Пандемоний.

Ed Sheeran - Friends С Наступающим всех любителей Брюснопа! Будьте счастливы и любимы! Мур! А у меня получилась вот такая вот слюнявая лужица вместо драббла. Обычно пишу так, чтобы максимально приблизиться к реальности, а тут подумал: "А что б нет?! А хочу любви и розовых соплей!", так что не сердитесь! Люблю вас! Буду рад ПБ! Дэнни осторожно принимает крошечного человечка из рук Бена. Фэй смотрит на него, серьезно нахмурив бровки, а Уорсноп чувствует, как у него все внутри тает от одного ее присутствия здесь. Он впервые видит дочку Брюса, впервые держит ее в руках под счастливым взглядом друга, но у парня создается ощущение, что он знает малютку с самого рождения и не раз укачивал ее на руках. Губы сами собой растягиваются в идиотскую улыбку, и Фэй вдруг хихикает в ответ, сверкая розовыми, странно-голыми десенками, и хватает рыжего за нос малюсенькой пятерней, несильно, а так, по-свойски. Дэнни смеется и осторожно поглаживает крошечную головку с темными волосиками. Это так странно, смотреть на малышку, у которой Беновы глаза, улыбка, нос, которая, в принципе, является дочкой его друга. И Уорсноп готов просидеть с ней на руках всю жизнь, пока она рассматривает его и изучает маленькими пальчиками его лицо. - Врач говорит, что сейчас она еще не видит все в полном объеме, зато замечает яркие пятна, так что твоя шевелюра ей явно нравится, – Бен сидит на подлокотнике кресла, опершись на спинку, поэтому дышит горячо Уорснопу в висок. Голос у него непривычно мягкий. Дэнни только кивает, боясь своим голосом разрушить волшебство от встречи с маленькой незнакомкой. Фэй смешно сучит ножками и медленно вертит головой, не зная, на ком сосредоточиться: на отце или непонятном рыжем дяде. Бен смеется и щекочет пальцем подбородок малышки, от чего та заливается смехом. У рыжего внутри все замирает, а кроха уже успевает схватить его за указательный палец. Она что-то рассказывает, агукая и пуская пузыри. Дэнни раньше был уверен, что детей переносит только в спящем виде, а теперь ему хочется сделать для этой малышки все. - Надо же, а она с тобой явно подружилась, – Брюс упирается подбородком ему в макушку и корчит дочери рожи. - Фэй на тебя похожа, целиком и полностью, – Дэниел кивает крохе. – Только красивее. - Пошел ты, – шутливо отзывается друг. - Нет, серьезно, она просто прекрасна, – Уорсноп оборачивается к гитаристу и смотрит в смешливые зеленоватые глаза. Раньше у Бена были веснушки на носу. – Я так много пропустил, Бенни, у тебя совсем другая жизнь. Брюс напрягается. Они не говорят о том, что произошло. Не потому что не хотят обсуждать, а потому что в семье принято просто прощать, безо всяких объяснений, пусть и период ссоры длиться какое-то безумное количество времени. По меркам Бена, конечно. - Ерунда, все так, как было. Теперь-то точно, – Брюс улыбается. Уорсноп слишком гармонично смотрится с ребенком на руках. Они не замечают, как в комнату вплывает Сиара. Она успела наложить на свое кукольное личико тонну макияжа, так что теперь оно еще больше напоминает маску. Девушка кривится, глядя на дочь, спокойно лежащую на руках у рыжего. Блондинка вздыхает и томно опускается на диван, с неудовольствием посматривая на мужа и его друга. Но Брюс слишком занят тем, что смешит малышку, а Дэнни просто смотрит на них с живым интересом, будто это лучшее шоу в его жизни. Сиара прокашливается, привлекая внимание кудрявого. Бенджамин поднимает голову: - Милый, ты не принесешь мне холодного чая? А то я что-то устала… Уорсноп вскидывает брови: Господи, ты с утра сплавила ребенка нам, а сама спала до одиннадцати, потом принимала ванну, потом мордочку свою приводила в порядок, от чего ты могла устать, красотка? Но парень ничего не говорит – он не уверен, что все еще вправе критиковать выбор друга и давать ему советы или в принципе указывать на какие-то недостатки его избранницы. А Брюс послушно встает и тащится на кухню, шаркая кедами. Дэниел поднимает взгляд на блондинку и тут же встречается с ней взглядом. Сиара сложил руки на груди и хмуро смотрит на него. Когда шаги Бена затихают в глубине дома, она принимается рассматривать свой идеальный маникюр, замечая: - Надеюсь, что у тебя руки не трясутся, я слышала, что у алкашей это бывает, так что будь, пожалуйста, осторожнее и не урони мою дочь. Кстати, эти вещи давно были в стирке? Мы стараемся, чтобы Фэй как можно меньше контактировала с микробами, если ты понимаешь, о чем я. Дэнни напрягается – а он и не думал, что Сиара перейдет от молчаливого недовольства в открытую ссору. Но блондинка поднимает на него свои стеклянно-серые глаза, и ухмыляется, словно надеется уколоть сильнее своим презрением. Уорсноп опускает глаза на Фэй: девочка уже не такая активная и теперь несильно ворочается, видимо она, отогретая теплом Дэнни, готова уснуть. Уорсноп смотрит на нее и не может поверить, что кроме ДНК Бена в ней еще присутствует половина генов от этой девицы. - Есть вообще смысл спрашивать, что я тебе сделал? – Дэнни старается говорить негромко, чтобы не напугать девочку на своих руках. - Ну-у-у… – Сиара наиграно задумывается. – Может все дело в том, что Бен постоянно о тебе говорит, чуть ли не вовремя секса вспоминает, как круто, что вы снова