Эксгибиционист, или Проблемы самоидентификации

Стоящий перед Белом бокал пуст на две трети, а дешевая пластиковая столешница если и притворяется деревянной, то не слишком умело… так было вчера, и завтра иначе не будет. До чего же паршиво ощущать себя мальчиком в сорок лет. Мальчиком для битья. Смешно… подростковая ломка на пятом десятке. Пора бы привыкнуть, а вот… Стоп. Так нельзя. Надо во всём искать позитив, как советовала рекомендованная альфа-родителем терапевт из Комитета Психологического Здоровья. Так что будем считать, что имитация древесных волокон уютна, а бокал на треть полон. И мир сразу покажется не такой уж и мерзкой штукой. К тому же бокал этот — всего лишь первый сегодня, а, значит, можно будет заказать ещё один из рекомендованных не-больше-двух — прежде чем придётся искать другой бар, что тоже должно вроде бы радовать. Вроде бы… Женщина за столиком напротив тоже вполне симпатичная, и смотрит заинтересованно. Только вот смотрит она не на лицо и даже не на фигуру — на уши. И как тут прикажете настраиваться на позитив?! Бел опускает голову, надеясь, что отросшие волосы не дадут ей ничего разглядеть. Хорошо, что в баре темно. Вот тебе, кстати, и ещё один неоспоримый позитивчик, фокусируйся на нём. И только не обращай внимания, как эта мерзкая женщина хмурит аккуратно подчёркнутые бровки, неуверенно тянет к собственным мочкам ухоженные пальчики, мнётся, раздумывая, но всё же меняет настройку клипс. Раньше они сообщали окружающим, что перед ними — половозрелая гетеросексуалка в активном поиске долгосрочного брачного партнёра с отдалённо-перспективной возможностью зачатия совместных детей, теперь же уши её посылают совсем иные сигналы. Нет, половозрелой гетеросексуалкой она по-прежнему остаётся, но ищет уже всего лишь необременительных приключений на одну или две ночи. И не чужда авантюр. Неужели разглядела? Бел видит всё это краем глаза, но продолжает упрямо сверлить взглядом бокал. Который всё-таки более пуст, чем полон, ибо две трети больше одной. В два раза. Как ни крути. *** — …Что с вами не так, достопочтенное Торн? — голос терапевта из КПЗ полон профессионального участия, на столе дымится палочка рекомендованного релаксанта. — Мичман Торн, с вашего позволения. — Прошу извинить, но для меня вы просто пациент, достопочтенное. Одно из многих. Так в чём ваша проблема? — У меня нет проблем — Ещё раз прошу извинить, но все четверо ваших суб-родителей уверены в обратном… *** Горячий язык неторопливо прокладывает влажную дорожку от ключицы к напрягшемуся соску, два прерывистых жарких дыханья сливаются в одно. Парень хорош — смуглый, поджарый, мускулистый и — очень умелый. Язык у него шершавый, как у кошки, удачная геномодификация, достаточно лизнуть сосок таким вот шершавым и влажным — и вся кожа в мурашках, отличный язык, и смуглянчик вроде правильный, может, в этот раз повезёт, тем более что терпеть уже почти невозможно… — Милая, что-то не так? Не повезло.  — Отвали! Какая я тебе, нахрен, милая?! В задницу милая! Бел ужом выворачивается из-под оторопевшего смуглянчика, садится на краю койки, сжав колени. Хочется — ах, как же хочется-то! До поджатых пальцев на ногах, до томительной сосущей боли в низу живота — плюнуть на всё и продолжить… Но тогда завтра будет только хуже. Пробовали, спасибо, больше не надо. Единственный выход — руганью держать смуглянчика на расстоянии, ибо его язык… О, этот язык! Не факт, что удастся устоять, если ещё хотя бы раз, собственный организм предаёт, и поди с ним сладь, вот ведь пакость… — Милая, я сделал тебе больно? Как ушат ледяной воды. Спасибо, смуглянчик, уже легче. — Ми-ла-я?! Бел вскакивает, голый, разгневанный и возбуждённый. — МИ-ЛА-Я, да?! Тебе понравилась моя грудь, да?! У меня и ещё кое-что красивое найдётся. Тебе тоже… понравится! Он выше и тренированнее — и потому бросить смуглянчика вниз животом на узкую гостиничную койку удаётся с первой попытки. К тому же ему надо. Очень надо. Смуглянчик поскуливает, но вырваться не пытается, и Бел, придерживая парня за накачанные ягодицы (с кокетливой татушечкой в виде сердечка на левой, ага, как же без татушечки-то!), вонзается в него снова и снова, жёстко и зло, выплёскивая раздражение