Сумерки Избранного или Все, что вы хотели знать о джедайских привязанностях, но не зря боялись спросить

Голограмма на зашифрованном канале дергалась и двоилась: то покрывалась сеткой помех, то снова ненадолго становилась четкой. – Помоги мне, Оби-Ван, – просила сенатор Набу Падме Амидала, ныне как шесть месяцев покойная. – Ты моя последняя надежда!.. Пожалуйста!.. – Па… Падме? – сказал он, сам не веря тому, что видит. – Но как?.. – Оби-Ван, ты правда хочешь, чтобы я вот прямо сейчас рассказала тебе, что случилось? Два дня назад я прихожу в себя и обнаруживаю, что весь мир сошел с ума, Республика уничтожена, канцлер Палпатин прибрал к рукам всю власть, а мой… а твой бывший ученик душит людей и требует, чтобы его называли другим именем! И это ты меня спрашиваешь, как?.. – в ее голосе прорезались стальные нотки, но в следующую же секунду Амидала обернулась через плечо – испуганно, почти затравленно. – Где ты сейчас? Я лечу на Набу, там… – Это невозможно, – перебил Оби-Ван, прежде чем она успела договорить. – Набу под контролем имперских войск. Тебе лучше сейчас там не появляться, Падме. Я свяжусь с друзьями, они встретят тебя у Внешнего Кольца, поблизости от… – Я не одна, – сказала Падме и снова обернулась. Оби-Ван почувствовал, как по спине прокатилась холодная струйка пота. Плохое предчувствие. Очень-очень нехорошее, и Сила только усиливала сомнения. – Падме? – осторожно спросил он. – Падме, только не говори мне, что… – Если на Набу нельзя, тогда Татуин, – сказала она и наклонилась вперед, так, что он не видел ее лица, только темные локоны волос – видимо, вносила корректировки в маршрут. Сама управляет звездолетом? С одной стороны, это, конечно, разумно, но совсем одна посреди космоса – легкая добыча для кого угодно, от пиратов до первого попавшегося военного крейсера. – А ты где сейчас? – деловито спросила Падме, снова появляясь в обзоре голопроектора. – Дантуин, – после паузы выдавил Оби-Ван. Амидала нахмурилась: – Что ты там делаешь? – Присматриваю за юнлингами. Она нахмурилась еще сильнее, и он поспешно объяснил: – Юнлинги из храма джедаев. Кто-то должен был о них позаботиться, когда все случилось. Вот мы и забрали их на Дантуин. Падме молчала, в замешательстве кусая губы. Знает ли она все?.. Понимает, что произошло?.. Он не осмелился задавать вопросы. – Я лечу на Татуин, – решительно сказала Амидала.– И Энакин со мной. Вот так вот просто, без подготовки. Оби-Ван до последнего надеялся, что причина ее волнения кроется в другом, пытался уговорить себя, что Падме не настолько безумна, что она все сразу поймет… но нет. Все напрасно. До Татуина ей не долететь, сам он не успеет, никто не успеет, даже пробовать не стоит, слишком мало времени, слишком далеко, да и имперский флот не дремлет, ох, сенатор, что же вы натворили… – Ты сможешь бросить этих своих юнлингов? – похоже, она не понимала, но Оби-Ван и упрекнуть не мог, и рассказать не смел. – Я буду ждать тебя в Мос-Айсли. Нужно во всем разобраться, а я не понять не могу, какого криффа вокруг происходит, – бросила она, и Оби-Ван изумленно распахнул глаза. Падме никогда не ругалась – Падме всегда была вежливой и аристократичной. Даже покрытая грязью с ног до головы на арене Джеонозиса, даже в самой гуще боя, сжимая бластер побелевшими пальцами, Падме себе никогда ничего подобного не позволяла. А может быть, это клон. Да, точно – настоящая Амидала умерла, и они клонировали ее, чтобы… чтобы ввести всех в заблуждение, чтобы манипулировать, держать под контролем, подчинять. Как это делают ситхи. – Оби-Ван, ты меня слышишь? – позвала она, и он неосознанно вздрогнул от звука ее голоса, пусть даже Падме находилась за сотни парсеков от него. – Ты сможешь прилететь на Татуин? Потому что я буду там уже через пару часов. Энакин со мной, и, честно говоря, я не особенно представляю, что… – Он убьет тебя, – вырвалось у Оби-Вана. Падме молча смотрела на него. Оби-Ван провел рукой по лицу, зарылся пальцами в отросшую бороду. Как ей объяснить? Для клона, который пытается заманить его в ловушку, она слишком убедительна, и он купился – купился же с потрохами, он уже раздумывал, как уговорить Шаак Ти, что ему необходимо срочно отлучиться. – Он тебя убьет, – беспомощно повторил Оби-Ван. – Уже пытался, – глухо сказала Падме и потерла рукой шею. – Убьет – потом жалеть будет. Так ты прилетишь?.. Он тихонько фыркнул. Для двойника ее логика была довольно безупречна. – Да, Падме. Я немедленно вылетаю на Татуин. – Поспеши, – сказала она и опять поглядела за плечо прежде чем отключить видеопередачу. Некоторое время Оби-Ван бессмысленно пялился на голопередатчик. Потом замысловато выругался, подхватил плащ и устремился на поиски Шаак Ти. *** – Какого?.. – Доброго утра! – Асока сделала еще один глоток из чашки, отставила ее и наклонилась за штанами. Парень в кровати задумчиво чесал русую лохматую голову. – Набрался ты вчера знатно, – хихикнула Асока. – Мы опять, что ли?.. – Как обычно, Бонтери, как всегда. Завтракать будешь? Лакс застонал, но кивнул. Асока принялась шарить по шкафчикам – дома она