Dare or Die

— О, проснулась, — не постучав, в комнату вдруг заходит Чимин, сверкая обаятельной улыбкой. — Доброе утро. Как спалось? Затем он подмигнул девушке. Мирэ в это время ни капли не понимала, что происходит, почему она здесь, кто этот парень, что произошло ночью, и так далее по списку бесконечного потока вопросов. Поскольку её выражение лица говорило само за себя, а Пак не был дураком и мог понять, о чём думает девушка, то он решил ответить на её возможные интересующие вопросы. — Дай угадаю. Ты, вероятно, думаешь, что же могло произойти вечером, и почему ты вдруг оказалась в постели у незнакомого парня? — парень подошёл к своему шкафу, достал одну из футболок, старые тренники, которые стали ему малы, и взглянул на девушку. Мирэ в это же время словно лишилась дара речи, она не могла что-либо произнести вслух, только лишь кивнула головой в ответ. — Что ж, к моему сожалению, а к твоему счастью — мы не спали. То есть, между нами ничего не было. Ты в нижнем белье, потому что я снял с тебя платье, чтобы тебе было удобнее спать. Вероятно, это был твой первый раз, как ты выпила в клубе, я прав? Но в ответ снова молчание и кивок головой. Девушка погрузилась в свои мысли, где-то на 15 процентов она слушала то, что говорит парень, на остальные 85 она изучала глубины мыслей; почему незнакомый парень вдруг привёз к себе домой и решил так позаботиться? — М-мы знакомы? — услышал Пак сдавленный сухой голос из уст Мирэ. — О, а ведь точно. Извини, забыл представиться, я Пак Чимин, но ты можешь называть оппой, потому что мне так нравится, также я хороший друг твоего известного преподавателя, Чон Хосока. И глаза девушки резко расширились в удивлении. В её голове всплыло мутное воспоминание того, как она выкрикивала его имя вчера… — Хосок! С ним же всё в порядке? — А почему он должен быть не в порядке? Он приходил недавно, искал тебя. Если хочешь знать подробности, спускайся на завтрак. А, и вот ещё, — парень протянул тренники и футболку, что держал всё это время, — сменная одежда. — Спасибо… — девушка покорно приняла вещи, ведь находиться целый день в тесном и коротком платье она никак не хотела. — Мирэ, только шевелись в темпе, я не очень-то и люблю ждать, даже если иногда приходится, — затем парень вышел из комнаты, закрыв дверь. «Что? Откуда он знает моё имя? Я же не называла его… Ладно, проехали, возможно в клубе я дала о себе знать… Ох…» — в голову как специально что-то ударило изнутри; девушка медленно вылезала с постели. Повезло, что в каждой комнате имелась своя душевая, где рядом находилась и раковина, иначе Мирэ бы обыскалась ванной комнаты в этом домище. И для чего такой огромный дом одинокому парню? И тут в голову девушки пришла мысль, что где-то дети умирают от голода и холода, а где-то одинокий парень занимает сотни кубических метров земли. Но отвлёкшись от мыслей, она быстро приняла душ, переоделась в ту одежду, что ей дал Чимин, и вышла из комнаты, чтобы пойти на кухню, поскольку парень что-то говорил про завтрак, а Мирэ очень проголодалась. Спустившись на кухню, девушка наблюдала такую картину: Пак Чимин, крутой охранник в крутом клубе, который соблазняет девушек и буквально отправляет их в Гонконг по ночам, стоит у плиты, пытаясь не сжечь простую яичницу. На его голове милый розовый ободок, который не позволяет чёлке упасть на глаза, чтобы не мешать готовить. Весь его вид был довольно неуклюжий и детский, что очаровало и через несколько мгновений рассмешило нашу героиню. — Чего смеёшься? Сама кулинар, что ли? — впопыхах произнёс парень, что-то колдуя над сковородкой. Мирэ томно вздохнула и подошла к Паку: — Подвинься, — она пихнула его бедром, — я всё исправлю. А ты, чтобы быть полезным, поищи таблетку от головы, пожалуйста, — и принялась исправлять кулинарные ошибки Чимина. — Почему ты командуешь в моём до- Парень хотел уж было что-то возразить, но улыбка Мирэ в его сторону сбила с мысли, и всё, что смог Чимин, так это повиноваться просьбе девушки и сходить за аптечкой. И откуда у неё столько смелости с этим парнем? Она не видит в нём мужчину, даже после того, как он спас её от возможной ошибки. Почему она так спокойна с незнакомцем? Ведь он сказал, что знает Хосока, а значит, всё в порядке. Вернувшись спустя шесть минут с аптечкой, Пак чуть ли