и несбывшиеся надежды. Разрядка наступает быстро и почти без удовольствия, словно отлить сходил. Смуглянчик извивается и постанывает, но освободиться не пытается. Похоже, он получил куда больше радости от происшедшего. Ещё бы! У него ведь на клипсах тоже было «Не чужд экстремальных экспериментов», как и у той женщины из бара, три дня назад. У него аж глаза загорелись, когда он разглядел, кто такой Бел, гермов все любят… Бела трясёт. Он сгребает со стула одежду и уходит в душ — чтобы больше не возвращаться, номер стандартный, из душевой есть выход в общий коридор. Бар, похоже, придётся сменить. *** — …Да ничего я не хочу! В том-то и дело. — Так не бывает, достопочтенное. Вы не ребёнок, не евнух, не химический кастрат из зарегистрированного сообщества и не член — извините за каламбур — братства асексуалов. А значит, у вашего тела есть определённые потребности, которые глупо игнорировать. Надо просто понять и определиться… *** — О-о, — тянет девица, соблазнительно округляя ротик, — здесь темно, да ещё эти волосы, я не сразу заметила… А ты ведь герм, да? Обожаю гермов! Вы лучшие в этом деле, а у меня так давно не было герма! А вы такие нежные и ласковые, а я как раз из салона! Хочу обновить нижнюю стрижку, так удачно… У тебя нежный мальчик, у меня модная девочка, надо их познакомить! Сегодня ночью, ласкать меня долго и страстно, а? Может быть, терапевт права насчёт повышенной виктимности? Иначе почему всех этих уродов на него так тянет, раз за разом, везде и всегда! И это при том, что коллеги всех трёх полов и семи ориентаций в один голос стонут, насколько трудно нынче стало кого-нибудь подцепить просто так, не обращаясь в специальные центры. То ли, мол, было дело лет двадцать назад, в нужные комнаты при барах вечно не протолкнуться, чуть ли не очередь. А сейчас, мол, совсем не то, все озабочены созданием семьи-ячейки с возможным совместным детозачатием, а чтобы просто поразвлечься — так нет. За каждый чих плати, а это и накладно, и удовольствие с душком, сами понимаете… Не понимаем! Где они, эти бары, в которых никак никого не подцепить и можно просидеть три часа, а к тебе так никто и не пристанет?! Поделились бы адреском, что ли… Впрочем, что-то подсказывало Белу, что дело тут вовсе не в баре, а в морде. Точнее — в ушах. Не желать быть таким как все в нашем до предела толерантном обществе, столь деликатном и понимающем все твои недостатки, столь активно старающемся помочь — только позволь… Что это? Действительно ли синдром жертвы, как утверждает терапевт, или беспредельная наглость зажравшегося щенка, как уверен родитель-гамма? Да и так ли уж это важно? Бела внезапно охватывает злость, острая и яркая. Он ещё не допил свой первый из рекомендованных, а тут эта дура… Почему все так уверены, что в бар приходят лишь для съёма? Он выпить зашёл, просто выпить и слегка отойти от целого дня общения с коллегами, которые тоже все как один уверены, что он обязательно должен чего-то хотеть, только кокетничает. И все как один рвутся помочь, вот ведь пакость какая! Он просто выпить зашёл. А тут — эта… Бел растягивает губы в гнусном оскале, шипит свежим перегаром ей в лицо: — Обожаю женщин! А знаешь, почему? Потому что у вас две дырки. Причём рядышком. Можно ласкать самого себя, понимаешь? Засуну своего нежного мальчика тебе в задницу, а руку — в… модно подстриженную. По локоть. Разожму там кулак и буду ласкать. Себя. Долго и страстно. А? Девица моргает и слегка отшатывается. Но скорее задумчиво так отшатывается, чем испугано. Рот полуоткрыт, на верхней губе проступают капельки пота, глаза затуманиваются. На какой-то миг Белу становится страшно. Но тут девица с некоторым даже сожалением качает головой: — Нет, пожалуй… завтра много работы… а как насчёт пятницы? Её визитка остаётся на загримированном под дерево пластике, такая же фальшивая — под бумагу. Бел заливает рвущийся наружу истерический смех имитацией коньяка. Неплохой такой имитацией, надо отдать ей должное. Щёлкает пальцами, подзывая бармена — бокал опустел целиком и больше не вызывает вопросов. *** — … Но были же времена, когда никто не носил никаких клипс! Вообще! — Вы плохо учили историю, достопочтенное! Даже на заре цивилизации