Боясь темноты

В моей комнате чудовище, ты можешь налить мне воды? (М. Найт Шьямалан, Знаки) _____________________________ Когда свет растворяется во мраке, большинство вещей засыпает. Учиха Саске знал об этом уже в раннем детстве. А ещё он знал, что когда опускается темнота, многое пробуждается — и часть пробудившегося страшнее, чем всё остальное. Было поздно, но Саске ещё ворочался в кровати, мечтая уснуть. А ещё, он молился, чтобы все эти жуткие существа, пробудившиеся вместе с темнотой, не тронули его. Хотя в городе, где жил Саске, уже давно пробило полночь, на улице между их домом и домом соседей по-прежнему сиял фонарь, и свет, который он отбрасывал, порождал в комнате неясные тени. Ветер зашелестел листьями, и тонкие ветви напротив его окна заскрипели. Вместе с ветвями зашевелились и тени, как призраки заплясали по стенам спальни, завертелись, пугая странными движениям. Саске подумал, что даже несмотря на свет фонаря в комнате слишком темно. Он бы никогда никому не признался, что боится темноты, особенно, отцу. Три дня назад ему исполнилось шесть, и отец и мать решили, что он уже достаточно вырос, чтобы спать без ночника. По правде, отец пытался намекнуть на это с тех пор, как ему стукнуло четыре, но мать спорила с ним, безумно волнуясь за младшего сына. Однако, когда сам Саске объявил, что он уже совсем взрослый, раз ему шесть (на что старший брат с сомнением фыркнул), отец сказал, что нужно пройти испытание — привыкнуть спать в темноте. И хотя внутри Саске все протестовало против этого решения, Учиха Фугаку забрал из его комнаты ночник. Саске боялся темноты, но он не хотел, чтобы об этом кто-то знал. Ну, кроме мамы, она догадалась. По крайне мере, она не выдала его Итачи. Итачи бы посмеялся и назвал его глупым маленьким братом. Саске знал, что Итачи любит его, но ему не нравилось, что Итачи считает его глупым, тем более теперь, когда он стал совсем взрослым! К тому же Саске знал, что он не глупый. Он не просто так боялся темноты, но, скорее всего, Итачи бы не поверил ему. Мама, например, не поверила. Саске только однажды поделился своими страхами с мамой. Он доверил ей секрет, а теперь, когда она не восприняла его слова всерьёз, не хотел делиться им больше ни с кем. Но, стоило ему вспомнить то ужасное создание, по спине, как в первый день, пробегал холод. Трясясь при одной мысли о том, что он видел, Саске глубже забивался под одеяло. Дрожа он стискивал простыни, уговаривая себя не думать о монстре. Он предпочёл бы никогда не видеть его; он хотел забыть его, да не мог. Даже если мама не поверила, он знал, что чудовище существует на самом деле. Мама успокаивала его и говорила, что ему приснился дурной сон. Она клялась ему, что монстров не существует. Но Саске знал, что он видел. Монстр существовал. Он видел его только однажды, но и этого хватило, чтобы он не мог прогнать его образ из памяти. Проснувшись около полуночи, Саске захотел в туалет. И когда он возвращался обратно в спальню, он ощутил, как что-то холодное крадётся за ним со спины, под шум наполняющегося бачка. Стоило ему подойти к комнате, как холод обжёг его с новой силой. Саске охватил страх, но он всё равно обернулся, может быть, инстинктивно, а может быть, чудовище заставило его. Саске не мог забыть очертания монстра, холодное прикосновение, с которым тот, казалось, высасывал из него жизнь — даже находясь на другом конце коридора. Саске заглянул в светящиеся глаза монстра. В страхе попятился, упёрся спиной в дверь, ведущую в спальню. Он сделал шаг, и дверь приоткрылась. К счастью, он не запер комнату и теперь с шумом ввалился в неё. В коридор хлынули потоки света. Свет его драгоценного ночника застал чудовища врасплох. Оно вскинуло серые руки к лицу, защищая глаза и зашипело. Шипение было таким жутким, что Саске до сих пор слышал его в кошмарах. И всё-таки оно не напало на него. Вместо этого, не опуская рук, оно бросилось бежать, вниз по лестнице, уронив по дороге одну из картин, украшавших стену. Вот так Саске узнал, что монстры существуют на самом деле; на следующее утро фотография лежала там, куда упала ночью. Стекло не разбилось и не треснуло, как бывает в