ТриНити Любви

Любви твоей прикосновение

Упс!!! Кажется, учительница заметила, как я глажу коленку Тимура под партой, потому что она покраснела и вызвала к доске моего Тимку. Он прослушал вопрос и сейчас гневно взирал на меня. Мило улыбаюсь и шепчу ему формулы, которые надо записать на доске. Тимка пишет медленно, мел слегка трясется в руке, толи от злости на меня, толи оттого, что он прослушал задание и теперь судорожно соображал. Смотрю на него с неприкрытой похотью, меня завораживает его тонкая, изящная фигура и светлая кожа, ему чертовски хорошо всегда шла школьная форма, она только подчеркивала утонченность его стройного тела, сейчас волосы слегка взъерошены и растрепанны по плечам, как же это все мило. Тима дописал и злобно посмотрел на меня, а я только восхищаюсь им, как же я его люблю. — Садитесь, Тимур и будьте внимательнее в следующий раз – обратилась к нему учительница. — А можно мне выйти… — Можно, конечно – после минутной запинки ответила она. Когда Тимур скрылся за дверью, я неожиданно выкрикнул с места. — Зоя Тихоновна, а можно выйти и мне тоже. — Игорь? — нагло пользуюсь недоумением и смущением интеллигентной женщины – а, да, конечно, идите. Выскакиваю из класса и опрометью догоняю Тимура, прижимаю к стене коридора. Слышу его разозленное шипение. — Игорь! – отталкивает меня руками – Игорь, прекрати! Возвожу глаза к потолку и быстро затаскиваю его в туалет, там уже неистово целую его губы, сильно надавливая пальцами его подбородок, от страсти кусаю нижнюю губу. — Игорь! – возмущается, вырываясь из моего ослабевшего захвата и разрывая поцелуй – Что же творишь!? Держи себя в руках! — Ка-а-ак? Я же не железный, ну как я могу 6 уроков сидеть за одной партой с самым желанным человеком и даже не прикоснуться до тебя? Это выше моих сил, однозначно! Отпускаю его и бесцеремонно плюхаюсь на подоконник, закуриваю сигарету и выдыхаю дым. — Может, с уроков сбежим? – лукаво, как черт предлагаю, наслаждаясь сигаретным дымом. — Нет! — получаю грозный отказ – И не лапай меня больше! И брось наконец-таки курить! — быстро подходит ко мне вырывает сигарету из рук и сам затягивается. Чуть не падаю с подоконника от смеха. — Сам брось вначале, Тим! — Давай вместе бросим. – не докуривает и бросает сигарету в раковину. Как же меня заводит его разозленный вид. Опять не выдерживаю и прижимаю его к стене. Что же он творит со мной? Я начинаю сходить с ума от одного взгляда на его роскошную внешность. Тима густо краснеет и отталкивает меня руками. — Нам на урок пора, придурок! — уже чуть не кричит на меня. — Один поцелуй и я от тебя на сегодня отстану, и буду держать себя в руках, обещаю. — Хорошо… чувствую от тебя так просто не отделаться. Сам притягивает меня ближе и целует мои губы страстно, ласкает языком небо, хочу просто раствориться от напора нахлынувших на меня его чувств. И пусть мне после такого поцелуя докажет, что он меня ничуть не хочет! — Успокоился теперь, животное? – легко чмокает меня в губы и мы вместе возвращаемся в класс. Как я и обещал до конца последнего урока, я не тронул любимого и пальцем. Но что мне это стоило, надо будет пересесть от него за другую парту, а то ничем хорошим это для нас не кончиться, одноклассники и так стали шептаться и переглядываются. После звонка ловлю его за плечо на выходе из класса. — Тима, у меня к тебе есть восхитительное предложение, от которого ты не сможешь отказаться, так что я иду с тобой! Кивает головой с немой просьбой в глазах, что бы я себя держал в руках, я только ослепительно улыбаюсь ему в ответ. Идем уже привычной дорогой, через дворы, где меньше людей встречается по пути. — Тимка, давай мне сумку! – откровенно издеваюсь, желаю увидеть разозленный огонек любимых глаз, и мне удается. — Игорь, отвали! – гневно сверкает на меня своими зелеными глазами. – если хотел бы быть романтиком и рыцарем начал бы встречаться с девушкой, вот от тебя и так полкласса сохнет. Обидчиво надувает губки, кажется, на сегодня я перегнул палку, теперь пытаюсь подлизаться, не хватало еще любимого обидеть, лучше сразу повеситься. — Что ты, Тима, мне никто кроме тебя не нужен и никогда нужен не будет, я же – однолюб. Будь уверен, что это навсегда. – ничего мне не отвечает – Солнце, ты что