вашим отправлением домой, которое состоится, как и общее отправление, послезавтра. Но сегодня после обеда он срочно покинул школу по очень важным делам, а его место снова временно занял я. — Как долго его не будет в школе? — спросила Альфис сразу же. — До конца каникул, — ответил ей преподаватель ЗоТИ. — Запомните важную информацию. Обратите внимание, Скамандер, послезавтра, когда будет общее время сбора в холле, к этому времени вы должны будете придти в этот самый кабинет со своими вещами. Вам ясно? Девушка кивнула. — Вам ясно? — четче повторил он, требуя устного ответа. — Ясно, сэр, — ответила Альфис. — Послезавтра я должна придти сюда со своими вещами ко времени общего сбора. — И не заставляйте вас ждать или даже искать вас по школе. Добром это точно не закончится. — Так точно, сэр. — Отлично. Теперь вы полностью свободны, — Суизен снова открыл ей выход в коридор. Как только Альфис оказалась за порогом, профессор тут же закрыл за ней дверь, почти что резко захлопнул. Девушке понадобилась пара секунд, прежде чем придти в себя и обернуться, глядя на потемневшее от времени дерево с железными кованными узорами и большой замочной скважиной. У нее в кармане лежало предупреждение от мальчишки, которого разыскивает Министерство, но Скамандер, как бы ее не мучили угрызения совести и назойливые советы здравого смысла, решила, что эту бумажку она не доверит Суизену. К нему с этим она пойдет в последнюю очередь. Когда из Хогсмида вернулись ученики, Скамандер поспешила найти подругу и затащить ее в один из классов в дальнем крыле школы, где не было ни портретов, ни привидений, ни лишних свидетелей, бродящих по этим далеким коридорам. В этот раз девушки — ни Диана, ни Альфис — не плакали, когда читали записку вместе. Они вели себя предельно спокойно, хотя тревога, конечно, заставляла обеих подрагивать. Вместе они озвучили очевидную мысль — Барни не угрожает, он предупреждает о другой угрозе. Вопрос был в другом: как ему удалось раздобыть эту информацию? Где он это услышал? Кто бы те люди? Скамандер, хоть и смягчилась из-за этих цветов и записок, приносящих ей в какой-то мере и облегчение, все равно старалась думать трезво, вернее, даже критически. Иногда даже возвращалась к настоящей паранойе, но, все-таки, не могла отвергать ни одну мысль. Может быть, Барни хотел отвлечь таким образом внимание мракоборцев? Может быть, у него был какой-то изощренный план, для исполнения которого его должны были искать по запискам, иначе бы он не советовал так настоятельно своей подруге сдать его. Альфис с большим трудом верила в совестливость Барни. Совесть совестью, но должен же преступник в бегах иметь больше мозгов, чтобы не копать под самого себя. А теперь он акцентировал внимание на ее семье. Он сообщал об угрозе. Знал, что она начнет бить тревогу по поводу этого, поднимет на уши преподавателей и мракоборцев, лишь бы защитить семью. И он мог знать точно, что случилось тогда на Чемпионате, а потом немного надавить на нее этим фактом, что усилило бы ее панику и стремление попросить помощи у всех, кто только может ее оказать. Тогда бы у их дома собрались бы патрули, или их всех перевезли бы в тайное безопасное место. Но зачем это Барни? Устроить теракт? Отвлечь внимание от чего-то важного, используя Скамандеров? Хотя, подсказал ей внутренний голос, который не подвергался паранойе, раз уж он заботится о ней и ее семье, их перевоз в тайное безопасное место действительно в его интересах. Может, он знает куда больше, чем пишет ей, и хочет уберечь Скамандеров от чего-то такого ужасного, что известно лишь ему. Или же она и впрямь сошла с ума со своими бесконечными теориями, в которых была куча нелогичностей, которые приходилось постоянно додумывать. — А