бывала крайне редко, всю еду, закупленную вчера, они с Бонтери сожрали ночью в перерывах между раундами секса. Она нашла три армейских рациона на грани срока годности – сойдет. – Ты еще сколько тут пробудешь? – спросил Лакс, входя на крошечную кухню. – Даже не думай, – хохотнула она. – Для тебя я уже покинула орбиту! Ты меня затрахал, – сообщила она заговорщическим шепотом. Бонтери в ответ на это расплылся в улыбке и почесал розовый поджарый живот. – Ла-а-адно. Только не пропадай совсем. Я в соник. – Хорошо. Асока чмокнула его в щеку и шлепнула по заду. Чай почти заварился, и она хотела было приподнять крышку и втянуть запах носом, но живот вдруг подвело острым приступом тревоги, неясной, но сильной... А потом ее оглушил вопль, полный боли, злости и отчаяния. Асока схватилась за стол и обернулась – никого. Она бросилась к двери фрешера, Лакс аж взвизгнул, когда она вломилась. – Это ты орал? – Сейчас вот только? – переспросил Бонтери. – Конечно, я чуть не обделался! – Прости... И тут в мозг снова ввинтился крик. На этот раз явный призыв о помощи, и Асоку будто парализовало: она знала этот голос, как свой собственный. Но она не должна была его слышать. Она вообще больше ничего не должна. Весь этот хаос, в который летела на всех парах бывшая Республика, больше ее не касался. Асока многому научилась после ухода из Ордена. Она не потеряла навыков, не забывала о тренировках, но поняла, что Сила помогает и каждому в отдельности. Независимо от принадлежности к Ордену джедаев. Они столько лет в ней не нуждались, а теперь... Не отдавая себе отчета, как в тумане, она быстро собрала рюкзак. Тогрута Тано могла бы послать в бездну голоса в голове, но Шпилька – никак. – Да, не ори ж ты так, – пробормотала она. – Лакс, запрешь дверь. Я свяжусь с тобой. Уже в турболифте, поправляя пояс, Асока подумала: Молись, чтобы это был не ложный вызов, Скайгай! *** Чутье к Силе у Падме отсутствовало напрочь, но, услышав спидер, она сразу поняла, что Кеноби сдержал обещание. Он поднялся по каменным ступеням – она услышала быстрые легкие шаги и открыла дверь до того, как Оби-Ван успел постучать. – Далековато от Мос-Айсли, – вместо приветствия сказал он. Падме привалилась к дверному косяку, чтобы не упасть – такое облегчение на нее накатило, что ноги подкашивались. Оби-Ван выглядел так же, как и прежде, так, как она его помнила: разве что в бороде стала пробиваться седина, да и морщин на лице прибавилось. Он изучал ее своими голубыми глазами, обманчиво спокойными, как озера в теплый летний день. – Решила перестраховаться, – сказала Падме чужим, хриплым голосом. – Мне сказали, здесь давно никто не живет. – Заметно, – он на мгновение оторвался от нее и окинул взглядом лачугу, наполовину прилепившуюся к скале, наполовину уходящую в камень. – Если бы ты не скинула мне координаты, я бы вряд ли нашел это место. – Ты не сможешь, и никто не сможет. Может, зайдешь? – Падме отступила назад, пропуская Кеноби, но он замешкался, потянулся правой рукой к поясу – туда, где под плащом был спрятан лайтсэйбер, Падме знала. – Это не ловушка. Я клянусь, Оби-Ван, здесь только мы двое, больше никого нет. – Прости, но в нынешнее время я не могу никому доверять, – сухо сказал он и шагнул внутрь. – Даже если и хочу верить тебе, Падме. Но обстоятельства, сама понимаешь… Полгода назад я собственными глазами видел, как половина Тида провожала тебя в последний путь. – Женщину, похожую на меня, чье лицо было скрыто под маской, – Падме сверлила его глазами. – Потому что выстрел из бластера разнес ей голову, – согласился Кеноби. – Дорме. Она им дверь открыла, – Падме подняла руки и начала расстегивать пуговицы на высокой горловине платья, не отводя взгляда от Оби-Вана. Он на мгновение пришел в замешательство, но потом распахнул глаза. Падме знала, что он видит – темное пятно бластерного ожога прямо посредине грудины. Чуть левее – и они бы уже не разговаривали. Кеноби скользнул глазами выше и сделал движение, будто хотел прикоснуться к шее, покрытой синяками, но остановился на полпути и уронил руку. – Теперь ты веришь, что это на самом деле я, а не какой-то двойник или клон или еще неизвестно что? – с вызовом спросила Падме, застегивая пуговицы. Вместо ответа Оби-Ван шагнул вперед и обнял ее – и это было настолько неожиданно, что Падме замерла на несколько секунд. А потом обняла в ответ, стискивая руками изо всех сил, утыкаясь лицом в мягкую ткань накидки, вдыхая его запах – такой знакомый, мужской, много пота и пыли, но все равно приятно. Этот запах напомнил ей о другом человеке, который находился в соседней комнате и одновременно на расстоянии в несколько звездных систем. Падме втянула воздух сквозь зубы, и Кеноби тут же отпустил ее. – Падме, как?.. Он уже задавал этот вопрос во время ее краткого вызова по голосети, но Падме знала, что сейчас Оби-Ван имеет в виду совсем другое. – Как он тебя не убил?.. Она усмехнулась, криво и совсем невесело. – К счастью, я знаю, что такое шокер и энергетические наручники. – Хорошо, – он кивнул, явно одобряя ее действия. На какой-то миг