* * *
Насколько Морган любил обходить адреса лично, настолько же Змей не любил бывать в семьях после него. После себя темный маг оставлял тревогу, переживания и сомнения. Он сам был эгоистом, и не интересовался никем, кроме будущих учеников, а потому регулярно просил своего светлого друга посещать их следом, успокаивать родных и близких и попросту разгребать дрова, которые наломал. И как можно было ему отказать? Поэтому и теперь Змей аккуратно нажал кнопку звонка. Квартире Бахметьевых ректор просил уделить особое внимание. Слепую, но ясновидящую девочку он уговорил быстро, но так же быстро воздвиг вокруг себя и академии горы враждебности в каждом из родителей. И не нашел ничего лучше, чем отправить менталиста, мага, специализирующегося на человеческом разуме, уладить зародившийся конфликт. Насколько проще было бы пойти сразу самому! — Проваливай, пока наряд не вызвал! — крикнул из-за двери отец девочки. Вот с чем приходится работать. Впрочем, агрессия была напускная, за ней мужчина лишь укрывал свое смятение, непонимание и страх. Страх за свою любимую дочь. Что ж, Змей довольно быстро определил для себя фронт работ. — Вы меня с кем-то спутали? — спросил он и ощутил за дверью растущее недоверие. Попутно маг усмехнулся мысли, что если бы на его месте был Морган, то вызывать пришлось бы не наряд и не спецназ, а сразу армию. И то без гарантии успеха. Дверь приоткрылась на цепочке, и мужчина с подозрением осмотрел гостя. Видом своим Змей опасения не внушал. Он был среднего роста, и хоть и широк в плечах, но в то же время склонен к полноте, а лицо имел округлое и дружелюбное, производя впечатление этакого добродушного увальня. И когда отец Лизы встретился взглядом с умными, смотревшими с некоторой хитринкой, светло-карими глазами менталиста, дело уже фактически было решено. — А ты кто такой? — буркнул он, не догадываясь уже, что находится «на крючке» контакта глаз. Змей радушно улыбаясь, сказал практически бесполезную фразу: — Я явно не тот, кого вы ждали. И тут же одними глазами набросил на мужчину «колыбель покоя». Нематериальная сеть опутала его голову и постепенно сжимаясь, стаскивала враждебность. В конце концов, парень перед ним стоит хоть и расслабленно, но не вальяжно. А главное: он действительно не тот, которого они с женой ждали, и от которого готовились защищать дочь. — Видите, я говорю правду. Следом из глаз в глаза влетела «стрела веры». И ведь верно же: мужчина в черном вчера говорил множество странных вещей и всячески пудрил мозги всем, а больше всего — Лизе. А этот с порога сказал, что он другой, и не соврал. Значит, он действительно другой. — Видите, я вам не враг. — Чего же на пороге стоять,. — пробормотал Бахметьев, неожиданно для себя смутившись из-за недоверия к пришедшему. Он широко распахнул дверь и посторонился, давая гостю пройти внутрь. Змей знал, да что там, любой третьекурсник знал, что на достигнутом останавливаться нельзя. Дружелюбие, которого он добился сейчас — не больше, чем кратковременное наваждение, и оно исчезнет, стоит мужчине задуматься, а так ли вообще хорош его новый знакомый. — Быть может, чаю? — Спасибо, не откажусь. Едва по чашкам был разлит крепкий, ароматный чай, а семья Бахметьевых собралась в полном составе на кухне, гость не прекращая распространять вокруг себя доверие, щелкнул пальцами и из появившегося облачка белого тумана достал коробку конфет. — Настоящий швейцарский шоколад, очень рекомендую попробовать, — сказал Змей, а после, сделав вид, что только заметил удивленные взгляды родителей Лизы, с максимально искренней улыбкой пояснил: — Это, кстати, весьма удобная штука. Можно кучу вещей носить с собой, не напихивая в карманы. Главное, не забывать, что там конкретно лежит, а то не вытащишь. — То есть, про волшебство — это не сказки? — А что, наш «великий» вчера ни одного примера не показал? И чем только занимался,. — вздохнул маг и прежде чем Лиза успела рассказать о своем видении, продолжил: — Я даже не буду рассказывать, как тяжело было мне самому в свое время поверить в эти «сказки». Время было такое, шла борьба со всяким мракобесием, прогрессивнейшим считался прагматичный взгляд на жизнь: то, чего нельзя увидеть, потрогать или измерить, считалось, и не существует. Но