обиделся? — Дурак ты Игорь. – улыбается чисто нежно-нежно, так он улыбается только мне и больше никому на свете, и я это знаю, ласково умиляюсь, глядя в сверкающие любовью глаза. – А какое у тебя ко мне предложение? — У меня есть два билетика, на концерт твоей любимой рок-группы, сегодня в 8 вечера я тебя буду ждать возле твоего дома. — Игорь ты чудо! Я тебя люблю! – прыгает и на радостях обнимает меня за шею, прижимаю его ближе и нагло шепчу на ухо — А как же ты меня отблагодаришь? — Я знаю, как, у меня тоже есть хорошая новость, сегодня мои родители уезжают в гости в другой город, хотели меня с собой брать, но разве концерт любимой группы не повод остаться дома? – Смотрю, как в его взгляде заплясали чертовски опасные и столько же обворожительные огоньки – значит, после концерта идем ко мне! Я готов задохнуться от радости. Когда же еще выдаться такой великолепный шанс? С негодованием прощаемся до вечера, который ожидает быть просто великолепным. Вечером, когда уже стемнело и зашедшее солнце перестало согревать городские улицы ярким теплым светом, и когда пошел мягкий, пушистый снег, я послушно ждал Тима, возле его подъезда, нервно дергая плечами, он опять задерживался, и я боялся, что мы опоздаем. Я уже начинал злиться на его странную манеру опаздывать, когда действительно важно успеть вовремя, я раз за разом набирал его номер, но он не поднимал, видимо, боясь окончательно со мной поругаться, хотя и так знал, что ему от меня явно влетит. Как раз у меня было время, что бы порассуждать про себя, почему нас и Тимом все-таки притянули друг к другу связующие нити любви. Если я никогда, пока не встретил Тима не имел постоянной второй половинки, то у моего любимого до меня вообще никого не было, в очередной раз приятно это осознавать то, что мой любимый принадлежит и принадлежал только мне. Я, совершенно свободолюбивый нигист и неформал, смог совратить (а по-другому, сам факт того, что мы уже почти год вместе никак нельзя назвать) отличника и гордость нашей школы. Зачем мне нужен был костлявый ботан, когда вокруг мне постоянно вертятся стайки самых красивых девушек школы? Я и сам не знаю. Просто меня как будто бы молния прошибла, и я внезапно понял, что без этого светловолосого парня с изумрудно зелеными глазами, имеющего тихий мелодичный смех, я не смогу прожить и дня. Наконец-таки Тим вышел ко мне, прервав мои размышления. — Тимур, ты когда-нибудь вообще можешь не опаздывать! – возмутился я. — Игорь, извини, ты, наверно, совсем замерз, пока меня ждал. – пролепетал он ангельским голосочком и подойдя ко мне сжал мои действительно замерзшие руки своими теплыми. – Тебе надо было все-таки зайти ко мне, и не замерз, и я бы тебя чаем напоил. -Ты же знаешь, как относятся ко мне твои родители, я не хочу в очередной раз выслушивать нотации, насчет моего внешнего вида, поведения и того, как мы с тобой умудряемся быть «лучшими друзьями», хотя такие разные. – я улыбнулся ему, подавляя свое желание поцеловать и сжать в объятиях – Мы пойдем на концерт или так и будем торчать у твоего подъезда? Начало вечера было великолепным, громкая музыка, разноцветные огни прожектора, треш и угар. Отрывающийся Тима рядом со мной будоражил мое воображение, хотелось поцеловать и близко-близко прижать к себе этого чертенка. В классе и на людях мой Тима казался таким спокойным, ангелом во плоти, но общение со мной его в корне изменяло. В компании меня Тимур становился веселым, легкомысленным, я даже изредка удивлялся, как он может, сочетать в себе такие противоречивые черты характера. Мне совершенно был не интересен концерт и все происходящее на сцене. Мне даже эта группа не особо нравилась, я просто хотел сделать Тиму приятное, поэтому изображал искреннее веселье, а про себя ждал, когда же это все кончиться, и мы останемся вдвоем. Как это всегда бывает, после рок-концерта , выходя из душного зала, немного теряешь ориентацию в пространстве, не говоря уже о том, что начинаешь плохо слышать, но именно это чувство какой-то отрешенности от внешнего мира мне нравилось. Ведь если на время отключить одно из своих чувств, как правило, обостриться другое, поэтому мне не терпелось впиться в тонкие, мягкие губы Тима страстным неистовым поцелуем. И все же я старался