Семь бесконечных сияний

— Держи вора! Стой, ты, подлец! — визгливо кричала торговка овощами, надрываясь так, будто у неё уволокли все помидоры с баклажанами, хотя на деле — лишь одну несчастную морковку. И всё бы ничего, вот только вопли её привлекали толпу, и вскоре пресловутое «Держи вора!» разлетелось по всей рыночной площади. Чтоб ей пусто было, этой толстухе в заляпанном переднике. Тео замер посреди узкой улочки, переводя дух, и, обернувшись на преследующую его разномастную толпу, нырнул под прилавок со специями. По счастью, продавец его не заметил, и Тео, едва не чихнув от обилия ароматов, прополз за прилавком, чтобы затем завернуть в проулок, ведущий вон с площади, и там спрятаться между стенами двух соседствующих домов. Здесь он наконец-то мог отдышаться. Закусив губу, Тео выглянул из укрытия и, убедившись, что преследователям наскучило бегать за ним, вытащил из-за пазухи украденную морковку, поплевав на неё и обтерев рукавом. — Ну что, Лурдес, мы оторвались, — усмехнулся он, надкусывая корнеплод и ласково поглядывая на чёрную ящерку, выглядывающую из нагрудного кармана. — Ну давай, иди сюда! — Тео поднес руку к груди, и ящерка юрко переползла на его ладонь. Её чешуйки отливали сусальным золотом под палящим солнцем Фламмсбурга, и Тео невольно залюбовался их блеском. — Будешь морковку? — со смехом спросил он, наблюдая за своей питомицей, но та лишь фыркнула, выдохнув из ноздрей две тонкие струйки дыма. Тео пожал плечами и с хрустом доел морковь, отмечая про себя, что она довольно-таки безвкусная — стоило поднимать из-за неё такой шум… Подумаешь, одна несчастная морковина — торговка не выручила бы за неё больше ржавой монетки с треугольником. Беда в том, что у него даже такой монетки не было, не говоря уже о золотых фениксах или драконах, которые могли бы оказаться в кошельке… ну, хотя бы вон того прохожего в хороших кожаных сапогах. Что ж, зато у Тео была саламандра, да не нарисованная на позолоте, а самая настоящая, с холодной кожей и горячим пламенем внутри. На самом деле, таких духов огня во Фламмсбурге было не счесть, но подчинить себе саламандру мог далеко не каждый — вот они с Лурдес сразу же нашли общий язык. Наверное, почувствовали родственную связь — одинокая ящерка и одинокий мальчишка. Они познакомились года три назад, когда ему было четырнадцать — Тео уже тогда бродяжничал и воровал на рынках, устраивал беспорядки на площадях и нисколько не удивлялся тому, что это неведомым образом сходит ему с рук. Тот год, он хорошо это помнил, выдался неурожайным, да ещё развязалась война с Водным Королевством… Тяжело было. Он тогда, и без того тощий, похудел ещё сильнее, превратившись в обтянутый кожей скелет, но в один из голодных дней поживился по-настоящему королевским ужином. Кажется, то был день совершеннолетия его высочества принца Эргона, и во дворце давали пир, на который Тео проник обманом, спрятавшись за широкими юбками двух почётных дам — стража так и не заметила его. О, какой это был роскошный пир!.. Правда, взъерошенный чумазый мальчишка не много успел увидеть, но свистнуть пару гусиных ножек и тарталетку с паштетом с праздничного стола оказалось для него делом чести. А потом пришлось удирать от стражников, устроив настоящий переполох, посшибав с ног знатных дам и господ, попавшись на глаза самой королеве… Кажется, привлекать внимание к собственной персоне, когда это меньше всего требуется, было одним из врождённых талантов Тео. Но, тем не менее, в тот день он выбрался из королевского дворца с добычей и укрылся в тупике за мостовой на окраине города. Там было пыльно и душно, а тесно налепленные домики из известняка отлично укрывали его от посторонних глаз. Там-то, в