Матовая сеть

Для его маленькой семьи все наладилось не более года назад, но и тогда же был запущен обратный отсчет, приведший его к Лестрейнджам в качестве раба. Очередная колючая зима выгнала их из лесного домика. Да и оставаться долго на одном месте они не могли себе позволить. Жизнь в лесу отняла у них все силы, выматывала то воющими ветрами, то звенящей тишиной, то промозглой сыростью и существованием впроголодь. Они вчетвером столпились на пороге их нового жилища. И пусть внутри грязно, неуютно. Тут надежно и тепло. Тут можно отдохнуть. Берлога, не иначе. Впервые за долгое время это не заброшенный поселок и не дикая глушь. Лондон. Магическая, мать ее, улица. Никаких суетливых магглов, никаких гудящих автомобилей и гремящих, как адская кузница, строек, и не пугающий могильной мглой лес. Большей наглости придумать было сложно – заявиться на Косую аллею. Гермиона медлила. Рон, держа на руках тихо хныкнувшего Хьюго, тревожно оглянулся. Аллея спала, затянутая густым равнодушным туманом, но нельзя мешкать. Ему пришлось толкнуть жену вперед. Он не собирался причинять ей боль, но она запнулась и упала. Роза закрыла рот ладошками в варежках не по размеру, давно привыкнув не издавать громких звуков, и метнулась к лежащей матери. Рон не извинился. Они давно почти перестали говорить друг с другом. Он был неискренен, ей все равно. Наспех зачаровав вход, он сполз по двери и прикрыл глаза. Гермиона демонстративно решила не подниматься, просто села, вцепившись в Розу, будто в спасательный круг, прожигая супруга взглядом. Девочка унаследовала мамино любопытство и крайне заинтересованно оглядывалась. Рон с усмешкой посмотрел на дочь. Ей не терпелось сорваться и все исследовать, к тому же она никогда не видела столько игрушек разом, но она уже хорошо владела собой и молча ждала разрешения. Маленькая женщина, взрослая девочка. она впитала в себя лучшее от матери и почти ничего от него. Оно и к лучшему. После смерти Джорджа и Фреда в их магазин никто не сумел пробраться. Рон знал секрет, но у него годами не выходило взломать чары братьев. В этот раз у него получилось и теперь у них появился дом. На долгое время. Насколько это возможно, когда прячешься на виду. И пусть ко вкусу его магии примешался аромат стылой сырой земли, и она кололась как льдинки в застывающей воде при каждом использовании. Важнее остаться в живых. Защитить детей. Рон заставил себя подняться. Хьюго был почти невесомым - крошечный рыжий одуванчик, - но руки уже едва держали его. Хотелось уже упасть на первую мягкую поверхность и уснуть. Надежнее всего был подвал в так и не открытом братьями казино. Там они будут жить. Среди потускневшей роскоши. Гермиона осматривалась с явным пренебрежением. Не хотелось спрашивать, чем она недовольна на этот раз. Детище его братьев в любом случае лучше маггловского гетто или улицы. - Это наше убежище… - начал Рон, испытывая странное чувство от созерцания диванчиков самого безумного красного оттенка и обилия золотых убранств. Братья невзначай не делали намек на гостиную Гриффиндора? - Нора, – отрезала Гермиона. Ее губы неприятно искривились. – В которую мы забились как крысы. Как всегда, права. - Мы не можем покинуть Альбион, ты знаешь. - Мы даже не пробовали. Если бы ты сделал, как я говорила, то у нас был бы шанс на нормальную жизнь. Но твоя гордость, твоя пустая спесь и глупость, Уизли, загнала нас… сюда. - Ты не понимаешь… - Конечно! Я же не волшебница от рождения! Куда мне! Маггле! Рон не стал спорить. Источник их сил - Альбион. Добровольно лишиться магии выше него. Это сделает его инвалидом. И он не поступит так с дочерью и сыном, не отнимет их дар с бездушной расчетливостью. Если бы какая-то семья была готова приютить их на континенте, принять под свое крыло… Но они Трофеи. Даже там у них есть цена. А за душой ничего, чем они могли бы перебить ее. *** Дети быстро обжились в новых условиях. Им почти ничего не запрещали. Хьюго был слишком мал, чтобы осознать прелести новой жизни, и так же тихо играл с любимым плюшевым котом. Роза оценила все. И Рон был готов поклясться, что впервые слышал ее громкий голос с момента рождения. Узнал, как она смеется. Даже Гермиона словно приняла обстоятельства. Начала читать и становилась уравновешеннее. Даже чему-то обучала Розу, охотно глотавшую любую информацию. - Рон! Погляди, что я нашла, - как-то утром воскликнула Гермиона. Взбудораженная