Революция

В его родной квартире царит привычная атмосфера беспорядка, который стал неотъемлемой её частью. Из кухни каждый вечер льётся аромат, свежеприготовленного заботливыми руками любящей женщины, ужина. Мечта любого нормального мужчины. Но, Макс Нестерович, видимо, не из их числа раз уже которую неделю пытается убедиться в собственной нормальности, послушно играя для Кати роль заботливого жениха, мечтающего быстрее оказаться у алтаря, пока она торопливо пишет список гостей и составляет меню блюд для дорогого ресторана в центре города, но, едва за Решетниковой закрывается входная дверь, он всякий раз возвращается в мучительную реальность, позволяя себе снять чертову маску влюбленного дурачка и разрывая на мелкие кусочки белые листы бумаги, исписанные неровным почерком, чтобы потом торопливо сжечь их в пепельнице или отправить по ветру с балкона, а в ответ на молчаливый укоризненный взгляд рыжеволосой, просто отводить глаза и уходить в гостиную к работающему телевизору. Наверное, это и есть истинная семейная жизнь во всей её красе. Встречи по выходным, безмолвные ссоры и примирительный секс, длящийся не более десяти минут, после которого Катя сразу засыпала на татуированной руке, а Максу оставалось лишь перебирать её неаккуратные пряди и пилить расфокусированным взглядом обшарпанный потолок, мечтая, чтобы все происходящее оказалось простой сценической постановкой неопытного хореографа. Ему всего тридцать два и он мечтал совсем не об этом... Трель дверного звонка врезается в уши с той же тональностью, с которой звучала бы сломанная бензопила на лесопилке, а Максим мысленно пытается послать все к черту и не вставать с продавленного дивана, но повторение назойливого звука, въедающегося в мозг, выводит из себя. На лестничной клетке изрядно помятый Пануфник, еле стоящий на ногах и распространяющий вокруг себя алкогольные флюиды, от которых взорвался бы ко всем херам абсолютно любой алко-тестер. Шарф завязан где-то в районе подбородка, шапка спущена почти на затылок, а глаза шоколадные и злые, смотрят так, будто Максим только что при всех утопил в колодце целое ведро новорожденных котят. -Пустишь меня. - Скорее утверждение, чем вопрос, причём, лишнее, потому что Антон по жизни не нуждается ни в чьих приглашениях, а пьяный Антон, тем более. Он просто заваливается в квартиру, собирая по пути все косяки и падает на ближайшую горизонтальную поверхность, сшибая ногами обувную полку. Босоножки, кеды, кроссовки, ботинки и прочая всевозможная обувь, купленная в фирменных магазинах, водопадом усыпает паркет. -Где ты успел так набраться? -Обреченно выдыхает Нестерович, понимая, что на дальнейшие два часа его покой закончен, пока шатен упорно пытается разместиться на маленьком диванчике и при этом ничего не сломать. -Я был с Дан...Дим...А-а-а, похуй, но мы с ним посетили самый крутой клуб в этом городе. Там сто-олько всяких красивых задниц, не то что, твоя. - Антон поочередно машет в воздухе руками, словно пытаясь показать размер вышеназванных пятых точек и все же падает с дивана с громкой руганью, а Макс благодарит небеса, что в этот момент Решетникова отдыхает с подругами где-то в торговом центре, поэтому не увидит подобного безобразия. -Я рад, что ты наконец-то увлекся ещё чьими-то задницами помимо своей. Давай, поднимайся, отведу тебя умыться, поешь и ляжешь в кровать. А утром вместе поедем в отель. - Мирный выход из ситуации не всегда срабатывает, потому что Пануфник вцепляется в ладони брюнета, не позволяя прикоснуться к себе, а ногти больно впиваются в чувствительную кожу под татуировками, угрожая оставить заметные следы. -Руки убери свои, тебе ими ещё Катю обнимать, - На этот раз его тон звучит издевательски, но глаза, чей цвет можно сравнить с растопленным шоколадом, полны непонятной влаги, готовой в любой момент стечь по бледным впалым щекам. Антон боится его, скрывая свой страх за сарказмом. -Знаешь, эти руки могут не только обнимать, но ещё и другие вещи делать, о которых тебе ещё знать не следует. - Лучшая защита-нападение, поэтому Макс все же больше не касается худого тела, оставляя его в горизонтальном положении, а просто трет белые отметины на коже, морщась от неприятных ощущений. В воздухе, кажется, пахнет паленым, потому что