держать себя в руках, чтобы не разозлить и не спугнуть решимость Тима, напором своих чувств, собрал всю волю и ждал, пока Тим сам хотя бы намекнет мне на близость. Обмениваясь впечатлениями о прошедшем концерте, мы дошли до дома Тима. Он приготовил нам кофе, отрезав мне, кусочек торта, он стал резать себе, но по неосторожности поранил палец. Я мигом подскочил к нему, и, слизнув с пальца капельку крови и подул, он слегка вздрогнул от моего неожиданного поступка. — Тима, ты такой не осторожный – мягко упрекнул я его и посмотрел в зеленые глаза, в которых светились еле заметные искры желания. — Игорь… — он тихо на выдохе произнес мое имя и прикоснулся своими губами к моим, разрешая мне приступить к более активным действиям. Я немного отстранился и обвел языком контур его губ, медленно смакуя вкус любимого, он не сопротивлялся, его разрешение не высказанное вслух, а данное покорным согласием, успокаивало мой огненный, страстный характер. Приподняв его за талию, я усадил его на столешницу, так и не разрывая страстный поцелуй. Его руки приятно массировали мою кожу на затылке, зарываясь в пряди волос. Неожиданно Тимур разорвал наш длинный поцелуй. — Игорь, здесь слишком экстремально, тебе так не кажется? Я лишь усмехнулся, глядя в озорные глаза Тимы, тот спрыгнул со столешницы и, взяв меня за обе руки и не переставая улыбаться, повел в комнату своих родителей, где стояла огромная роскошная кровать, застеленная шелковым бельём. Увидев это, я так и не сумел совладать со своим характером и резким движением повалил Тима на постель, начиная медленно его раздевать и покрывать обнаженные места его тела жаркими поцелуями. Тимур поддавался моим ласкам, сам, раздевая меня и выгибаясь на встречу слишком интимным прикосновениям. Я решил растянуть прелюдию, лаская тело Тимура, целуя его нежную кожу и ласково проводя руками по бархатистой коже, мне нравилось ему делать приятно. Нравилось, как выгибалось в моих руках, его податливое тело, с немой просьбой о большем, нравилось, как он закатывал глаза, от томительной муки. Я страстно целовал его нежные губы, углубляя поцелуй и с нажимом проводя языком по небу, мои руки блуждали по его тему, изредка царапая и снова поглаживая то тому же самому месту, будто заглаживая свою вину. Сам Тима, нежно почти невесомо провел вдоль моих ребер сверху вниз, пытаясь показать мне, что он тоже меня любит и не хочет, чтобы инициатива уходила только в мои руки. Я вздрогнул от этого прикосновения и оторвавшись от его губ посмотрел ему в глаза. Любовь, страсть, нежность, капелька страха и океан желания – вот что увидел я в его томном взгляде и больше не смог медлить. Я аккуратно почти ненавязчиво раздвинул его ноги шире и провел ладонью по ложбинке между ягодиц, Тима вздрогнул, но не отодвинулся, я наклонился ниже и приник губами к нежной коже на внутренней стороне его бедра, тем самым, успокаивая и давая понять, что я буду нежным и аккуратным, на сколько это возможно. Я облизал два пальца и аккуратно вошел одним, начиная чуть-чуть двигаясь, растягивать упругие мышцы. От чувства дискомфорта Тимур вздохнул, но я был на столько нежен, что она даже не заметил, как я ввел второй палец и начал медленно двигать ими, давая ему привыкнуть и абстрагироваться. Мои жаркие поцелуи отвлекали внимание Тимура, я выцеловывал его шею, провел языком по коже на груди и тут мой Тима выгнулся и вскрикнул, кажется, я нашел простату, я еще раз провел пальцами внутри под тем же самым углом, но, добавляя уже третий и словил его стон своими губами, вовлекая в тягучий, мокрый поцелуй, который должен был отвлечь, от проникновения и к тому же мое терпение уже кончалось. Один вид раскрасневшегося Тимура на постели, который полностью принадлежал мне, просто сводил с ума и заставлял неимоверно сильно его желать. Я убрал пальцы, и удобно расположившись между его ног, поддался вперед. Тимур разорвал поцелуй, громко вскрикнул, выгнувшись ко мне еще ближе и еще глубже насаживаясь, чтобы получить еще больше удовольствия. Я идеально знал, как ему доставить удовольствие, поэтому пока двигался медленно и протяжно, вызывая из его груди громкие стоны, которые я старался ловить своими поцелуями. Я позволял ему самому выбрать нужный темп, подстраиваясь