вместе? Ой, нет! Наверное, все из-за того, что он постоянно сливается к тебе. Короче, Дэнни, он ведь стал уделять нам с Фэй меньше времени, с тех пор как ты вернулся. - Точнее, тебе? - Даже если так, то что? – девушка морщится. Рыжий не успевает ответить потому, что в комнату вливается Брюс со стаканом чая. Он сверкает улыбкой и плюхается рядом со своей девушкой, передавая ей питье. Сиара с превосходством смотрит на Дэнни. Уорсноп продолжает баюкать Фэй на руках. - О чем вы тут говорили? – Бен приобнимает блондинку. – Дэнни, ты не устал? Мелкая спать хочет, можем положить ее в люльку, будешь укачивать, крестный папаша. Рыжий мотает головой: ему просто отлично, отправьте еще Сиару куда-нибудь в Вегас по магазинам на недельку, и все будет идеально. Но Брюс все еще выжидательно на них смотрит – жаждет получить ответ на свой вопрос. Уорсноп демонстративно кивает блондинке, улыбаясь уголком губ, как бы предоставляя ей шанс придумать отмазку. Девушка кисло улыбается в ответ и прижимается ближе к Бену: - Мы просто обсуждали, как здорово, что вы снова общаетесь. - Да, теперь моя семья в полном сборе, – гитарист поглаживает подругу по плечу. – И я рад, что вы подружились. - О, да! Это точно! – Но кудрявый не замечает сарказма, сквозящего в каждом слове Сиары. Уорсноп прикрывает глаза и кивает. Бен поднимается с дивана и берет дочку у друга из рук, осторожно перекладываю малышку в смешную люльку-яйцо. Он присаживается у ног друга и двигает люльку на колесиках к себе, чтобы было удобно покачивать ее. Блондинка остается сидеть на диване одна. И Дэнни думает, что развязал напрасную войну, которую не сможет выиграть. Но он расслабляется, позволяя Бену ерзать задницей на собственных ступнях, и думает, что нужно жить настоящим моментом. Брюс бормочет какую-то песенку и ложится щекой Уорснопу на бедро. Дэнни прикрывает глаза и погружается в легкую дрему. Он абстрагируется от всего, не считая тепла от низа коленок и шершавой ткани люльки под ладонью, поэтому, когда в его поверхностный сон врывается удаляющиеся тяжелые шаги, парень почти не реагирует, только чувствует, как атмосфера в комнате прекращает быть напряженной, и дышать становится чуточку легче. *** Дэнни все равно возвращает себе свое место рядом с Беном. И не только на сцене. Во время гастролей или в барах, но и в обычной жизни. Рыжий с радостью принимает приглашения Бена на прогулки с коляской по тенистым, сонным улочкам спального района, или с удовольствием ездит с другом в магазин за необходимыми для Фэй мелочами. Ему кажется, что вся его жизнь сосредотачивается вокруг Брюса и малютки. Поэтому он первый замечает, что с гитаристом что-то не так. Бен становится нервным, слишком тихим, его радость испаряется и вместо нее приходит усталость. Кудрявый часто просто сидит, уставившись в одну точку, переваривая внутри свои проблемы. Дэнни долго не решается с ним заговорить, почему-то ему кажется, что он сам является частью проблем друга. Но когда он все же набирается смелости и подсаживается к Бену в студии во время перерыва, то слышит то, о чем успел подумать тысячу раз: - Просто у нас с Сиарой проблемы, чувак… – Брюс устало вплетает пальцы в непослушные кудряшки и прикрывает глаза. – Моя мама говорит, это может быть послеродовая депрессия или… Гитарист замолкает, и Дэниел осторожно касается его плеча: - Или? - Или мы просто устали друг от друга, но с каждой секундой она становится все более невыносимой. Даже не в отношении меня, понимаешь? Если бы все дело было во мне, я бы понял, но она и к Фэй так относится. Может не брать ее на руки целый день, не встает к ней ночью, иногда забывает ей подгузник поменять, – Бен бессильно взмахивает руками. – Прости, что я тебя этим загружаю, но у меня просто нет сил. Я не знаю, почему так произошло. Мне казалось, она нас любит. Казалось, что и я ее люблю. Уорсноп вздыхает и только похлопывает друга по плечу. Он боится сказать все в открытую и совершить ошибку, из-за которой ему придется вновь лишиться Брюса. Рыжий знает таких девушек, как Сиара. Ему хотелось бы ошибаться, хотелось бы видеть, как она любит Брюса и Фэй, как отдает им каждую секунду своего времени. Но он почему-то был уверен, что блондинка и сама не знала, к чему приведут ее игры в «любовь рок-звезды». Она не была готова рожать ребенка, и то, что она себя так ведет… Может, дело даже не в ее характере, она просто не дозрела до этого. Хотя Бен тоже не тянет на папашу, но он искренне любит свою дочку и надеется, что сможет сделать ее жизнь счастливой. А Сиара пыталась, никто не скажет, что она не пыталась, но в последнее время она стала «сдуваться». Тяжело постоянно носить маску любящей мамочки и жены № 1. Она ждала того, что будет просто постить фоточки с Беном со всяких мероприятий, а теперь приходится стирать пеленки, вставать по ночам и подогревать смеси всякие прочие родительские обязанности. Тем более, фанаты Брюса и некоторые люди из его окружения упорно не принимали Сиару в качестве подруги парня. Дэнни чувствовал небольшую толику жалости, но злость к этой девушке почему-то перевешивала, возможно, из-за того, что Бен теперь несчастлив. Или все просто заключалось в том, что он не любил лицемерных, нарциссичный людей. Бен вздыхает и слабо