Душа Артефакта

      В огромной, пыльной библиотеке, поджав под себя ноги, сидела девушка, на вид, лет шестнадцати-семнадцати. В руках она держала старинную книгу в кожаном переплёте. На пожелтевших от времени страницах, витиеватым почерком были выведены учения о тёмной, запрещённой многие века, магии. Длинные серебристые волосы были собраны в растрёпанный, небрежный пучок на затылке, глаза цвета фиалок неотрывно бегали по листам. Лицо девушки выражало крайнюю степень сосредоточенности и заинтересованности: насупленные брови, сильно сжатые пересохшие губы. Фарфоровая чашка, с давно остывшим чаем, стоявшая совсем рядом — на подоконнике, свидетельствовала о том, что девушка была полностью погружена в изучение научных трудов старых архимагов, жадно впитывая каждую строчку, каждое слово. Внешняя обстановка: кресло, плед, кружка с напитком создавали атмосферу спокойствия и расслабленности, однако всем своим телом девушка выражала сильную напряжённость, будто бы опасалась быть пойманной. В тёмном помещении при тусклом, дрожащем свете одинокой свечи её лицо казалось слишком бледным.       На миг девушка, задумавшись, оторвала взгляд от пожелтевших страниц, покрытых тонким слоем пыли, и устремила его вдаль, сквозь узкий просвет круглого окна. Туда, где утихал багряный закат и медленно исчезало за острыми верхушками пышных елей и сосен золотистое солнце. Она долго вглядывалась в постепенно загорающиеся звезды, словно пыталась отыскать что-то, известное лишь ей самой. Внезапно, раздался шум аккуратных, но необычайно громких в немой тишине библиотечного зала, шагов. Испуганно вздрогнув и едва не опрокинув неловким движением руки одинокую чашку, девушка резко обернулась и наткнулась на мягкий и одновременно укоризненный взгляд слегка потускневших от старости глаз. Тихий, приятный голос пожилой няни прервал неловкое, затянувшееся молчание:       — Селестина, позволю себе грубость заметить, что Ваш отец не одобрил бы такого поступка, — морщинистая рука старушки Азалии легко захлопнула книгу на коленях подопечной. — Вы прекрасно знаете правила, им же и установленные.       — Да, няня, — тихо произнесла девушка, — этого более не повторится.       — Вот и прекрасно, — на удивление легко согласилась Азалия и, забрав книгу, положила её на место между другими такими же старинными томами. — Ваш отец просил передать, что ожидает Вас у себя в кабинете.       Не дожидаясь ответа, старушка весьма резво развернулась и не медля скрылась среди однообразных высоких стеллажей. Селестина лишь недоумённо вдохнула оставшийся после неё лёгкий запах ландышей. Девушка никак не ожидала, что нарушив прямой запрет отца — заходить в эту часть библиотеки — выйдет сухой из воды. В том, что няня не станет рассказывать о выходках дочери, она была уверена.       Нехотя встав, Селест отряхнула складки примявшегося платья. Длиной оно было до колена, тёмно-синего цвета, из плотной, но приятной к телу ткани, с длинными рукавами и белым тугим воротником. Няня всегда настаивала на том, чтобы вне празднований и официальных встреч девушка одевалась скромно и удобно. Тихими вечерами они частенько засиживались допоздна в гостиной и беседовали на разные темы, попивая горячий шоколад и вглядываясь в алое пламя каминного огня. Зачастую старушка рассказывала Селестине о том, какой была её давно умершая мама. В те времена Азалии довелось служить её гувернанткой, а затем и личной прислугой, потому она как никто другой близко знала герцогиню. Потому и наследницу старалась воспитывать по её примеру — скромной и щедрой, умной и рассудительной.       Выйдя из библиотеки, Селестина пошла через пустынную галерею, стены которой были сплошь увешаны портретами всех членов монаршей семьи со стороны матери. Отец её был графом, но незадолго до свадьбы, отличившись в чем-то перед королем, получил титул маркиза, после чего стал полноправным герцогом, взяв в жёны сестру тогдашнего и, в общем-то, теперешнего правителя. Свернув в каменный коридор, девушка вышла в очередной широкий зал, за которым последовало ещё приличное количество таких же однообразных коридоров, проходов, лестничных пролетов и богато убранных комнат. Миновав последний коридор, отличавшийся от остальных лишь шириной и отсутствием каких-либо проходов, за исключением того из которого она вышла и огромной дубовой двери в противоположном конце, ведущей в кабинет отца. Селестина сделала неуверенный шаг и робко постучалась. В ответ изнутри послышалось едва различимое шуршание после чего приглушённый голос пригласил войти. С силой толкнув протяжно заскрипевшую дверь, девушка мышкой проскочила в комнату. Отец крайне редко вызывал её в свой кабинет, предпочитая менее официальную обстановку гостиной, или же, собственно, комнату дочери. Каково же было удивление Селест, когда она увидела стоящего у стола отца высокого парня.       — Ник… — имя прозвучало так тихо, будто бы девушка не могла поверить своим глазам и боялась сделать неверный вывод. Однако уже через минуту она, забыв про подобающий этикет и элементарные приличия, бросилась опешившему парню на шею.       Спустя пару мгновений замешательства, он так же крепко сомкнул руки на её спине и, легко оторвав от пола, закружил по комнате. Когда прошла первая эйфория от долгожданной и неожиданной встречи, парень отпустил Селестину и, отойдя на пару шагов, окинул внимательным взглядом, будто стараясь найти в ней знакомые черты.       — Долго же меня не было… — задумчиво протянул он.       В голосе, да и во взгляде его Селест без труда распознала грусть и сожаление, ведь именно эти эмоции раздирали её саму последние пару месяцев.       — Да ты вырос, братик, — преувеличенно весело произнесла она, стараясь заполнить неловкое молчание, заполнившее комнату. — Прям не узнать.       Ни капли лукавства не было в её словах. Она хорошо помнила каждую чёрточку его детского лица, широкую, веселую улыбку, вечно растрёпанные серебристые волосы и задорные синие глаза. Сейчас же перед ней стоял не тот беспечный подросток, каким он был год назад, а взрослый, но всё такой же родной человек. Казалось, он повзрослел как минимум на несколько лет: черты лица заострились, между густых тёмных бровей пролегла задумчивая морщинка. Глаза больше не искрились наивностью и открытостью. Их вытеснило что-то другое: не то серьезность, не то осмысленность. Он сильно вытянулся и стал шире в плечах. В детстве их частенько различали лишь по одежде, но с возрастом идентичная схожесть сглаживалась. Ник всё больше походил на отца, возмужал. А она сама постепенно превращалась в молодую, привлекательную девушку, с каждым днём становясь всё женственнее. Впрочем, стальной блеск в глазах и серебристые копны волос всё так же оставались неизменными и будто бы кричали об их принадлежности к монаршей семье.       — Всё то же самое могу сказать и о тебе, сестрёнка, — ухмыльнулся юноша, однако, переведя взгляд на отца, резко посерьёзнел.       Где же он пропадал все это время? Ни слова на прощание, ни записки, ни одной весточки за долгие месяца разлуки. Как мог он так жестоко обойтись с ней? Оставить совсем одну в замке с ненавистными сводными сёстрами и братом, и отцом, изредка уделявшем дочери время, списывая всё на сильную занятость и неотложные дела требовавшие его личного присутствия в столице. Как мог он уйти не попрощавшись? И почему отец себя так странно ведёт?       — Хм-хм… — нервно кашлянул герцог, привлекая внимание к своей персоне. — У вас ещё будет много свободного времени для общения. Сейчас я предпочту обсудить более насущные и важные дела. Мне вновь предстоит покинуть замок, но всего на один день. Селестина, завтра вечером состоится бал в честь приезда Никласа. Будет много влиятельных гостей и, возможно, сам король почтит нас своим присутствием, дабы поприветствовать племянника и поздравить с возвращением. Подробнее тебе расскажет брат. От вас лишь требуется не ударить в грязь лицом, так как от этого вечера в прямом смысле будет зависеть твоя дальнейшая судьба.       Наставительный тон отца заставил Селест настороженно податься вперед. Что это за гости такие влиятельные? И почему именно завтра должна решиться её будущая жизнь? Столько вопросов, да кто же на них ответит? Взглянув на Ника, девушка поняла, что ему известно не многим больше. Да и серьёзный вид отца и стальные нотки в голосе, заставили юную особу заметно напрячься. Ещё никогда она не видела его таким мрачным. Даже после смерти мамы он всегда старался держать лицо и ради детей быть сильным, не выказывая своих настоящих чувств. Сейчас же, Селестина почти физически ощущала его напряжение и беспокойство.       — Да, отец, — осторожно кивнула она, стараясь не выдать противоречивых чувств, поселившихся в её душе, — я поняла.       — Что ж, тогда не смею больше задерживать. Вам многое стоит обсудить, — вздохнув, герцог постарался изобразить некое подобие улыбки, однако вышёл просто горький оскал, что лишь усилило подозрения дочери.       Кивнув и обменявшись с отцом сухими и достаточно формальными прощаниями, Никлас и Селестина поспешили покинуть кабинет.