и временно забывая о собственных желаниях. Мой Тима, какой же он был красив в моих ласковых теплых объятьях, с раскрасневшимися щеками, когда с его уст слетали только стоны удовольствия и мое имя. Я начинал двигаться все быстрее и резче, наглаживая его тело руками и не оставляя ни один участок его кожи без внимания. Он мял в руках шелковую черную простыню и выгибался на встречу моим особо резким движениям скоро я начал чувствовать, что мой член становиться все тверже, а движения все прерывистее, я подхватил Тиму за бедра и вошел резко, грубо и глубоко. Жар накрыл нас одной душной волной эйфории и неземного удовольствия. Чтобы не упасть на потерявшегося в наслаждении Тимура я подставил руки и медленно опустился рядом с ним на кровать, прижал его хрупкое нежное тело поближе к себе, обхватив руками и сжимая в объятиях, накрыл нас обоих легким покрывалом. Тимур прижался ко мне близко-близко и прошептал, осипшим голосом. — Я тебя люблю. — Я тоже тебя люблю – в унисон ответил я и прижал его еще ближе, будто боясь потерять навсегда. Его дыхание приятно согревало мою кожу, я ласково поглаживал руками по спине Тимура, что бы он скорее заснул в моих объятиях. В итоге я и сам не заметил, как погрузился в пучину снов, так и не отпустив из своих объятий моего Тимура. Утром нас ждала неприятная, мягко сказать, неожиданность. Я резко проснулся от какого-то нервного вскрика и грохота. Резко распахнув глаза, я увидел маму Тимура, которая упала в обморок при виде меня со своим единственным сыном голыми на родительской кровати спящими в обнимку. От шума Тимур тоже проснулся и стеклянными, полными удивления глазами смотрел на свою маму. Я действительно не знал, как поступают в таких ситуациях, и вообще что мне делать, я наспех натянул на себя свою одежду. Убегать и скрываться, смысла не было, да и оставить Тимура одного было бы верхом моей циничности. Но как теперь это все объяснить его совершенно не просвещенным родителям, я не представлял. Тимур тоже быстро натянул на себя какую-то первую, попавшуюся под руки одежду, и пытался привести свою маму в чувства, пока не пришел отец. Когда женщина очнулась, она первым делом посмотрела, зло, сощурив глаза. — Вон из моего дома! И что бы больше я тебя здесь не видела. – приказала она мне. Про себя я отметил, как хорошо, что она после всего, что увидела, старается держать себя в руках и не впадает в истерику. Но я не собирался убегать, как крыса с тонущего корабля, и оставлять Тимура одного объяснять все случившееся, поэтому я даже не шелохнулся и молча смотрел на женщину, ожидая её вопросов и восклицаний. — Я, кажется, сказала тебе, что бы ты ушел, или ты глухой? Я снова промолчал, глядя в испуганные глаза Тима, он подошел ко мне и тихо шепнул на ухо. — Тебе действительно лучше уйти, я сам все объясню и разберусь. — Но, Тим… — Игорь – в приказном тоне произнес он мое имя и взяв за руку вывел из квартиры Я, напоследок, видя, как нервничает Тима, сильно прижав его к себе, поцеловал мягкие податливые губы, зная, что он не оттолкнет , предчувствуя скорую разлуку. Я вложил, в этот поцелуй всю ласку и любовь, поддерживая его и давая веру и надежду на продолжение нашей любви. — Держись мой сладкий, они должны понять – я тихо шепнул ему на ухо и почти убежал, большими усилиями воли заставляя себя оставить Тиму одного. Я с нетерпение ждал следующего дня, чтобы встретить Тиму в школе. Зайдя в класс, мой взгляд не встретил привычной серой худой фигурки в строгой форме, а телефон Тимура не отвечал, как я не пытался дозвониться, набирая интуитивно, машинальными нажатиями комбинации кнопок на своем мобильном. Холодный голос автоответчика злил и угнетал и до того раздосадованное настроение. Я не верил и не хотел верить в то, что может быть никогда не увижу своего Тима, но странное предчувствие закралось ко мне в душу. Я стал жутко нервный чаще прежнего начал курить, вдыхая горький сигаретный дым, но даже это меня не успокаивало, пока я наконец-таки не узнал, что Тима перевели в другую школу. Да, его правильные родители никак не могли даже представить своего сына геем. Ну что ж приходилось ждать удобной встречи с ним, караулить возле подъезда, возле его новой школы. Я места себе не находил около 2-х месяцев, мы