улыбается другу, вставая и беря в руки гитару. Ему стыдно жаловаться. Денни жалеет, что не может помочь ему. *** Дэниелу кажется, что к Рождеству все становится только хуже. Слишком часто на его звонки отвечает Сиара и говорит, что Бен занят или его вообще нет. Она ничем не выдает своего отношения к рыжему: всегда приветлива, мила, даже чересчур как-то. Это значит только одно – Бен в этот момент находится где-то в непосредственной близости. Уорсноп ему так и не сказал, что блондинка теперь пытается снизить их общение до минимума, ему не хочется огорчать друга еще больше, а Брюс и так выглядит совсем уж не очень: он похудел, мешки под глазами, какая-то общая неухоженность. Только на концертах он более менее оживает, и рыжий оживает вместе с ним. Дэниел знает, что другу необходима помощь, но после того случившегося между ними он так боится сделать что-то не так, что позволяет другу страдать. Все решает Джеймс. Барабанщик подходит к Дэнни во врем одной из репетиций, с которой Бен вынужден уйти потому, что Сиару нужно отвезти на маникюр, а Брюс забрал машину. Джеймс стоит рядом с вокалистом и молча наблюдает, как гитарист с мученическим выражением лица собирается, улыбается им затравлено и проскальзывает за дверь, а потом поворачивается к Дэнни и интересуется: - Ну и? Уорсноп приподнимает бровь непонимающе. - Ну ты вот вернулся, Брюс бегал тут с психически-нездоровой улыбкой, чуть кипятком от счастья не ссал, теперь «приключилась» Сиара, теперь он в тоске и печали, а ты не делаешь нихуя. Примени уже свою Уорсноповскую магию и сделай с ним что-нибудь. - Я тебе не очень понимаю… – Дэнни неуверенно смотрит на приятеля. - Да все ты понимаешь. Не знаю, как ты это проворачиваешь: разговариваешь с ним по душам, находишь какую-нибудь волшебную дурь, или вы просто устраиваете оргию, но ты умеешь влиять на его мироощущение лучше, чем мы все, – Джеймс тыкает палочками в сторону себя и Сэма с Кэмероном, которые болтают о чем-то своем. – Мы же все чувствуем, что ему плохо, но нам он даже не рассказывает ничего. Все уже попробовали его разговорить. Теперь дело за тобой. - Джейми, ты ошибаешься… - Это ты ошибаешься, если думаешь, что так ему лучше, – Касселлс даже не дает ему закончить. - Я боюсь испортить с ним отношения насовсем. То, что он меня принял обратно, он поступил очень… - Да не мог он иначе поступить, ради Бога, Дэнни! Ты же сам знаешь, как ему херово без своего лучшего друга, который теперь тупо наблюдает, как Бенни корчится в своих блядских муках. Просто помоги ему, он же сам не справится. Касселлс выглядит очень грозно, поэтому Уорсноп просто кивает. Как так всегда получается, что все знает про него самого и про его отношения лучше, чем он сам? И почему он всегда слишком поздно понимает, что эти люди были правы? Хотя не сказать, что Джеймс магистр Психологии, так что… Но в общем и целом, это не важно, важно сейчас помочь Бену. Дэнни с трудом дожидается конца репетиции и выбегает из студии, на ходу набирая номер друга, надеясь только, что Сиара занята своими когтями. Брюс отвечает через пару секунд: - Боже, Уорсноп, только ты не выноси мне мозги, договорились? Я этого просто не вынесу! - Эм… Я просто хотел предложить тебе прокатиться за подарками, если что. Можешь оставить машину Сиаре, поедем на моей. - Блин, это было бы отлично, но со мной Фэй. - И что? Так даже лучше, нас будут пропускать без очереди, – Дэнни улыбается, слушая смех Бена. - Ты уверен? Ладно, окей. Заезжай за нами тогда, адрес скину смс-кой. Рыжий парень отключается и в рекордное время добирается до машины, которую бросил в двух кварталах отсюда. Телефон пищит, оповещая его о пришедшем сообщении. Дэнни быстро просматривает адрес, радуясь, что салон находится недалеко. Он доезжает до места назначения за пятнадцать минут. Потом помогает Бена загрузить на заднее сиденье кресло Фэй и сумку с ее вещами. Брюс выглядит напряженным, а плечи у него сгорблены и опущены. И только когда гитарист забирается на переднее сиденье машины Дэнни и закрывает дверь, он словно выдыхает и откидывается на спинку. Фэй моментально засыпает, Уорсноп ведет машину предельно медленно, не выезжая на главную улицу, где придется лавировать между машинами. Кудрявый на него не смотрит, а просто наслаждается видами украшенных домов за окном. Рыжий тоже молчит, давая другу отдохнуть от всего. И только когда они подъезжают к торговому центру, Бен улыбается вокалисту, прикрепляя на грудь что-то типо рюкзака. - Это кенгурятник для детей, – поясняет «гордый отец». - Сомневаюсь, что эта штука называется именно так, – честно отзывается Дэнни. - Ой, ну да, я же забыл, что это ты у нас тут отец! – Бен показывает ему язык и аккуратно, но ловко усаживает спящую дочь в жуткое приспособление, укладывая ее головку себе на плечо. - А ей так удобно? Может, возьмем кресло? Его же как корзинку можно носить? - Руки отвалятся, это я тебе по опыту говорю, а кенгурятник ей нравится. - Звучит, как «курятник», – бормочет Уорсноп. - Я все слышу! Он так и называется – К-Е-Н-Г-У-Р-Я-Т-Н-И-К, – шепчет в ответ Бен, чтобы не разбудить малышку. - Боже, Фэй. Вот нам подфартило, да? Надо было оставить его с твой мамочкой, а самим поехать тусить! - Очень остроумно, Дэнни! Открой