углу, в переулочной пыли, Тео и обнаружил Лурдес; тогда-то он и узнал, что саламандры не брезгуют зажаренными утиными ножками. По правде сказать, Лурдес оказалась абсолютно всеядной, и со временем он перестал удивляться этому — зачем, когда в мире есть ещё столько необычного?.. Тот год закончился так же быстро, как и все предыдущие с тех пор, как родители Тео скончались от лихорадки, да и три последующих пролетели слишком уж незаметно. Отчего ему так казалось? Он и сам не знал, но жизнь слилась в один путаный клубок с того дня, как он, одиннадцатилетний ещё мальчишка, сбежал из дома, чтобы не угодить в сиротский приют, откуда почти наверняка путь лежал в работный дом — говорят, там ребят лупили плётками… Сейчас, будучи уже более-менее сознательным юношей, Тео ничуть не сожалел о своем поступке — лишь дивился собственной отчаянности и везению: виданное ли дело, холёный мальчуган из богатой семьи выжил во Фламмсбурге, бродяжничая. За это надо было, пожалуй, благодарить отца, научившего Тео всему, что он тогда умел… И он благодарил, с улыбкой вспоминая родителей — удивительно, он ни слезинки не проронил даже тогда, в детстве, хотя любой другой на его месте наверняка распустил бы сопли. Но разводить сырость явно было Тео не по нутру — да и вообще, это прерогатива Водяных жителей, а у него в сердце горит огонь. — Теобальд Сорес, на рыночной площади снова обсуждают прыткого воришку — говорят, на этот раз ты даже поджёг шляпу на голове господина королевского советника, уходя от погони, — послышалось над ухом. Тео повернулся на голос и растянул губы в обезоруживающей улыбке. — Если его шляпа и вспыхнула, то это только потому, что он слишком горячился, громче всех вопя это их любимое «Держи вора!» Привет, Виктуар. Как дела? — Опять ты увиливаешь от ответственности, братец! Может, тебе всё же устроиться к кому-нибудь работать? Говорят, гробовщику нужен подмастерье… Тео заливисто рассмеялся, взъерошив торчащие во все стороны волосы цвета сжатой ржи. — Ты представляешь меня в роли гробовщика, Виктуар? Ну нет. Да и вообще, не могу я работать подолгу на одном месте. Потом, в ночлежке меня всегда принимают, даже дают хлеба с кислыми щами… — Но ты всё равно воруешь! — Это весело, — Тео развел руками и щёлкнул Виктуара по курносому носу с россыпью веснушек. — Мне нравится, когда они за мной бегают, а потом даже не могут узнать в лицо, потому что каждый раз помнят только момент, «как рука этого гнусного воришки стащила помидор из лотка с огурцами». — А если однажды узнают? Если поймают? — Не-а, — беспечно мотнул головой Тео. — Правда, Лурдес? Да и потом, в городе так много уличных воришек… Если бы они хотели нас наказывать, уже давно бы нашли способ. Знаешь, я слышал, Воздушных за такие вещи заставляют ходить в жутко гремящих кандалах — интересно, зачем это? Что-то вроде позорного столба, который всегда при тебе? Ну да неважно. Как дела? — Его величество снова просит песню. На этот раз воинственную, — пожаловался Виктуар, хмуря пушистые тёмно-рыжие брови. — Эх, тяжела доля королевского менестреля. Может, тебе начать странствовать? Нет? Ну ладно. На кого хочет напасть наш король в этот раз? — Опять Водные… — Пфф! В прошлый раз их хватило на месяц, а потом они разошлись полюбовно, обменявшись знатными пленниками. Неужто пленники за три года надоели? — Мне кажется, его величеству просто стало скучно. Они ведь никогда не воюют толком — так, поиграются немного и разойдутся по разным углам. Лучше бы делом занялись. Тео пожал плечами, склонив голову набок. Он не особо разбирался в делах королевской важности, а война виделась чем-то совсем уж бесполезным: лишний повод скрываться по подворотням — иначе велик