* * * * *

      За всё время пути до комнаты Никласа, ребята не проронили ни слова. Оба они прекрасно знали, что даже у стен есть уши. Лишь пересёкши порог и накинув полог тишины, коим являлось простенькое заклинание от прослушивания, брат и сестра смогли вздохнуть спокойно и расслабиться. Едва усевшись на мягком ковре у камина и облокотившись на спинку кровати, Селест принялась закидывать Ника вопросами. За последние пол часа их накопилось столько, что казалось она взорвется, если не получит ответы на все и даже больше.       — Где ты был? Как ты? Как дела? Ну же, не молчи, рассказывай!       — Это допрос с пристрастием? — хитро ухмыльнулся Ник, однако, через секунду вновь посерьёзнел, что не укрылось от зоркого глаза девушки.       — Ну, ты так неожиданно исчез, не попрощавшись, я не знала, что и думать, — тихо произнесла Селестина, заглядывая брату в глаза.       Перемены в Нике были столь разительны, что даже невооружённым взглядом можно было заметить, что явно он не на курортах прохлаждался.       — Селест, я так устал с дороги, что с радостью бы поспал пару часов, а то и дней… — начал было парень, но наткнувшись на твёрдый взгляд сестры, сдался. — Ладно, сказать могу тебе не много, отец не особо охотно посвящает меня в свои дела и планы. Так что на счёт «влиятельных гостей» узнаешь завтра. Скажу лишь только одно. Совсем недавно мне довелось стать тайным свидетелем разговора Его Величества с отцом. То, что я услышал, конечно, открывает большие перспективы для тебя, но и проблем от этого потом не оберёшься. Уж я то знаю, на своей шкуре, можно сказать, испытал.       — Ник, умоляю, давай без драмы! — со вздохом произнесла Селестина.       Невооружённым взглядом было видно, что парень с удовольствием бы избежал такой нежелательной беседы, однако напор сестры был неумолим. Девушка, будучи человеком любопытным и жаждущим новых знаний, не упустила бы возможность разузнать побольше о предстоящем вечере. А ведь ещё предстоял нелёгкий разговор о том, где же Никлас пропадал целый год и почему не имел возможности хотя бы оставить послание. В то, что парень по своей воле отказался от общения с любимой сестрой, Селест и не думала верить. Даже не смотря на то, что Ник и Селли являлись двойняшками, ребята ещё с самого рождения были привязаны друг к другу и ни за что на свете не пожелали бы расстаться по своей инициативе. Из чего следует, что выхода у Ника не было и кто-то ловко вынудил парня прервать общение с сестрёнкой. Нельзя откидать возможность, что этим кто-то мог быть даже их родной отец — вон какой у него был взгляд в кабинете! Однако, это не имело никакого смысла и лучшим вариантом было дождаться рассказа брата, а не строить глупые догадки.       — Ладно, вижу, что не отцепишься, пока всё не узнаешь, — пробормотал Ник, нахмурившись.       Такое нежелание говорить правду, крайне настораживало.       — Лучше всего будет начать рассказ издалека, — задумчиво протянул парень, при этом прикрыв глаза, будто силясь вспомнить события годичной давности. — Прошлым летом, кажется в самом конце августа, отец зашёл ко мне в комнату. Нам предстоял серьёзный разговор о котором тот намекнул ещё сутра за завтраком. Речь пошла всё так же о моём будущем. Ты слышала когда-нибудь о Закрытой школе Серой Магии?       Селестина в ответ лишь задумчиво помотала головой. Нечто подобное ей доводилось слышать от сестёр, однако упомянуто сие место было вскользь, а все её вопросы были нагло проигнорированы. Но и она не особо настаивала на получении информации. Обычно все значимые магические академии и школы носили пафосные, готические имена — такие, что с первого раза и произнести не всегда получается. Посему, столь неброское название лишь слегка заинтересовало, однако благополучно забылось уже к вечеру.       — Что ж, если завтра произойдёт то, о чём я думаю, тогда-то тебе и объяснят об этом заведении подробнее. Сейчас скажу лишь то, что придя тогда ко мне, отец высказал желание отправить меня в эту Школу. Толком не объяснив ничего, в приказном тоне сообщил, что возражения не принимаются. И ещё добавил, что об этом не должен никто узнать. Вот прям совсем никто, включая тебя! — Ник лишь возмущённо закатил глаза — его глупая привычка выказывать любое раздражение и несогласие с чем-либо.       Селест усмехнулась — от привычек не так-то просто избавиться, как оказалось. Между тем парень продолжил рассказ:       — Отбытие было назначено на последний день августа. Место, где находится Школа также держалось в тайне. Как я потом узнал, это учебное заведение, так сказать, не совсем легально, и потому вся информация подлежит строжайшей конфиденциальности. Тебе тоже не стоит об этом распространяться, иначе проблемы нам с тобой гарантированы. Я и сам узнал всё более детально лишь когда переступил порог заведения. Тебя наверняка интересует, почему же именно Школа Серой Магии, а не любая другая магическая Академия, широко известная и вполне легальная, — скорее утвердил, чем спросил он. — Помнишь давнее предсказание одного архимага-провидца, что мы вычитали Бог знает когда в старинном свитке в библиотеке? Отец ещё тогда был жутко зол.       Ох, тот скандал Селестина вряд ли бы смогла забыть, даже при сильном желании. Отец тогда впервые повысил на детей голос. Именно в этот день им строжайше запретили посещать тот отдел храма наук и открывать книги или рукописи, помеченные знаком бесконечности. Конечно, запрет был нарушен ещё много раз, однако, ребята при этом были гораздо аккуратнее, чем тогда — в первый раз. Никакие предупреждения и угрозы не могли отвадить юные умы, жаждущие новых знаний, осквернять древнейшие труды учёных мужей. Именно в то время и начали просыпаться их силы и за неимением других развлечений, дети жаждали изучать магию. Хотя указом верховного придворного Архимага строго настрого запрещается детям, моложе десяти лет, обучаться использованию магической энергии. Вопреки стереотипам, магия — не приятное развлечение, многократно упрощающее жизнь. При неправильной работе с энергетическими нитями и каналами, любой мог поставить свою и жизни окружающих под угрозу.       — Конечно, такое сложно забыть, — невесело усмехнулась Селест.       — Тогда ты, вероятно, помнишь, что в пророчестве говорится о человеке, или группе людей, в чьих жилах течёт королевская кровь Демиурга-создателя, которые в скором, или нескором будущем смогут открыть раскол между мирами и найти мост, ведущий к Серому Замку. Что будет дальше, история умалчивает, или же мы отыскали не полный свиток, содержащий бред старого сумасшедшего, — иронично подытожил Никлас и, дождавшись кивка сестры, продолжил. — Сам Король, изъявил желание поучаствовать при моей инициации, наивно полагая, что я и стану тем легендарным первооткрывателем вымышленных земель.       — Глупости какие! — засмеявшись, воскликнула Селестина. — Если бы мой брат оказался самым молодым архимагом в истории всего магического мира, я бы уж точно первая узнала об этом, ведь только им под силу открывать порталы и проходы между мирами.       — Все верно, сестрёнка, — подмигнул Ник. — Однако результаты инициации, в которые меня, кстати, так и не посвятили, весьма впечатлили Его Величество, так что, в Школу меня всё так отправили, познавать азы магии и грызть гранит науки, так сказать. Об этом подробнее расскажу в другой раз, иначе мы так и до самого бала просидим и всё равно не хватит времени рассказать всё чему я там научился. Однако ожидаемых плодов моё обучение, по всей видимости, так и не принесло, раз они решили взяться за тебя. Мне кажется, они загорелись идеей о том, что силы наши окончательно проснутся лишь тогда, когда и ты пройдёшь инициацию.       — Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало, — верно подметила Селестина. — Не понимаю, почему они решили вдруг поиграть в героев? Вернее, слепить этих самых героев из нас. Им что, заняться там нечем?       — Кто бы знал, Селест, кто бы знал… — задумчиво протянул парень. — Готовься, завтра ты окажешься в центре всеобщего внимания. Наша птичка совсем скоро расправит крылышки.       Тепло улыбнувшись, Никлас протянул руку и легко потрепал девушку по волосам, от чего импровизированный пучок на затылке распался и серебристые пряди мягкой волной упали на плечи, опустившись до самой талии.       — Скажи… — замявшись, будто раздумывая над правильностью своего вопроса, начала было Селест.       — Знаю, о чём ты хочешь спросить, — нахмурился парень и подсел ближе к сестре, так чтобы было проще заглянуть в глаза. — Моя вина перед тобой действительно велика и я хочу, чтобы ты знала, что я больше никогда не оставлю тебя одну. Одним из условий моего обучения было полнейшее затворничество. Связь была запрещена со всеми, кроме отца. Он частенько приезжал…       — Забудь, — твёрдо, не отводя взгляда, произнесла Селестина. — Мне достаточно знать, что это было против твоей воли. Остальное совершенно не имеет значения!       — Я рад это слышать, — точно так же: твёрдо и убедительно ответил Ник, после чего решил кардинально сменить тему. — Остальное подождёт до завтра, я и правда устал. Лучше расскажи вкратце, как этот год прошёл у тебя? Как насчёт сестричек и братика?       Смене предмета обсуждения Селест не обрадовалась, однако за день она и сама порядком устала, потому рационально решила не настаивать на продолжении разговора, решив, что времени ещё достаточно.       — Они, по-моему, и не заметили твоего отъезда, — с отвращением и горькой иронией в голосе сказала Селестина.       — Они к тебе больше не лезут? — участливо спросил Ник, хотя и сам прекрасно знал ответ.       Отношения сводных братьев и сестёр не заладились с самого начала, когда незваные родственники от первого брака отца, появились в их доме. Ребята были незначительно старше самих Ника и Селест, потому возникал вопрос не требующий ответа — изменял ли отец матери? Конечно, учитывая, что мама умерла через три года после рождения детей, а разница в возрасте была в пару месяцев. Ответ был очевиден... Осуждать отца никто не стал, приняв всё, как должное. Он и сам, чувствуя вину, старательно избегал этой темы.       — Куда бы там! Я всё свободное время просиживаю в библиотеке, только чтобы не видеть назойливых «родственничков», — возмущённо всплеснула руками Селестина. — Никакого спасу от этой нечисти нет!       Никлас взорвался заразительным смехом к которому, не выдержав, присоединилась и девушка. Насмеявшись от души, он произнёс:       — Расслабились значит, с моим отъездом, — после чего вновь так же резко сменил тему. — На завтрашний бал Фил обещал приехать с отцом.       — О, это прекрасно! Мы с ним не виделись с твоего отъезда, так, изредка переписывались, — радостно воскликнула Селестина. — Он ведь тоже начал обучение. Боевым магом вознамерился стать.       — Вот значит как! Уговорил таки отца, — одобрительно усмехнулся парень.       — С твоего отъезда многое изменилось, — с ноткой грусти в голосе произнесла девушка. — Год — это не мало.       — Знаю, Селест, я виноват, но выбирать не приходилось, — Ник смущённо опустил голову. — Знаешь, моё мнение мало кого интересовало.       — Знаю и ни капельки не злюсь! — Селестина крепко обняла брата, положив голову тому на плечо и задумчиво глядя на потрескивающее пламя в камине.