мне дверь лучше, придурок. Уорснопу кажется, что все идет просто отлично. В торговом Бен сразу забывает обо всех проблемах, рассматривая яркие украшения на витринах. Атмосфера Рождества так и витает в воздухе, наполняя его ароматами мятных леденцов и хвои. Дэнни и Бен проходятся по музыкальным магазинам и заходят в магазин игрушек, где Бен покупает подарок для Фэй и для детей знакомых, а рыжий выбирает крестнице самого большого плюшевого медведя с ярко-рыжей шерстью. Бен замечает, что подарок превосходит будущего обладателя раза в четыре, на что Дэниел отвечает, что зато этот подарок будет крохе всегда напоминать о непутевом дяде. И хотя Брюс еще некоторое время упирается, завидев цену мишки, вокалист видит, как ему приятно. Они заходят перекусить в кафешку, где Бен кормит Фэй из маленькой бутылочки и делает это значительно лучше, чем Сиара, отмечает про себя Уорсноп. Еще какое-то время уходит у них на покупку подарков для друзей и близких, пару раз телефон Брюса начинает истерично пищать, но гитарист, даже не глядя на экран, просто отключает звук. Дэнни точно знает, кто это звонит, но никак не комментирует происходящее. Когда у Бена заболевает спина, рыжий сам предлагает помощь, и «кенгурятницу» нацепляют на него. Фэй пару секунд с недоумением смотрит на «нового папу», потом узнает знакомую рыжую бороду и радостно смеется, вцепляясь в подбородок крестного. Денни ласково целует ее в мягкую макушку, чем вызывает умиление нескольких девиц. Уорснопу удается флиртовать с ними на расстоянии, пока из парфюмерного не возвращается Бен, который покупал там какой-то крем для мамы. Друг осторожно поправляет комбинезон Фэй и хвастается вокалисту покупкой, а девушки вдруг теряют к Уорснопу всякий интерес. - Круто, Бен, из-за тебя они подумали, что я гей, – Дэнни наиграно-печально вздыхает. Брюс смеется и шутливо целует его в щеку. Теперь в их сторону раздаются не писки умиления, а недовольное бурчание со стороны какого-то старика. Рыжий показывает ему в спину язык и упрашивает гитариста поехать уже домой. Кудрявый соглашается, но с какой-то неохотой. Поэтому Дэниел предлагает заехать к нему, пропустить по стаканчику колы, а после он довезет их до дома. Бен колеблется, ссылаясь на то, что Сиара уже оборвала ему весь телефон. Но спустя пять минут уговоров и обещаний заказать пиццу и купить большую банку шоколадного мороженного, кудрявый все же соглашается. Дэнни идет прогревать машину, складывать покупки и звонить насчет пиццы, а Брюс уходит за мороженным. Пока Уорсноп движется к парковке, все вокруг смотрят на него с такими теплыми улыбками, что ему становится неудобно. Фэй успела прикорнуть на его плече и теперь пускала слюни на его толстовку. Дэнни думает, что он настолько привык к этой девочке, словно это его ребенок, ведь он знает о ней все, что знает Бен. Она делает ярче и его жизнь тоже. Но за эти мысли становится стыдно, словно он украл у Бена и Сиары что-то, словно его любовь к малютке и взаимная симпатия с ее стороны – это что-то ворованное и незаслуженное. Но самое страшное, что этого Дэнни мало. Ему хочется быть ощутимой частью жизни этой крохи и ее папы, делить с ними счастливые и печальные моменты, чтобы они чувствовали, как важны для него, чтобы не быть просто человеком, который будет появляться по праздникам и дарит ненужные безделушки или звонит раз в три месяца. Бен догоняет их уже возле машины и демонстрирует Дэнни пакет, полный вкусностей. Замечая выражение лицо друга, гитарист взволновано интересуется все ли в порядке. Но рыжий только кивает головой. Они сгружают покупки в багажник и вдвоем перекладывают Фэй в маленькое кресло. Брюс делает это настолько виртуозно, что Дэниел даже присвистывает. В квартире Уорснопа гитарист укладывает дочь на большую кровать, обкладывая ее подушками, чтобы малышка не свалилась, пока Дэнни раскладывает вкусности и оплачивает привезенную пиццу. Сегодня никакого алкоголя, ведь он несет ответственность за Бена и Фэй. Рыжему нравится чувствовать себя частью чего-то теплого и уютного. Частью семьи. Брюс выходит из спальни и присаживается на диван, наблюдая за другом. Когда вокалист присаживается рядом, Бен ложится головой ему на колени и прикрывает глаза: - Как же я по этому соскучился. Ох, Дэнни, не понимаю, почему здесь я себя чувствую больше дома, чем у себя? Уорсноп откидывается на спинку дивана и смотрит в окно, вглядываясь в темное ночное небо. Он не знает, что сказать потому, что он привык чувствовать себя дома там, где есть Бен и для него это чувство не кажется каким-то новым. - Бенни, давай поговорим? – Дэнни думает, что во всей этой ерунде, которая у них получается необходимо разобраться. Если не кудрявому, то ему самому точно. Брюс распахивает свои зеленые глазища и смотрит на него с откровенным беспокойством. - О чем? - У тебя в жизни что-то происходить, что-то нехорошее, что мешает тебе жить. Не знаю, семейные ли это проблемы или душеные метания, но, черт, в этом надо разобраться. - У меня все в норме, – гитарист сглатывает и отводит взгляд. – Не о чем тут говорить. - Это не правда, Бен, пожалуйста, поговори со мной, и мы сможем придумать что-нибудь, – Дэнни кажется, что он чувствует невысказанную боль друга внутри себя. - Что? Что