к вам можно будет приехать? — спросила Диана, выслушав ее рассказ о домашнем аресте. — То есть, это не будет запрещено? — Поговорю с родителями и узнаю, — Скамандер, еще ворча от обиды на родных, сложила руки на груди. — Не понимаю, почему они не упомянули такую важную вещь в письмах? — Ну, наверное, она слишком важная для писем, — Шадис пожала плечами. — После снятия Надзора почта еще проверяется? — Нет, — ответила Альфис хмуро. — Но, может быть, не в Надзоре дело. Дома было тревожно даже тогда, когда я уезжала. Меня иногда посещало чувство, будто родители мне в письмах чего-то не договаривают. Теперь я точно знаю, что так и есть. Ты наверняка права. Я не смогу выяснить ничего прежде, чем попаду домой. Спрошу у них, сможете ли вы приехать на Рождество или хотя бы на последние пару дней каникул. Посмотрим, что ответят они… — она задумчиво повертела в руках записку от Барни, — …и что может случиться, если верить Роджерсу. На всякий случай, вам лучше не выходить из дома, и не приближаться к нам, я думаю. — Значит, ты собираешься пустить все на самотек? — Диана с большим сомнением покачала головой. — Так нельзя, Альфис. Ты должна рассказать хотя бы маме. Если что-то плохое и впрямь случиться, как ты себе это простишь? — Роджерс не писал, что обязательно что-то случится, он просто предупредил, чтобы мы все были осторожны. Я буду со своей семьей каждую минуту, а они не оставят меня или Джону без присмотра, арест мне на руку. К тому же, если Министерство контролирует нас, они тут же увидят, если что-то плохое произойдет. Папа накладывал на участок почти дюжину заклинаний этим летом. Он мог бы наложить те же заклинания и сейчас. Или я попрошу его научить меня делать это. Он не откажет мне, ведь после того, что случилось на Чемпионате, когда я… была такой беспомощной, — Альфис сжала кулаки, — мне важно научиться оборонять свою семью, как подобает. Я должна быть готова к тому моменту, когда главенство в семье перейдет ко мне. Ты знаешь, что такое быть главой семьи Скамандеров: отвечать за свой род, помогать и поддерживать каждого, держать на себе не только всех близких, но и наш дом в Дорсете. Я уже знаю несколько родовых чар, Говард знает еще больше. Он теперь может колдовать, может показать мне хоть пару вещей. Диана вздохнула, вынудив Альфис прерваться и отвлечься от своих объяснений. — Ди, — позвала она. Шадис обратила на нее неуверенный взгляд, полный тревоги. — Ди, он нас предупредил. Что бы это ни значило, мы готовы. Мы настороже. И ты в курсе, ты всегда можешь позвать помощь, если что-то случится у вас или у нас. — Но мы можем все рассказать твоей маме, чтобы на помощь звать не приходилось, — Диана взяла ее за руки. — Альфис, ты же сама собиралась пойти к Дамблдору, если что-то серьезное придет в записке! — Да нет Дамблдора сейчас! — Скамандер сжала руки в кулаки, но не вырвалась из мягких ладоней Дианы. — Я не просто так собиралась именно к нему. Он не просто декан и преподаватель, он — Величайший волшебник двадцатого века, он глава Визенгамота! Когда мой папа не знает, что ему делать, он идет к Дамблдору. Когда моя мама бессильна перед лицом суда, как это было после Чемпионата, она доверяет лишь Дамблдору. Допустим, что я расскажу все родителям. Меня не просто накажут, меня посадят под круглосуточное наблюдение, они будут перехватывать все письма от Барни. Потом они попытаются вычислить его по этим посланиям. Хоть он теперь и совершеннолетний, но магия следы оставляет, так что найти его у них скоро получится. Я говорила, что беглых преступников в Британии ловят в пределах года? Его поймают, обязательно поймают с такой уликой, и самое меньшее, что его ждет — пожизненный срок в Азкабане. Хотя, скорее всего, он