***
Мариз приняла новость о замужестве дочери еще эмоциональнее, чем мы все, а, признаться честно, куда еще эмоциональнее? После этого нам и правда пришлось напоить ее валерьянкой, ну, а еще через 15 минут мы все дружной компанией пошли пить чай. Саймон обнимал Изабель, Алек обнимал меня, а Джейс в шутку обнимал себя, время от времени получая шутливый подзатыльник от Мариз. Впервые за долгое время я чувствовала теплую домашнюю обстановку. Чувствовала себя нужной. Любимой. Особенно в те моменты, когда мы смеялись над очередным «ляпом» Саймона, а Алек, замечая мою улыбку, аккуратно касался губами моего виска. — Ой, мама Мариз, это лучшее печенье, которое я когда-либо пробовал. Дадите рецепт? — Саймон уплетал уже пятое печенье под пристальным взглядом Изабель, которая время от времени забирала с его легкой щетины крошки. — Когда это я позволила себя называть мамой, Саймон? — Внезапно строго выговорила Мариза, так же строго смотря на Сая. Уже через секунду выражение ее лица смягчилось, а я облегченно выдохнула, ужа начав переживать, что друг сейчас явно превратится из сумеречного охотника в самый обыкновенный труп. Но мать семейства Лайтвудов внезапно мягко улыбнулась. — Шучу. А рецепт спросишь в супермаркете, где я их купила. — Оу. — Как-то расстроенно протянул Саймон. Я усмехнулась, отправляя в рот еще одно печенье, ведь знала, как Льюис любит домашнюю выпечку. — Шучу. Я дам тебе рецепт. — Мариз рассмеялась, смотря на растерянную реакцию будущего зятя, а тот перевел взгляд на меня, как все остальные, потому что я почему-то подавилась печеньем, вызывая смех моего парня. — Извините. Простите. Все в порядке. — Сквозь кашель пролепетала я, запивая печенье чаем и тыкнув Лайтвуда локтем в бок, отчего тот тоже кашлянув, все еще сдерживая очередной приступ смеха. — Миссис Лайтвуд, я так окончательно запутаюсь. — Неуверенно пискнул Саймон, смотря на Мариз. — Мама Лайтвуд. — Исправила его она, заливаясь смехом. Сай хлопнул себя по лбу, глянув на Изабель. — Женщины. Ты у меня такая же? … Я уже не слышала ответа подруги. В то время я потянулась за очередным печеньем, а Алек наклонился ко мне, еле касаясь губами моего уха. Сердце в тот же миг ушло в пятки, а по моей коже пробежались мурашки. Много мурашек. — Ты так мило кушаешь это печенье. — Шепнул он, а я снова чуть не подавилась остатками печенья. Алек издал тихий смешок. — Тебя так забавляет то, что я все время пытаюсь подавиться печеньем? — Я удивленно вскинула бровь, уже глядя на него слишком серьезно. Он чуть нахмурился. — Да, но зачем ты ПЫТАЕШЬСЯ подавиться? — Тихо ответил вопросом на вопрос он, а я чуть поморщилась, пытаясь не смеяться. — Чтоб спокойно умереть и не видеть тебя, несносный Лайтвуд, зачем еще. Первые несколько секунд он уставился на меня непонимающим взглядом, но уже после на его губах играла хитрая ухмылка. Видимо, он принял мою игру. Я тут же повернула голову, смотря на печенье, стоящее на столе, таким образом спрятав свое лицо в огненных кудрях. Лайтвуд аккуратно наклонился и я почувствовала, как он зарылся носом в мои волосы. Это снова заставило меня не сдерживать улыбку. — Ох, Клэри, ты ведь хочешь меня видеть. Я чуть не задохнулась от такой наглости, резко поворачиваясь к нему… Наглость вообще может быть такой сексуальной? Я так и осталась сидеть с приоткрытым ртом, пытаясь не улыбаться. Застряла. Застряла в омуте его глаз. Наконец, собравшись с силами, я сложила руки на груди, переводя взгляд куда-то мимо него. — Ты невозможный, Александр Лайтвуд. Неисправимо невозможный. — Я выдохнула, уже не сдержав улыбки. — Мисс примитивная, когда вы обижаетесь, то несомненно заводите еще больше. — Я не примитивная. — Уже