Предатель

После ухода Ниженко все как-то стало вставать на свои места. Я все такой же влюбленный придурок. А он бессердечный мудак. После нашего последнего"передружили" я до сих пор не могу в себя прийти толком. Это предательство, это сумбур в голове, эти потери, ночи без сна и лабызания гитары. Я никогда этого не забуду. А что мы имеем сейчас? Он вернулся, предложил дружбу, общение. Я был раньше более свободен, брошенный им, чем сейчас. Сейчас я опять теряюсь в мыслях и суждениях. Страшно пускать все на самотек, потому что долго думать не надо, чем закончится это. Недоотношениями, скандалами, когда надоем, опять он уйдет из моей жизни, только теперь окончательно растоптав все то, что я пытался собрать. Вот надо оно мне? Не знаю. Зачем? Без понятия. А зачем это надо ему? Ума не приложу. Просто это Ниженко. И все. Далее объяснения не нужны. Просто он так захотел, просто он эгоист, просто он - это он. Я сидел на кровати, с блокнотом в руке, пытаясь дописать песню, но в голову лезли не будущие строчки куплетов, а он во всей отвратительной красе. Все мои мысли крутились вокруг него. А еще только начало вечера. Что дальше? А дальше на телефон приходит: "Эй, красавица, пойдём покатаемся? Чего киснуть дома?" Черт. Ну, легок на помине. Ушел пару часов назад только от меня и уже пишет. Бесит уже эта его доставучесть. "Пшел в пень" "Ну Жеееень, на улице снег, ты ж любишь такую погоду." Ага, раньше. Когда мы гуляли сутками напролет и не были друг другу чужими. И группа была в старом составе. А так же любил с Маусом в снегу валяться, кидаться снежками в Зайченко и радоваться жизни, каждому гребанному дню, чтобы он не нес. "Любил. Теперь бесит. Ниженко, отвянь, я занят." Через секунду приходит: "Ок" Что-то слишком легко оказалось. Неужели опять припрется? Хера с два я его пущу. Под дверью стоять будет. Да. Еще где-то около часа я пытался выдавить из себя что-то стоящее, но потом плюнув, на бессмысленные попытки, бросив блокнот на подоконник, упал на спину на кровать, подкладывая руки под голову и пялясь в потолок. Глянув на часы на прикроватной тумбочке и поняв, что 19:57 это еще мало и можно собраться прогуляться, я ненадолго продолжил залипать в потолок. Но, разумеется, меня сморило почти сразу же, и я находился в забвенье еще долго. Проснувшись, наконец около 2 часов ночи, я решил пойти заточить что-либо, ибо желудок взывал к этому с отчаянной силой. Пришлось поднимать свой зад и тащиться на кухню к холодильнику. Эх, были времена, когда Ниженко по первости мне завтраки носил в постель, вкусняхи. Потом правда это была просто посуда. В постель. Разбитая. И бил ее я, как правило. Я поежился от картинки из прошлого перед глазами. Мда, осталась картошечка печеная, поэтому долго не залупаясь, ибо выхода не было, я поставил ее разогреваться в микроволновку. Пока я в ожидании еды, лазал по новостной ленте в соц. сетях в дверь постучали. Я опешил. Кого там могло принести в третьем часу ночи? Соседи чтоль к НГ готовятся морально и дверью промахнулись? Я решил забить на это, но через несколько секунду раздался уже протяжный дверной звонок. Блять. Ну я сейчас устрою им дебош! Отложив телефон, я пошел к двери, где начался уже даже не стук в дверь, а скорей скрежетание по ней. Резко распахиваю ее весь такой злой и суровый и в квартиру падает тело, прижимая меня к полу, попутно запуская внутрь жилья ахуенный шлейф перегара. Ну пиздец просто. Немного придя в себя от такого поворота, я встал со второй попытки и теперь пробовал поднять тело, громко матерясь. И каково было мое удивление, когда подняв тело, я заглянул незнакомцу в лицо, чтобы посмотреть в бестыжие глаза. Ну, как незнакомцу. Очень даже знакомцу. И глаза правда бестыжие. Глаза Ниженко. - Ты какого ху...?! - проорать дальше мат мне помешала его рука, закрывшая рот мне. - Тсс, Мильковский.... Соседей перебудишь. - практически внятно ответил мне он, попутно убирая руку от моего лица. Я поймав момент, закрыл таки дверь и стал изучать его взглядом. - Ниженко, у меня два вопроса. Первый: когда и где ты так наебенился и по какому поводу, позволь узнать? Второй: какого все-таки хуя ты пришел ко мне в такое время?! - на последней фразе я достаточно сильно повысил голос. Он поморщился, как от чего-то противного и спокойно ответил: - Во-первых, не твое дело. Во-вторых, захотел прийти к тебе - я пришел. - гордо ответил он, ожидая моей реакции. - Да ты ахуел! Пошел отсюда туда откуда пришел, пьянь. - Нот. - Что?... - ПьяНОТ. Ты раньше меня так называл. - он облокатился о стену выжидающе смотря, когда мои шестеренки в мозгу заискрят, видимо. - Это было раньше, вот именно. - я отвернулся в пол оборота от него, закусывая губу. - А сейчас что? - он словно выжидал чего-то. - А сейчас ничего. Такси вызвать тебе или сам дойдешь? - я решил от греха подальше сменить тему и ретировался на кухню, вспомнив про несостоявшийся ночной перекус. - Сам дойду. До кровати. Ты ведь меня не выкинешь посреди ночи? - насмешливо подняв бровь, он скинул ботинки и пошатываясь пришел ко мне на кухню. - Еще как выкину, выскочка! Ты решил прописаться что ли у меня? У тебя между прочим тоже дом есть свой! - я зло глянул на него, доставая из пачки сигарету, - Вызывай такси давай и не порть комедию. - поставив пепельницу на стол, я наконец, закурил. Да, именно никотин мне сейчас жизненно необходим, как бы странно это не звучало. - Ну, Жень, один разок давай я останусь на ночевку. Я буду тихим. - он наигранно поджал губы. - Знаю я твои ночевки и один разок. - ответил я, выдыхая клубы дыма в него, - И каким тихим ты бываешь тоже. Меня то не лечи. - Пожааааалуйста. - черт, он опять сделал это лицо. Невозможно отказать. Блин. - Нет, у меня одна кровать, тебе спать негде. - Ну так я с краю лягу на кровати тогда. Чесслово. - о, просящий Ниженко, это что-то новенькое. - Спишь на раскладушке или идешь куда хочешь. - отрезал я, туша сигарету и направляясь в комнату. Мой праздник желудка пиздой накрылся. Мда. - Ну...Ладно. - вздохнул он, идя за мной. Он остановился в дверях, облокотившись о дверной проем и сложив руки на груди, наблюдая как я, матерясь достаю из-за шкафа вышеупомянутое ложе и стелю ему спальное место. Как я расстилал белье постельное я умолчу, потому что я и не оборачиваясь прекрасно ощущал то, как он смотрит на меня и куда именно. Закончив, я выпрямился, демонстративно отряхивая ладошки: - Все, дуй в душ и спать. - Спасибо. Одолжишь полотенце? - он усмехнулся, а у меня по спине пробежала стайка мурашек. - Д-да. В ванной комнате вторая дверца сверху. Пока Ниженко молча скрылся в ванной, я все-таки поел то, что было в микроволновке, правда уже остывшее слегка. Когда он соизволил выйти из душа, я сидел на подоконнике и курил в форточку. - Я всё. - подытожил он. Я выкинул окурок за окно, спрыгивая с подоконника, поворачиваясь к источнику моих душевных споров за последнее время. И пожалел. Ниженко стоял в одном полотенце, которое он замотал себе на поясе. Оно едва прикрывало бедра. Я тяжело вздохнул, с трудом отводя взгляд. А он, видимо, увидев мою реакцию, провел рукой по торсу, придерживая полотенце, усмехнувшись. - Что ты там не видел, Жень? - изогнул бровь бывший барабанщик. Я решил промолчать, пока не нарвался на колкость и подъеб похлеще. - Идем спать уже. - утвердил я, даже не спрашивая. Ниженко натянул мои старые треники и пуловер. Улеглись мы достаточно быстро. И погасив свет, я, наконец, смог расслабиться насколько позволяло соседство с Ниженко, и устав от такого насыщенного дня, провалился в объятия Морфея. Снились мне какие-то кошмары всю ночь. Особенно ярким был сон, в котором Антон поднялся с раскладушки и улегся ко мне, прижимая к себе сквозь одеяло. Вскоре ему этого оказалось мало, и он стал покрывать мое лицо и шею мелкой россыпью поцелуев, нашептывая пьяный милый бред. А я что? Во сне я с легкостью давал волю своим эмоциям и отодвинув одеяло, прижался к широй груди барабанщика. Он, видимо, не ожидав такого поворота событий, не теряя времени заключил мои губы в плен своих, дразня и заводя еще более. Мне оставалось лишь тихо постанывать ему в рот, когда его рука коснулась моего живота и пальцы стали ненавязчиво проникать под резинку домашних штанов. - Не думал, что ты все таки сорвешься... - победный голос прорезал тишину комнаты, а я подавился воздухом. Черт. Это не сон. Это не чертов сон. Как же стыдно за свою слабость. Я никчемный и наивный дурак... Я бы еще долго рассыпал бы проклятья, если бы не голос барабанщика: - Знаешь, я не планировал как-то останавливаться на пол пути, Жень. Он прижал меня к себе одной рукой, второй ловко скидывая мои домашние треники вместе с трусами. Я попытался отодвинуться от него, но было