Падме хотелось вцепиться в Кеноби и трясти до тех пор, пока он не расскажет, как ее Эни превратился в бездушного монстра с желтыми глазами. *** Что чувствовала Падме – это одно дело. У нее на то, чтобы недоумевать, не понимать и беситься из-за того, до чего докатился Скайуокер, было множество причин. Кеноби же при одном взгляде на Энакина в оковах почувствовал, что будто возвращается на годы и годы назад. Он испытывал ярость, но виду не подавал. Боль и злость бились под кожей и даже бесконечных запасов безмятежности у Оби-Вана начинало не хватать. – Энакин, – тихо обратился он. – Оби-Ван,– прорычал Скайуокер, поднимая на него лицо с усмешкой. – Ты тоже пришел, чтобы позлорадствовать и поиграть в увлекательные игры? Оби-Ван погладил бороду. – Что с ним? – нетерпеливо постукивала носком сапожка Падме. – И что теперь с этим делать? Вы же знаете, генерал Кеноби? – Я боюсь, тут мало что можно поделать, – тихо произнес Оби-Ван. Ему нестерпимо хотелось дать Энакину хотя бы затрещину. Но в этом состоянии и при таком напряжении в воздухе не стоило потворствовать даже такому крошечному соблазну. – Перед нами, Падме, самый настоящий темный джедай. – Это же Эни! – Это Эни – темный джедай! – Кеноби не выдержал и повысил голос. А потом развернулся и вышел из хижины – ему стало душно, жарко и страшно. *** «Повстанцы похитили №2 Империи» «Где же Вейдер?» – Надеюсь, что в глубинах ада, – тихо пробормотала Асока, глядя на голоэкран. Вейдер пропал, какая потеря потерь! Иногда Асоке, правда, казалось, что никакого Вейдера вовсе и нет – его выдумали Палпатин и его пиарщики. Вейдера вовсе нет, а вот плоды его «справедливости» в виде трупов – есть. Загадочная фигура в плаще, великий и ужасный ситх, ночной кошмар джедаев и дневная реальность Корусанта. – Это ужасно! Они, наверное, его убили… Оппозиция давно собиралась это сделать… Асока добиралась на гражданском транспорте. Долго, но ей теперь реактивный спидер не достать. Бонтери как-то расщедрился на подержанный слайдер, но стоит ли говорить, что она его уже разбила. Люди вокруг обсуждали «беднягу Вейдера», боялись выступлений оппозиции, дрожали от упоминания повстанцев – так рекомендовал офис Палпатина: всем бояться и опасаться. А Асоке хотелось встретить Вейдера и надрать ему зад. Как следует. До смерти. Возможно, этим она и займется, как только утрясет свои «семейные дела». Скайуокер не оставлял голову в покое, его зов там намертво поселился. Только координат не передавал, так что Асоке приходилось двигаться наощупь. Сила в этом деле тоже помощница не самая надежная. Тано только поняла, что искать Скайуокера нужно где-то далеко от Ядра – как и всех джедаев. Ей бы очень пригодилась помощь, но просить Асока не решалась. Скорее всего, Оби-Ван Кеноби не стал бы сразу рубить голову с плеч, а выслушал бы. Хотя бы выслушал. Но она боялась. Ей было стыдно. Столько времени прошло, а она ни разу не связалась ни с ним, ни с Энакином. Сначала из-за обиды, а потом из-за чувства вины и сожаления. Да и кое-какие выбранные ею в жизни пути она бы хотела оставить вне их поля зрения. Все это вертелось у нее в сознании, пока она двигалась вперед – интуитивно выбирая направление, порой просто перескакивая с одного транспортника на другой. И потом, в какой-то момент она поняла: когда заметила знакомое название в списке вероятных планет назначения и вспомнила Татуин. Тяжесть рюкзака за спиной, короткая яростная схватка в песке, а еще то, с каким раздражением Скайуокер отбрил все вопросы о родной планете. Надо же, а прятаться все равно прилетел сюда. Она была рада, что он выжил. Она не смела надеяться, но глубоко внутри верила, что однажды они еще встретятся. – Вот только не надо так орать, – пробормотала Асока себе под нос. – Это ржавое корыто все равно быстрее не полетит!.. *** Падме впервые стало действительно страшно. Энакин сидел и ухмылялся своей новой, жуткой улыбкой: – Он помогать не станет. Лучше отпусти меня, пока не поздно… – Заткнись, – скомандовала она и, подхватив юбку, бросилась вслед за Кеноби. – Стой! Оби-Ван, подожди! Она спустилась вниз по ступенькам, выбитым в камне, и, увязая в песке, побежала за джедаем. – Оби-Ван! Что это означает? Я не понимаю! Кеноби остановился, не глядя на Падме, и покачал головой: – Я чувствую в нем Темную сторону Силы. Он… он убийца, Падме. Она сглотнула комок в горле и кивнула: – Я знаю. Это было непростое признание, но Оби-Ван, к счастью, не стал расспрашивать – смотрел вперед невидящим взглядом, пока Падме не тронула его за локоть. – Оби-Ван… – Энакин был моим учеником, – он как-то беспомощно пожал плечами, – я долгое время считал его мертвым, как и тебя тоже. Возможно, судьба сохранила нас всех, чтобы как-то изменить существующий порядок, всю эту новую Империю… – Оби-Ван! – Возможно, ты и права, – он зарылся пальцами в бороду, – Сила не дает однозначного ответа, и поблизости нет ни одного магистра, с которым я бы мог проконсультироваться, так что, возможно, мы могли бы попробовать… – Оби-Ван! – повторила Падме и схватила его за руку. – То, что ты наконец