пойдет по стопам своего дяди. В глазах Дианы появились слезы, которые грозились вот-вот политься по щекам. Она отвернулась, прикрыв рукой рот. Никто из них не забывал тот день из каникул перед третьим курсом, когда Альфис провела их в чемодан своего отца. Там по неосторожности им пришлось столкнуться с боггартом и увидеть страхи друг друга. Наверняка Диана теперь боялась далеко не молний, как и Альфис страшилась дементора чуть меньше, чем вреда для своих родных, но Барни, похоже, остался со своим страхом. Он тоже боялся дементоров, вот только, в отличие от своей тогдашней подруги, он страшился их вполне обоснованно. Он их видел. Он не просто своими глазами наблюдал за ними в действии, ему случилось увидеть, как дементоры применяют поцелуй на его родном дяде, приговоренном к самой жестокой мере за помощь Грин-Де-Вальду. А теперь Роджерсу оставалось бояться, как бы дементоры не применили поцелуй к нему. Даже думать об этом было страшно. Лишение души для Альфис приравнивалось к настоящей смерти. Она уже два раза просыпалась ночью в холодном поту, когда ей снился Барнабас, обезволенный и обездвиженный после поцелуя. Девушка никогда не видела людей, приговоренных к этому наказанию, она не слышала подробных рассказов о них, и не очень-то хотела услышать, но почему-то увиденные ею сны были очень правдоподобными. Скамандер радовалась только, что это не вещие сновидения. Меньше всего в жизни она хотела бы видеть Барни таким: простой оболочкой, которая похожа даже не на человека, а на марионетку без нитей. Смотреть в глаза и видеть в них абсолютную пустоту было похоже на то, как если бы она смотрела в глаза мертвецу. На задворках памяти пробудилось одно из страшнейших воспоминаний — лицо бабушки, умирающей у нее на руках. Альфис почувствовала, что задыхается, а потому отвернулась от подруги и опустилась на одну из старых пыльных парт, пытаясь прийти в чувство. — Ты боишься за Барни, — голос Шадис отвлек ее от этих совсем невеселых мыслей, но легче не стало. — Боишься даже больше, чем за себя. Она была немного удивлена. Скамандер из-за этого стало стыдно. — Я не хочу, чтобы он… погиб таким способом, — честно ответила она, а потом, через пару секунд давящей тишины, добавила: — Вообще-то… Что бы там ни случилось, я вообще не хочу, чтобы он умирал или был брошен в тюрьму. Просто хочу, чтобы он уехал как можно дальше от Англии, жил со своим преступлением сам, и не трогал никого из нас. — Он же использовал Непростительное заклинание на своем соседе, — с ужасом прошептала Диана. — Вдруг он на свободе применит его на ком-то еще? Вдруг он убьет кого-нибудь? — Что ж, если он обезумел до того, что стал таким кровожадным, тогда пускай его поцелует дементор, потому что ничего прежнего в нем, в таком случае, не осталось, — Альфис стиснула челюсти и, быстро утерев выступившие слезы, повернулась к подруге. И, все равно, не нашлось сил, чтобы заглянуть ей в лицо. — Мне тоже тяжело принимать такие решение, Ди. Даже не представляешь, как тяжело. Я должна покрывать преступника, я создаю своей семье столько проблем, что лучше бы меня вовсе не существовало на этом свете. И, если кто-то и может мне подсказать, как исправить хоть какую-то проблему, так это Дамблдор. А его рядом нет. Не думай, что я верю ему больше, чем своим родителям. Просто я и так разочаровывала их очень часто. Может быть, если я сейчас скажу им еще и это… — она указала на записку, а потом безуспешно попыталась проглотить ком, вставший в горле, — …они окончательно перестанут меня любить. Я боюсь их потерять. Шадис крепко обняла ее за секунду до того, как Скамандер снова позволила себе тихо расплакаться. Объятия подруги не просто помогали ей устоять на ногах, они излучали