подумайте: ведь ваша дочь не может увидеть вообще ничего, значит ли это, что для нее вообще ничего не существует? — Конечно нет! — впервые в беседу вступила мать, до этого все равно державшаяся с настороженностью. — Совершенно верно! Для нее есть весь мир. Тот же мир, что и для нас с вами. Ограничения ставит только прагматичный подход. — И от него по-вашему нужно отказаться? — Не обязательно. Можно просто «раздвинуть рамки», — Змей повертел в руках конфету с задумчивым видом на лице. Со стороны могло показаться, что он подбирает слова, на самом же деле в этот момент его заклинания забирались все глубже в родительские мозги. Достигнув границы с подсознанием, он сказал: — Вот за вами стена. Совершенно обычная стена. Вы не знаете, и я не знаю, сколько всего проводов в ней проходит, и есть ли провода именно в ней. Прагматизм, о котором я говорю, заключает, что если не видно проводов, то их нет. Но если нажать на выключатель, зажигается свет. Значит провода где-то, да есть. Но щелкая выключателем, вы не думаете о схеме проводки. Точно так же и с магией: вы о ней не думаете, а она работает. Работает, даже если вы ни разу не видели ее проявлений, как амазонский индеец электрической лампочки. Достаточно просто принять этот факт. И все равно им было неприятно. Менталист и не надеялся, что такое потрясение для мировосприятия пройдет безболезненно. Но он добился того, что ему хотели верить. Так и говорить было легче, и убеждение получалось более мягким. И мать, и отец Лизы были хорошими людьми, маг видел это. Они крепко любили свою дочь, не отвернулись от нее в ее болезни и привыкли ее защищать и оберегать, раз уж от природы девочка не могла сама о себе позаботиться. Это внушало уважение. Ему определенно нравились эти люди. — Знаете, на вашем месте, я бы послал любого подозрительного типа с его подозрительными предложениями гораздо дальше, чем вы вчера посылали, — отсмеявшись, он продолжил. — Лиза не сможет без помощи, тут вы совершенно правы. — И вовсе смогу! — возмутилась девушка. Она вполне ориентировалась в знакомых местах, читала точечный шрифт и даже научилась письму, повторяя рукой рельефные очертания букв. Она умела гораздо больше, чем большинство других слепых и не собиралась останавливаться на достигнутом. О том же, что выйдя со двора в одиночку, она легко могла потеряться, этому человеку лучше не знать. Змей говорил, не замечая ее возгласа: — Но всегда ли помогать ей должны вы? Нет, вы справляетесь отлично! Вы вырастили умную и красивую молодую девушку, вы дали ей потрясающее образование, многие нужные умения. Но есть еще целый мир, который ей можно дать. Больше знаний, больше умений от полезных мелочей вроде этого хранилища и вплоть до воздействия на судьбы людей… Мы все хотим ей только добра. Вы мне верите. Эта последняя фраза: «Вы мне верите?» — стала контрольным выстрелом. Убеждения с колдовством делали свое дело всю застольную беседу, сменяя враждебность настороженностью, настороженность — удивлением. За удивлением последовало восхищение, а за восхищением — надежда. Главный козырь, и самое яркое чувство, на которое способны любые родители: надежда на счастье для своего ребенка. За это Бахметьевы готовы были войти в горящий дом, прыгнуть из самолета без парашютов или ругаться с Морганом. И из этой надежды они поверили в волшебный дар своей дочери. Допивали чай добрые друзья. После маг взял Лизу за руку и, сделав шаг вперед, исчез с нею.* * *
Крови на асфальте не было. Не было и ее запаха в воздухе. Утренний двор не сохранил никаких свидетельств вчерашней потасовки. Впрочем, и ни одного подозрительного человека в округе Морган также не заметил. Видимо, парни услышали-таки голос если не разума, то инстинкта самосохранения, и теперь рассказывают своим, куда в Москве лучше не соваться. Ректор «Трансильвании» по праву мог гордиться проделанной работой. Но вместо этого он стоял недалеко от детской площадки и наблюдал за стрелками карманных часов. Главный вопрос его утра звучал так: «Сильно ли сейчас рано, или уже можно прийти за ответом Истинно видящей?» Он прождал, пока утренние дворники проводят уборку. Прождал, пока расходятся по работам жильцы. Теперь он ждал, пока от подъезда Ольги отойдет безответно