х х х
Покидаю танцевальную школу, сразу же оказавшись в колких объятьях мороза. Мои светлые сапожки ступают по вытоптанной тропинке парка, после каждого шага издавая приятный для ушей хруст снега. Пожалуй, вот такие вот пути после занятий помогают внутренне восстановиться после «общения» с другими балеринами. Сейчас нет какого-либо смысла спешить куда-то. Главное, чтобы путь продлился как можно дольше, поскольку дома будет или шум готовки с кухни, или же громкий телевизор, транслирующий футбольный матч. Ну, и лай маминого любимчика. — Стася! Я, вырванная из собственных мыслей, останавливаюсь и оборачиваюсь на знакомый женский голос. Ко мне спешит моя единственная подруга — Марина Касаткина. Видимо, она идёт после своей тренировки домой. Странно, что не с подругами черлидершами, которых я видала только со стороны, но лично знакома не была. — Привет, — сказала я в шарф, запихнув руки в карманы. Марина в качестве приветствия обняла меня и поцеловала в уже замёрзшую красную щеку. Такие действия всегда казались мне странными. Неужели трудно просто «Привет» сказать без всяких нежностей? — Привет. Хорошо, что я тебя встретила… В общем, у меня есть билет на хоккейный матч, который на выходных будет, пойдёшь? А то у меня папа работать в это время будет, — Касаткина вытащила из кармана билет, показав его мне. — Место подходящее для хорошего осмотра. — Прости, — я повела плечами, слегка нахмурив брови. Знает же, что мне вообще не интересно это. — Но ни хоккей, ни футбол и тому подобное меня совершенно не интересуют. — Хах, — усмехнулась Марина, подняв одну бровь. Что смешного? Я не обязана любить всё, что и остальные. — Да ты просто даже не пыталась хотя бы глазком взглянуть на игру, да? Конечно же, да! — Поверь, я однажды села с папой смотреть футбол, — я нахмурилась ещё больше, что немного даже начало раздражать Марину. — Мне не понравилось. И по мне так, то же самое будет с хоккеем. Это как футбол, но только на льду. Я топчусь на одном месте, чувствуя, как замёрзли пальцы ног. — Ну, папе отдай… — Нет, он только футбол любит, — отрезала я. — Короче, подруга, — уже раздражённо начала говорить Марина. — Посети одну игру, и я отстану. Я, громко вздохнув, хватаю билет, и разворачиваюсь. Молча продолжаю свой путь, тихо ругая и Марину, и, почему-то, себя.х х х
Ну и зачем я пришла? Меня несут ноги прямо к Ледовому дворцу. Большое количество народа несётся нескончаемым потоком на игру, и я просто смотрю на других, пытаясь сориентироваться, куда мне направляться, ведь на территории Ледового дворца нахожусь впервые и даже не знаю, как попасть на саму игру. Снова хочу развернуться и уйти, но, подумав, что совесть меня замучает, направляюсь к главному входу огромного здания, тут же оказавшись в тепле. Билет я приняла сама, так что нужно пойти. Когда все начали отходить от гардеробной, меня удивило, что все в каких-то больших красных свитерах, с шарфами на шеях и плакатами. Я явно выделяюсь, раз уж в обычной одежде. Мимо меня прошла миниатюрная девушка в — ну очень! — огромном свитере. И я удивилась, узнав в этой девушке Орликову. Решаю просто отойти немного дальше, чтоб не пересекаться с ней взглядами. Вскоре захожу в… А как это назвать? Огромное помещение с большой площадкой изо льда и с окружившими её большим количеством сидений, которые постепенно занимают — как их я называю — зрителями. На самом льду, как только что заметила я, катаются парни. Они разобрались на две группы, в каждой из которых все одинаковы одеты. Так, это получается, соперники? И почему они вокруг ворот кружат? Игра вообще началась? — Ух, ты, вот так неожиданно! — обзор закрыла сама Марина Касаткина. Она одета в свою форму, а неподалёку щебечут её подружки, поглядывая на меня. Возможно, потому что они просто меня не знают. — Чего сидишь, как первоклассник на парах, в институте? — Это весь хоккей? — киваю в сторону льда. — О, Господи… Стась, это просто раскатка. До игры ещё предостаточно времени… — закатывает глаза Маринка. — Давай после игры подождёшь меня в буфете? Перекусим, — предлагает она. — Не волнуйся, никто из них не идёт, — потом кивает в сторону своих подружек. — Ладно, — вздыхаю, после чего Марина ускакала к своей компании.х х х
— Ну что, заставим этих львов жалобно мяукать, девчонки? — с весёлым настроем спрашивает Андрей, проходя вместе с «Медведями» в раздевалку. — Если бы, — буркнул кто-то. — Нельзя с таким настроением выходить на лёд, — говорит Макеев, заходя в небольшое помещение. — Сергей Петрович, — Егор встал со скамьи. — Можете быть уверенными в том, что мы выиграем «Стальных Львов». — Да? — за Макеевым зашёл Романенко. — На прошлой игре было всё хреново, так что не думаю, что и на этой… — Юрий Михайлович, — строго прервал его Сергей. — Сейчас наговорите и... — Ладно, счас понял, — недовольно отозвался второй тренер и поспешил покинуть комнату. Команда насмешливо переглянулась, а Кисляк с Назаровым вообще засмеялись.х х х
Я смотрю на то, как две команды выходят на белый лёд, становясь в ряд параллельно друг другу. Я почти не могу понять голос мужчины, комментирующего всё происходящего, из-за ревущей толпы. Девушки визжат, встречая фаворитов, а парни лишь гудят низким басом, подбадривая любимые команды. Все вытащили флажки и плакаты. Марина, вставшая вместе со своими подругами вдоль лестницы, танцует программу, взмахивая помпонами. Игра началась. Шайба (удивительно, я вспомнила её название) с невероятной скоростью движется по льду, попадая то под удары клюшки, то обегая хоккеистов, словно издеваясь над ними. Время на большом таймере идёт довольно быстро. Я не успеваю даже прочитать фамилии на форме. Но могу разглядеть спины сидящих снизу других хоккеистов. Странно, и почему они не играют? Они то вскакивают, когда шайба оказывается у ворот, то плюхаются на место, когда она снова уходит от желаемой для них цели. Вдруг несколько парней перелезают через бортик, а те, что играли, садятся на их места. Ага, понятно. Это для того, чтобы поберечь силы и как можно дольше играть. Довольно неплохо придумано. Странно, но у меня не вызывает каких-либо бурных эмоций те моменты, когда шайба у ворот, но моё тело всегда содрогается, когда на льду кто-то падает. Была бы я на их месте, меня бы уже везли больницу со всеми сломанными частями тела… Вдруг все замолчали, что меня удивило. Хоккеисты замерли на местах, смотря, почему-то, именно на те места, где я сижу. А затем чувствую сильный удар по носу, после чего вскрикиваю. В глазах резко потемнело, но мне тут же схватили за плечи, поднимая на ноги, на которые я смогла нормально встать только с третьего раза. Послышался приглушённый гул. — Стася! — слышу крик, кажется, Марины, но я не в том состоянии, чтобы опознать, где она и что вообще происходит вокруг. От привкуса железа во рту хочется выплюнуть весь обед прямо на пол. Нос жутко болит. Я лишь еле передвигаю ногами и направляюсь туда, куда меня ведут.