уверенность и поддержку. — Ты их не потеряешь, — шепнула ей Шадис дрожащим, но решительным тоном. — Если они и разочаруются в тебе, то, по крайней мере, они останутся живы. Кровь застыла в жилах, стоило только Альфис подумать о том, что испытывает Диана сейчас. Наверняка, будь у нее шанс, она бы воскресила свою семью, даже если по условию они должны бы были ненавидеть ее всю жизнь или вообще не помнить. — Но, если ты так сильно боишься разбить им сердце, тогда жди возвращения Дамблдора. Это твое право, — договорив, подруга отстранилась от нее, вытирая слезы с ее лица своим белым хлопковым платком. Скамандер, когда сумела посмотреть на нее, увидела, как была бледна Шадис, однако ее черты чуть-чуть обострились. Это было из-за непривычной суровости, к которой Диана обращалась редко. Тяжело было примириться с таким решением подруги, но еще тяжелее ей далась цена понимания. Альфис понимала, что Шадис все еще с трудом с ней соглашается. Ее родителей не было вот уже почти два года. По ее мнению, разбитое сердце было лучше, чем смерть. И Скамандер верила в то же самое всей душой, однако ей не хватило бы смелости так сильно огорчить родителей. — Давай записку мне, — Диана протянула руку. — Вдруг кто-то из преподавателей или твоих близких решит проверить твои вещи или просто случайно наткнется на письмо. Я спрячу его в надежном месте. Альфис долго колебалась, глядя ей в лицо. — Я не покажу ее никому, — убедила ее Шадис, ничуть не обидевшись в ответ на проявление недоверия. — Я не могу так поступить с тобой, даже если наши мнения не сходятся. Скамандер вложила записку ей в руку, Диана убрала ее в кармашек платья, который застегнула на булавочку. Этот наивнейший способ защиты столь важного кусочка пергамента мог бы и повеселить Альфис, если бы ей сейчас не было так страшно. Она, все же, понимала, что записка у Дианы из кармана не вывалится, и никому в голову не придет пытаться вытащить послание оттуда, его даже не было заметно за плотной тканью. — Пиши мне каждый день, — почти приказным тоном сказала Диана. — Если что, в отличие от твоего Сниффла, моя Белль не такая ленивая, ей будет только в радость летать туда-сюда. — Я знаю, — Скамандер почти улыбнулась. — И ты мне тоже пиши. Давай в письмах про записку не упоминать. Просто сообщать друг другу все до мельчайших деталей. — Это можно было даже не упоминать, — Шадис вздохнула, и, пытаясь сохранить остатки решительности, вгляделась в лицо подруги таким сочувствующим и проницательным взглядом. — Альфис, мне тоже очень хотелось бы верить Барни, я изо всех сил стараюсь его понять, но еще мне не хочется оставаться глупой наивной девочкой, из-за этого я ищу в людях только хорошее и не вижу в них ничего плохого, а потом страдаю. — Ты просто хороший человек, разве можно винить себя в этом? — гриффиндорка, грустно улыбнувшись, сжала ее ладони. — Пойдем, а то опоздаем на ужин, и нас начнут искать. Весь следующий день школьники отдыхали перед отъездом. Многие уже собрали свои вещи, а теперь гуляли по замку, пока снаружи бушевала буря. Минерва Макгонагалл со своими братьями сидела в Большом зале. Роберт и Малькольм играли в волшебные шахматы, которые им любезно одолжила Скамандер, а ей самой оставалось присоединиться к Франке Диего, которая играла с ней и двумя третьекурсниками в «Угадай Кто». Пока Томас пытался угадать, что он Баба Яга, а Хелена Стюарт смеялась над ним так, что у нее чуть бумажка со лба не упала, Альфис и не заметила, как к их столу приблизилась Августа Долгопупс. — Капитан! — Том тут же вскочил на ноги, расправляя мантию. — Я просто Августа, — насупилась она. — Мы не на занятии. Хотя капитанский значок, идеально начищенный, ослепительно сиял на ее груди. И ей он очень