влюбленный. У дверей топтался невысокий худенький паренек в смешных круглых очках и пытался пригладить выбивавшийся из чересчур аккуратной прически вихор. Выглаженные брюки и свежая белая рубашка были пареньку неудобны, и сразу становилось ясно, что носить такую одежду ему непривычно. Оделся по поводу, и по какому нетрудно было догадаться, стоило взглянуть на торчавшие из кармана билеты в кино. Он не поглядывал на часы, чтобы подумать, что девушка опаздывает, а периодически учащающееся дыхание безошибочно подсказывало, что о встрече паренек и вовсе не договаривался, надеясь подкараулить свою избранницу на выходе из подъезда. И судя по всему, что дальше будет делать, он не знал. Этот мальчишка даже немного веселил Моргана, представлявшего, как тот будет изъясняться с вышедшей наконец любимой. Затем маг подумал, что и сам со стороны не очень-то отличается. Такое сходство развеселило еще больше. Когда дверь подъезда раскрылась, он широко улыбался. Появившаяся Ольга решительно прошла мимо паренька, дернувшегося было в ее сторону (так вот кого он ждал!), и направилась к Моргану. Тот еще успел подумать, что пора бы ему ощутить укол ревности и почувствовать конкуренцию со стороны этого застенчивого обожателя. А после заметил, что девушка идет не одна. Мужчина с ней был ее чуть выше, но внешне очень похож, и не оставалось никаких сомнений в том, что Ольга вышла с отцом. Что ж, так даже лучше. Может быть, даже не придется Змея отправлять… — Мы увидели вас в окно, — сказала она. — Это мой папа. Вы ведь не против, если он побудет со мной? — И вам предобрейшее утро! Я буду только за. Морган не переставая улыбаться представился и протянул ладонь. Рукопожатие мужчины, назвавшегося Иваном Лихим, было довольно крепким и уверенным, и магу понравилось. Как и сам отец девушки. Он не испытывал никакого беспокойства при общении со странным для себя человеком, и во всем его виде читалась уверенность, что с чем бы ни пришлось ему столкнуться — спокойно, без лишней суеты он со всем справится. — Мы, конечно, рады, что вы пришли, — мягко, но уверенно произнес Иван, — но Ольга не согласна на непонятные предложения. — Полностью вас понимаю, — маг ответил почтительным кивком, — и не буду спорить ни с каким решением. При двух лишь нюансах. Во-первых, это должно быть ее и только ее решение. Никто кроме Ольги не может дать ответ: так требует протокол. — Я действительно не,. — начала было девушка, но договорить ей Морган не дал. — А во-вторых, перед тем, как услышать ответ, я бы хотел отвести вас в одно место. Это вряд ли займет больше двух часов, и домой вы сможете вернуться еще до обеда. Судя по тому, как они переглянулись, подобное в их планы не входило. Однако, отец тут же сориентировался: — Одну я ее не отпущу. Это было сказано абсолютно спокойно, но тон его речи не подразумевал возражений. Он не настаивал, но и настаивания на чем-то не допускал. Подобная мягкая жесткость подкупала мага. Морган и не подумал спорить. — Разумеется, я ведь сказал, что полностью поддерживаю ваше присутствие. Просто дайте мне руку и возьмите за руку дочь. Со стороны трое человек, взявшиеся за руки, смотрелись неуместно и даже глупо, но наблюдать такую картину долго не удавалось: маг двинулся, точно собираясь сделать шаг, и в этот момент с его перстня сорвался серебристо-белый свет колдовства. В лица ударил неизвестно откуда взявшийся порыв ветра, и Ольге даже показалось, что ураган сбил ее с ног. Даже не так: ее вышибло из тела, и дух девушки в один миг сжался до мельчайшей песчинки и при этом охватил собой всю Вселенную. И тут же все вернулось на свои места. Только стояла троица теперь не в обычном дворе спального района, а на зеленом холме на берегу реки. Вокруг росли красивые деревья, создававшие уютную тень от яркого солнца, а на противоположном берегу стояли аккуратные каменные домики с красным кирпичными крышами. Слышался шум большого города, моторы автомобилей, трамваев, обрывки разговоров, но при этом оставалось ощущение уюта, какое редко можно встретить в мегаполисах. С минуту Лихие крутили головами, разбираясь, где оказались. Город стоял на холмах, и за верхушками крон возвышались готические шпили средневековых соборов. Такие шпили то тут, то там виднелись и