А если однажды чашка склеится обратно...

-Что тебя беспокоит, Вивиан? – поинтересовался кудрявый. -Не знаю, - Виви старалась не смотреть на друга, сейчас его лицо напоминало рисунок, от этого становилось так жутко, будто, ну не знаю… Будто я не смог его от чего-то уберечь. Может и не мог, может и не знал, но должен был… Не смог защитить своего родича… -Тебе нужно забыть об этом рисунке, - мягко, но в то же время настойчиво произнес Эйден, - он плохо на тебя влияет. -Помнишь я говорила о перерождениях? -Да, - невольно улыбнулся Эйден. -У меня были видения, воспоминания, - поправилась Виви, - я была мужчиной с тех снимков, Эйден. Я вспомнила, как меня убили. -Может я позвоню врачу? Ты уверена, что ты в порядке? – встревожился Эйден. -Так и знала, что ты мне не поверишь, - все существо девушки излучало отчаяние. -Верю, - сказал Эйден, - но ты должна понимать, что это звучит невероятно… -Это еще не все, - упавшим голосом произнесла Виви, - видения продолжаются, только о времени куда более раннем. Времени, в котором с тобой произошло то, что было на рисунке. -Чтобы там ни было, - Эйден решительно заглянул в лицо девушки, - сейчас я с тобой, мы ужинаем, а потом я провожу тебя домой. -Можешь переночевать у меня? – жалобно спросила Вивиан, - Я боюсь этих видений. Они такие яркие… -Хорошо, но пообещай мне, что выпьешь успокоительное, ты должна как следует отдохнуть. -Ладно… - Виви вытерла увлажнившиеся глаза, шмыгнула покрасневшим носом. Она посмотрела на Эйдена, кудрявый взглянул на нее и ободряюще улыбнулся. -Ваш заказ! – раздался электронный голос и из середины стола поднялся поднос. -Я скучаю по живым официанткам, жаль, не застал то время, но в кино они выглядят шикарно, - улыбнулся Эйден, выкладывая еду перед собой и Вивиан. -Застал, - упрямо возразила Виви, - я же тебе говорила… -Да-да, мы все живем не одну жизнь, - кудрявый набил рот, - я помню, ты говорила. Но больше ничего не помню, так что даже если там что-то было, то не считается. Я бы хотел вспомнить, наверное, это было бы весело. -Уж точно не весело, - вздохнула Вивиан и посмотрела в окно. Там всегда транслировался красивый пейзаж и теплая солнечная погода. А выходишь на улицу и тебя может ожидать все, что угодно. Вот раньше, было лучше… Боже, я становлюсь как старуха. Но ведь в самом деле было. Раньше… Гвиневра оглянулась на Ланселота и робко улыбнулаь. -Спасибо, что проводил. Мне пора. Странный рыцарь бегал за ней хвостом весь день. Вот же чудно, такой сильный и бородатый, а ухлестывает как мальчишка, много шутит, сыплет комплиментами, рассказывает увлекательные истории. Уже почти не страшно. Ну как можно его бояться такого? Темнеет. Надо идти домой да готовить ужин, кормить отца. Еще чего доброго увидит их вместе, подумает дурное, да изобьет вожжами… Гвиневра поежилась. Вожжами отец бил редко. Но так, что запоминалось на всю жизнь. Общение с мужчиной тоже могло кончиться вожжами. -Мне пора, - Гвиневра вздрогнула и заторопилась домой. Страхи вспыхнули в ней с новой силой. -А как же я, красавица? Хотя бы подари мне поцелуй, - Ланселот попытался ее обнять. -Нет! – она побелела как полотно. Отпрыгнула в сторону. Ланселот выпрямился и помрачнел. Гвиневра дрожала от ужаса. Того гляди, сорвалась бы бежать. Да ноги ватные, того гляди сейча рухнет в обморок. Так не притворяются. -Не надо, не трогай меня, - умоляюще прошептала она. От страха голос ее, и без того тихий, стал едва слышен как шелест плаща. -Меня ведь никто не обнимал. Я