Законным путем (Pro ut de lege)

Заклинания давно стали частью жизни, о детстве среди магглов Гарри уже и не вспоминал – нет, в тридцать пять лет память не ослабела, просто прятала ненужные мелочи под ворохом ежедневных забот. Но чудо – настоящее чудо – заставляло ощутить величие магии как в первый раз. Лет десять назад самый молодой Главный аврор всея Британии Гарри Поттер попытался посягнуть на кусочек заднего двора больницы Св. Мунго. «У вас тут пустое место. Надо сделать из него приемную площадку, чтобы каждый аврор знал, куда ему аппарировать для получения срочной колдомедицинской помощи, минуя гражданских». Помнится, главный целитель Дервент от такого заявления оторопел, взглядом посоветовался с портретом прапрабабушки, украшавшим кабинет, и довольно резко ответил: «Никто не смеет ступать на длань святого Мунго. Он сам решает, кого спасать». Гарри место для аппарации все-таки выторговал – отгородили кусочек холла, а легенду о длани прочитал... Ладно, ладно. Гермиона прочитала и пересказала вкратце. Зато задний двор внимательно рассмотрел собственными глазами. Камни были очень старые: годы и шаги сгладили округлости, превратив булыжники в брусчатку. Ладонь святого Мунго очерчивали камни светлые – от грязно-белых до густого топленого молока. Остальной двор покрывали темно-серые и черные булыжники. Пятипалое пятно целители пересекали неохотно и бегом, старались обойти, не наступать. Если бы не новые корпуса, бывшие склады, купленные и присоединенные после победы, наверное, покрываться бы длани грязью, а теперь следили, мыли водой каждый день – если присмотреться, линию жизни увидеть можно. По словам Гермионы, ладонь святого Мунго подхватывала магов, попавших в беду. Тех магов, чья смерть могла изменить судьбы мира. По мнению Гарри ни хрена ладонь не работала, раз не спасла ни Снейпа, ни Люпина, ни других магов, павших в бою за Хогвартс. Быть того не может, чтобы все погибшие ничего для мира не значили. Но, раз целителям так уперлось блюсти традицию, пусть блюдут – все равно не переспоришь. Вторая волна разговоров о ладони случилась год назад. На выделенной площадке в холле столкнулись две группы авроров, эвакуировавших раненых, Гарри вновь поднял вопрос о бесполезном разбазаривании площадей и нарвался на категоричный отказ Дервента. И ладно бы только на отказ. Вечером Гарри, все еще кипевший негодованием, поделился обидой с Люциусом. Тот отложил в сторону вечерний «Курьер» и воззрился на обиду так, словно Гарри пожаловался ему на запрет стриптиза в общественных местах. - Есть традиции, на которые не смели замахиваться ни Волдеморт, ни Дамблдор, - после долгого молчания изрек Люциус. – Тебе они тоже не по зубам. Угомонись. Все эти разговоры вспомнились Гарри шестого мая две тысячи шестнадцатого года, в пять часов пополудни, когда он вышел из главного корпуса с чашкой чая в руках и достал из кармана пачку сигарет. Камни пришли в движение внезапно – ни тебе оповещающих чар, ни свистка, ни порыва ветра. Просто зашевелились – Гарри хотел чашку поставить и протереть глаза – вспучились, формируя объемные пальцы, с чавканьем отлепились от гладкой плоскости двора. Вот тут-то и пробрало: волна старой магии, перед которой люди казались песчинками, заставила покрыться мурашками, взъерошила волосы на затылке, вызвала желание опуститься на колени. Гигантская ладонь потянулась вверх, поднимаясь на бесконечно удлиняющемся предплечье, скрылась в густых облаках и вернулась с добычей – двумя копошащимися человечками. Гарри все-таки поставил чашку на каменный выступ – не уронил, надо же! – а когда ладонь растеклась по двору знакомыми булыжниками, кинулся к стонущим пришельцам, не дожидаясь оторопевших колдомедиков. Длань святого Мунго вытащила этих магов из какой-то серьезной переделки. Парочку в странных нарядах щедро покрывала запекшаяся кровь, а у одного... о, Мерлин!.. Оповещение: «Потеря конечности!» застряло в глотке. Гарри увидел тусклый блеск металла там, где заканчивалась оторванная рука, надавил на плечо, унимая попытку подняться, выговорил: - Лежи! Сейчас дежурные с носилками подойдут. Вы откуда? - Джет сбили, - прохрипел в ответ тип в странном шлеме. - Где? – Гарри почти выкрикнул, мигом сообразив, что джет – это какая-то маггловская летательная машина. И если эта напасть обрушится на любую из деревенек... - Над Россией. - О-па!.. Пришлось отступить, повинуясь движению руки дежурного колдомедика. Гарри оттеснили в сторону целители и санитары. Только и успел, что ответить на вопрос: «Где мы?» - Британия. Лондон. Больница святого Мунго. Тело еще потряхивало от прикосновения древней магии, а мысли уже перестроились в рабочий режим: отправить патронуса, запросить сводку происшествий – не зацепила ли длань джет, не обрушила ли на магические земли? – вызвать пару авроров, поставить пост возле палат, в которые отправят гостей... Гарри дождался ответа: серебристый заяц, патронус дежурного аврора отбарабанил: «Чрезвычайных происшествий и ситуаций нет», прошел в холл, проинструктировал прибывших сотрудников, и сделал пару шагов к выделенной площадке – аппарировать