шел. Альфис была рада, что именно Долгопупс стала ее заменой. Она не рвалась на капитанскую должность, но приняла ее с достоинством, и управляла этим клубом ничуть не хуже, чем Минерва своей командой по квиддичу. Школьный комитет в этот раз сам назначил нового лидера дуэлянтов, но никто из них против не был. И Августа ничуть не расстроилась, когда ребят в клубе стало куда меньше, чем прежде. Некоторые ушли оттуда, объявляя негласный протест, а кто-то обоснованно посчитал, что без Скамандер занятия будут уже не такими интересными. Все были одинаково расстроены, когда Альфис перестала быть дуэлянтом. — Добрый вечер, — она обратилась ко всем, уважительно склонив голову, хотя еще оглядывала растерянным взглядом всех присутствующих. — Альфис, можно тебя на минуточку? Девушка обратилась взглядом к Франке. — До твоей очереди еще долго, — кивнула она. — Если пропустим твой ход, ничего страшного. С улыбкой Скамандер повернулась обратно к Августе, следуя за ней к углу гриффиндорского стола, где было мало людей. Сев на лавку, Альфис посмотрела на Капитана, которая едва могла отвлечься от записки на ее лбу. — Оу, — Альфис, вспомнив о том, что она так и сидит с отгадкой, сняла ее в головы и положила рядом, записанным словом вниз, если уж она собиралась потом вернуться к игре. — Ты что-то о клубе хотела спросить? Вроде как, твои занятия идут очень хорошо… — С тобой они бы шли еще лучше, — Долгопупс опустила взгляд. — Августа, — вздохнула Скамандер, — меня уже никогда не назначат лидером никакого кружка. Даже если я буду просто вашим дуэлянтом, за мной будут смотреть преподаватели. И до конца моей учебы вы не избавитесь от Флитвика или Суизена, присутствующих на каждом занятии. Да и трудновато теперь будет ходить в кружок и учиться. — Я не требую снова стать дуэлянтом, — Августа поджала губы. — Просто после каникул придти хоть на одно занятие, в качестве специального гостя. Ты воодушевишь всех членов клуба. Привлечешь новых членов. Я сумею убедить преподавателей, что так все недовольство среди учеников сойдет на нет. Я пыталась еще до каникул, но Флитвик мне сказал, что палочку вне занятий тебе точно не отдадут. — Мое присутствие поможет привлечь хотя бы пять новых или старых человек, это факт, — кивнула Скамандер, задумчиво глядя на столешницу. Долгопупс действительно была хорошим капитаном. Но она сейчас была лидером человек десяти, не больше. Ей нужна была помощь. — Ты говорила об этом с учителями? — Я поговорю с профессором Флитвиком снова после каникул. Тебе же не запретили посещать занятия. И палочка у тебя будет. — Ну вот после каникул и поговорим об этом снова, ладно? — Альфис улыбнулась ей. — Успеем все обдумать. — Ты обязательно подумай, — Августа поднялась со своего места, выглядя очень серьезной. — Я, все-таки, не только ради рекламы это делаю. Я знаю, что ты так не считаешь, но твое присутствие на самом деле воодушевляет волшебников. Ты хороший учитель, хороший друг, а еще ты хороший воин. Люди к тебе тянутся, несмотря на то, сколько проблем ты вызываешь, что лично у меня поначалу вызывало непонимание, — Долгопупс вскинула подбородок вверх. — Боевые времена прошли, а битвы не прекратились, как видно. Не верю я, что ты только благодаря удаче вышла живой из всех передряг. У тебя есть талант, у тебя есть мастерство. Кто же еще сможет нас научить такому же волшебству? — Учителя, — Скамандер пожала плечами. — Суизен профессиональный мракоборец, Флитвик — непревзойденный мастер, а про Дамблдора и говорить ничего не нужно… — Им нужен не всемогущий взрослый, а обычный ровесник, — Августа сложила руки за спиной. — Ты же в свободное время не со Школьным комитетом в шахматы играешь, а со своими друзьями. И, будь среди них какой-нибудь