за красными крышами на другом берегу. — Это же?.. — Магическая столица Европы, — ответил Морган на незаданный вопрос. — Город Красных Крыш, где издревле привечали волшебников, колдунов и прочих шарлатанов, где за всю историю ни разу не горел костер Инквизиции. В таких условиях со временем практически все уважающие себя маги так или иначе побывали или даже осели здесь. Я думаю, что для обсуждения магических вопросов как нельзя лучше подойдет атмосфера именно этого места. — Но как мы здесь очутились? — воскликнула Ольга. — Телепортация? — Нет-нет-нет. Телепортация, при которой исчезаешь в одном месте и мгновенно появляешься в другом, для меня, как для боевого мага, слишком сложна. Но я пронзаю пространство, становясь из физического тела процессом движеия. А уже весь процесс можно уместить и в одно мгновение. — Как это? — Для тела важно пройти путь от начала до конца, с первого шага до последнего, но процесс может существовать сразу по всей дистанции. Главное, хорошо представлять себе этот самый маршрут. Пока Морган углубился в объяснения, отец девочки бродил по полянке, трогая деревья, воду в реке, и пытаясь понять, в чем здесь обман. Обман, правда, никак не желал раскрываться, и даже более того, стоило мужчине выглянуть из прибрежного скверика, он обнаружил узенькую улочку с резными лавочками, и их вывесками на иностранном языке. Выходило, что этот странный тип в черном по-настоящему каким-то невообразимым образом перетащил их за границу, только в голове это не укладывалось. Далеко он все же не отходил, а когда вернулся, маг уже закончил свою лекцию и теперь внимательно на него смотрел. — Думаю, вам необходимо присесть и все как следует обдумать. Здесь недалеко есть хорошее заведение. Хорошим заведением оказалось кафе под открытым небом у одного из протянувшихся через реку мостов, где по заверению Моргана делали лучший в городе домашний лимонад. Лихой, конечно, не отказался бы от чего-то покрепче лимонада, и маг это как будто знал: он перекинулся с официантом несколькими фразами на английском, и вскоре перед ними стояли несколько бокалов разнообразных напитков и легкий перекус. — Значит, это правда? — только и смогла вымолвить Ольга. — Все, что я говорил. — И вы скрываетесь от обычных людей? — Нет-нет-нет! В том совершенно нет нужды: смотрите, сколько я вас уже уговариваю в то, что магия существует. С практическими примерами, прошу заметить, а вы все еще пытаетесь себя убедить в том, что происходящее вам кажется. Слишком уж оно непривычно, а люди в принципе стараются держаться привычного. — И вы утверждаете, что я тоже так могу? — С «Истинным зрением» вы потенциально можете даже больше моего, хотя без лишней скромности, для этого нужно приложить очень много усилий. Итак?.. Морган щелчком пальцев вновь вызвал облачко темного дыма и с вопросом посмотрел на девушку. Повисла пауза, и длилась она с минуту. Пока Лихая собиралась с мыслями, официант, заметив волшебный дымок, поставил на их столик пепельницу, точно проиллюстрировав только что прозвучавшие слова об отношении обычных людей к магии. — Еще полчаса назад я была намерена отказываться от всего, что вы предложите… Но после всего этого… Я хочу быть частью этого мира. — О да, затягивает еще как, — засмеялся Морган и достал из облачка папку бумаг. — Заполните, пожалуйста. Это поможет подобрать вам амулет для колдовства и уладить другие бюрократические подробности. — А что, перья теперь не в ходу? — удивился Иван Лихой, глядя на предложенную девочке шариковую ручку. — Ручка же удобнее, — пожал плечами маг, а затем жестом подозвал официанта и подал ему банковскую карту. — Как бы ни стремились люди представлять древних волшебников такими, как в сказках и в соответствующем антураже, но на деле долгое время именно магия двигала науку вперед. Неужели вы никогда не слышали, что химия появилась из алхимии, а астрономия — из астрологии? Так почему мы не должны пользоваться достижениями научно-технического прогресса? Да еще и при том, что появление многих из них застали лично? Даже вспомнить о моей академии: замок электрифицирован и обогреваем, ловит сотовая связь — не печки же топить и голубей с сообщениями посылать! — Ого! Ни Иван, ни его дочь не нашли, что на это возразить, но