тщетно, Антон довольно быстро и легко меня повалил на кровать, прижимая к ней всем телом. Мне оставалось лишь разочарованно глотать ртом воздух, слова рыба, выкинутая в шторм на берег. - Тшшш. Ты ведь в курсе, что нам будет хорошо, так чего упрямиться? Толи утвердил, толи поинтересовался он, удерживая мои руки над головой за запастья. - Может хватит строить из себя правильного? Рушь свою стену, что ты возвел, Мильковский и обещаю, ты не пожалеешь. Он резко прильнул к моим губам, терзая их и покусывая, чтобы я расслабил рот, что в принципе и вышло. Пользуясь замешательством, он углубил поцелуй, и я не сдерживаясь ответил взаимностью, на что услышал еле доносимый смешок сквозь поцелуй. - Давай нарушим? - он разорвал поцелуй, смотря, кажется, мне в самую душу. - Я об этом буду жалеть... - я было отвернул голову, но его рука быстро вернула ее обратно. - Заткнись и получай удовольствие. Я не единственный в этой комнате, кто хочет этого. Он несдержанно рыкнул, кусая меня в предплечье, на что я зашипел сквозь зубы. Черт. Он все равно получит то, что хочет. Впрочем, частично он прав, я тоже это хочу. Я хочу его. Так же, как и раньше. И скорее всего он просто пользуется сейчас этим. Лежа абсолютно голый перед ним, я больше всего боялся не секса с ним, а того, что он просто встанет, громко смеясь надо мной, вновь называя слабаком. Я зажмурился, когда его горячие пальцы коснулись моего живота и скользнув вниз остановились на члене, мягко поглаживая. - Не держи себя, Жень. - тихий шепот мне в ухо и легкое покусывание мочки отвлекли меня от нерадужных мыслей, - Доверься мне.. Да, конечно, чтобы ты снова втоптал меня в грязь с большим удовольствием, а вслух я лишь еле слышно простонал. Знает же, зараза, мою чувствительность. Всего секунда и он больше не держит мои руки, я нахожу его взглядом в районе моих ног, поспешно скидывающего спортивки с бельем и пуловер. Ох, это что на него нашло, когда он резко опустился между моих ног, вбирая ртом вставший член, выбивая весь воздух из меня. Поджимая пальцы на ногах и кусая губы, я пытался уйти от жаркого плена его губ, но, разумеется, это было тщетно. Его юркий язычок прошелся по всему стволу, увлажняя его и очерчивая каждую вену, рукой же он массировал мошонку, вынуждая меня против воли подаваться бедрами навстречу его ласкам. Вновь накрыл член своими губами, наращивая темп, сжимая губы плотнее. Руками я комкал простынь, а из горла стали вырываться стоны под ритм его движений. Не мог я долго сдерживаться и когда мои движения бедрами стали рваными, а воздуха в легких стало катастрофически не хватать, он быстро отстранился, поднимаясь резко мне, ложась рядом и собственнически целуя и кусая, и без того истерзанные губы. Одной рукой обхватил оба наши члены, задавая темп, и от ощущения его органа рядом со своим, кружилась голова, а в глазах плясали чертики. Я крепко вцепился в его плечи, царапая короткими коготками. Его дыхание сбилось так же, а губы приоткрылись в попытке не стонать. Я обхватил его за шею, притягивая к себе для поцелуя, на что он перевернулся, нависая сверху, становясь коленями под моими бедрами. Продолжая дрочить нам, он уткнулся мне в шею, оставляя отметины и тут же зализывая их языком. - Тоша, я....ааах.. сейчас.. Толи от небывалой близости, толи от того, что я, наконец, назвал его по имени, его член начал пульсировать и я не сдержался, кончая, громко застонав. Ниженко гортанно рыкнув, излился на секунду позже меня, пачкая наши животы в сперме, и рухнул на меня, размазывая семя по телам. Никто из нас не решался что-либо произносить. И это даже к счастью. Я был в неге, пытаясь выровнить дыхание и все негативные мысли словно разом вылетели из головы. И все благодаря этому охламону, что сейчас лежит на мне и прижимает к себе, словно я куда-то вскочу и побегу. В комнате жарко, пахнет сексом и недосказанностью. Особенно недосказанностью перед друг другом. И пофиг, что будет завтра утром. Я, кажется, впервые за последние долгие месяцы счастлив, пусть даже это мнимое счастье. Плевать. Мы оба получили что хотели на данный момент. А остальное завтра. К черту все это. Понимая, что никто из нас в душ не пойдет, чтобы не портить это чувство наполненности, барабанщик натягивает на наши тела одеяло, обнимая меня одной рукой, а я лишь крепче вжимаюсь ему в грудь. Передружили, блядь. Опять.