веселый герой, тебе бы наверняка хотелось на него равняться. — О-хо-хо! — Альфис хлопнула рукой по столу, затем рассмеявшись. — Я представила Говарда! Но не хотелось бы мне быть таким идиотом. Долгопупс едва улыбнулась. — Умные ребята героями не становятся. Не обижайся. — Брось, — Скамандер хлопнула ее по плечу, тоже поднявшись на ноги. — Это мне очень хорошо известно. Встретимся после каникул. — А разве не завтра в поезде? — Августа немного насторожилась. — Не в поезде, — сдерживая загадочную улыбку, Альфис покачала головой. Развернувшись, она уже направилась обратно к компании игроков, но не успела сделать и пяти шагов, когда Долгопупс окликнула ее. — Ты забыла, — она отдала девушке ее бумажку с написанным на ней именем, которое нужно было отгадать. К сожалению, Альфис не успела отвести взгляд, так что увидела написанное. Годрик Гриффиндор, черт. А она думала, что ей загадали Кровавого Барона. Следующим утром, проснувшись, она увидела желтую циннию на прикроватной тумбочке. Смотреть сперва на цветок уже вошло в ее привычку. Красный уже давно завял и был убран, но он быстро сменился желтым, так что новый утренний обычай никуда не ушел. Скамандер еще думала, стоит ли забирать циннию домой. Родители точно не были бы в восторге, если бы узнали, что их дочери за ту дуэль кто-то в восхищении шлет цветы, а историю о каком-нибудь воздыхателе и самой Альфис было неприятно придумывать. Она не стала бы приносить домой цветы от какого-то неизвестного мальчика. Зато от Барни принесла бы. Цинния точно оставалась здесь. Наверняка она завяла бы к концу каникул, и была бы убрана к возвращению Скамандер в школу. Она могла бы и позабыть о цветке, и было бы куда легче… — До встречи, — Минерва похлопала ее по плечу. — Передавай привет Джоне. И, не приведи Моргана, ты выйдешь из дома и угодишь в беду… — Приятных каникул, Минни! — Альфис с широкой улыбкой обняла ее, будто и не слыша ее недовольных замечаний. — И твоим братьям тоже. Затем Эмма робко обняла ее, еще поглядывая на всех растерянным взглядом. Она исхудала из-за зимней сессии, а впереди была летняя, самая трудная для нее — пятикурсницы. Мэри чувствовала себя увереннее, она пожала Альфис руку, поклонилась Макгонагалл, после чего бодро понесла за собой свою ручную кладь. Сьюзан, произнеся сухое «До встречи», исчезла еще до нее, но и забыть о ее холодном прощании оказалось так же легко, как потерять ее из виду. Гриффиндорцы в суете покидали гостиную, некоторые наспех прощались, первокурсники быстро обменивались почтовыми адресами. Альфис, окинув бордовый интерьер быстрым взглядом, покинула его с некоторой неохотой. Она привыкла проводить тут очень много времени, привыкла общаться с портретами и сокурсниками. Гостиная сначала ей надоедала, мозолила взгляд, но спустя многие часы, проведенные здесь практически в одиночестве, стала настоящим домом. Боязливая Виолетта помахала ей рукой на прощание, некоторые алхимики с уважением сняли шляпы и кивнули. Альфис с легкой улыбкой кивнула им в ответ, а потом быстро покинула проход, не загораживая выход другим гриффиндорцам. Ее путь лежал туда же, к холлу, но уходил во внутренний двор, что все упрощало. Пока толпа продолжала стекать вниз, как шумная толща воды, и стекаться в вечно тесное скопление школьников, Альфис нырнула во внутренний двор, где уже никого не было, оттуда прошла к классу Трансфигурации, следуя уверенным шагом к кабинету Дамблдора. Она постучалась в дубовую дверь, как и раньше, немного нервно, с силой. Ей открыл, как и в прошлый раз, Суизен, однако, теперь он был не один. — Мисс Скамандер, пунктуальности вам не занимать, — хмыкнул Диппет. — Ваши вещи уже здесь. Она прекрасно видела, что ее большой чемодан и две клетки с