фильмах ужасов, которые так любил смотреть Итачи (Саске был слишком маленьким, чтобы знать, что оно сделано из пластика). Когда он увидел, что фотография лежит на ступеньках, он рассказал маме и о том, как встретил чудовище, и о том, как оно зацепило рамку. Тогда мама обняла его и сказала, что чудовищ не существует. Ещё она добавила, что не сердится на него за то, что он уронил фотографию, и ему не нужно придумывать оправдания. Не будь Саске так сильно напуган, он бы обиделся на маму за то, что она ему не верит. И считает таким неуклюжим. С тех пор Саске старался не ходить по ночам в туалет. Часть него боялась столкнуться в коридоре с чудовищем. А другая подозревала, что чудовище обязательно появится, если ночью он спустит воду. Несколько раз он не мог удержаться и после полуночи так сильно хотел в туалет, что набирался смелости и выходил в коридор. Но всякий раз он оставлял дверь широко раскрытой, свет ночника заливал весь коридор. И, разумеется, Саске делал всё очень быстро, а спустив туалет, он бегом возвращался в спальню. Став постарше, он стал умнее: в полночь он перестал спускать воду. Когда Саске встретил монстра, ему было четыре. С тех пор прошло два года, и тот больше не показывался. Может быть, был слишком сильно напуган, а может быть, мама говорила правду и на свете не существовало никаких чудовищ. А может быть, это чудовище было из тех, что не каждый может увидеть. Или оно не возвращалось, потому что он перестал спускать воду. И всё же, лежа в кровати, Саске жмурил в глаза, стараясь не смотреть на шевелящиеся ветви деревьев, чьи тени тянули к нему свои лапы с длинными крючковатыми пальцами. Он твердил себе, что бояться нечего. Монстры не прячутся под кроватью. Тени — просто тени, не более. Монстры не живут и в шкафу, а звуки, которые он слышит: шум канализации. Разумеется, ему было бы спокойнее, если бы он понимал, что такое «шум канализации», но так сказала мама, а он верил, что она знает, о чём говорит. Ему было достаточно её слов. До тех пор, пока он не будет спускать после полуночи воду, всё будет хорошо. Он должен постараться и заснуть. Не стоит говорить, что он прилагал столько усилий, сколько мог. Однако через три дня после своего шестого дня рождения он стал очень плохо спать. В первую ночь он долго ворочался и крутился, прежде чем заснуть, а во вторую так и не смог сомкнуть глаз. Сначала Саске видел призрачные серые тени, танцующие по стенам. Их никак не могли отбрасывать предметы, которые освещал фонарь: внимание Саске привлекли необычные очертания, которых он прежде не видел. Иногда они отращивали длинные пальцы и, казалось, тянулись за ним. Затем он разглядел в тенях очертания людей, как будто они друг за другом проходили мимо окна его спальни. После этого Саске стал бояться летающих чудовищ. Только когда забрезжил рассвет, Саске, наконец, решился выбраться из-под одеяла, под которым, несмотря на кондиционер, было слишком жарко тёплой июльской ночью. В залитой светом комнате к нему пришёл сон. Зайдя к нему, как обычно, в восемь, мама с первого взгляда поняла, что он плохо спал. Саске всегда был на ногах ещё до её прихода, а в то утро ей с трудом удалось добудиться его. Первая ночь без ночника прошла тревожно. Учиха Микото попросила своего мужа, Фугаку, вернуть ночник. Но тот только фыркнул и возразил, что прошла всего одна ночь, а Саске нужно время, чтобы привыкнуть к темноте. На вторую ночь Микото перед сном зашторила окно, объяснив взрослеющему сыну, что если в комнате будет полностью темно, то он не увидит никаких теней. Никаких теней — значит, ему не придётся смотреть на качающиеся ветви, и будет не так страшно, верно? Нет. Саске стало совсем жутко. В темноте, густой, точно смола, он лежал, распахнув в страхе глаза, и отчётливо, как никогда, слышал каждый звук. Ничего не видя, он весь обращался в слух, чувства обострились, и он смог различить звуки, на которые никогда прежде не обращал внимания. Что это за шум под потолком? Что такое происходит в коридоре? Почему трещат ступени на лестнице? От скрипа открывшейся двери он подскочил в кровати и, закутавшись в одеяло, завертел головой, мечтая только об одном: увидеть, что происходит вокруг. Страх парализовал его так сильно, что он даже не мог встать и включить свет, или подойти к окну и поднять штору, чтобы понять, есть ли кто-то в его комнате. Он не спал до самого утра, потому что толстые шторы так плотно закрывали окно, что он не мог сказать: наступило утро или всё ещё ночь. Ни луча света не проникало в комнату. Так что на третий день он попросил не помогать ему, обещая, что уснёт и так. Мама предложила заменить шторы на жалюзи, заметив, что так будет лучше, чем обходиться совсем без света. Саске казалось, что это неважно, но, возможно, ему следовало побороть свой страх. Кто мог причинить ему вред в его собственном доме? Монстры же не проберутся к нему в комнату, правда? Убедив себя как в том, что бояться глупо, так и в том, что в шесть нужно быть гораздо взрослее, чем в пять, Саске начал медленно погружаться в дрёму. Он устал, веки после бессонных ночей охотно слипались; тело отяжелело и разум начал блаженно растворяться. Клац. Сон как рукой сняло. Сердце быстро забилось, и у Саске перехватило дыхание. Он снова прислушался к этому звуку. Взгляд обратился к окну, и он немного расслабился, осознав, что лязганье доносится откуда-то с улицы. Услышав ещё одно «клац», он замер на долю секунды, но затем окончательно успокоился, опознав в нём обычное постукивание. Он догадался, что происходит. У соседского дома был люк с решёткой, куда сливалась дождевая вода, а весь дворик — засыпан декоративными белыми камнями, там, где люди обычно устраивают зелёную лужайку. Сосед объяснял, что без газона, с камнями на его месте, ему остаётся совсем мало работы во дворе. Но как бы то ни было, гладкие камни так и притягивали взгляд, а что может быть увлекательнее, чем поднять камешек и кинуть его в открытый люк? Саске знал, что уже поздно, без ночника в комнате было ужасно темно, но, услышав, как кто-то после полуночи метает в люк камни, он выбрался из кровати и пробрался к окну. Он прижался щекой к стеклу. Дул кондиционер, поэтому оно оказалось холоднее, чем обычно. Саске отстранился и дохнул на него, чтобы согреть. Стекло затуманилось, и Саске ловко протёр его, чтобы снова выглянуть на улицу. Хорошенько извернувшись, он сощурился. Рассмотреть играющего оказалось очень просто. Мальчик сидел на тротуаре прямо под фонарём, из-за которого вся спальня наполнялась шевелящимися тенями. У мальчика были светлые волосы, а одет он был в пижаму. Он кидал камень за камнем, и, когда белые камни исчезали в распахнутой пасти люка и внутри неё ударялись о стены, раздавалась громкое клацанье. Саске сердито уставился на мальчика. Тот разбудил его как раз тогда, когда он собирался уснуть! Где-то с минуту понаблюдав за падающими камешками, Саске, наконец, заметил, что мальчик плачет. Саске нахмурился, наблюдая, как одной рукой мальчик нащупывает у себя за спиной камни, а второй то и дело утирает скатывающиеся по щекам слёзы или тыльной стороной ладони вытирает сопли. Разумеется, Саске знал, что мальчики не должны плакать, и если мальчику уже шесть, а не пять, то он совсем взрослый и тем более не должен позволять себе слёз. И всё же, Саске невольно посочувствовал мальчику. Тот выглядел таким одиноким и несчастным. Забыв о том, что боится темноты, забыв, что нужно бы во что-то переодеться из пижамы, Саске вышел из комнаты, сбежал по ступенькам и тихонько прокрался к двери. С громким щелчком он повернул замок и, открыв тяжёлую дверь, оказался на улице. Обернувшись, он увидел, что мальчик вскочил на ноги и смотрит на него, не отрывая взгляда. Очевидно, даже через дорогу он услышал, как открылась дверь. - Хватит бросать камни! Ты шумишь. Я спал, - отругал его Саске и пошёл вперёд, чувствуя под ногами гладкую дорожку. Он отметил, что по ночам ходить по ней босиком гораздо холоднее, чем днём. Обычно асфальт так нагревался, что на него едва-едва можно было наступить. Мальчик, почти со страхом, наблюдал за каждым его движением. Но когда Саске подошёл ближе, он, похоже, почти перестал бояться. Саске замер в нескольких шагах от него, наклонив голову на бок. Он видел, что люди часто теряются, встречаясь с его отцом, и не знают, чего от него