в хорошем смысле, она подсела к небритому мужу, раскатывая на игральном столе старый договор с подписями членов Армии Дамблдора. Воспоминания нахлынули, Уизли почувствовал, как улыбка растягивает отвыкшие от такого простого действия мышцы лица. - Бумажка, а столько воспоминаний. – Рон коснулся подписи Гарри на свитке. Изящная, но немного неловкая, как ее обладатель, уже побледневшая до призрачной тени… - Это не бумажка, - заблажила Гермиона. Возмущенно, но красиво вздернула носик и энергично, менторски начала просвещать своего несведущего супруга обо всех особенностях и прелестях этого контракта. Поначалу Рон просто любовался ей, такой живой и заинтересованной чем-то. Но с каждым словом менялся, становясь все задумчивее. - Так это означает, что у мага, нарушившего эти условия, мы можем взять в качестве компенсации часть магии или деньги? - Формально да, - немного сконфуженно ответила Гермиона, а потом, словно оправдываясь, добавила. – Суть была не в этом. Я не для этого его создала, как ты помнишь. - Так мы можем взять компенсацию? - Какую компенсацию, Рон? - разозлилась Гермиона, отбрасывая волосы назад в полузабытом жесте. – Не будь засранцем. - Мариэтта Эджком. Она предала нас первая. - Чепуха! Она была ребенком. И по условиям контракта уже получила предупреждение, - осторожно подбирая слова, объяснила бывшая участница подпольного клуба. Ей было стыдно за то, что случилось с Мариэттой. Рону не до сантиментов. - Договор еще действует. Мы можем взять свое, - серьезно и убежденно произнес Уизли, почесывая бороду. Ему казалось, у него волоски зашевелились на всем теле. - Прекрати, Рон. Я никогда не упаду так низко. И тебе не позволю! Нормальный человек до такого не опускается. Мариэтта однажды оступилась и не должна быть наказана за это спустя столько лет. - Мы и так многое прощали. И были благородными слишком долго, пока о нас вытирали ноги. Рон взвился, кровь зашумела в ушах. Он сжал и разжал кулаки. - Пятеро! По меньшей мере, пятеро, любовь моя, нарушили условия этого контракта за последние годы. Никто не пострадал, но это могло закончиться плохо. И золото в их сейфах – наименьшая цена за предательство! - Ты хочешь наказать их и ограбить при этом! - Это возмездие, - прошептал Рон, наконец заметив, как притихли дети. - Это воровство, у своих же! Не зря вашу семью называют изменниками крови! – выплевывая каждое слово, произнесла она, бросив взгляд на сына и дочь, игравших под столом для покера. Чего всегда не хватало Рону, так это выдержки, и сейчас она его ожидаемо подвела. Страшный звонкий шлепок был оглушителен. Он ударил женщину. Отвесил крепкую пощечину той, которую всегда превозносил над собой. Грейнджер завалилась на пол, пораженная, ее дыхание срывалось, нарастая как шипение перегретого паровоза. И вскоре она взорвалась, будто котел, переполненный паром. Яростная и раскрасневшаяся накинулась на него, с криками, с кулаками. Расцарапала ему лицо, порвала одежду. Случайно ранила себя. Рон не хотел этого. Не хотел полностью потерять Гермиону, но с каждым мгновением понимал все яснее - это конец. Им не стоило притворяться семьей, не стоило заводить детей. Жена с трудом приняла рождение Розы, а рождение Хьюго что-то убило в ней навсегда. Она не могла примириться со своей ролью. Это не ее судьба. Ее это мучило и корежило каждый день. Он сам был изломан, кусок глины, так и не обретший свою истинную форму. Когда разъяренная Гермиона метнулась к детям, Рон, не задумываясь, использовал магию. Слишком много магии. Она черным полотном окутала зал, упала на закричавших малышей, обмоталась вокруг той, которую обещал защищать. Он усыпил их. Сон без пробуждений в течение нескольких месяцев. Едва проницаемое покрывало окутало его семью, укрывая от внешних и внутренних воздействий. Оно и от него отгораживало. Уизли с горечью посмотрел на когда-то любимую женщину, мирно уснувшую под этим магическим саваном на ковре казино. К сожалению, зазноба больше никогда не станет прежней. Не отчитает по-доброму, не ошпарит справедливым негодованием, не вразумит парой хлестких фраз. И, возможно, он послушал бы ее, согласившись, что они должны достойными быть людьми. Но это было до того, как она не узнала Розу в первый раз, и до того, как отказалась даже прикасаться к Хьюго, и всего единожды сказала о своей хлещущей через край ненависти к нему, Рону Уизли. Им давно нужно было отпустить