животными стоят рядом с камином, занимая немалую часть свободного пространства, но решила промолчать. — Занимайте ваше место, — директор указал на камин. — И захватите чемодан или клетку. В первую очередь она взяла клетку с Китчем, которую не без труда затащила с собой. Ей даже пришлось присесть на нее сверху, лишь поместиться здесь. Хотя камин был немаленький, учитывая рост Дамблдора, им все равно было несколько неудобно пользоваться. — Палочка вернется к вам после каникул, — оповестил Диппет. — Таково было заключение Школьного и Родительского комитетов. Он приблизился к ней вместе с каменной чашей, которая была почти до краев забита Летучим Порохом, и протянул ей. Альфис набрала целый кулак, чувствуя, как порох забивается ей под ногти. От этой искристой пыли всегда было очень трудно отмывать руки. Диппет не убрал чашу, приблизившись к ней. — И, так или иначе, я буду следить за вами, мисс Скамандер. Пока вы не окончите школу, я не спущу с вас взгляда. Еще одного малейшего повода мне будет достаточно, чтобы выгнать вас из школы и сломать вашу палочку. Альфис замерла, боясь шевельнуться. Диппет и без того выглядел угрожающе даже в своем пожилом возрасте, а тут он был так близко, и излучал такое напряжение, что хотелось сделать шаг назад, врезаться в стенку камина и быстро бросить Летучий порох. Прежде всего, хотелось опустить взгляд, но Скамандер не сделала даже этого. Она поражалась своему спокойствию, хотя сердце у нее заколотилось довольно громко. — Произнесите название вашего дома очень четко, — вступил Суизен, напоминая о себе. Он стоял у окна, сложив руки на груди. — Меньше всего хотелось бы разыскивать вас по окрестностям Дорсета. Альфис втянула воздух в грудь, вспомнив о том, как дышать. Она все же отшатнулась от Диппета, держа полный кулак пороха. — Особняк Скамандеров, — произнесла она с расстановкой, а затем бросила порох вниз, и прикрыла глаза. Даже с зажмуренными веками, зеленое пламя ее едва ослепило, но даже ничуть не согрело своими языками. Оно просто окутало ее и клетку, Китч едва визгнул, но тут же все прекратилось. В нос ударил запах гари, а еще — домашней еды. — Ну привет, — папин голос раздался почти над самым ухом. Девушка распахнула глаза, ее губы непроизвольно растянулись в широкой радостной улыбке. Ее отец, все такой же высокий, неловкий, с морщинистым от улыбок и веснушчатым лицом, смотрел на нее, казалось бы, сдержанно, но его выдавал счастливый вид. — Давай руку, — папа подхватил ее за ладонь, помог вылезти из их камина в гостиной, потом ловко вытащил клетку. — Привет, Китч. Напугался, зверюга? Ничего… — Ну, миледи, — мамин голос заставил улыбку померкнуть. Альфис виновато взглянула на маму, вставшую с кресла. Она, наверное, тоже рада была видеть свою дочь, но у нее лучше, чем у папы получалось выглядеть строгой. Порпентина подошла к ней вплотную, затем оглядела ее с ног до головы. Взгляд ее, секунда за секундой, смягчался. Потом женщина протянула руку, убрала за ухо ее волнистую прядь, и ласково вытерла пятно от золы с щеки. Альфис выдохнула с облегчением. — Прости, мам, — тихо сказала она. Тина заключила ее в крепкие объятия. — Нам с тобой надо очень серьезно поговорить. И это не сухая угроза, дорогуша… Пламя в камине вспыхнуло еще раз. Обернувшись, девушка увидела, как отец достает клетку со Сниффлом, у которого и без того большие глаза чуть не вылезли из глазниц от такого стресса, и чемодан. — Я помогу… — она уже направилась, чтобы помочь донести чемодан до своей комнаты, как вдруг услышала позади. — Альфи! — голос ее младшего брата заставил ее с восторгом обернуться. — Китч! Выбежав из клетки, пес бросился к мальчику с веселым скулежом, падая перед ним на спину. Джона с хохотом прыгнул