Предатель

Проснулся я в холодом поту около полудня, судя по тому, как сияло солнце за окном. Проснулся один на скомканной простыни. Сел в кровати, прислушиваясь. В квартире стояла тишина и лишь легкое журчание воды, судя по звуку из ванной комнаты, говорило о том, что я здесь не один. - Епт твою ж мать... - я с силой откинулся на подушку, прижимая руки к лицу. Спрашивается, какого хера произошло этой ночью? Как я не смог различить сон и реальность? Бля... Видимо, я все-таки не верил, что Ниженко проявит ко мне хоть какой-то интерес вновь. Но ошибся. Хотя, он же был пьян и может вообще не помнит произошедшего? Ага, конечно, надо заканчивать тешить себя безпочвенными надеждами, а то я в курсе уже, как заканчиваются такие истории. Ну, у меня по-крайней мере. Вставать дико не хотелось от слова совсем. А тем более не хотелось пересекаться с Ниженко, потому что разговора о разборе полетов не избежать. Ну да, в собственной квартире я буду прятаться от барабанщика, который уже тут. Гениально, блять... Может, если я притворюсь все еще спящим, то он свалит отсюда, оставив все разговоры на потом? Ох, надежды, надежды. Собственно вскоре вода в моем санузле стихла и я приготовился, что вскоре он будет уже в спальне здесь. Так и вышло. Он не спеша вышел, прошел в комнату и на секунду замер. Я нутром чувствую, что он смотрит на меня, пытаясь понять сплю я еще или все-таки нет. Вздохнув, Антон начал одеваться. А я молча ликовал, боясь выдать себя какой-либо эмоцией на лице или подрагиванием век. Что меня выдало - ума не приложу, но рядом со мной в ту же секунду приземлилась кое-чья филейная часть, а на голову опустилась теплая, но немного влажная ладонь. Вначале он молчал и перебирал пальцами мои отросшие волосы, а потом все же потряс меня за плечо, пытаясь разбудить. Ага, удачи. Видя, что это не увенчалось успехом, он ущипнул меня за щеку, отчего я практически подскочил на кровати. - Антон, бля, больно! - я схватился за порозовевшую щеку, надувая губы, сам того не замечая. Он нахмурился на мгновенье, но потом отвел взгляд. - Жень, слушай... - Ниженко, можешь не сотрясать воздух понапрасну. Ты был пьян, а я наивен. Да-да-да. - я натянул на лицо маску безразличия, скидывая одеяло и потягиваясь. - Ну вообще я хотел сказать, что нам.. - он потерял переносицу, вздыхая, словно пытаясь подобрать нужные слова. - Ты голоден? Дико хочу есть. Не став слушать даже его, я поднялся, направляясь на кухню, но был остановлен за локоть рукой Ниженко, внезапно ставшим серьезным. - Ты бля дашь мне договорить, нет? - рыкнул он. - А зачем? Я уже озвучил твои слова, разве нет? Тебе это не надо, это вышло само, у тебя было желание, а я просто оказался рядом, чем ты быстро и воспользовался, ведь так? Так. А теперь разубеди меня, ага. Повесь на уши лапшу о том, что ты хотел, хочешь и будешь хотеть именно этого, именно меня и блаблабла. Не надо этого, ладно? - Заткнись! - барабанщик толкнул меня, да так, что я упал на кровать, так кстати стоявшую позади меня. - Слишком много болтаешь и не по делу. Ниженко навис надо мной на вытянутых руках, сверля взглядом. - Я хотел сказать, что действительно хотел этого, придурок! Да, сначала я хотел добить тебя и чтобы был повод припоминать тебе шлюховатость, но это было ровно до того момента, как ты бросил пить как свинья и стал выходить на контакт. Иначе стал бы я вообще появляться снова на горизонте твоего поле зрения? Стал бы сводить все к обычной дрочке, хотя ты и без моих особых усилий готов был раздвинуть ноги? - Ну, звучит убедительно, особенно та часть, где ты собирался вновь меня разбить на мелкие кусочки, чтоб я уж точно себя не собрал. Остальное - чушь. Себя не обманывай, потому что меня тебе обмануть не удастся. Я был и зол, и растерян одновременно, потому как казалось, что он говорил