тут можно придумать?! Дэнни, просто… – Брюс дышит тяжело через стиснутые зубы, с трудом сдерживая накопившиеся эмоции. – Просто я чувствую себя нелюбимым. Ненужным, слабым. Такое ощущение, что Сиара держится на последнем дыхании, что скоро она скажет, что с нее хватит и уйдет. А что я смогу один дать Фэй?! Мне придется бросить музыку потому, что если ее заберет Си, то я буду видеть ее совсем редко, да и мне кажется… Боже… – Бен прикрывает лицо руками и тихо стонет. – Я не хочу так о ней говорить, Сиара хорошая, по крайней мере, она старается быть хорошей мамой для Фэй, но… Она, как будто, просто какая-то девушка, которую заставили играть роль матери. В ней нет тепла! Да мы с дочкой в последнее время от нее не получили столько любви, сколько от тебя сегодня! - Тогда бросай все и переезжай ко мне! Забирай Фэй, мы тут все сможем ей организовать! Кроватку и комнату вообще! – Дэнни замирает, только через несколько секунд осознавая, что это ОН сам сейчас сказал, что это его голос прозвучал. Бен отнимает руки от лица и смотрит на друга пристально, словно стараясь найти хоть одну деталь, которая докажет ему, что Дэнни издевается. А Уорсноп чувствует, как у него горят щеки. Да что с ним стало?! Ебать, просто охуеть можно от того, в какую размазню он превратился. Но он не отводит глаза и смотрит в болотную зелень напротив. Гитарист вдруг горько усмехается: - Ты шутишь… - Нет! Нет, не шучу! Я хочу, чтобы ты был со мной, здесь, чтобы я тебе помогал и все такое. Бен, я… - Я не гомик какой-то, чтобы уходит от девушки к мужику, ясно?! – рявкает Бен и вскакивает с его колен. – И что? Мне натурой тебе платить?! - Ты чего?.. – Уорсноп растеряно тянется к другу рукой. - Не знаю, что ты себе там напридумывал, но не лезь в мою семью, ясно?! Я думал, мы все еще тогда решили, я думал, ты вернулся и вся эта херня закончилась! – Брюс так кричит, что в соседней комнате просыпается Фэй и начинает тихонько попискивать. – Блядь, я тебе еще тогда все объяснил! Между нами ничего не может быть! Засунь свою гребаную любовь себе в задницу, понял?! Я ему тут душу изливаю, а он… Решил воспользоваться ситуаций! Дэниел смотрит на него с ужасом смешанным с недоверием. Малышка, проснувшись окончательно, теперь хныкает во всю мощь своих маленьких легких. Бен бросает на Уорснопа последний уничтожающий взгляд и бежит в соседнюю комнату. Рыжий парень остается сидеть на диване, не двигаясь. Он слышит, как друг кормит наспех дочь. Потом быстро собирается и выскакивает уже в полном снаряжении. Дэниел встает и берет ключи, чтобы довезти их, но Брюс только смотрит на него с ненавистью и мотает головой. Входная дверь хлопает, и вокалист остается один на один со звенящей тишиной. Он падает обратно на диван и прикрывает глаза, в который раз возвращаясь в весь тот кошмар, который случился год назад и вынудил его уйти и поменять большую часть своей жизни… *** Уорснопу всегда казалось нормальным то, что его тянет к Бену магнитом, все же они лучшие друзья, они понимают друг друга, они словно две части единого. Именно поэтому целовать Брюса, смотреть на его обнаженное тело кажется абсолютно нормальным. Так думает Дэнни, пока вместо очередной безымянной темноволосой красавицы, которая под ним извивается, он не начинает видеть выгибающегося гитариста. Это странно, это мерзко, секс вообще кажется Дэнни чем-то грязным и придуманным только для удовлетворения плотских утех. Нет, он любит секс, ему нравится просто сливаться с кем-то в едином ритме, ему нравится, когда его кожа трется об чужую горячую, влажную кожу, ему нравится слышать стоны. Но это же инстинкты, звериные инстинкты, безо всякой эмоциональной связи. А тут его Бенни, с развратно широко раздвинутыми ногами и перекошенным от удовольствия лицом… Дэнни сталкивает с себя девушку и жадно хватает ртом воздух, пытаясь отойти от видения. Темноволосая что-то спрашивает его, но, так и не дождавшись ответа, фыркает, собирает вещи и гордо удаляется. А Уорсноп все сидит, тупо пялясь в стену и силясь осознать, что он только что увидел. С этого момента он не может смотреть на Бена без того, чтобы в его голове не мелькал образ стонущего, красивого парня с искусанными губами. Вокалист с трудом терпит объятия и прикосновения друга, а потом бежит в душ, чтобы судорожно снять напряжение ладонью. Парень ужасно боится, что гитарист все узнает, что догадается о том, что происходит у рыжего в голове. И это становится для Дэнни переломным моментом: он старается спрятать самого себя подальше, старается упиться вусмерть, чтобы даже не помнить лица Брюса. И он никак не может объяснить другу, что происходить, почему они отдаляются друг от друга с каждой секундой. Бен нервничает и не понимает, в какой момент он что-то упустил, в какой момент Уорснопу стало настолько плевать на их группу, на Бена, на самого себя, в конце концов. Он срывается, когда Дэниел просто забывает про важное интервью, посвященное их дальнейшей деятельности. Брюс приезжает к рыжему домой, но видя того в мало вменяемом состоянии в окружении свернутых трубочкой десяток и бутылок, приходит в неописуемую ярость. Дэнни впервые видит его таким, он даже не сопротивляется, когда Бен тащит его под ледяной душ и заставляет прочистить