любые надежды что-то построить на развалинах, отыскать Гарри и не потерять друг друга. Все казалось обманом и ошибкой с самого начала. И Рон лучше кого бы то ни было знал – он не останется простаком, о которого вытирают ноги. Мариэтта Эджком была первой, кого он обокрал. Рон не хотел этого признавать, но отрицать тоже не мог, что все еще не простил ей предательство. Старый контракт Неразглашения Тайны с членами АД оказался одним из договоров, используемых в магии Азарта, а она, как стало вскоре известно, та еще дрянь. Контракт отлично выполнил свое предназначение и с ним удалось попасть в дома некоторых членов АД. С деньгами пришло и приятно щекочущее нервные окончания ощущение контроля. Он снова был игроком, а не фигуркой на шахматной доске. *** Гермиона не оправилась после долгого сна, вскоре она увяла, как цветок, посаженный в тени. Следующим шагом он намеревался наконец открыть созданное братьями казино. Все было почти готово. Роскошь слепила глаза. И он хозяин этого богатства, с которого всего лишь нужно было стереть пыль. Казино превратит любого из вора в человека. Того, с кем считаются, с кем ищут встречи, не для того, чтобы продать Мясникам. В его силах будет защитить детей. Заведение заблестело, засияло и наполнилось звуками и жизнью. Оно наполнилось им. Сама материя звенела в унисон ему. Он неистово возводил щиты внутри и снаружи Берлоги, скручивая в тугой узел все известные ему чары, не брезгуя никакими видами. Вокруг него больше не было могильной тишины и серой беспросветности. Каждая стена и каждый угол, даже игральные столы и фишки – все в заведении было пропитано его магией. Посетители подписывали с ним договор, фактически открывая ему двери в свои дома. И он заходил к ним, стоял у их кроватей, полностью контролируя их жалкие жизни. Все имущество было в его распоряжении. Они сами ему это разрешали. О казино нельзя болтать, это против правил, но они болтали, все. Росли доходы, по экспоненте росли желания. Но он не хотел наживы. Им руководила страстная, неискоренимая потребность наказывать своих обидчиков, всю «белую кость», за то, что они столетиями наживались на простых магах, на таких, как его семья. За то, что поддерживали Темного лорда, посеявшего небывалые разрушения и горе. Но это не приносило должного удовлетворения, пока возмездие обходило стороной Малфоя. От Сивого, завсегдатая Берлоги, Рон узнал, что Малфой прожженный игрок, наркоман. Умница Ренджи прекрасно справлялся с ролью хоста и «Ушей Владельцев» в зале. Идея, разрушительная, глупейшая в своей основе захватила его. Он вознамерился затащить лордика в свое казино. Уизли боялся подписывать приглашение Дракону и отправлять в качестве подарка, тот бы его просто сжег. Предложение посетить Заведение должен был передать кто-то знакомый, но кого Малфой не воспринимал слишком серьезно и как врага. Сивый оказался отличным вариантом. Нужно было только чуть ближе подпустить его к себе, предложить небольшую долю в казино за вот такие услуги, по приглашению определенных лиц. Все прошло идеально. Рон ликовал. Ящер подписал согласие на участие в играх. Однако Малфой-мэнор так и остался непреступен. Бледная моль соблюдал условия контракта дословно. Сладкий приз манил и дразнил одновременно, не давая покоя. Предстояло придумать более изощренный план. Ренджи опять послужил Рону лучшим образом, он разузнал о Малфое все, что необходимо: слабости в игре, предпочтения, поведение, отношения с другими Пожирателями. Казалось, нужно только немного подтолкнуть Дракона к нарушению договора. Он переоценил свои силы. позволил Сивому войти в свое казино, в свой дом, допустил к себе слишком близко, не понимая, что для него и для всего гребанного мира все еще просто Трофей. Стоя на коленях в собственном заведении, раненый Рон точно знал, что вновь отправится к Мясникам и теперь уже навсегда. Странное решение - предложить оборотням продать себя Лестрейнджам, но это был единственный способ выжить. Он намеревался поторговаться с братьями за сохранение себе и детям жизни, и был уверен, что Рабастан будет ему рад. Оставалось только правильно разыграть эту партию, в которой у него почти нет времени на обдумывание. Он словно оказался в матовой сети. Отступать некуда – шахматный король в западне. Рону нужно было любыми способами вновь обрести контроль. Вернуть себе казино и заставить оборотней поплатиться за произошедшее.