люди отлично понимали важность клипсовой дифференциации для стабильности социума. И в любом племени большие и ценные серьги всегда означали высокий статус. Точная и чётко прописанная смысловая нагрузка — лишь дань прогрессу и упрощению коммуникации… *** — Я так рад встретить герма, который не пытается притворяться эм или жо!.. Этот юнец покорил Бела, попросив разрешения не называть его «достопочтенным». И в постели оказался хорош. Главное — молчалив. Никаких тебе «милая» или прочих глупостей. Одни междометия — и только в исключительно подходящий момент. Просто находка! Если бы только утром его не потянуло на поговорить… — Однопольники — промежуточное звено эволюции! Они должны уступить место Человеку Самодостаточному, они обречены, как неандертальцы. И гермы, которые не понимают этого, просто глупы! Лепет о равных правах — чушь! Нас незаметно зомбируют, ежедневно и ежечасно! Мультики, анекдотики, реклама — на экране тиви гермы попадают в нелепые ситуации в три целых и шесть десятых раза чаще эм и жо! Это же самая настоящая дискриминация! Вообще-то, это статистика. И психология. Но поди объясни такому… — Половинка не может быть лучше целого! Ты же понимаешь, да? А чего тут не понять? Через это все гермы проходят, лет в десять-пятнадцать примерно. Этому же юноше — под тридцатник, в утреннем свете морщинки у глаз видны отчётливо. Подзатянулась подростковая ломка. Бывает. Гермы — прирожденные психологи. И в сексе они лучше. Во всяком случае — многограннее. Это знают все. Недаром же среди сексотерапевтов гермов куда более положенной по статистике трети, и график у них плотнее, потому что востребованность выше, особенно со стороны стеснительных новичков и ищущих экзотики инопланетников. Но почему эти самые никому неизвестные ВСЕ так уверены, что если дано тебе от природы какое-то умение — то именно этим ты и должен заниматься всю свою жизнь? Да ещё и с радостью?! А любое другое поведение — однозначно глупость безмерная, и никаких оправданий. Ведь даже родители именно так и восприняли его поступление в мичманскую школу — как юношеский побег из дома и подростковый максимализм. Перебесится, мол. И даже сейчас продолжают воспринимать именно так — как затянувшуюся болезнь роста, словно нет никакой разницы между патетическими воплями этого вот юноши и осознанной позицией самого Бела. Терапевта вот натравили… *** — Они мне мешают. Давят. Душат. Жмут… Знаете, иногда я готов выйти на улицу вообще без… — Надеюсь, это была шутка, достопочтенное! Хотя и сомнительная. Нельзя же всерьёз уподобляться дикарю, который отказывается надевать что-то лишь потому, что оно ему неудобно. Но сами подумайте — что останется от цивилизации, если позволить дикарям ходить по улице с голыми ушами? Вы же не выйдете из дома без брюк! — Насколько я помню, некоторые шотландские общины до сих пор… — Не передёргивайте, достопочтенное! Это вовсе не дикость, а этнические особенности, к которым надо относиться толерантно и с уважением… — Они мне мешают! Они как наручники… только на ушах. — Хорошо. Давайте начнём с начала. Сами подумайте, достопочтенное, если у вас не будет клипс — как же люди поймут, чего вы хотите? — А если я и не хочу, чтобы они это понимали? Если я хочу оставить свои желания… только для себя? Пауза. Очень долгая, и вряд ли заранее спланированная. Кажется, у терапевта проблемы с дыханием — она шипит, как пробитый баллон. — Это… неслыханно!.. Мистер Торн?!.. Это… переходит всяческие… границы! Вам не место в цивилизованном обществе! Вы опасны! И только из уважения к вашим родителям я не вызову санитаров немедленно, а просто посоветую вам — улетайте! Улетайте как можно быстрее и как можно дальше. Чтобы и духу!.. Слышите? И не возвращайтесь! Ибо о подобном вопиющем случае проявления ретроградного эгоизма я вынуждена буду доложить в Комитет… сразу же, как, как только вернусь в офис. Слышите?! А уж они-то медлить не станут! — Спасибо. — Не за что. Будь моя воля, я бы лечила вас. Принудительно. И пожизненно! Но ваша левая бета-матушка так просила… Надеюсь, вы отыщете дыру, где нет клипсовой дифференциации и можно разгуливать в публичном месте с голыми ушами. И это само по себе будет вам достойным наказанием!