начала возражать я, как он перебил меня, тихо и с огромным удивлением, выдал: — То есть то, что ты меня заводишь, это тебя сейчас не волнует? — Боже, Алек, — я хлопнула себя по лбу, начиная смеяться. — Нет, конечно, меня… — Нет? — Я не договорила. — Тебя это не волнует? — Ты даже не даешь мне… — Вот так вот, значит.. — Я... — Ты меня не любишь? — АЛЕК! — Взревела я, тут же вспоминая, что мы не одни и осторожно переводя взгляд на сидящих за столом ребят. Теперь от внезапности печеньем подавился Джейс, который с видом страдальщика глянул на меня, не переставая кашлять, Изабель хитро улыбалась, Саймон выпустил печенье в свою чашку с чаем, чертыхнувшись себе под нос, а Мариз глянула на меня с неким удивлением. — Что такое, Клэри? Что он наделал? — Как-то понимающе произнесла она, но я снова открыла рот, чтоб все объяснить, и мне снова не дали даже слова сказать. Лайтвуд указал на меня пальцем. — Мама, — даже обиженно выговорил Алек, ловя на себе мой непонимающий взгляд. — Твоя будущая невестка меня не любит. От слов «будущая невестка» у меня отвисла челюсть, Саймон снова впустил печенье, которое с трудом достал, обратно в чашку, Джейс, который перестал кашлять и пил чай, чуть не захлебнулся им, снова начиная кашлять. Одна Изабель начала хлопать в ладони, обняв грустного Саймона, который смотрел в чашку с чаем, в котором плавало печенье. Мариз же посмотрела на меня, ярко улыбнувшись, и я просто почувствовала, как мои щеки заливаются краской. Алек только что намекнул, что я стану его женой?.. Это мне не снится? — Как по мне, Алек, — кинула миссис Лайтвуд, не отводя от меня взгляда. Я нервно сглотнула подступивший к горлу от волнения ком. — Клэри любит тебя больше всех. — Я думал, больше всех меня любишь ты, мам, — со смехом проговорил Алек, а я почувствовала как он нежно притягивает меня ближе к себе. — Нет, ты невозможный. — Шутливо бросила она. В этот момент, Алек с возмущением открыл рот, а я победоносно улыбнулась. — Вот и я так же говорю. — Пробормотала я, глянув на парня и аккуратно захлопнула его челюсть, вызывая у всех смех.***
После нашего чаепития, Изабель схватила Саймона под руку и утащила в круглосуточный торговый центр, рассматривать свадебные платья примитивных, чтоб подобрать себе лучшее из всех. Джейс провожал Саймона будто в последнюю путь. Сам он исчез с Института сразу после них, объясняя это тем, что он идет праздновать. Какого же было мое удивление, когда я поняла что и меня закутывают в теплую куртку, натягивая на мою рыжую голову капюшон. Я выдохнула, уже смотря на своего парня взглядом а-ля «Что ты, мать твою, снова творишь?». — Не смотри на меня так. — Даже не глянув на мое лицо, а сосредоточенно застегивая молнию на моем пуховике, сказал Лайтвуд, а я не удержалась и ярко улыбнулась. Иногда я даже не замечала, что рядом с ним я улыбаюсь. Алек, видимо, почувствовал мой взгляд и улыбку, поэтому, тоже слабо улыбнулся, наконец разобравшись с моим одеянием. Я на секунду подумала, что лучше бы он снимал с меня одежду, а не упаковывал меня, ведь оттого, как он по привычке поправил смоляные волосы, мне стало жарко. Стоп, о чем это я думаю?.. Алек быстро натянул на себя свою куртку, уже взяв мою ладонь в свою, но я остановила его, тут же принимаясь за застегивание его одежды. Теперь моя очередь не дать ему простудиться. Хоть на дворе уже был март, зима явно не хотела уступать весне и все еще держала Нью Йорк в своих могущественных руках. — Что ты снова придумал? — Тихо произнесла я, быстро справившись с молнией на его куртке и осторожно подняла на него свои зеленые глаза. Алек глянул на меня, улыбаясь лишь уголками губ. — Они все пошли гулять, а мы чем хуже? В следующее