Я убью для тебя. Я умру за тебя

Помещение, где лежал раненый, было погружено в полумрак. Переступив порог, Аша Воронья Песнь закашлялась — в нос ударил едкий запах благовоний и трав, к которому примешивалась вонь гниющей плоти. Весьма паршивое сочетание. Обычно оно ознаменовывало начало конца, будто сама Смерть уже была здесь, и протягивала свои когтистые лапы. Глядя на озадаченные лица находящихся здесь целителей, эльфийка отчётливо и ясно ощущала её присутствие. Аша бесцеремонно растолкала собравшихся, стремясь подойти ближе к соломенному лежаку. — Алдарон? — тихо позвала она. Раненый эльф не ответил. Дыхание его было прерывистым и частым, голова металась по подушке, а жилистое крепкое тело то и дело пронзало судорогой. Татуировки на груди иллидари горели тусклым зелёным светом, в некоторых местах сияние прерывалось. — Он не должен умереть… Сделайте что-нибудь! — Боюсь, что-то делать уже слишком поздно, госпожа, — надтреснутым голосом отозвался один из Сломленных. — Мы можем только притупить боль, облегчив последние часы его жизни. Эльфийка не ответила. Она осторожно присела рядом с Алдароном, крепко сжав его руку — кожа была горячая и влажная на ощупь. Соратник, друг, брат. Аша никогда не спрашивала, какая трагедия толкнула юного эльфа на путь иллидари. Чтобы решиться принять в себя Скверну, нужно потерять всё. Но даже столь тёмная и разрушительная энергия не сломила весёлый нрав и жизнелюбие Алдарона. К горлу подступил ком, хотелось заплакать, но её мёртвые глаза давно забыли, как это делать. — Аша? — голос умирающего напоминал шелест сухой листвы. — Я рядом. — Она погладила охотника по руке. — Уйдите, все, я хочу побыть с ним вдвоём. Повторять дважды не пришлось, все присутствующие поспешили к выходу. Только Алатар, словно почерневший от горя, замешкался у дверей, но Аша помахала головой, и он подчинился. — А знаешь, у всех ситуаций можно найти свои преимущества… — Слова давались Алдарону с трудом. — Призраком я вернусь сюда, и буду наблюдать, как ты переодеваешься. Всегда хотел увидеть, что у тебя под доспехами, Воронья Песнь. — Охотник хрипло рассмеялся, но тут же поморщился от внезапно накатившей боли. Даже на пороге смерти он пытался шутить. — Обещаю делать это почаще, — Аша не смогла сдержать улыбку. Она ласково провела рукой по волосам Алдарона, убирая со лба упавшую прядь. — И пожалуйста… — Иллидари закашлялся, говорить становилось всё труднее. — Не доверяй Элрохину, прошу тебя. Я думаю… Он не тот, кем кажется. Аша промолчала, но слова Алдарона иглой кольнули сердце. В её отряде определённо был предатель, но кто же он? Ещё вчера эльфийка могла поклясться, что любому из своих охотников она доверит жизнь, но теперь под сомнения попадали все. — Побереги силы, тебе надо поспать. Но Алдарон уже не мог слышать её — черты эльфа заострились, тело расслабилось и неестественно обмякло, а на губах застыла безмятежная улыбка. Боли больше не было. Аша Воронья Песнь нежно поцеловала охотника в лоб и вышла, не в силах больше наблюдать происходящие с ним изменения. — Отдать жизнь во имя Владыки Иллидана — большая честь для каждого из нас, — она обратилась к собравшимся, которые небольшой группой ожидали её появления. — Иллидари Алдарон сегодня исполнил свой долг перед Владыкой. Мир его праху… Эльфийка произнесла свою короткую речь совершенно ровным, лишённым эмоций голосом, но внутри неё горел пожар. Хотелось кричать во всё горло, до хрипоты, молотить кулаками по стенам. Сделать хоть что-нибудь, чтобы унять то невыносимое чувство образующейся пустоты, которая внутри теперь заняла место её друга. Демон ликовал, наслаждаясь столь изысканным пиршеством из эмоций. «Во всём виновата проклятая Стражница…» — вдруг подумала она, сжимая кулаки. Словно в подтверждение мыслей Аши, откуда-то снизу донёсся пронзительный крик, полный мольбы о помощи. «Наслаждайся, Песнь Теней. Пусть твои мучения длятся целую вечность».