на него, почесав ему пузо, а затем, чуть не разорвавшись между шишугой и сестрой, все же бросился к последней. — Альфи! — он прыгнул ей на руки. — Я так скучал, Альфи! Расцеловав ее в пыльные щеки, Джона едва не расплакался от счастья. Альфис со смехом прижала его к себе. — О, я тоже очень скучала! — призналась она громко. — Милый, ты так подрос… — Альфис Афина Скамандер! — другой громкий голос заставил ее поднять голову вверх, к лестнице. — Говард Гермес Скамандер! — вторила она, опустив брата на пол. — Ну ты и бугай! Расхохотавшись, кузен бросился к ней, заключая в такие крепко объятия, что ребра чуть не треснули от силы, и позвоночник чуть не ссыпался в трусы. Альфис постучала по спине юноши, которая окрепла, словно камень. Он стал таким большим! Не считая роста, конечно. Имелись в виду, плечи, руки… Общий вид. Конечно, брат не стал огромным, но он заметно окреп. Даже слишком заметно. Всего за четыре месяца стал таким… Не то, чтобы сильно изменился, но его общие черты… Альфис не знала, как ей это объяснить. Ее брат внешне остался прежним, разве что, покрупнел, и тем не менее, в нем было что-то чужое. — Ты выросла! — воскликнул Говард, отстранившись. — Догнала меня в росте! Я уж думал, ты останешься коротышкой! — Заткнись! — Альфис пихнула его в грудь, а потом схватила за плечи. — Чем вас там кормят? Удобрениями? — На вкус точно драконий навоз, — едва сморщился Гов. — Я скучаю по Хогвартсу. Не удержавшись от широкой улыбки, девушка прижалась к нему снова, качаясь в его руках. О, Мерлин, сказал бы ей кто-то, что она так сильно соскучится по назойливому хвастливому Говарду, что захочет быть с ним каждую минуту… — Ты в порядке? — уже тише и мягче спросил ее кузен. И, казалось бы, невозможно еще сильнее обрадоваться его присутствию, но Альфис, усмехнувшись, порадовалась и, почти прослезившись, кивнула. — Теперь уже да, — ответила она. — А ты? — Ну, мне осталось всего два с половиной года там отмучиться, — хмыкнул Гов. — Тешусь этим. Девушка похлопала его по спине снова, сложив голову ему на плечо. Ох, она так сильно любила своего кузена! Для начала, из-за того, что он не растерял своего юморного взгляда на жизнь. И, в конце концов, он не заметил ничего про ту дуэль, про наказание, про дело Роджерса. Ни одного вопроса по этим проблемам. Только лишь поинтересовался, в порядке ли она. Можно ли было любить его еще сильнее? — У вас будет еще две недели, чтобы наобниматься, — подала голос мама. — Говард, нам надо поговорить с нашей дочерью как можно быстрее. — Ну, каникулы еще не начались, — отстранившись, Гов ухмыльнулся, стерев золу с ее плеч. — К серьезным разговорам тебе теперь не привыкать. Грустно кивнув, Альфис вздохнула, и сняла школьную мантию, повесив ее на диван. — Можно? — Джона тут же оказался рядом, касаясь темной плотной ткани. — Можно, Альфи, я поношу ее? — Только осторожно, — кивнула ему сестра. — У нас денег не хватит покупать новую каждые полгода. — Уррра! — мальчик схватил мантию и накинул через голову. Она висела на нем, точно как большое покрывало с алым факультетским гербом где-то на уровне его живота. Руки и вовсе не просунулись в рукава. — Китч, скорррее! Гавкая, пес побежал на второй этаж, а мальчик, путаясь в ногах, начал семенить за ним. — Мы будем ждать наверху, — Гов, подняв младшего кузена на руки, пошел к лестнице. Напоследок он подмигнул сестре. — От меня спрятали часть яблочного штруделя. Если не хочешь, можешь отдать его мне?.. — Говард, — заметила Тина почти раздраженно. — Иди в комнату. — Да, тетушка. И парень весьма резво поднялся по ступенькам. Джона восторженно запищал что-то про «покатать на шее». Оказавшись с родителями на кухне, Альфис уже не слышала. И не могла об этом думать.