согласился мне помочь, это здорово, но у нас гости! Надо отдать ему должное, Кеноби мгновенно выхватил лайтсэйбер и отпихнул Падме себе за спину. В каньоне промелькнул гравицикл – пока один, но кто знает, что последует за ним. – Меня предупреждали, что в этих краях может быть неспокойно, – пробормотала Падме. Переложила бластер в левую руку, вытерла правую, мокрую от пота, об одежду, и снова обхватила ствол пальцами. – Но мне показалось это хорошим знаком – никто не сунется сюда по доброй воле. Кеноби промолчал, сосредоточенно вглядываясь в тонкую фигуру на гравицикле. Он не торопился включать лайтсэйбер, ожидая, пока незваный гость приблизится. Возможно, они успели бы спрятаться в хижине и остались незамеченными, но теперь было слишком поздно. Пришелец остановился в десятке метров от них, заглушил мотор и медленно перекинул ногу через гравицикл. – Что вам нужно? – Кеноби заговорил первым, по-прежнему стараясь сначала задавать вопросы, а потом уже переходить к истреблению противника. При условии, конечно, что это был настоящий противник. Падме чувствовала, что Оби-Ван колеблется, но тщетно всматривалась в существо, замотанное в темно-коричневый плащ. – Вообще-то, я и сама понятия не имею, мастер Кеноби, – сказал в ответ веселый женский голос. Поразительно знакомый, и Падме не успела подумать, не успела вспомнить, как Асока Тано сдернула капюшон с головы, подставляя солнцу полосатые монтралы. Она улыбнулась – криво, неловко, всего лишь призрак улыбки той прежней Асоки, но улыбнулась искренне, встретившись глазами с Оби-Ваном. И тут же перевела взгляд на Падме. – А кто с вами… – Асока… Ее голос больше напоминал стон, но Падме было наплевать. Тогрута глянула на Кеноби – напряженно, будто спрашивая о чем-то, и он кивнул, убирая лайтсэйбер на пояс. – Это действительно сенатор Амидала. Она выжила. Больше ни секунды не мешкая, Асока кинулась на шею Падме. Она выросла на добрых полфута, поняла Падме, обнимая Асоку: ее лекку стали такими же длинными, как у взрослых тогрут, а щеки потеряли детскую пухлость. Она стала совсем другой, но если в случае с Энакином изменения пугали, то Асока… завораживала. Падме отпустила ее, оглядев напоследок с ног до головы, и почувствовала, что если сейчас попробует хоть слово сказать, то точно разревется. Асока будто почувствовала это, кивнула и повернулась к Кеноби. *** Она подняла руки, будто и его хотела обнять, и сделала едва заметное движение вперед, но остановилась в нерешительности. – Мастер… – Я не твой мастер, Асока, – негромко отозвался тот. – Никогда им не был. – Точно, – Асока склонила голову набок, рассматривая его. – Мы давно не виделись… – Слишком давно. – Я думала, что вы погибли. То есть народ повсюду болтает об уцелевших джедаях, и я надеялась, очень надеялась, что вы живы, но сами понимаете – император Палпатин объявил охоту на выживших, и шансы невелики… – она остановилась, чтобы глотнуть воздуха, и метнула быстрый взгляд на Падме. – Я не знала. Я… – Я тоже рад, что ты жива, – сказал Оби-Ван, потянулся и взял ее руку в свои. – Я очень рад, Асока. Очень. А потом он сделал нечто совершенно невероятное – поднял ее ладонь к своему лицу и поцеловал. Вернее, не совсем поцеловал – ткнулся усами. – Дела тут неважно, да? – спросила Тано, в ответ на это погладив его воспаленные костяшки. Она никогда не обращала внимания на то, какие аккуратные у Оби-Вана руки. Руки воина, но всегда опрятные, как и он сам. Самое время для таких мыслей, Асока, – похвалила она сама себя. – Дела тут полный бласт! – подытожила всю эту неловкую сцену сенатор Амидала. – Что с Энакином? – осведомилась Асока. – Он звал меня… – Он… Что? – вскрикнул Оби-Ван. – Это уже совершенно ни в какие ворота! – Ну, это же вроде нормально, нет? Связь, все дела, – виновато пожав плечами, сказала она. – Но не в этой ситуации. Нет. Идем за мной, – Оби-Ван устремился в хижину, взмахом рукава увлекая за собой Асоку. – Так и знала, – всплеснула руками Падме. – Джедайские дела! *** Все это ужасно походило на фарс, если бы не ощутимое присутствие темноты вокруг его бывшего ученика. Оби-Ван снова направился в дом вместе с Падме и Асокой, вот только на этот раз он не испытывал злости – на смену ей пришло какое-то отстраненное любопытство. Амидала не стала недооценивать Энакина: тускло светящаяся энергетическая сеть была обмотана у него вокруг шеи, руки плотно связаны за спиной. – Я чуть было не начал скучать, – лениво сообщил он, глядя на вошедших из-под длинных ресниц. – О, не надейся, Энакин, скучно никому не будет, – отозвался Оби-Ван, пропуская вперед Падме. Скайуокер тут же взорвался воплем: – Не называй меня так больше! Это не мое имя! – но тут же замолчал, застыл с открытым ртом, когда Асока последней вошла в комнату. – Ух ты, – сказала Асока и уставилась на него как на новый, доселе неизученный вид животных. Или, скорее, насекомых. Ядовитых тарантулов. Оби-Ван, наверное, и сам так выглядел в первый раз. Хорошо Падме, она уже привычная… И она не чувствует то липкое и мерзкое, что накатывает в ту же секунду, как перешагиваешь порог