мгновение, он уже вытащил меня на улицу, а сразу после я даже не успела очнуться, как оказалась в центральном парке. Было уже около пол девятого, поэтому парк окутывали сумерки, легким шлейфом ложась на еще укрытую снегом землю. Я медленно шагала за Алеком, который нежно поглаживал большим пальцем мою ладонь, держа ее при этом в своей. Я снова почувствовала приятные мурашки. Наконец мне удалось выровнять шаг и я уже тащилась не сзади него, а аккуратно шагала рядом с парнем. Мы молчали. Иногда нам было так тепло и уютно друг с другом, что мы могли просто молчать. Молча сидеть в тишине. В такие моменты наши прикосновения и взгляды значили куда больше, чем любые слова. Вот он поднес мою ладошку к своим губам и ласково поцеловал мои холодные пальцы, словно пытаясь их согреть. Если бы мои щеки не были красными от холода, они бы залились ярко-красной краской от этого, ведь мне такое проявление нежности казалось неимоверно милым. Я слабо улыбнулась, пряча свой взгляд за густыми ресницами. И даже не спрашивала, куда это мы так упорно направляемся. С ним я могла бы даже на край света отправиться, но, кажется, я начинала догадываться, куда. Скорей всего на наш мост над озером. Он стал «нашим» когда мы впервые пошли гулять с Алеком в этот парк. Там он обнял меня сзади, смотря, как я наблюдаю за маленькими волнами, которые появлялись на гладкой поверхности воды от легкого прикосновения ветра, и шепнул мне, что любит меня. Я улыбнулась своим воспоминаниям, становясь на мосту и опираясь на перила, которые обгораживали мостик. Александр аккуратно пристроился сзади. Я наблюдала, как в некоторых местах на озере уже расстаял лед и в той чистой воде отображались звезды. Вода дрожала, дрожало вместе с ней и звездное небо, дрожала я, когда чувствовала морозное появления немного резкого ветра. Алек, видимо, это заметил, тут же подходя ближе, и трепетно обнял меня, сомкнув свои ладони у меня на животе, будто пытаясь защитить меня от холода. Я чуть отошла от перил, прижавшись к своему парню спиной и положив свои ладошки на его грудь. Все сейчас делало меня неимоверно счастливой. Даже эта мирная тишина. После того, что со всеми нами случилось, я ценила каждый миг своей жизни. Счастливой жизни. Что самое главное, я ценила каждый миг с Алеком. После девяти кругов ада, он стал для меня моим вознаграждением, стал моим раем, где я дышала свободно, где я улыбалась и много смеялась, где я жила счастливо. Где он крепко держал меня за руку. Он стал моим домом. Стал человеком, которому я готова была посвятить свою жизнь. Я уже ее посвящала ему. Да что там, сейчас мне казалось, что я готова заново все это пройти, только бы лишь снова прожить вот такие вот моменты. Ветер снова взволновал мои огненные волосы, которое в это, ночное время, действительно казались огнем. Я услышала глубокий вздох Алека и усмехнулась, уже хотя что-то сказать. В этот момент Лайтвуд лишь глубже зарылся в мои волосы, будто сам прятался от холода. Но после я услышала его горячий шепот, и мои ноги подкосились. — Выходи за меня. Три слова. И мой мир взорвался треском фанфар. Ноги, кажется, и правда не держали меня, холод уже не чувствовался, потому что я вспыхнула ярким огнем, понимая, что жар охватил каждую его клеточку. Сердце сделало кульбит, а в животе проснулся рой бабочек, которые вспорхнули, в тот же миг устроив во мне бурю одним лишь взмахом своих крылышек. Черт подери, что он только что сказал? Я резко развернулась к нему с открытым ртом, а Алек, заметив мою реакцию на его слова, рассмеялся. Я уже было чуть не свалилась с ног. — Ты это сейчас так пошутил, умник? — Дрожащим голосом выдавила из себя я, понимая, что точно сейчас упаду