желудок. Вокалиста бьет озноб, когда кудрявый хватает его за плечи и встряхивает: - Дэнни! Что ты творишь?! Почему ты все время себя так ведешь со мной?! Чего ты добиваешься, а?! Уорсноп всматривается в трясущиеся губы друга, в непролившиеся, злые слезы, в перекошенное отчаянием лицо. В голове у рыжего полная мешанина из мыслей и образов, поэтому он произносит то, что должно утешить друга, заставить его улыбнуться и понять Дэнни. - Я просто тебя люблю. Больше всего на свете, больше музыки, Бенни. Брюс все еще держит его за грудки и с непониманием таращится на друга. Ярость сменяется непониманием: - Ты чокнулся, ты просто, блядь, с ума сошел… Ненормальный… Ты пьян, Дэнни, и не знаешь, о чем говоришь! - Нет, я все понимаю, ты же чувствуешь, как сильно нужен мне. Я ведь тебе тоже нужен, правда? Мы могли бы попробовать, да? И все бы получилось потому, что мы части одного. Я для тебя все, что угодно сделаю, все, Бенни, я ведь люблю... – Дэнни хватает друга за рукав и тянет к себе. Брюс все еще хлопает своими длиннющими ресницами и поддается, придвигаясь к рыжему все ближе. Уорсноп осторожно гладит гитариста по щеке, нельзя сейчас Бена пугать, ему нужно просто показать, как они нуждаются друг в друге. Вокалист целует шершавые губы, любимые губы, которые он целовал уже тысячу раз. Руки кудрявого безвольно опускаются с воротника рыжего парня на его грудь, у Бенджамина до ужаса холодные пальцы, но Уорсноп только стонет жалобно ему в губы и накрывает своей ладонью дрожащую кисть друга. Счастье от близости любимого человека затапливает все внутри Дэнни, и он готов теперь в любую пучину, в любое пламя, лишь бы Бенни был счастлив. Но Брюс вдруг отрывается от него и отворачивается, сгорбившись: - Нет, нельзя, Дэнни, нам нельзя. Мы так все испортим. Я не гей. Я не хочу… Дэниел смеется: как можно все испортить любовью? У Бена же столько стихов про любовь. Они даже поют про любовь, про ту самую, за которую душу продашь. Как ею можно все испортить? Ну и что, что Бен не гей? Дэнни тоже не гей, да и люди ведь не становятся геями, лезбиянками, натуралами, люди ведь просто влюбляются, правда? Вот и рыжий просто любит Бена, даже если кроме объятий и поцелуев ему ничего не светит, это же мелочи, это ерунда, важно, что они будут просто вместе. Он прижимается осторожно к Брюсу сзади и гладит непослушные кудряшки на затылке. - Бенни… Посмотри на меня, – тихо шепчет Уорсноп, целуя худое плечо. Брюс оборачивается к нему, на его лице выражение такой непередаваемой тоски, что с ума можно сойти. Он садится так, чтобы быть к Дэнни лицом и утыкается другу в плечо лбом. Рыжий не перестает его обнимать. Ничего, ему тоже было сложно, когда он понял, что Бен – это самое важное, что у него есть в этом мире. Главное, что вместе они это переживут. Они сидят так долго, в полнейшей тишине, пока рыжий греет своим теплом друга, а тот хрипло дышит ему в плечо. - Дэнни? - М? - У меня нет выбора. Александрия – это моя жизнь, я не могу так с ней поступить. Если у нас что-то будет, то это навредит группе. Я так не могу. Я не имею права, – Бен поднимает на него свои зеленые глаза, и Дэниел чувствует, как у него внутри все цепенеет. - Но… Бен, я никогда не смогу перестать бороться за тебя… Никогда. Ты мне нужен, больше даже, чем Александрия. Брюс только отрицательно мотает головой, выбирается мягко, но решительно из его объятий, поднимает свою куртку и уходит, оставляя Дэнни в полном раздрае. Уорсноп решительно не понимает, что ему делать дальше. Он не приходит на репетиции и не отвечает на звонки друзей. Ему больно, но парень отлично понимает, что такое для друга Александрия, да и теперь для него интересы Бена все равно стоят выше его собственных желаний. Но существовать вот так, каждый раз видя человека, без которого твоя жизнь не имеет особого смысла – это тот еще садизм. Может, именно поэтому Дэнни решает уйти? Потому что он слишком слабый, чтобы принять выбор друга? Он звонит Бену сам и сам рассказывает о своем решении. Голос у Брюса отстраненный и какой-то неживой, как-будто с автоответчиком разговариваешь. Гитарист ничего не спрашивает и не просит остаться. И только когда разговор подходит к своему логическому заключению, Бен вдруг прерывисто вздыхает и говорит: - Нам нужно было бы обсудить все, но для этого необходимо так много смелости. Дэнни соглашается, хотя и не понимает точно, о чем Брюс говорит, вроде все уже решено, куда уж смелее быть. Они молчат еще несколько секунд, и Уорснопу кажется, что еще мгновение, и Брюс скажет что-то очень важное. Но ничего не происходит. Рыжий прощается, и после сухого «пока» вешает трубку. Больше они с Беном так ни разу и не созвонились. Потом была Америка, Харлоты, в принципе, успешный год, в который Уорсноп доказал себе, что стоит чего-то как отдельная личность, что может перебороть свои слабости, что может быть сильным. Но Бен все равно маячил навязчивым призраком на задворках сознания. И его слова о смелости никак не выходили у Дэнни из головы. Поэтому когда вполне себе живой и улыбающийся Брюс материализуется в дверях студии, рыжий просто молча подходит к другу и крепко обнимает. Он думает, что за его старания ему дан еще один шанс. Что теперь он все сделает правильно, что будет