в Министерство, чтобы с глазу на глаз переговорить с начальником Отдела Тайн. Его остановил тонкий голосок: - Папа! Я уже закончила! Ой, папа, а ты видел? Мы с целителем Мольсеном видели! А кого люка плинесла? Гарри застыл, холодея и кляня себя: «Потому Джинни и развелась. И была права». Лгал ли он, когда обещал исправиться, дать ему шанс? Нет, не лгал. Говорил от чистого сердца. Просто... ну так голова у него устроена, что на первом месте проблемы магического мира, а потом всё остальное. И, вот, пожалуйста – напрочь забыл, что привел восьмилетнюю дочку к целителю Морсену, на индивидуальную тренировку речи. И едва не аппарировал в Министерство, оставив ребенка в больничном холле. «Знатный бы вышел скандал, - сосредотачиваясь на координатах в Косом переулке, мрачно думал Гарри. – И ведь опять все были бы правы – и Джинни, и Молли... Люциус бы тоже не удержался, нарушил нейтралитет. И оправдаться нечем – чрезвычайной-то ситуации нет». Они с дочерью переместились на Косую аллею, в маленький закуток рядом с кафе-мороженым Фортескью. Лили высвободилась из объятий Гарри, побежала к двери. Джимми и Меган Пикс, сидевшие за столиком, оживились, замахали руками. Уйти, не поздоровавшись с новым мужем Джинни и его дочерью, было верхом неприличия. Детям постоянно повторяли, что развод не разбил семью, а, наоборот, добавил родственников – «у тебя теперь два папы, Лили, и оба тебя любят и о тебе беспокоятся». Мальчишки относились к этому как-то проще – быстрее привыкли, помог квиддич. А девочки – что Лили, что потерявшая мать Меган – трепетно следили за отношениями отцов, расстраивались, замечая холодок или неприязнь. Проштрафившийся Гарри не хотел вляпаться в очередное обострение, но и за столик не присел – подошел, поприветствовал Джимми, подергал за косичку хихикнувшую Меган, спросил: - А у тебя как дела, малявка? Джимми задал вопрос, перебивая журчащий ручеек ответа – рассказ о совах в торговом центре: - Гарри! Говорят, что длань святого Мунго?.. - Прямо-таки и говорят? Зря, конечно, иронизировал – само собой, говорят. Совы мечутся, как ошпаренные, весть разнеслась и обсуждается всеми, кто способен открыть рот. - Гарри, а это не... – Джимми замялся, выпалил. – Это не новое пришествие Того-Кого-Нельзя-Называть? У тебя шрам не болит? «У, придурок! – с трудом сохраняя невозмутимое выражение лица, подумал Гарри. – Того... Кого... Почти двадцать лет прошло, а мы всё ссым, имя произнести боимся. И чуть что – шрам!» Злиться на Джимми было бесполезно – классический образец среднего британского мага, все страхи и чаяния на виду. Даже хорошо, что предупредил. Гарри теперь соберет остатки терпения – вопрос о шраме все подряд еще три дня задавать будут. Пикса успокоил стандартный аврорский ответ об отсутствии опасностей, проговоренный деланно-доверительным тоном. Расспросы Гарри деликатно оборвал, и удалился к площадке аппарации, сославшись на занятость. Лили пропищала ему в спину: - А в восклесенье на моложеное плидешь? - Если работа позволит! – пообещал Гарри. И привычно понадеялся, что не позволит – на мега-семейных посиделках он чувствовал себя чужим. Лучше уж посидеть в засаде или разгрести накопившиеся бумаги. В Министерстве его закружил водоворот дел: срочный доклад премьер-министру, разговор с начальником Отдела Тайн – «активировалось одно из Пророчеств», рапорты наблюдателей из Мунго. Ладонь принесла в Лондон двух вояк-американцев. Капитана Стивена Гранта Роджерса и сержанта Джеймса Бьюкенена Барнса. Судя по удивлению Роджерса – Барнс сейчас находился под чарами в бессознательном состоянии – пришельцы впервые попали в магический мир и искренне считали себя магглами. Магглами, над которыми другие магглы проводили какие-то эксперименты. Гарри подозревал, что Стивен Грант Роджер говорит правду. Ту правду, которую он сам о себе знает. Это не противоречило первому отчету колдомедиков – следы длительного воздействия заклинаний были обнаружены только у Барнса. И магглы явно принимали в этом участие – неоднократное Империо и Обливиэйт закреплялось воздействием электрического тока на мозг. Союз, так сказать, маггловских технологий и заклинаний. Вот этих экспериментаторов Гарри и вознамерился разыскать. Разыскать и рассовать по тюрьмам, чтобы другим неповадно было. Гарри надеялся, что Стивен Грант Роджерс осознает серьезность проблемы, и будет активно сотрудничать с авроратом, помогая отыскать преступников. А если не осознает и не будет... - Не перевелся еще веритасерум в запасах, - усмехнулся Гарри. Он ощущал себя ищейкой, наконец-то выпущенной из тесного вольера псарни. В последние годы в магической Британии не происходило ничего интересного, а Визенгамот всячески препятствовал участию аврората в операциях Общеевропейского Центра Маггло-Магической Безопасности. Теперь, после подзатыльника от длани святого Мунго, старцы должны переполошиться и дать добро на интеграцию. Гарри еще раз усмехнулся, распахнул окно и впустил сову. Он собирался отправить частное письмо полковнику Вейселю из Брюсселя. Спросить, есть ли у него какие-нибудь сведения о Роджерсе и Барнсе.