от навалившихся на меня эмоций. — Нет. — Уверенно ответил брюнет, внезапно опускаясь передо мной на одно колено. Я ЗАБЫЛА КАК ДЫШАТЬ. БОЖЕ, КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ? — Кларисса Адель Фэйрчайлд… О боже. Это правда происходит? Мой мир, мой океан любви и надежд сейчас стоит передо мной на одном колене и делает мне предложение? Я прерывисто дышала, закрыв рот ладошкой, и не сводила глаз с Алека, который уверенно достал с кармашка маленькую синюю коробочку. О боже. Это происходит. Я почувствовала, как начинает щипать глаза. — …ты станешь моей… Да я уже твоя. Я уже твоя. Каждая моя клеточка, каждый мой вздох, он уже твой. Каждая мысль, каждое чувство, оно ведь посвящено тебе. Я уже твоя, как твоя же вторая частичка пазла. — …женой? — Александр открыл коробочку. Красивое аккуратное кольцо, с большим, но при этом изящным, алым рубином, было даровано мне, как знак его любви. Я не выдержала и почувствовала, как глаза защипало еще сильнее. От переизбытка эмоций, я закрыла лицо своими ладонями, уже дрожа, как листик на ветру. И это уже не от холода. А от того, насколько я счастлива. Насколько я люблю этого человека. Насколько я готова быть ему женой?.. Готова ли? Готова. Я готова положить ему в ладони свою жизнь, не говоря уже о том, что бы подарить ему сердце, которое уже и так принадлежит ему. Я тихонечко пискнула, резко открывая лицо и быстро вытирая первые слезы на своем лице. — Да! — Воскликнула я, начиная кивать, будто убеждая Алека еще раз, что я согласна. Он, на удивление, спокойно улыбнулся. Конечно же, самообладание. Надел на мой безымянный палец мое обручальное кольцо (при этом я всхлипывала, не веря своему счастью). Поднялся на ноги и.. Тут же притянул меня в свои объятия, крепко прижав к себе и наконец счастливо выдохнув. Буквально через секунду я нежно обвила руками его шею, все еще всхлипывая и стоя на носочках. А он внезапно чуть отстранился, так, что бы смотреть мне в глаза, при этом, он не ослабил хватку. Я снова почувствовала, как меня обдало жаром, и я хитро улыбнулась, понимая, что пропала, как только его руки плотнее прижали меня к нему. Это выбило из моих легких последний воздух. Алек внезапно наклонился, оставляя пылающую дорожку, чертя тропинку своими губами, на моей щеке. — Я не услышал. Ты согласилась? — Я не видела его лица, но буквально чувствовала его ухмылку. — Да, — тихо кинула я, не сдерживая счастливой улыбки. — Не слышу. — Невозмутимо ответил он, на что я удивленно вскинула бровь. — Мне что, кричать? Мой вопрос вызвал на его лице улыбку, отчего его каро-зеленые глаза заискрились. — Да. Кричи так, чтоб тебя услышал весь мир. Я на секунду замешкалась, смотря на него и будто обдумывая свой следующий шаг. Он непонимающе взглянул на меня, но я лишь внезапно хитро улыбнулась. Будучи прижатой к нему вплотную, мне надо было только податься вперед. Наши губы были на опасно близком расстоянии. Несколько миллиметров. — Да, — выдохнула я ему в губы. И даже сквозь теплую зимнюю одежду, я почувствовала, как его тело покрылось мурашками, а меня пробила приятная дрожь. Он будто не верил своим ушам, пытаясь осознать, что я только что подтвердила свои «высокие» слова, что он -мой мир. Лайтвуд счастливо выдохнул, обжигая мои губы горячим дыханием, а сразу после они всполыхнули огнем, потому что Алек наклонился ко мне, накрывая мои губы своими. Я забыла, как дышать, опять, снова. Мои ладони переместились с плеч на холодные щеки любимого, я почувствовала под кончиками пальцем легкую щетину, отчего по телу от них пошел разряд. Его губы касались моих очень легко и невесомо, будто дразня. Но я чувствовала, как они пылают. Впрочем, я, кажется, пылала