риск оказаться среди новобранцев королевской армии. Ему бы наверняка дали пылающий меч, надели на грудь отполированные до ослепительного блеска доспехи и заставили бы сражаться наравне с другими боевыми магами, а он не хотел. Ни махать мечом, ни швырять огненные шары в противника, ни ещё чего-либо. Виктуару, впрочем, тоже не повезло: если его величество поведёт отряд на Королевство Воды, менестрель вынужден будет сопровождать поход и играть бравурные мелодии на своей мандолине, да ещё сочинять военные гимны. Это всё явно было ему не по нутру, так что он долго ещё возмущался, болтая с приятелем. Впрочем, начинало вечереть, и вскоре Тео и Виктуар разошлись своими дорогами: Виктуар отправился дописывать новую песню для короля, а Теобальд решил, что одной пресной морковки для его бедного желудка мало, и пошёл добывать себе ещё еды. Тео шёл по главной улице Фламмсбурга и зорко глядел по сторонам, прикидывая, чем бы можно поживиться, чтобы поужинать как следует, как до его носа донесся аромат свежеиспечённых булочек из пекарни за углом. О, как давно он не ел свежего хлеба!.. Рот тут же наполнился слюной, а желудок предательски заурчал. Денег всё ещё не было: иногда Виктуар подбрасывал ему монетку-другую по старой дружбе, но сегодня был не тот день, так что… Снова воровать. Тео каждый раз становилось неловко при мысли об этом, но каждый раз стащить что-то с прилавка или из кармана какого-нибудь зеваки ему удавалось играючи, и казалось, будто это не кража, а просто какая-то забавная постановка. Тео дошел до небольшого выкрашенного в красный домика с резной вывеской в форме кренделя на окошке; деревянная дверь была открыта, как будто приглашая его насладиться прекрасным вкусом и запахом выпечки. Сглотнув в предвкушении ужина, Тео зашел в небольшое помещение, где на прилавках лежали в открытом доступе всевозможные мучные изделия разных форм и размеров: от маленьких кексиков с белым густым кремом сверху до пахучих багетов, сложенных в глубокой корзинке, словно огромный хлебный букет. За прилавком стояла миловидная девушка в белоснежном чепце, а за её спиной виднелась большая печь, в которой пеклась очередная порция душистых пирожков. Руки торговки по локоть были испачканы в муке — видно, она сама и занималась выпечкой. Тео не видел её здесь прежде: обычно в пекарне работала грузная, но улыбчивая женщина — быть может, ее мать?.. Так или иначе, он приветливо улыбнулся девушке, отчего та смущенно зарделась и стала еще краше. Ему даже стыдно стало брать что-то с её прилавков, но как только его нос уловил новую порцию аромата тёплой выпечки, желудок дал о себе знать громким бурчанием и неприятным ощущением голода. — Добрый день, — проговорила тем временем девушка, вытирая о передник запачканные руки. Голос у нее был звонкий и приветливый. — Что будете брать? Теобальд растерялся. Хотелось попросить вон то, и вот это, и… Но он благоразумно промолчал. — Я пока посмотрю немного, хорошо? — На здоровье. Прошу меня извинить, я пока достану новую партию из печи — кажется, уже готово. А вы выбирайте! Казалось, все складывалось как нельзя лучше. Девушка отвернулась, чтобы приотворить дверцу печки, и Тео быстрым и незаметным движением стащил с прилавка пару булочек из множества лежащих в корзинке прямо перед ним. Едва ли хозяйка пекарни заметит недостачу. — Ну что, выбрали что-нибудь? — Она снова обворожительно улыбнулась, раскрасневшаяся от жара из печи, и Тео почувствовал, как где-то в груди больно ужалила совесть — или это Лурдес кусалась?.. — А есть… У вас есть бублики с кунжутом и кардамоном? — Тео и сам не понимал, откуда это наименование пришло ему в голову. Может, всплыло какое-то воспоминание из