боюсь. А если отец узнает, то верно решит, что я распутница, да прикончит меня, забьет вожжами… - слезы брызнули из глаз девушки. -Но Адри сказала… - растерянно пробормотал Ланселот. -Адри? – растерялась Гвиневра. Внезапно Ланселоту стало ужасно стыдно. Что о нем подумает эта миниатюрная девчонка, тонкая и белая как кость? А как объяснить иначе? -Твоя подруга Адри сказала, что ты любишь притворяться скромной, а на самом деле спишь со всеми желающими. -Что? – обомлела Гвиневра, - Но мы с Адри даже не подруги. Она заказывала мне пошить ей пару платьев, да раз выбелить полотно для сорочек. Вот и все. А у меня правда никого никогда не было! – слезы снова брызнули из глаз девушки. -Но почему? Ты опасаешься отца? -Нет, не боюсь, - Гвиневра знала что врет, она боялась, но все-таки причина была не в этом, - но парни предпочитают красоток как Адри, а не простушек как я. Со мной ведь только забавляться могут захотеть, ведь никто не женится на такой как я. -Это еще почему? – искренне удивился Ланселот. Гвиневра подняла на него пытливый взгляд. -Потому что я никогда не смогу родить детей. Когда я была маленькой, я попала под лошадь, меня выходили, но лекарка Моргана сказала, что там внутри что-то повреждено… Эту историю знают все в деревне, я думала, что и ты тоже… - Гвиневра закрыла лицо руками. Ланселот остолбенел. Будто сквозь сон он смотрел на то, как девушка рыдала. Этот день он провел как нельзя чудесно, это был особенный день. Гвиневра оказалась очень милой и простодушной, донельзя наивной и светлой девчонкой, он мог травить байки, рассказывать небылицы о битвах с драконами и грифонами, а она слушала с открытым ртом как ребенок, а еще с ней было интересно, слушать ее рассуждения. Да какая из его девок хоть рассуждала? А Гвиневра любила дождь, слушать ветер и лежать в зеленой траве, собирать цветы. Она с таким восхищением раказывала о каждом цветочке, что и сам Ланселот невольно перенимал у нее это восхищение тем, чего раньше не замечал. А еще Гвиневра любила слушать книги, которые читал местный священник, она мечтала научиться читать. Девушка, да читать! Она и вправду была особенная. Жизнь взаперти приучила ее уноситься к свободе в мечтах. Весь день он бегал вместе с ней по поручениям тех, для кого она шила, но не жалел о потраченном времени. Конечно, он рассчитывал, что приятный день кончится не менее приятным часом, ну или получасом… Быстрее он бы не справился… А теперь вот это… Никогда, никогда прежде его девушки не плакали. Каждую он оставлял с улыбкой. Или по крайней мере с руганью, когда вслед летят горшки, а девушка чувствует себя богиней правосудия. Но ни одну со слезами. Как сейчас. -Мой отец говаривал, Ланс, сынок, гордись тем, кем ты являешься, да, ты кобель, но лучший во всей Сарматии, никогда не оставляй девушек насчастными. И я всегда следовал его завету. А теперь ты плачешь. И я чувствую себя просто отвратительно, - тихо признался Ланселот, - прости меня. Гвиневра опустила мокрые от слез рукава и удивленно воззрилась на него, словно впервые видела. И Ланселот почувствовал, как в этой тишине рождалось что-то новое, доселе неизведанное, распускалось как цветок, что-то личное, между ним и ею. Что-то такое, что не позволит им забыть друг о друге. И он невольно улыбнулся. -Ты смотришь на меня так, будто эльфа увидела. Уголки губ девушки невольно приподнялись, но улыбка не родилась. Опомнившись, Гвиневра бросилась прочь. И Ланселот не стал ее останавливать. На сердце саднило от горечи.