вся. Этот поцелуй был другим. Это был наш первый поцелуй в роли жениха и невесты. Я не стала долго думать, мои губы требовательно и страстно, но в то же время нежно и бережно, целовали его чуть приоткрытые уста. И я буквально горела ним, его прикосновениями сейчас, его поцелуем. Возможно, если бы снять с меня куртку, мне бы все равно было жарко. Жарко. Снять. В один момент в моей голове эти слова обрели немного другое значение, чем раньше. Видимо, в наших с Алеком головах эта мысль пролетела одновременно, потому что он томно вздохнул, проникая своим языком в мой рот, исследуя его. Когда он прошелся ним по моему небу, уже не выдержала я, выдохнув и прервав поцелуй. Ко мне пришло странное осознание. Мы вместе полтора года, но мы еще никогда не спали. Нет, спать спали, в одной кровати, в объятиях друг друга, но… Мы еще не занимались любовью. От таких мыслей мои щеки точно бы ужасно покраснели, если бы не были красными от холода. Во мне просыпалось какое-то неведомое мне ранее чувство. Оно горело в груди, обжигая и отдаваясь приятной болью. Я почувствовала, как низ моего живота свернулся в узел и начал ныть, будто проснувшись от долгого сна и желая покушать.Кажется, я хотела своего парня. Жениха. Не кажется. Я хотела своего жениха. Я хотела, чтоб в этот миг он стал моим. Целиком и полностью. Навсегда.
Я будто хотела поставить свою роспись на этом этапе нашей жизни, подтверждая не только свою любовь к нему, но и то, что я принадлежу ему. А он — мне. Я даже не заметила, что смотрю на Алека прерывисто дыша. Но вот он несомненно заметил искру в моих глазах, и я почувствовала под ладонью, которую положила ему на грудь, как срывисто дышал он. Я снова внезапно поняла, что не помню, чтоб Алек делал первые шаги в этом деле. Он намекал, шутил, вгонял меня в краску, целовал так, что я почти теряла сознание, но никогда не настаивал на продолжении. Вдруг, я себе что-то надумала? Вдруг он не… Он остановил поток моих негативных мыслей в один момент. — Нам срочно нужно вернуться в институт. В нашу комнату. Я уже привыкла, что его комната — наша. — Зачем? — Глупый вопрос, Клэри. Очень глупый. Я мысленно ударила себя по лбу, заметив его хитрую улыбку. Господи, хоть бы я растолковала это правильно. — Увидишь. В моей голове это прозвучало как «Почувствуешь.» Я не ошиблась.***
Иногда мы открываем в себе темные стороны. Наша тьма, на самом деле, может быть тягучей и сладкой, наши темные стороны все равно являются нашими. Возможно, мы боремся с ними, как с самыми страшными врагами. Но ведь это часть нас, как инь и янь. Или я просто перестала бороться? Видимо, да. Видимо, я перестала. Видимо, я поддалась темной стороне, видимо, я утонула в его темной стороне, полюбив ее, ведь каждый его недостаток стал мне любим. А у него вообще есть недостатки? Явно нет. Моя куртка и кардиган уже лежали возле закрытой двери. Я быстро помогла избавиться от куртки и Алеку и уже на ходу снимала свой ботинки, пока он снял еще и свой свитер и пытался что-то сделать со своими ботинками. Время от времени у нас вырывался смешок, но Лайтвуд быстро исправлял всю ситуацию поцелуями, которыми он заставлял меня вспыхнуть алым пламенем.Я горела, будто меня сбивала с ног самая настоящая болезнь. Моею являлся Александр Лайтвуд.