и оказываешься в одной комнате со Скайуокером. Что ж его Палпатин не научил экранировать, с тоской подумал Оби-Ван, сам-то сколько лет всем головы морочил, а учеником, вот, не занялся как следует. Энакин тем временем преодолел секундное замешательство, рот закрыл и повернулся к Падме: – Они тебе не помогут. Рано или поздно придется меня освободить, и тогда я с наслаждением шею тебе сверну, ты, kava stoopa, вот даже раздумывать не буду! – Ух ты, – повторила Асока все еще под впечатлением. – У него глаза… – Желтые, – кивнул Оби-Ван. – А я читала, что у ситхов… – Именно. – Шпилька, развяжи меня, – приказал Энакин, переводя ненавидящий взгляд на Оби-Вана. – Развяжи, и я все объясню. Она уперла руки в боки, глядя на него с сомнением: – И ради этого ты так орал? – Он же не кричал вроде, – робко сказала Падме. – Большую часть времени, когда я его сюда везла, он вообще без сознания был… – Да он орет на половину галактики, – пожала плечами Асока. – Я думала, его тут виброножом режут… – Интересно, кто еще его крик о помощи услышал, – пробормотал Оби-Ван. – И как скоро нам ждать других гостей. Энакин вздохнул, на лице его отразилось неприкрытое презрение. – Ты просто идиот. Все вы здесь – сборище тупых кретинов. А уж что до этой poodoo… – он снова повернулся к Падме и продолжил уже на хаттском. Судя по тому, как потемнели полоски на лекку у Асоки, за время работы со Скайуокером хаттский ей поневоле пришлось выучить. – Энакин, перестань оскорблять Падме! – не выдержал Оби-Ван. – А ты перестань называть меня Энакином, – желтые глаза впились в него с яростью. – Не знаю, кто эта девка, но совершенно точно – она не моя жена! Моя жена умерла! И вы, бластовы джедаи, ее убили! Оби-Ван в замешательстве посмотрел на Амидалу – она побелела так, что, казалось, вот-вот рухнет без чувств. – Ох, – без выражения сказала Асока. – Кажется, я понимаю, о чем он говорит. – Эни… ты ошибаешься… – слабо сказала Падме. – Хватит меня так называть! – взревел тот, словно раненое животное. – Мое имя – Дарт Вейдер! Асока снова охнула и закрыла рот рукой. Не знала, понял Кеноби и пожалел девочку изо всех сил. Дарта Вейдера не приглашали в вечерние передачи поспорить о политике, его фото не мелькало в новостной ленте. О нем говорили шепотом, украдкой, как в древние времена, когда назвать чудовище по имени автоматически означало накликать беду. Он был правой рукой Палпатина, главнокомандующим имперской армией, жестоким убийцей, который появился из ниоткуда полгода назад. Его именем матери пугали детей, укладывая их спать, и только немногочисленная горстка людей во всей галактике знала, кто скрывается под капюшоном новоявленного лорда ситхов. Но только не Асока. – О какой жене он говорит? – спросил Оби-Ван и сам удивился, насколько спокойно прозвучал его голос. – Кто-нибудь из вас может мне объяснить?.. – Да, наверное, – неуверенно сказала Амидала. – Наверное, мы должны были тебе уже давным-давно рассказать… – Мы с Падме поженились, – ядовито улыбаясь, сообщил Энакин. – Сразу после Джеонозиса. Тайно, на Набу, и все это время ни ты, ни весь твой криффов Совет ничего не подозревал! Мы встречались во время войны у тебя под носом, и никто даже не понял, что нас связывает что-то большее, нежели простая дружба! – Я, – тихонько сказала Асока и подняла два пальца, как на занятиях в Храме. – Я догадывалась. – Молодец, Шпилька, – похвалил Энакин. Он все еще улыбался леденящей кровь улыбкой, но глаза блестели от непролитых слез. – Ты всегда была умным падаваном. Особенно когда ушла из Ордена. Это было самым разумным решением. А теперь освободи меня, Шпилька. – То есть вы двое были женаты… – медленно повторил Оби-Ван, действительно чувствуя себя бантой-тугодумом. – Мы нарушили целую кучу законов, я знаю, – сказала Падме, отводя глаза, – но тогда это казалось единственно возможным выбором. Энакин, я любила тебя больше жизни, и до сих пор… – Да замолчи ты! – похоже, он просто не мог выносить звук ее голоса. – Заткнись, сучка! Надо было придушить тебя, пока была такая возможность, шлюха, кем бы ты… Оби-Ван сделал шаг вперед, собираясь все-таки заставить его замолчать, но тут терпение у Амидалы закончилось. Она подскочила к Энакину и отвесила ему затрещину. Ручка у сенатора была маленькая, но сильная, и била она не сдерживаясь. – Энакин Скайуокер! Ты меня достал! Сомневаешься, что я – это на самом деле я? Какая дура, провалявшись полгода в коме и после пробуждения обнаружив, что ее любимый сошел с ума и устроил геноцид, решит похитить тебя с Корусанта, чтобы вправить мозги? Он замешкался на мгновение, но потом с вызовом глянул на нее и ухмыльнулся: – Ты же с повстанцами, так? Кеноби тебя уговорил притвориться Падме? Неплохо получается, шлюха, вот только над манерами нужно поработать… Она снова ударила его. – Падме, – Оби-Ван позвал ее, начиная опасаться. Энакин захихикал, почти истерически. – Хочешь бить меня? Давай, вперед. Чем больше я злюсь, тем больше Силы во мне, stoopa. Чем больше я ненавижу тебя, тем проще мне уничтожить вас всех. Что, съела? Не ожидала такого, да? Никто