просто рядом с Беном всегда, в качестве друга, психолога, да кого угодно. Просто рядом, без навязывания своих чувств. Но эгоистичность все равно заставляет его оступиться, и именно из-за того, что ему все еще так хочется стать для Бена чем-то большим, чем даже лучший друг, он сейчас сидит в одиночестве в своей гостиной в компании остывшей пиццы и растаявшего мороженого. *** Наверное, ему даже везет, что группа получила небольшие праздничные каникулы. Еще одного раскола ребята бы просто не простили ему, а теперь есть хоть какой-то шанс, что он все же сможет задержаться в своей семье, в Александрии, не смотря на ненависть Бена к нему. Рождество приходит незаметно, Дэнни с удивлением замечает утром несколько поздравительных смс на телефоне и только тогда до него доходит, что двадцать пятое Декабря уже наступило. Заняться ему, если честно, особо нечем. Кэм позвал его в какой-то клуб, Джеймс и Сэм пригласили на семейный ужин со своими половинками (вот это точно последнее, куда Дэнни хочет пойти), а мама даже расщедрилась и позвала его на неделю в свой дом. Настроения идти куда-либо решительно не было. Поэтому Дэнни просто развез подарки друзьям и родным, согласовал курьерскую доставку плюшевого медведя для Фэй, заехал по делам в несколько мест и в восемь был уже дома. Он хотел позвонить одной знакомой, которая очень настойчиво просила его встретиться с ней в ближайшее время, но заслышав в трубке ее голос, Уорсноп просто сбросил звонок. Нет, случайный рождественский секс – это полное дно. Парень включил телевизор и начал готовить нехитрый ужин из полуфабрикатной лазаньи и покупного пудинга, когда ему позвонила мама. Вот это было и правда большой неожиданностью. - Дэнни, ты точно не хочешь приехать? – родительница сразу взяла быка за рога, даже не поздоровавшись. - Привет, да нет, все в порядке, – странно, что именно сейчас она решила проявить заботу. - Значит, появился тот, ради кого стоит остаться в шумном городе в Рождество? - Нет, мам, дело не в этом. Нет никого, честно. Просто… – Дэнни взъерошил волосы, не зная, что придумать. – Просто настроение такое, не праздничное. - Милый, в Рождество случаются чудеса, это я по опыту знаю, так что оно у тебя обязательно появится. - С каких это пор ты стала такой оптимисткой? - Ну, пора бы уже начать, верно? – женщина хихикнула. – Но в любом случае, если станет скучно, мы тебя ждем. - Окей, спасибо, – Уорсноп ухмыльнулся, думая, что не только он и Бен изменились за этот год. - И Дэнни … Я люблю тебя, с Рождеством, сын. Рыжий замер. Мать произносила эти слова очень редко, обычно она орала на него или предвещала ему несчастливую жизнь в компании бомжей. Нежность вообще не была ее коньком, а тут вдруг такая теплота. Но это было приятно, определенно, может все же существует какое-то родительское чутье? - И я тебя, мам. С Рождеством. Уорсноп положил трубку и собирался уже сесть смотреть праздничные серии старых ситкомов, когда телефон зазвонил во второй раз. Дэниел взял трубку, даже не глядя на дисплей, скорее всего, это Кэмерон хочет уточнить, точно ли вокалист решил провести этот дивный вечер в компании телека и фаст-фуда. Но стоило рыжему нажать на зеленую клавишу, как внутри у него все перевернулось: - Дэнни? – голос Брюса дрожал. - Да, – слова никак не хотели выталкиваться из горла, так что эта фраза была для Уорснопа просто апогеем труда. - Ты можешь нас забрать? Прямо сейчас, прошу тебя. Мы дома. - Сейчас буду. Дэниел не стал ничего спрашивать, не стал ничего говорить, просто взял ключи от машины, наскоро собрался и поехал к Брюсу. В этот момент у него в голове не было ни единой мысли о том, что Бен обидел его как-то своими словами, что увидел в его поступках какой-то злой умысел. Сейчас было важно просто прийти на помощь. Поэтому он вскочил в машину, поэтому помчался на всех парах к дому друга. Потому что был нужен Бену. Брюс стоял на пороге своего коттеджа с рюкзаком, корзинкой Фэй, ее сумкой с вещами и дурацким огромным медведем. Свет горел в каждом окне дома, но на первом этаж было видно, как по гостиной мечется какая-то фигура. Уорснопу решительно не хотелось выяснять, кто это, и что вообще происходит, ему хотелось просто затолкать Брюса в машину и вдарить по газам. Но выйти пришлось. Фэй хныкала несильно, но тревожно, а Бена всего потряхивало, он даже не сопротивлялся, когда Дэнни отобрал у него детское креслице и установил на заднем сидении. Рыжему пришлось также забрать у него остальные вещи и растолкать их по углам машины. Когда вокалист уже подталкивал кудрявого парня к пассажирской передней двери, окно гостиной распахнулось, и из него по пояс высунулась Сиара. Видок у нее был тот еще: волосы всклокочены, косметика потекла, кукольное личико перекошено злостью. - А! Ну, конечно! – голос девушки мало походил на тот причудливый эльфийский писк, которым она разговаривала обычно. Теперь это было воронье карканье. – Этот рыжий мудила, твой ебарь, верно, Бенни?! Вот почему тебя даже от одного моего прикосновения корежит! Я отберу у тебя Фэй, ясно?! Если ты сейчас уедешь, я отберу ее! Я не позволю, чтобы мою дочь воспитывали два пидораса, один из который вообще бывший нарик и настоящий алкаш! Уорснопу хочется поднять булыжник и швырнуть