ждать, а тот в таких случаях всегда наклоняет голову. Так что Саске решил поступить, как он. - Учиха Саске, - представился Саске, протягивая руку. Мальчик посмотрел на него, посмотрел на ладонь, а затем, снова глядя ему в глаза, пожал её. - Узумаки Наруто, - мальчик, Наруто, сказал. Они ещё немного потрясли друг другу руки, прежде чем неловко опустить их. - Сколько тебе лет? - наконец, с любопытством спросил Саске. - Пять с половиной и три месяца, - ответил Наруто, вскидывая голову. Он выглядел так, как будто изо всех сил старается не заплакать. - Значит, тебе ещё пять, - протянул Саске и понимающе кивнул. - Пять с половиной и три месяца, - повторил Наруто, упёрто, теперь, когда пришло время защищать свой возраст, он выглядел чуть менее подавленным. Разумеется, как и все дети его возраста, Саске знал, что пять с половиной и три месяца гораздо лучше, чем просто пять. Однако Наруто все равно не было шести. А ему, Саске, было. - Мне шесть. Ты плачешь. Если бы тебе тоже было шесть, тебе было бы нельзя плакать, - серьёзно сказал Саске. Наруто нахмурился и стёр со щёк слёзы. - На самом деле я не плачу. Я притворялся, что плачу, - заявил он, скрещивая на груди руки. - Разве ты не должен спать? - продолжил Наруто, оглядываясь вокруг, точно ожидая, что откуда ни возьмись появятся родители Саске. Саске нахмурился. Ему не понравилось, что мальчик старается казаться старше, задавая ему такие «взрослые» вопросы. - Ты тоже посреди улицы, один. Ты попадёшь в беду. - Ну, и ты один, без родителей! - заметил Наруто. Саске ткнул его пальцем в грудь. - Мне шесть, - напомнил он. - Ну и что! - надулся Наруто. Саске сердито цокнул языком. Наруто, похоже, не знал, какая разница между шестью годами и пятью с половиной, даже если к ним добавлено ещё три месяца. Некоторые дети не знают самых очевидных вещей. - Разве ты не должен быть дома? - спросил Саске. Словно не желая отвечать сразу, Наруто уселся обратно на асфальт и прижал к груди ноги. - Я не могу пойти домой, - прошептал Наруто. Голос его снова зазвучал очень грустно. - Почему нет? - спросил Саске, усаживаясь рядом с Наруто. Итачи всегда говорил ему, что старшие должны заботиться о младших. Раз это обязанность старших, значит, он, Саске, должен убедиться, что Наруто найдёт дорогу домой. Он ответственный взрослый ребёнок! Если он поможет Наруто, возможно, ему самому станет легче и он сможет спать без ночника. - Они забрали маму, - прошептал Наруто, ещё крепче прижимая колени к груди. - И они забрали мой дом. Мне некуда пойти. И я хочу, чтобы мама вернулась, - сказал Наруто, голос его зазвучал высоко и надрывно, он снова заплакал, уткнувшись лицом в колени. Саске не знал, что ответить. Он нахмурился. Люди не умеют красть дома. Они могут красть других людей. Это называется похищением. Саске даже умел произносить это длинное слово. Итачи научил. Но Саске никогда не слышал о похищении домов. Он сомневался, что дом вообще можно сдвинуть с места. И всё-таки, Наруто плакал. Его маму похитили, а Саске знал, что когда людей похищают, надо звонить в полицию. Он сомневался, что Наруто звонил. Если у него нет дома, тогда, возможно, у него нет и телефона, с которого можно позвонить. - Кто «они»? - не удержавшись, спросил Саске и огляделся. Если какие-то злые люди похитили маму Наруто и его дом, тогда, может быть, они захотят вернуться и за Наруто. Прямо как в фильмах. Внезапно испугавшись, Саске спросил себя, не заберут ли они и его вместе с Наруто. - Чудовища, - прошептал Наруто. Саске, который вертел головой по сторонам в поисках плохих парней, резко развернулся. - Ч-чудовища? - выдохнул он. Наруто посмотрел на него, то ли печально, то ли сердито. - Ты не веришь мне. Мама тоже не верила, а теперь они забрали её, - икнув, объяснил Наруто. Слёзы снова покатались у него по щекам. - Нет-нет! Я верю тебе, но эти чудовища, они сейчас охотятся за тобой? - оглядываясь, спросил Саске, напуганный ещё сильнее, чем раньше. - Я не знаю! - Наруто снова всхлипнул. - Я принял тебя за одного из них! Но ты вышел на свет, а я знаю, они боятся света, - сказал он, стирая слёзы. У Саске по спине прошёл холодок. «Они» боялись света, прямо