не выронил её из рук. Его подгоравшая, пересоленная яичница приобрела нормальный вид и, скорее всего, и вкус. Да и сосиски откуда-то появились. Необычно… На самом же деле Мирэ просто переделала его «нечто» во что-то съедобное, то есть его «творение» она выкинула в ведро, потому что такое никто есть не будет, и пожарила заново. У неё всё легко получилось, ведь её мама учила готовить с самого детства. — Ува! — удивился парень, словно ребёнок шоколадную медальку в золотой обёртке увидел, — да ты волшебница! — Не стоит, это же простое блюдо, тут и делать нечего, — Мирэ выкладывала яичницу на две тарелки, предварительно разделив её на части. — Кто-то хорош в прожарке яиц, а кто-то хорош в прожарке девушек, — вдруг ляпнул Чимин, ухмыляясь самому себе. Интересно, что он уже успел вообразить в своей голове? Делая вдох, девушка подавилась воздухом от сказанной парнем фразы. — Чёрт, просто садись и ешь. — Хех, как скажешь. Во время трапезы никто и слова не обронил, но после неё Мирэ задала так давно мучивший её вопрос, — Зачем приходил Хосок? — О, Хосок, точно, — положив вилку, он обратил серьёзный взгляд на девушку. Чимина немного злило, что она так печётся о его друге. Когда-то ему было всё равно на их союз, он даже часто дразнил Чона по этому поводу, но сейчас его будто что-то грызло изнутри при одной только мысли о Хосоке и Мирэ, — в общем, он пришёл сказать, что волновался за тебя, ведь он когда заходил к тебе, то хозяйки, то есть тебя, не обнаружил. А домик-то вверх дном перевёрнут, все вещи не на своих местах располагаются. — Меня ограбили? — Не знаю. Но знаю, что кто-то что-то искал. И это была не ты, а какая-то вещь. Не думаешь, что это может быть? Возможно, дорогой кулон или банковские счета? — Понятия не имею. Но на самом деле Мирэ могла догадываться, что это за вещь. Возможно, те люди искали кулон, что висит на её шее, и который она носит, не снимая. Это не простой кулон с портретами родителей внутри, это кулон, так сказать, с «сюрпризом». — Ладно, не забивай голову лишними мыслями. Давай тут всё приберём, да прогуляемся до твоей квартиры, тебе нужно собрать вещи и переехать в другое место, — Чимин начал вставать из-за стола, убирая посуду в раковину, затем продукты в холодильник. — Другое место? Какое? Этот дом? — Я всеми руками «за», но не думаю, что Хосок одобрит. То место будет в разы роскошнее моей коморки. «Коморки? Если ты это называешь коморкой, то моя квартира это вообще кротовая нора» — Подумаем ещё. Если ты не против, я помою посуду, — произнесла Мирэ, — я всё же в долгу перед тобой. — Передо мной? — Пак удивился. — Я ночевала здесь, питалась, да и ты не тронул меня… почти. Так что мытьё посуды просто мелочь по сравнению со всем этим. — Что ж, как хочешь, — отмахнулся парень, присаживаясь на стул. Мирэ включила воду, стала мыть накопившуюся посуду. Чимин в это же время машинально опустил свой взгляд на её задницу, которая имела довольно симпатичную форму, и залип в этой точке. Неожиданно странная мысль лампочкой зажглась в его голове, которая заставила его приподняться с места и подойти к девушке. Прижавшись своей крепкой грудью к её спине, Пак нежно обвил своими пальцами кисти её рук, не прекращая мыть посуду, словно кукловод управляет марионеткой. В тот момент сердце Мирэ буквально сделало сальто назад, дыхание участилось, а на лбу, кажется, стали выступать капельки пота. До этого ни один посторонний парень к ней так не прикасался, девушке это чувство было вовсе незнакомо и непривычно. Не теряя хватки, Чимин немного опустил свою голову, чтобы его губы находились на уровне её ушей, а затем соблазнительно шепнул: — А сможешь ли вспомнить наш поцелуй в клубе? И вдруг яркой искрой в голове Мирэ вспыхнуло воспоминание о её далеко неприличном поведении в клубе, она вспомнила всё: «Отвёртку», танцы на барной стойке, как подошла к Чимину и … их губы сплелись в поцелуе; вспомнила всё ровно до того момента, как отключилась после шампанского. Она уж хотела что-то произнести, открыла рот, чтобы что-то сказать, пока до боли знакомый голос не прервал её. Это был именно тот голос, чьего обладателя она хотела сейчас видеть в последнюю очередь. От испуга и неожиданности она выронила тарелку на пол, а та разлетелась на разного размера осколки. — Поцелуй?