из вас не ожидал? – он скользнул безумным взглядом по Асоке и Оби-Вану. – Сопротивление бесполезно. Вы все обречены. Я всех вас… – А если так, – сказала Падме и поцеловала его. Вот так запросто, наклонилась и поцеловала в губы, затыкая рот, и в первое мгновение Оби-Ван чуть не бросился ее оттаскивать. Сила его не предупредила, так что эффект был внезапным. Наверное, Амидала на это и рассчитывала, и план ее сработал. Энакин попытался было возмутиться, но получились у него только бессвязные стоны. Очень трудно рассказывать всем вокруг, как именно ты их убьешь, когда во рту у тебя орудует чей-то язык. Они целовались и целовались. Он не видел лица Энакина за волосами Падме, но знал, что если бы что-то пошло не так, то они с Асокой уже бы это почувствовали. Оби-Ван подергал себя за бороду. Хмыкнул. Ощущение было такое, будто он подсматривал за чем-то интимным, не предназначенным для чужих глаз, и это было ненормально и возбуждающе одновременно. – Мастер Кеноби, – сказала Асока, которая все это время тихо стояла рядом. – А хотите, я вам чаю сделаю? Оби-Ван хотел снова поправить ее, что он уже никакой не мастер, но только махнул рукой. – Давай. *** – Татуинский ты ублюдок, – пытаясь отдышаться, пропыхтела Падме, усилием воли отрываясь от того, кто был когда-то ее мужем. – Опыта тебе не занимать… Она снова влепила ему оплеуху – под ладонью аж хлопнуло. – Знаешь, ты всегда был немного дурканутым, – призналась она, стараясь не смотреть ему в глаза. Энергетический ошейник подсвечивал подбородок, заставляя светлую щетину на нем отбрасывать на кожу темные тени. – Но это уже слишком. Ты заигрался, милый. – Ты не… – Заткнись, умоляю. Мне уши режет! – Я бы тебе уши отрезал с наслаждением… На самом деле Падме хотелось реветь. Забиться в угол и реветь целую неделю. У нее все еще болели мышцы, которые пришлось в спешном порядке накачивать стимуляторами, у нее болела голова и соображала она далеко не так быстро и не так остро, как до комы, но все же боролась. Всегда боролась. А этот при первых же плохих новостях свалил на другую сторону Силы, перечеркнув все? Ей было противно, ей было больно, но она понимала, что несет за него ответственность перед всей галактикой – и не важно, что никто не знает причины, по которой она это делает, – потому и выкрала его. Дарт Вейдер! Придумают же такое. Амидала смотрела на Вейдера и вздрагивала. Но он выглядел как Энакин. Ее Эни – вспыльчивый и взбалмошный, гениальный и тупой как крышка топливного бака «Сумерек» одновременно, наивный и добрый. – Ты делаешь мне так больно! – зло прошептала она. – Хорошо. Страдание – это хорошо. Должен же кто-то поплатиться за страдания моей жены. И мои тоже. Все, кто связан с джедаями, ответят. Мне лично. Падме смотрела на него, закусив губу. Она стояла на коленях напротив Вейдера, их ноги соприкасались, и она чувствовала, как дрожат его бедра. Сильные крепкие бедра ее Энакина. От самого страшного существа во вселенной исходило тепло ее мужа, тепло, которое она ни с чем бы не перепутала. Пахло от него тоже Энакином… Она ни разу не заплакала. Она поплачет позже, когда вернет своего мужчину, как следует отчитает его, простит, свергнет Палпатина и заберет Эни на Набу. Они оттуда больше никогда не вернутся. Хватит с них политики, войн, разборок и сделок, сторон и Силы с них тоже достаточно. – Я все равно тебя верну, – сказала Падме. – Той, которая могла бы, уже нет, – оскалив зубы огрызнулся Скайуокер и опустил голову. Падме быстро утерла запястьем глаза и запустила пальцы в его всклокоченную шевелюру. На макушке она собрала ладонь в кулак и дернула вверх, заставляя себя посмотреть в желтые воспаленные глаза. Не отводя взгляда, она опять прикоснулась к его губам. Медленно в этот раз, ласково. – Прекрати, – всхлипнул ее пленник. Амидала отпустила его волосы и обняла плечи, покрывая все лицо поцелуями. – Шлюха… – Говори, что хочешь. Я не слушаю Вейдера, – пропела она в самое ухо, касаясь губами горячей мочки. Уши у него краснели по-прежнему, полыхая от прилившей крови и выдавая смущение. Падме языком нащупала бьющуюся жилку за ухом, скользнула вниз по шее, пока не почувствовала покалывание ошейника. Потом снова поцеловала Скайуокера в губы, расстегивая пояс. Одевался он так же, как и в бытность джедаем, поменялся только цвет – на черный. Амидала медленно раздвинула в стороны обе части табарда, позволяя им свалиться на пол, застряв на связанных запястьях Энакина. Ей столько раз доводилось снимать с него пропитанные потом, иногда кровью рубахи, что она с легкостью разобралась во всех незамысловатых деталях джедайской моды. С нижней туникой пришлось повозиться – сил у нее все еще было маловато, а ткань никак не желала рваться. Но врожденное упорство ее не подвело. – Что-то ты замолчал, великий лорд ситхов? – протянула Падме, прикасаясь ладонями к горячей коже. Энакин втянул живот, судорожно вдыхая. – Не смей! – прорычал он сквозь зубы. – Не сметь трогать, ваше темнейшество? – поинтересовалась Амидала и погладила кончиками пальцев его припухшие губы. Господи, до сих пор