правду, но я загонял себя в жесткие рамки не зря и на это не поддамся. Да, возможно, я дурак, просираю счастье свое и упускаю момент. Но вспоминаю на секунду, какой прожженый собственник и бабник передо мной, и желание давать второй шанс отпадает само. Я еще помню, каково быть брошенным, второй раз не хочу этого, уж увольте. В комнате повисает напряженная тишина, и я решаюсь нарушить ее первым. - Антон, тебе пора. - Мильковский, я, конечно, понимаю, что то, что было тогда - это отстойно, но я как сопливая школьница бегать за тобой не буду. В мире нет святых и ты тоже не такой ангел, которым всегда пытаешься казаться. И мы оба это знаем. - он нахмурился брови, смотря прямо мне в глаза. - У тебя что, дырки закончились, которые ты трахал все эти месяцы? Отъебись, пожалуйста, у меня нет желания копаться в этом, вникая. - я закатил глаза и отодвинул его от себя, заставляя сесть рядом, убрав руки. - А это тут при чём? Я не просто так решил снова начать общение с тобой и ты должен это понимать! - он уже повышает голос. А это означает, что скорей всего мы подеремся, и как две побитые собаки будем еще несколько месяцев зло смотреть друг на друга издалека, избегая близких встреч. Как тогда. - Я слишком хорошо тебя знаю, чтобы так легко повестись на эту ваниль из твоих уст. Да, было хорошо. Потом плохо, а ночью опять хорошо. И ты прекрасно знаешь, чего мне стоило пережить разрыв. И если у тебя хватает наглости объявится и думать, что тебя тут ждут всегда с разведенными ногами, то я тебя огорчу. Мне повторения не надо, хватило по горло, - я демонстративно провел указательным пальцем себе по шее, - Тебе тоже. Уйми свой пыл, член и остуди мозги. Я не заинтересован. - Пиздабол. - зло зашипел Ниженко, резко притягивая меня к себе за шею и врываясь в губы поцелуем. Я не понимаю как и зачем, но я ответил ему, обнимая за торс. Казалось, незатейливый танец наших языков длился вечно, но когда воздуха в легких стало катастрофически не хватать и мы разорвали поцелуй, оставляя лишь влажную ниточку, связывающую наши губы, мозги встали на место, и я смотря на него затуманенными глазами смог прошептать лишь одно слово. - Проваливай... Замешкавшись, он все-таки поднялся с кровати и поспешно вышел в коридор обуваясь, и натягивая мешковатое пальто. Я лишь сильнее вцепился в подушку, подминая ее под себя, боясь выдать подступающую истерику хоть единым звуком, пока он находится в квартире. И лишь когда с силой захлопнулась входная дверь и по лестнице застучали быстрые шаги, я дал волю эмоциям. Я скулил, как раненный зверь, уже даже не утирая дорожки слез на щеках. Корчился на кровати, как подстреленный, выл и кричал в потолок бессвязно. Кажется, я справился. Не дал прошлому ворваться в мое настоящее. Хотя может я ошибся? Может все до единого слова было правдой и я только что круто наебал сам себя этой игрой в правильного и святого? Нет, Тоша был прав, святых нет. Черт, опять назвал его по имени, надо завязывать, обещал же себе... Не хочу даже думать об этом. Нельзя было допускать еще одного дубля, которого врятли бы я пережил. Ну как, вернее пережить бы пережил, разумеется, но уже я не смог бы собрать прежнего себя по крупицам. Никогда не любил грабли. Даже если пытаешься перепрыгнуть их с разбега, один хер попадаешь прямиком босыми ногами на лезвия и получаешь удар по лбу. Шишек хватит с меня. Когда слезы, наконец, кажется закончились, а дышать нормально из-за криков и стонов было невозможно, я стал успокаиваться, кривясь от чувств, переполнящих меня, вынуждая захлебываться ими. Прижав к лицу один край одеяла и зажав между ног другой, я резко начал обмякать, словно эта истерика высосала из меня все силы. Хотя, видимо, так и есть на самом деле. И к счастью, через несколько минут терзаний я все таки провалился в спасительную темноту сна.