подобные слова плохо укладывались в голове. Весь день сегодня плохо укладывался в голове: даже бумаги, которые попросили заполнить Ольгу, представляли собой нечто среднее между анкетой на поступление, гороскопом и психологическим тестом — вопросы о школьных отметках в них соседствовали с вопросами о знаке зодиака, а те — в вопросами о любимых цветах, и тому подобным. В итоге девушка постаралась отвечать не задумываясь, а когда закончила, Морган перенес их с отцом к крыльцу родного дома, как и обещал. Действительно, получилось так, что они разговаривали полтора часа. Но при этом смотались на стаканчик лимонада за границу. Обескураженная Оля даже позабыла все, о чем утром договорилась с папой, и теперь сгорала от стыда перед ним. — Сердишься? — спросила она, едва маг скрылся, оставив напоследок пакет документов. — Сложно сказать, — Иван видел, что дочь даже взглянуть на него боится, и подумывал, как бы ее поддержать, но перед этим надлежало просто собрать мысли воедино. — Я и сам такого не ожидал. И признаюсь, до конца еще не верю во все это, хоть и объяснить не могу. Но точно знаю, что не понимать что-то — это не причина быть против. Ты нам с мамой, главное, звони почаще… *** В резиденцию Оракула вела лестница из тысячи ступеней. Поднимаясь по ней, нельзя было применять волшебство или останавливаться для отдыха, иначе ступени начинали двигаться вниз. Для Моргана это не представляло проблемы, но не было еще ни одного раза, чтобы подходя к ступеням он не усмехался бы одышке, с которой до величайшего ясновидца мира прибывали остальные. Подъем оканчивался у резных дверей с позолоченным рельефом, которые вели в огромный круглый зал с мраморными колоннами, освещаемый тысячей факелов. Неизвестно, действующий ли Оракул ввел такой вид резиденции, но у того, кто ее проектировал, была явная любовь к этому числу. Дыхание восстанавливать Моргану не требовалось, но он все же задержался перед дверями — чтобы скинуть свой плащ. Сняв верхнюю одежду и соблюдя тем самым этикет, мужчина вошел и сразу же поклонился сидящему на высоком золотом троне посреди зала высокому седому старику в длинных белых одеждах. Это и был величайщий прорицатель мира, занимавший пост Оракула. Попасть к нему на прием было одновременно огромной честью и ответственностью, ведь каждая фраза, звучащая в резиденции была судьбоносной. — Приветствую вас, гранд! — обратился к Моргану старик. — Рад видеть вас так скоро. — Я явился, как только получил ваше приглашение, — темный маг выпрямился и позволил себе чуть-чуть улыбнуться. — Приятно, что вы наконец освоили сотовый, а то признаться, прибегать постоянно к услугам посыльных было несколько неудобно. — В нынешний век довольно тяжело уследить за новинками, и раз уж в этом состоит моя работа, — Оракул не дал посетителю сострить, — на нее приходится пускать все свое время. Я позвал вас обговорить два вопроса. — Целых два? Тут было, чему удивиться: Оракул крайне редко вообще звал кого-нибудь к себе. Обычно его аудиенцию необходимо было заслужить, и лишь тогда открывался проход к лестнице тысячи ступеней, ведущей в резиденцию, в место вне пространства и времени, где и можно было услышать предсказане. Оракул же заявил, что их будет сразу два. — Два моих пожелания. Понимаете, что это значит? — Уверяю вас, я прекрасно помню правила: пожелания Оракула всенепременно следует выполнять, ответы Оракула оставляют за вопрошающим право выбора, — ни единой чертой лица Морган постарался не выдать своего раздражения: ему, Великому магу, напоминали о простейших истинах, и явно не просто так. Оракул подозревал, что просьбы его не понравятся, и намекал на то, чтобы его посетитель не искал лазейки их избежать. Ведь чем сильнее противостоять предсказанию, тем больший удар оно нанесет. — Во-первых, я заглянул в будущее найденной вами девочки, — заговорил старик и тут же сделал паузу, предлагая Моргану переспросить об увиденном. Темный маг, однако, стоял абсолютно неподвижно, точно статуя и молчал, так что продолжать пришлось самому: — И там ничего нет. — Как это? — вопрос все же последовал. — Она начинает обучение в «Трансильвании», и ее линия жизни резко обрывается. Не больше пары лет, я даже не увидел, как она доживает до совершеннолетия. Потому