любое прикосновение к нему заводило как в первый раз. – Ах, прошу прощения. Но мне страсть как хочется содрать с моего муженька супружеский долг. За полгода и с процентами. – Я не прочь, конечно. Если дают, то почему и не брать? – огрызнулся Энакин в ответ. – Эни, – позвала она, поглаживая его грудь. – Не называй меня так! Не смей! Падме как будто не слышала его. – Когда я освобожусь, ты мне расскажешь, кто тебя нанял. Я разорву Оби-Вана у тебя на глазах, и вы оба расскажете мне, кто придумал все это, и чего вы хотели добиться! Я разберу вас обоих, а потом соберу в неправильном порядке и сделаю все возможное, чтобы вы не пропустили ни минуты. Падме было страшно, так страшно, как никогда в жизни прежде, но она, зажмурившись и повторяя про себя: «Эни, услышь меня и вернись, ты мне нужен, вернись», целовала эти ругающиеся губы, она гладила исполосованную едва зажившими шрамами и ожогами кожу. Пыталась напомнить себе, как любит этого безумного мальчика, и как отчаянно ей нужно быть с ним, как важно ей вернуть его, забрать и спрятать от всего этого безумия. – Прекрати, дрянь! Не смей меня трогать! Падме придвинулась еще ближе, она чувствовала его возбуждение, ощущала, что тело реагирует, и Темная – равно как и Светлая – сторона Силы не может помешать. – Я не хочу! Ты не сможешь, наемная шлюха! Падме снова ударила его по лицу. Она била в ответ на каждое оскорбление, но его это только раззадоривало. А потом она бесцеремонно запустила руку ему в штаны, стискивая в ладони толстый, крепкий и влажный член. Даже Вейдеру нечего было сказать, когда его взяли за яйца. Она вжалась в него всем телом и потерлась щекой о щеку. – Думаешь, кто-то кроме настоящей Падме знает все твои секреты? – прошептала она и погладила головку кончиками пальцев, заставляя Вейдера жалобно мяукнуть и уткнуться мокрым лбом ей в плечо. Сдержанная и вежливая сенатор от Набу, бывшая королева к тому же, в спальне всегда играла грязно. С Энакином они встречались не так часто, как им хотелось, потому количество приходилось наверстывать качеством. Она знала его тело как свое собственное. Она дотошно изучила все его слабые места и точки, лишающие его даже тех ошметков разума, которые достались ему от природы. Падме даже не пришлось снимать с него штаны, она играла его членом, заставляя хватать ртом воздух и попискивать. – Эни, я так скучала, – шептала она, поглаживая его соски. И целовала его снова и снова. – Ты не… – И ты не… Ноги! Он неловко завалился набок, вытянул перед собой ноги, а Падме быстро перебрав свои юбки избавилась от белья. Он смотрел на нее желтыми глазами – не синими, чуда не произошло, но это были жадные до любви и ласки глаза ее мальчика. Не чьи-то чужие, затопленные до краев злобой и слезами. – Не верю, – бормотал он, следя за ее руками, которые боролись со штанами и завязками. Падме опустилась на его член без предупреждения. Содрогнулась сама, но приняла сразу целиком. Страшный и ужасный Темный Лорд взвыл, беспомощно извиваясь в ее горячей тесноте. – Гадина! E chut a! Падме просто захлопнула ему рот ладошкой. Она раскачивалась на нем в собственном ритме, пытаясь забыть обо всем на свете, кроме его члена внутри и твердых мышц его бедер под своими. Несмотря на то, что он ничем не мог ей помочь, не мог поддерживать ее над собой. Не мог повыделываться, поднимая и опуская с помощью Силы (этот навык ему нужно было тренировать еще очень и очень долго, но от самой идеи Падме была в восторге), и все равно ей было хорошо. – Я очень люблю тебя, Эни. Больше всего на свете, – выдохнула она ему в ухо и убрала ладонь, снова запуская обе руки в его взмокшие кудри и целуя шрам над глазом. – Я не могу без тебя. Не смогу… Она прижалась к нему, сжала его внутри, замерла. – Я… Мне надо… Хочу… Падме, пожалуйста. Амидала заглянула Скайуокеру в лицо. Он зажмурился, из-под век текли слезы, и она решила, что это победа. Падме вцепилась в его голые плечи и ускорилась. Она скакала на нем со всем отчаянием и страхом, что накопился в ней, она трахала его, заявляя права и предъявляя ультиматум. Она брала своего мужа и объявляла войну – Империи, Темной стороне, всем ситхам и прочим сущностям, которые захотят ее мужа. – Ты – мой, – рыкнула она, чувствуя, как на нее накатывает волна наслаждения. – И я тебя никому не отдам. Он кончил на доли секунды раньше нее, затапливая ее нестерпимым жаром. Энакин дышал, как загнанный. Его энергетические путы потрескивали, испаряя капельки его пота. Падме прикоснулась к его губам еще раз, чувствуя, как член подрагивает внутри нее. Она провела кончиком языка по зубам Энакина, прикусила его капризную нижнюю губу. Выдохнула, подобрала юбки и поднялась. Эни-Вейдер обессиленно свалился на бок, подтянув к себе колени. Вид он имел совершенно непотребный и соблазнительный: связанный, голые живот и грудь с начавшими кое-где проступать засосами, влажный, беззащитный член в распахнутой ширинке. Этот наглец пытался сально улыбнуться, но даже желтизна глаз не могла скрыть крохи того обожания, которым ее всегда награждал Эни. Она склонилась над