никак не могли встретиться. А когда я почти уже отчаялся, он сам меня нашел. Увидев его на пороге своей квартиры, я не удержался, как же было приятно после столь долгой разлуки обнять его хрупкое, изящное тело, впитывая все его тепло, чтобы согреть свое заледеневшее сердце. Его руки легонько оттолкнули меня. — Игорь... не надо я не за этим пришел, я видел тебя и возле моего дома, и возле моей новой школы. Не надо, не ищи встреч со мной, мы должны расстаться навсегда. – последнее слово он особенно четко подчеркнул. Эти слова нет, не резали, кромсали мою душу, было неимоверно больно слышать это из уст любимого человека. Так я и знал он слабее меня, он отчаялся. Я молча ходил по комнате, пытаясь собраться с мыслями и ответить ему что-нибудь. Тимур не произнося больше не слова, он молча сидел на моей кровати. Я видел, что ему тоже сейчас было тяжело, не меньше чем мне. Я точно знал, он до сих пор меня любит. На глаза мне попалась гитара, я взял инструмент, проиграл пару тактов какой-то песни, вжимая пальцы левой руки в струны, так что на них оставались красные разводы и швырнул её в дальний угол комнаты. Она звякнула глухим обрывистым звуком. Тимур вздрогнул и вздохнул. Я же не обращая на него внимания, подошел к окну и закурил, хотя сигаретный дым уже давно не успокаивал. Тим опять замолчал и положил голову на согнутые колени. Молчание стало совсем нелепым. — Игорь… Наверно, нет я не могу… но все же … если… Я молча слушал весь этот бред любимого и только сильнее злился на себя, на него на всю нашу жизнь. Неужели придется расстаться и наши родители никогда не смогут принять подобных отношений? А если бороться? Если не сдаваться? Надеяться, верить, любить несмотря ни на что! Какие бы препятствия не строила судьба, все равно оставаться вместе, потому что мы любим друг друга. Потому что наши чувства не угаснут, и мы никогда не забудем прикосновение подаренные друг другу в знак нашей любви. Это все что нам остается. Я сорвался со своего места, бросив куда-то сигарету, и упал на колени пред ним. — Я не смогу без тебя! И ты не сможешь без меня прожить. Признай это! Да, нас не принимают наши родители. Но они просто ничего не понимают. Они даже представить не могут, на сколько сильны наши чувства. Но когда-нибудь, если мы не отчаемся, не сдадимся, не потеряем надежду и будем бороться, все измениться. Как же ты не можешь понять, что без любви нам больше не к чему стремиться, нет смысла нашего существования отдельно друг от друга. Неужели для тебя это не повод для войны? Войны с самим собой, со своими предрассудками. Мы созданы друг для друга, нас никто не сможет удержать, мы сможем убежать от презрения, осуждения, фальши, сохранив свои чувства. Мы сумеем, ты только верь мне, доверяй. Люби… Я закончил свой длинный монолог, мой голос сорвался, опустив голову, чтобы не увидеть презрения в любимых глазах, не прочитать в гневном взгляде « Не люблю», я стал ждать вердикта. Долгое время, аж целых несколько минут, тишину комнаты нарушало лишь тихое однотонное тиканье часов. Нежное, мягкое, легкое касание его руки до моих волос вывело меня из ступора. И этого хватило, чтобы все понять. Язык чувств, нет, не слова, язык любви – прикосновение. Он гладил мои волосы, касался холодными, дрожащими руками моей шеи, губ, груди, молча. А надо ли слова? Зачем? Когда мягкие губы нежно целуют, когда руки скользят по горячей коже, когда сжимаешь его в объятиях, доверяя лишь чувствам и рефлексам, когда там приятно слышать лишь вздохи сбившегося дыхания после долгого поцелуя. Он медленно встал с моей постели и опустился рядом со мной на колени, его мягкие губы неуверенно коснулись моих, а взметнувшаяся вверх рука легко взлохматила мои волосы. От этих невесомых, легких касаний у меня по всему телу пробежала дрожь, будто я находился под переменным током. Дыхание любимого опалило мою кожу возле уха, но предательски сорвалось, и я не услышал ни звука. Лишь прикосновение его рук к моей коже на груди, он стянул футболку и нежно написал пальцем старательно аккуратно выводя на моей коже каждую букву «Я люблю, я надеюсь» И я ничего не сказал в ответ, лишь впился в его губы с нежным поцелуем. Но теперь я все знал, он будет со мной до конца… До победного конца.