***

Тем временем, Майев Песнь Теней не разделяла восторгов Аши относительно сложившегося положения. Иллидан Ярость Бури не навещал её уже несколько дней (может быть, недель? В заключении время идёт по каким-то своим особым законам), и Стражница было понадеялась, что Предатель занялся более важными делами и забыл о ней. Мелькнула даже отчаянная мысль, быть может Пылающий Легион осуществил вторжение и её мучитель разорван на мелкие кусочки гончими Скверны? Кажется, всех демонов вселенной Майев сейчас ненавидела меньше, чем Иллидана. Но надеждам не суждено было сбыться. Эльфиийка ворочалась на полу, пытаясь уснуть, когда гнетущую тишину прервал уже знакомый скрип петель — решётка отворилась, пуская в камеру нежданного гостя. Майев до последнего не хотелось открывать глаза, словно это могло отсрочить ненавистную встречу. — Скучала, душа моя? — Полудемон хищно улыбнулся, обнажив свои заострённые клыки. — Твоя душа давно сгнила, Предатель, — пробормотала Майев, пытаясь за дерзостью скрыть свой страх, липкой пеленой охватывающий её разум. Но Иллидан то ли не услышал, то ли пропустил мимо ушей слова своей пленницы. Он находился в прекрасном расположении духа, предвкушая то, что скоро должно было произойти. — Ты вспоминала о том, что я делал с тобой в прошлый раз? Не дожидаясь ответа, Владыка опустился рядом, грубо развернув Майев спиной к себе и поставил на колени. Почувствовав сопротивление, полудемон надавил сильнее — пока голова Cтражницы не оказалась прижата к полу. — Не надо… — пыл Майев поубавился, когда она услышала глухой удар пряжкой ремня о камень. — Твои мольбы подобны музыке для моих ушей, — прошептал он, коленом раздвигая ноги Стражницы шире. Немного полюбовавшись беспомощным состоянием, Иллидан проник двумя пальцами внутрь её лона, другой рукой не давая Майев поднять голову. Эльфийка вскрикнула — его когти внутри оцарапали нежную плоть. — Грязный, поганый ублюдок! — не в силах больше сдерживаться, она принялась извиваться, безуспешно пытаясь сбросить руки Владыки. — Кажется, моя маленькая тюремщица плохо усвоила наш прошлый урок… — покидая тело Майев, нараспев произнёс он. Обманчиво спокойный тон Иллидана не сулил ничего хорошего. — Ты забыла, как следует обращаться к своему Повелителю. За свою дерзость ты получишь пять ударов рёмнем. Один! — Он с силой замахнулся, опуская ремень на её худую спину. Майев закусила губу, не желая доставлять удовольствие своими криками, когда боль огнём обожгла её кожу. — Два, — ремень со свистом рассёк воздух. Мгновение — и на гладкой спине Стражницы проступила багровая полоса. Она еле слышно всхлипнула, укусив себя до крови. — Три, — Иллидан распалялся, третий оказался сильнее предыдущих. Боль была выносима с трудом, Майев понимала — следующий удар пошатнёт её гордость. — Четыре, — с её уст сорвался отчаянный крик. Боль огненным кольцом охватила спину, кое-где выступила кровь. — Пять… — последний удар достиг своей цели. Отбросив ремень в сторону, Иллидан пронзил Майев одним яростным толчком, с силой прижимая свои бёдра к её ягодицам. — Вот так… Умница… — срывающимся от возбуждения голосом произнёс он, быстро и резко двигаясь то вперёд, то назад. Изнемогая от желания проникнуть ещё глубже, его габариты не соответствовали миниатюрному телу Майев, Иллидан схватил Стражницу за талию, помогая себе насаживать её на свой внушительных размеров член. Зарычав, он бурно кончил и, дёрнувшись внутри последний раз, отстранился. Грудь полудемона тяжело вздымалась, а длинные чёрные волосы спутались, упав ему на лицо. В этот раз он не спешил уходить, с любопытством наблюдая за неуклюжими попытками Майев привести себя в порядок. — Иллидан, — внезапно ледяным тоном произнесла она, вставая на ноги. — У меня есть предложение, от которого ты не сможешь отказаться.