детства?.. Главное, чтобы этих бубликов здесь не оказалось — тогда он сможет без проблем уйти отсюда. К счастью, их и правда не было: — Закончились, — с сожалением пояснила продавщица. — Заходите завтра утром, обязательно будут! Тео понимающе кивнул и пообещал заглянуть, хотя едва ли собирался выполнить обещание. Он покинул пекарню, чувствуя, что эта кража далась ему как-то не так, как все предыдущие. «Влюбился ты, что ли, дурья голова», — размышлял он на ходу: прежде Тео воровал почти в открытую, и всё были склочные, вредные торговцы или чересчур самодовольные граждане, от которых потом можно было убегать, сшибая по дороге мамаш с детьми… Ну да ладно. Больше он в эту пекарню не пойдет, это точно. Едва он отошёл достаточно далеко от пекарни, как из-за пазухи выползла, принюхиваясь, Лурдес. — Ну что, малышка, хочешь кушать? Вот, понюхай — пахнет просто волшебно! — он поднес к её мордочке маленький кусочек сдобы, а ящерка, которая уже давно не ела, быстро открыла рот и схватила предложенный ей хлеб. — Эх, ты, — рассмеялся Тео, — а морковку не стала! Лурдес в ответ издала короткий звук, похожий на урчание, и перебралась с плеча Тео к нему на локоть, поближе к булке, которую он держал в руке. — Вот хитрюга, — засмеялся он и, разделив с саламандрой остатки ужина, медленно побрел по городу. В лучах закатного солнца Фламмсбург казался ещё более красным, чем днём — краснели дома и мостовые, лица и одежды людей, узкая речушка Огнёвка и пыль под ногами. Хотя пыль во Фламмсбурге и без того была красной, тут и говорить не о чем. Тео держал путь домой, если это место можно было назвать домом. В тупике за мостовой на окраине города — именно там, где он познакомился с Лурдес — стояла криво сколоченная деревянная будка. Доски были разной длины и ширины, даже разных пород дерева, но это не имело значения — главное, они служили каким-никаким пристанищем. Внутри была самая настоящая пуховая перина и самая настоящая пуховая подушка — их принес Виктуар, сославшись на то, что королевская прачка собиралась от них избавиться: подушку проела моль, а на перине было какое-то ужасное пятно, никак не желавшее отстирываться. Королевской семье спать на таком негоже, а вот для Теобальда подобные вещи были предметом роскоши. Согнувшись в три погибели, он пробрался в свою конуру и улегся на перину, укрывшись одеялом. Солнце уже давно закатилось за горизонт, и близилась ночь, но спать Тео всё равно не хотел. Он нашарил под подушкой подсвечник и зажёг свечу, коснувшись пальцами фитиля: удобно быть магом огня. Интересно, как с подобными задачами справляются в других королевствах?.. Вскоре свеча уже стояла в углу, а Теобальд перелистывал книгу; у него всегда бывало по две-три. Несколько он забрал с собой из родительского дома, а когда все они были прочитаны по десятку раз, додумался обменять их на ярмарке и с тех пор помышлял подобным. Ему нравилось читать о приключениях и опасностях, которые предостерегали героев на каждом шагу, так что все прочитанные книжки немного походили одна на другую, но тем не менее, они помогали не заскучать. Но все хорошее когда-то заканчивается: Тео перевернул последнюю страницу и с сожалением отложил книгу в сторону; погасив свечу, он перевернулся набок и закрыл глаза. Разбудил его сильный толчок под ребра, и с трудом разлепив глаза, Теобальд увидел нависшего над ним Виктуара. — Просыпайся, кому говорю! — приятель отчаянно тряс его за плечо, а убедившись, что он в состоянии видеть и слышать, продолжил: — Не зря я предупреждал! Ты в розыске, и за тебя объявлено вознаграждение! — Что?.. — недоуменно пробормотал Тео, едва ли понимая спросонья, что произошло. Виктуар сердито сунул ему под нос лист бумаги.