электрические разряды между ними не заметит только совершенно слепой. -Могу тебя заверить в том, что конечности Лёши Карпенко могут делать тоже самое и даже лучше твоих. - Пануфник лишь криво улыбается в ответ на колкость. Тупая боль пульсациями прорезает пустоту в голове, словно набатом повторяя на разных тональностях: "Макс, Макс, Макс". Наверное, из-за этого он упускает момент, когда татуированная ладонь, покрытая мелкими царапинами от чужих ногтей, смыкается на его горле, начисто перекрывая доступ кислорода. Нестерович сейчас похож на разъяренного оборотня, разве что клыки пока не выпустил, чтобы перегрызть ими пульсирующие жилки и мазохистски наслаждаться видом тела, бьющегося в конвульсиях. -Сука, ты сейчас ходишь по оче-е-ень тонкому льду и это может обернуться для тебя плохими последствиями, - Зловещий голос Макса эхом разносится по комнате, пока Антон судорожно пытается хотя бы глотнуть воздуха, но внезапно приступ ярости исчезает, оставляя после себя лишь растерянность и отчаяние. Отпустив чужое горло, Нестерович медленно сползает по первой подвернувшейся стене, утыкаясь лбом в колени, а краем уха слушает хлопок входной двери, наверное, Пануфник решил сбежать подальше от психопата, чтобы не постарадать ещё больше, но, нет. Антон опускается напротив, утыкаясь коленями в пол. Он все ещё пьян, но уже не до той степени, как раньше, хотя по развязности его языка это сложно сказать. -А я ведь все это время ждал, что ты наберешься смелости и мы поговорим, твоих извинений, блять, ждал, если уж на то пошло, но так и не дождался. -Извинений за что? За мою любовь к Кате? Ну уж прости, что я влюбился в одну из танцовщиц десять лет назад, это действительно тот поступок, нуждающийся в твоём прощении! - Максиму с трудом удаётся сохранять внешнее спокойствие, выпуская наружу все свои тёмные стороны. Потому что иначе он просто сломается на мелкие кусочки и сгорит или отправится по ветру, как тот объемный список гостей. -Да похуй мне на Катю! Ты мне надежду тогда, в том зале, дал и тут же забрал её обратно, а я ведь тогда реально на пару минут представил, что смогу быть счастливым, - Антон говорил быстро, словно боялся потерять по пути все мысли, одновременно, вопреки всем словам, заключая Нестеровича в кольцо из своих конечностей, чтобы он не ушел, как в прошлый раз. - Ты не меня обидел, ты жизнь мою разрушил и, как ни в чем не бывало, ушёл трахать свою рыжую, которая вечером пригласила меня на вашу свадьбу. Тварь ты, Макс, одна большая сплошная тварь. Я устал два года от одного твоего вида бегать в сортир и отдрачивать, как малолетка. Ненавижу. Но даже уснуть без тебя ночами не могу, слишком пусто и одиноко, прямо как в гробу, ощущения те же. -Антон, хватит. - Брюнет чувствует учащенное сердцебиение даже в ушах, когда искусанные розовые губы тянутся к его. -Заткнись. - Шепчут губы и все же накрывают, утягивая за собой в тёмный омут кошмаров и похоти, потому что Макс не может ничего поделать с происходящим. Вернее, не хочет. Они целуются жадно, голодно, дразняще сталкиваясь языками, пока по подбородку непроизвольно стекают тонкие ниточки слюны. Но глухой стон, выпущенный Пануфником прямо в поцелуй, будто возвращает мир, крутящийся со скоростью карусели, на место и Нестерович шарахается назад, ударяясь затылком об стену. Нельзя. Нельзя предавать ту, на чьем пальце кольцо, подаренное тобой. Нельзя любить сразу нескольких. Слишком много нельзя. -Хватит! Пануфник, остановись, я не хочу этого всего, - Карие глаза напротив смотрят с детским недоумением, мол, только что ведь было все хорошо, что изменилось теперь? - Я...Я Катю люблю. И хочу быть с ней. -Вот как...- На мгновение Максу кажется, что сейчас Антон его ударит, но тот лишь медленно поднимается с пола, ища глазами свою верхнюю одежду, ранее сброшенную на пол. - Я пойду. Не буду мешать тебе любить. -Я вызову тебе такси. - Жалкая попытка оставить между ними хотя бы дружеские отношения с помощью смартфона, который Пануфник не глядя выбивает из его ладони, находя вещи и выходя из квартиры. -Пошёл нахуй. - Коротко и ясно. Его уже больше даже не качает, как корабль на волнах, лошадиная доза алкоголя незаметно выветрилась, мелкими частичками оставаясь на губах Максима. Если наш роман- игра, мы проиграли.