я очень прошу вас не зачислять ее в академию. Вот так номер! Оракул был совершенно прав: просьба не нравилась Моргану совсем, вплоть до отторжения на уровне инстинктов. Истинное зрение, феномен, встречающийся один раз в несколько веков, один раз на несколько миллиардов магов, феномен, который он обнаружил и убедил обучаться самолично — и теперь его этого феномена лишали. Просто потому, что так сказал старик на троне. Хотя ведь этот же старик некогда выступил за признание такого существа, как Морган, полноправным членом магического сообщества… — К сожалению, девочка уже зачислена, Оракул. — В таком случае постарайтесь ее как можно быстрее отчислить. — Для этого мне нужен будет повод, — про себя Морган произнес не одно проклятье. Это чертово «как можно скорее» лишало его последних шансов выкрутиться. — Но позвольте и мне напомнить вам об основах: ни один маг не умирает своей смертью. Ни вы, ни Змей, ни, конечно же, я сам — всех ждет эта расплата за волшебный дар. Несчастный случай, болезнь, криминал — что угодно, но не смерть от старости в своей постели. И самое важное: учится маг использовать свой дар, или нет, дар от этого не пропадает, как и расплата за него. И если вас смутили только сроки, то скажите, пожалуйста, сколько ей отведено без академии? — Она попадет под машину в двадцать пять при любом раскладе кроме «Трансильвании». Но беспокоит меня не это: я не вижу девочку среди живых, и при этом не вижу ее смерти. Как я сказал, ее линия жизни просто прерывается, и будущего у нее нет. Никогда такого не видел. И поэтому прошу вас… — Я понял, — коротко кивнул темный маг, хотя это и было далеко от правды: Оракул, похоже и сам не до конца расшифровал, что означали его видения. — Хотя, если спроисте меня, то два года волшебной жизни с лихвой перекрывают двадцать пять лет без магии. Старик на троне умудрился одновременно улыбнуться и нахмуриться, усомнившись в прозвучавших словах. — Легко об этом рассуждать после трех прожитых веков, гранд. Вторая моя просьбы будет еще неприятнее, заранее прошу меня простить. Неспокойно становится в юго-восточных Карпатах. Мрачно. Не происходит пока ничего предосудительного, но… тьма сгущается, а кладбища поют. Неоднократно мое внимание обращали на общее состояние эргрегора тех земель, и я пришел к выводу, что виною всему некромант. Мужчина пред троном остался недвижим, и лишь губы его чуть сжались. Прорицатель его все-таки добил: две отвратительные новости из двух. И неизвестно, что хуже. Если уж сам Оракол заговорил с магистром ордена Великих магов о некроманте, значит речь идет не о простом выпускнике соответствующего факультета. Да и тот факт, что кладбища «запели» — что магический фон на их территории перешел в возбужденное состояние… — Вы просите разобраться с посвященным некромантом… Меня?! — подчеркивая свои слова, Морган даже ткнул себя в грудь. — Боюсь, в силу некоторых обстоятельств, с таким поручением справиться я не смогу. — Прекрасно вас понимаю, гранд. Я прошу не об этом. Посылать боевые отряды против того, кто по всей видимости прошел круг перерождения, будет слишком опасно. Для местного населения в том числе. Что может быть хуже войн нежити в современной Европе? Потому я прошу вас именно как магистра: вы можете не дожидаясь очередного собрания совета Великих магов поговорить кое-с-кем из них, и начать поиски. Примерный район я укажу. Несколько грандов справятся куда лучше: быстрее, чище и эффективнее. С вашим участием вопрос решается почти стопроцентно. — Здорово, — выражение лица темного мага вполне соответствовало его темной сути. От гнева даже глаза его вновь стали пурпурными с вертикальными щелочками зрачков, а голос стал напоминать звериный рык. — А если учесть, что ваш покорный слуга всецело попадает под область действий заклинателя мертвых, какова вероятность выжить лично для меня? Всем своим видом предсказатель демонстрировал сочувствие. Он был уверен, что будь другой способ решить проблему, он ни за что не втянул бы в нее своего теперешнего собеседника, и надеялся, что тот это тоже понимает. Тем не менее, разговоры, звучавшие в зале тысячи факелов, были судьбоносны, и врать Оракул не мог. — Чтобы узнать это, гранд, вам достаточно подбросить монетку.