Моя тьма. Я страстно поцеловала Алека, чувствуя, как напряглись все его мышцы, когда я аккуратно прикусила его нижнюю губу. Лайтвуд издал томный гортанный звук, а меня это зажгло еще больше. Я ухмыльнулась, обводя языком контур его нижней губы и толкая его на кровать. Как ни странно, он повиновался. Еще миг и я смело оседлала его, даже испугавшись своей смелости. Но давать заднюю было не в моих правилах. Лицо парня горело интересом, он облизнул свои губы, а его глаза искрились. Я ухмыльнулась, резко сняв с себя свою кофточку. Алек ахнул, а его рот так и остался приоткрытым в немом восторге. Я поняла, что сегодня он смотрит на меня другими глазами. Он тоже хочет меня. Моя пропасть. Я аккуратно провела ноготком от пряжки ремня до шеи Лайтвуда. Странно, но сегодня он и правда позволял мне быть главной. А я от этого получала удовольствие. Я наклонилась, а мои огненные локоны сверкнули в темноте комнаты. Прильнув губами к чувствительной шее Алека, я оставляла на ней дорожку к мочке его уха из поцелуев, прикусывая кожу. Ритм дыхания моего парня совсем сбился, и это вызвало у меня радостную хитрую улыбку. Я резко прикусила мочку его уха, заставляя его вздрогнуть и выдохнуть. В этот момент я почувствовала, как его руки смело обхватили мои бедра и сжали их. И хоть я была в джинсах, мне казалось, что никакой преграды между его ладонями и моей кожей нет. Мои щеки загорелись, неужто во мне проснулся стыд? Нет, это явно что-то другое. Я выдохнула, поднимая голову и, уперевшись своими ладонями в его сильную грудь, потянулась за поцелуем. Алек охотно его мне подарил, и я даже проследила нарастающий темп его страсти в поцелуе. Руки парня поднимались выше, сжимая мои ягодицы, выводя узоры на голой спине, и вот, он добрался до застежки лифчика. Он послушно сдался, спустя несколько мгновений отлетая куда-то прочь. За этим я уже не следила. Ведь я выпрямилась, с ядовитой ухмылкой чуть поерзав на месте, задевая его своими бедрами. Это заставило Алека плотно закрыть глаза и тихо застонать. Центр напряжения парня уже явно давал о себе знать, поэтому я лишь довольно прикусила губу, потому что он упирался в островок всех моих желаний. В этот момент Алек тихо зарычал, резким движением уложив меня на кровать и подмяв под себя, он довольно быстро помог мне справиться с моими джинсами. И первое, что он сделал, это… Осмотрел меня. С ног до головы. Его обжигающий взгляд скользнул по моей коже и формам, и я буквально чувствовала его. Он тихо выдохнул, остановив взгляд на моем лице. Я издала тихий томный вздох, будто призывая его к действиям. Алек ухмыльнулся, дразня меня, но в следующий миг он смог только прошептать одну фразу. — Черт возьми, как же я люблю тебя. -…и прильнуть к моим губам. Он терзал мои губы, будто изголодался, будто упивался мною, будто дышал. Его сильная ладонь сжала мою, на удивление, чувствительную грудь, а большой палец легко игрался с моим соском, и я выгибалась, я стонала прямо в его губы. Лайтвуд на это улыбался, видимо, наслаждаясь этим. Его сильные руки все еще исследовали мое тело, но казалось, что и он вместе с этим проникал под мою кожу. Все тело приятно покалывало, но узел внизу живота связался туже и я уже готова была взорваться от нетерпения. Александр будто прочитал мои мысли, быстро избавляя нас обеих от лишней одежды. Я даже не смутилась, представ перед ним полностью голая. Мне было комфортно. Я хотела продолжения, и меня пробило током, когда Алек удобно расположился между моих ног, наклоняясь ко мне. Я чувствовала его разгоряченную плоть, поэтому, когда он наклонился к моим губам, я лишь успела шепнуть его имя, прежде чем он затянул меня в глубокий поцелуй. Глубокий, нежный, но не менее горячий поцелуй. Лайтвуд приподнял мою ногу, взяв мою ладонь и переплетая наши пальцы. И резким толчком он вошел в меня. Мой ангел. Меня пронзила резкая боль и я крепко сжала его ладонь в ответ. Алек все понял сам, тяжело дыша, но снова прильнул к моим губам, будто поддерживая меня и благодаря, что я на это решилась. И уже через несколько мгновений, которые казались вечностью, я почувствовала, как