как то чудовище из его дома! - У них серая кожа и светящиеся глаза? - спросил Саске. Наруто поднял взгляд, на лице у него застыло изумление. - Как-как ты узнал? Ты тоже их видел? - выдохнул Наруто, тоже начиная оглядываться, точно ожидая, что Саске заметил, что одно из них скрывается в соседнем дворе. - Я видел, как-то раз, - сказал Саске, испытывая одновременно и облегчение, и страх оттого, что он не единственный видит чудовищ. - Оно испугалось света, - объяснил он. Наруто кивнул. - Поэтому я и сижу под фонарём, - сказал Наруто, указывая пальцем вверх. Саске понимающе кивнул, прежде чем обернуться на свой дом. Он вздрогнул, радуясь, что никто не напал на него, когда он выбежал к Наруто. Теперь он не знал, как вернуться обратно. - У меня есть зажигалка, - предложил Наруто, догадываясь, что Саске хочет домой. Он сунул руку в карман и, порывшись, достал из него зелёную зажигалку. Огонь вылетал из огромной лягушачьей головы. - Мы можем пойти ко мне, - предложил Саске. - А затем позвоним в полицию и скажем, что твою маму похитили, - продолжил он, представляя, как докажет Итачи, что он вовсе не глупый и более чем взрослый для своего возраста. - Мы не можем звонить в полицию, - неожиданно возразил Наруто. Саске посмотрел на него. - Уже очень поздно. Там все, наверное, спят. - Ну, не сейчас, я имел в виду завтра позвоним, - вывернулся Саске. Он даже не подумал о том, что в полиции могут спать. В конце концов, было уже очень поздно. Он бы позвонил прямо сейчас, но в словах Наруто был смысл. В полиции могли разозлиться за то, что они позвонили так поздно. Однако он не хотел, чтобы Наруто догадался, что в пять с половиной можно знать о чём-то, о чём не знают в шесть. - Я могу поспать у тебя? - спросил Наруто. - Ну да, но... - Саске прервался, с каждым словом чувствуя себя всё менее взрослым. - Они забрали мой ночник, потому что мне уже шесть, - беспомощно сказал он. Не нужно было пояснять, что под «они» он подразумевает родителей. - Мы будем спать со включённым светом. Так безопаснее, - решил Наруто, потирая глаза. - Хорошо, - согласился Саске. Наруто чиркнул зажигалкой, и вдвоём они прокрались к дому Саске. Саске показывал дорогу, а Наруто шел прямо за ним. Но даже так, Саске двигался очень медленно, прислушиваясь, не шевелится ли где монстр — и по дороге домой, и на лестнице, и в спальне. Быстро включив свет, он закрыл за ними дверь. Наруто остановился, прислонившись спиной к стене. - Давай залезем под одеяло, там нас тяжелее найти, - тихо сказал он. - Точно, - прошептал в ответ Саске. Первым забравшись под одеяло, он приподнял его над головой. Секунду спустя Наруто лёг рядом. Саске думал, что им будет жарко, но Наруто, который дрожал и всхлипывал, оказался необычно холодным. Саске задумался, не заболел ли он, но с этим можно было разобраться и попозже. - Ты холодный, - зашептал Саске под одеялом. Он не видел его, но чувствовал, что Наруто продолжает крепко сжимать в руке свою лягушку-зажигалку. Нагревающийся металл прижимался к ноге. - А ты тёплый, - выдохнул Наруто. Несколько минут они ничего не говорили, а потом Наруто тихонько пробормотал: - Спокойной ночи. - Спокойной. Чуть позже Саске почувствовал, как Наруто обнимает его, и позволил ему. Поскольку он уже был взрослым ребёнком, он знал, что совсем маленькие дети любят обниматься, когда они замёрзли и напуганы. Про Наруто можно было сказать и то, и другое. По правде, Саске сам боялся, но он бы никогда не признался в этом Наруто. Саске было спокойно. Горела люстра, а сам он прятался под одеялом со своим новым другом — разумеется, они были друзьями, ведь они вместе сражались (ну, в каком-то смысле) с чудовищами. Сам того не заметив, Саске уснул. Увидев, что в комнате сына ярко горит свет, Микото едва заметно усмехнулась. Однако, стоило ей зайти в комнату, как смешок застрял в горле. Взгляд остановился сперва на упавшем с кровати одеяле, а затем на самой кровати. Она застыла на месте и схватилась за грудь, увидев, что в постели лежит не только её сын, но и другой мальчик... Оба в крови. Она закричала. __________________________________ Дети верят в сказки, значит, они верят и в чудовищ.