его этой мерзкой бабе в голову, но когда он видит побелевшее лицо Бена, мысли о Сиаре полностью растворяются. Кожа у Брюса такого пепельного оттенка, что явно свидетельствует о том, что сейчас он просто отъедет. Дэнни открывает дверь и толкает друга в теплое нутро машины, потом обегает ее и усаживается на водительское сиденье, достает бутылку воды и вкладывает в руки Бена: - Брюс, быстро выпей! Гитарист так дрожит, что зубы несколько раз бьются об горлышко. Фэй успокаивается и теперь гремит погремушками. Дэнни медленно отъезжает от бывшего дома кудрявого. Сиара что-то еще бешено вопит и, кажется, выкидывает какие-то вещи прямо из окна. Да уж, в ярости эта девица страшна. По крайне мере, она хотя бы на машину не бросается. Уорсноп успевает проехать пять кварталов, когда Бен, наконец, обретает возможность адекватно изъясняться. - Расскажешь, что произошло? – мягко интересуется Дэнни. - Боюсь, ты тогда меня прямо тут высадишь, – кудрявый нервно смеется. Руки у него все еще трясутся. - Да ладно тебе, ты же знаешь, что я так не сделаю. - Почему ты вернулся обратно, Дэнни? Когда я позвал тебя в Америке. Почему приехал сейчас? – Бен заглядывает ему в глаза, и Уорснопа опять затягивает болотная зелень. - Это сейчас имеет какое-то значение? - Нет. Не знаю… Просто… Что бы ты сказал, если бы знал, что все, что с нами произошло… Вся эта херь… Что все это случилось по моей вине, по вине моей трусости. Дэнни съезжает на обочину и останавливает машину: - Так! Брюс, у тебя что, крыша нахуй поехала? Теперь, пожалуйста, без этих абстрактных мыслей. Бен опускает глаза и пытается унять дрожь ладоней. Даже Фэй замолкает на заднем сиденье. - Что ты скажешь, если все это время я хотел ответить тебе взаимностью, то есть… Если я тоже любил, но боялся всего: потерять родственников, друзей, популярность. Потерять Александрию. А потом боялся, что ты мне не поверишь, что моя дочь откажется от меня. Что ты скажешь, если будешь знать, что я тебя тоже люблю, но даже сейчас боюсь этого? Уорсноп неверяще смотрит на друга, который сейчас кажется ему не состоявшимся мужчиной с красавицей-дочкой, не парнем, который добился всего сам, который прорывался через разные трудности, и не человеком, который с давних пор самостоятельно решал не только свои проблемы, но и проблемы своих друзей. Сейчас перед ним сидит перепуганный, неуверенный в себе мальчишка-подросток, с кучей татуировок на теле и тараканов голове, который только-только смог набраться решимости и признаться в том, что прятал в себе долгие годы. Который до ужаса боится, что его отвергнуть, что ранят его чувства, что он опять останется один на один со своими трудностями. - Я скажу, что охуеть можно… – бормочет тихонько Дэнни и вцепляется в руль, так пристально всматриваясь в разноцветные стрелки спидометра и показателя уровня бензина, что они начинают плыть у него в глазах. – Зато теперь понятно, о какой смелости ты говорил… Но это все равно полный пиздец… - Я просто не понимаю, почему ты все равно приезжаешь, когда мне нужна помощь, почему вообще меня терпишь… Я ведь, получается, предал наши отношения… И тебя предал… И я полное дерьмо и ничтожество… Боже, прости, Дэнни, прости меня, – Бен вжимается в дверцу и словно становится еще меньше. Он прячет лицо в ладонях, и Дэниел думает, что никогда не испытывает такого прилива любви к нему, как сейчас. Рыжий осторожно обнимает друга и прижимает к себе, мягко поглаживая тощие плечи. И как этому парню удается то внезапно набирать вес, то в одно мгновение худеть до состояния скелета? Брюс неуверенно кладет холодные ладони ему на плечи, словно боится, что Уорсноп сейчас рассмеется, скажет, что это была шутка и вмажет ему, а потом откроет дверь и выпихнет на улицу. Но Дэнни счастлив хотя бы от того, что у Бена теперь нет тяжкого груза на сердце. Может, Бен выберет Уорснопа, может, решит, что все эта очередная ошибка, может быть все, что угодно, но пока вокалисту позволено быть рядом со своим гитаристом это не имеет никакого значения, ведь жить надо этой секундой. А завтра… Оно буде только завтра. - Бен, я никогда не держал на тебя зла, ну не считая того момента, когда ты назвал меня ублюдком в одной из своих песенок, – Бен фыркает ему в плечо и тихонько смеется. – Я просто люблю тебя и всегда буду, не важно, как ты поступил, или поступаешь, или будешь поступать. Это ведь наша блядская жизнь. Так что проехали, ладно? У нас и без этого куча проблем. Эй, не делай такое несчастное лицо, ладно? Мы все решим! Обещаю. Бен выглядит бесконечно трогательно с покрасневшим носом и слипшимися влажными ресничками. Он улыбается неуверенно, будто боится поверить в реальность происходящего. Дэнни целует его в переносицу и прижимается своим лбом к его лбу: - Знаешь, почему я вернулся? Потому что твои глаза приводят меня домой. Всегда. Люблю тебя, патлатое ты мое чудовище. Брюс смеется и трется щекой о его щеку. На заднем сиденье Фэй вдруг начинает улюлюкать и хихикать. И Уорсноп уверен, что даже здесь, на каких-то непонятных задворках, в начинающей остывать машине он чувствует себя уютно и спокойно с этими двумя людьми. Ему плевать, что с ними будет завтра, будут ли их осуждать, будет ли Брюс с ним, лишь бы эти двое были счастливы.