неприятные ноющие ощущения отступают. И я почувствовала полноценность. Словно во мне что-то щелкнуло, будто две частички пазла сложились в одно целое. Александр зарылся другой рукой в мои яркие локоны, нависая надо мной и срывисто дыша, глядя в мои… закрытые глаза. Наконец, я их открыла, замечая его обеспокоенный взгляд. В этот момент я обвила ногами его талию и подалась бедрами вперед. Он ахнул, снова задержав дыхание. — Клэри. — Шепнул Алек, совсем осторожно, будто боясь, что сделает мне больно. Я промолчала, снова поднимая бедра и заставляя его застонать, уперлась в него ягодицами. И он сорвался. Обхватив меня сильными руками, он проник еще глубже, сделав очередной толчок. Я запустила свои пальцы в мягкие черные волосы и откликнулась на это срывчастым стоном, который вырвался из моей груди. И я утопала в нем без остатка. Я прижималась к нему, заставляя проникать в меня чаще и глубже, я цеплялась за его руки и плечи, оставляя на них царапины от ногтей, я стонала, изгибалась, извивалась, молила быть со мной, восклицала и шептала его имя, ловила поцелуи с его опухших от моих укусов губ. Я сжимала до побеления костяшек пальцев простыни и кусала свои пальцы, закипая в экстазе. Он двигался во мне уверенно, заставляя меня дрожать, быстро, заставляя стонать, часто, заставляя взлетать к небесам. Он подчинялся бешенному ритму, он был во мне, на мне, его руки пронзали мое дрожащее тело своими прикосновениями, его губы примкнули к моему соску, его горящее, вспотевшее тело было одним целым с моим, он был моим. Он был в каждой клеточке моего тела. И я подчинялась ему. Мои ангелы в душе не справились и сдались, потому что Алек оказался любимцем моих дьяволов. Движения становились настойчивее, быстрее. Ощущение легкости и счастья бурлило во мне, грозясь взорваться, голова кружилась от переизбытка эмоций и я буквально понимала, что начинаю задыхаться доходя к точке кипения. Толчок. Толчок. Я запрокинула голову, разбиваясь в судорогах, сокрушаясь в бурном оргазме, издавая неконтролированно громкий стон. Спазмы окутывали все мое тело, разливаясь по нему теплыми волнами. Алек сделал еще несколько рывков и выговорил мое имя, уткнувшись носом мне в шею, а после я почувствовала тяжесть его тела на мне и счастливо выдохнула, пытаясь сделать свое дыхание ровным. Лайтвуд перекотился на свою часть кровати, при этом успев заключить меня в свои крепкие объятия и прижав меня к себе. Я чувствовала его дыхание у своего виска, а его пальцы запутались в моих локонах. Я думала, что буду чувствовать смущение, но меня наоборот переполняли радость, покой и безграничное счастье. Алек укрыл нас одеялом и я даже не сопротивлялась этому. Найдя его ладонь на своем животе, я слабо улыбнулась, ложа на нее и свою ладошку. Я не видела Лайтвуда, но чувствовала его улыбку. — Ты великолепна. Мне показалось, что мои краснеющие щеки видно даже в темноте. — Я люблю тебя. — Шепнула ему я, смотря в потолок и понимая, что усталость медленно одолевает меня. Сладкая, вязкая, как мед, усталость наполняла мои мышцы, тяжелую голову, но не прикоснулась к порхающим в животе бабочкам, которые решили побушевать, как только Алек оставил поцелуй в чувствительной ямке под моим ухом. — И я тебя. Больше жизни, Кларисса Адель Фэрчайлд-Моргенштерн. Он так произнес мое имя, что я невольно начала улыбаться и гордиться им, даже своей второй фамилией. Он вдруг притянул меня ближе к себе, поворачивая меня к себе спиной и прижимая меня же к себе же. Я издала тихий смешок, а он бережно сжал меня в своих руках. Его дыхание щекотало, но мне нравилось, как он зарывается в мои волосы и засыпает именно так.Мне нравилось все в нем. Я любила все в нем.