ним, деловито заправила член и яички обратно в штаны, затянула шнурки. Нижнюю тунику было уже не спасти, но она кое-как прикрыла все это полами табарда и застегнула пояс потуже. Усевшись, Энакин поморщился. – Не могла бы ты… поправить… Падме вопросительно вздернула бровь. – Поправь, женщина! – Поерзаешь, – ответила она, расправила юбки и задрав подбородок, покинула комнату. По бедру медленно потянулась капля его семени, но ей почему-то совершенно ничего не хотелось с этим делать. *** Асока поняла, что с чаем погорячилась, когда перебрала все имеющиеся на полке в кухне склянки и мешочки – их оказалось немного, а содержимое превратилось в труху как минимум десятилетие назад. – Воды будет достаточно, – сказал Кеноби и опустился – не без опаски – на шаткого вида табурет у стола. – Интересно, и кто только посоветовал Падме эту хибару… – Асока покачала головой, отыскала чайник и открутила древнего вида вентиль над раковиной. Несколько секунд ничего не происходило, а потом из крана потекла тоненькая струйка ржавой воды. Асока несколько озадаченно уставилась на нее. – Пустыня, – вздохнул Кеноби. – Наверняка здесь стоит какой-то влагонакопитель. – Трубы надо заменить, – авторитетно сказала Асока. Подождала, пока чайник наполнится дополна и бросила в воду обеззараживающую таблетку – на всякий случай. Два года жизни в полевых условиях научили ее, что иногда лучше перестраховаться, даже несмотря на хваленую джедайскую выносливость. – И мебели тут маловато. У меня-то спальник есть, а вам на полу будет жестковато. Кеноби шокировано уставился на нее: – Асока, о чем ты говоришь? Никто из нас здесь не останется! Падме очень быстро поймет, что это была плохая идея: Энакин наверняка уже вызвал своего нового учителя и сейчас на Татуин летит отряд истребителей! – Или не вызвал, – сказала Асока и пожала плечами. – И никто никуда не летит. В новостях сказали, что Вейдера похитили повстанцы. Они оба посмотрели на закрытую дверь, из-за которой время от времени долетали ругательства – на хаттском и на всеобщем. Однако Асока не чувствовала, что Амидале угрожает опасность. Очень даже наоборот. – Не так уж и далеко от правды, – пробормотал Кеноби. – Сидеть здесь и надеяться, что нас никто не обнаружит – настоящее безумие. К тому же, у всех есть свои дела… – У меня – нет, – сказала Асока, сложила руки на груди и с вызовом глянула на него. – А вы куда-то торопитесь, мастер? Вас кто-то ждет? У вас кто-то есть? – чуть не вырвалось у нее следующим вопросом, но Асока вовремя опомнилась и прикусила язык. – Асока, во-первых, перестань называть меня мастером! – несколько раздраженно сказал Кеноби. – А как мне вас называть? – Оби-Вана вполне достаточно! – Хорошо, – согласилась Асока, глядя ему в глаза, потом попробовала имя на вкус, покатала его на языке, как изысканное лакомство, – Оби-Ван, а что во-вторых? Он тяжело вздохнул. Потом еще раз. – Видишь ли, я взял на себя большую ответственность. Я должен заботиться о детях… – У тебя дети?! – охнула Асока. – Да, – кивнул он, не замечая ее ужаса. – И я очень нужен им сейчас, как никто другой. Шаак Ти, конечно, делает очень много, нельзя ее недооценивать… – У тебя дети от Шаак Ти?! – это уже было слишком. Республика пала, клоны убивали джедаев, Палпатин провозгласил себя императором, Энакин Скайуокер перешел на Темную сторону Силы, а Оби-Ван завел детей – и с кем, с другой тогрутой! – И сколько же их? – сдавленно спросила Асока. – Тридцать четыре… – Кеноби тоскливо посмотрел в окно. – Есть несколько подростков, которые помогают заботиться о малышах, но большая часть в недоумении. Они напуганы, расстроены, они не могут понять, что произошло, и все они без исключения ощущают колебания в Силе. Йода занимался с ними некоторое время, но потом ему понадобилось срочно отлучиться на Дагобу – не могу понять, зачем, но ты же знаешь Йоду… – Это юнлинги, – сказала Асока, не скрывая своей радости. Разумеется, большая часть ее была из-за того, что дети, наделенные Силой, не погибли в Храме, не были уничтожены во время переворота рукой Дарта Вейдера, прославившегося убийством джедаев. И только малая часть – оттого, что Оби-Ван не устроил свое семейное счастье с этой кошкой полосатой… хм, то есть с уважаемым мастером Шаак Ти. – Разумеется, кто-то должен был позаботиться о юнлингах. Я сразу, как прилетел на Корусант, забрал их из храма. Первое время они были очень подавлены всем случившимся, но сейчас… вроде бы оправились, – неуверенно закончил он. – Точно не скажешь – их слишком много… Асоке захотелось его обнять. Когда-то ей пришлось отправиться на миссию с шестью неуемными детками, но тридцать с лишним!.. Это могло и самого уравновешенного магистра довести до темной стороны! – Но теперь я начал сомневаться, – голубые глаза, полные сомнений, встретили ее взгляд. – Возможно, сейчас мое место здесь, рядом с Энакином и Падме? Я все еще не могу поверить, что они скрывали свой брак от всех. – Не слишком хорошо, – пробормотала Асока, слегка расстроенная, что ее имя не прозвучало рядом с двумя другими. Однако в настоящий момент были и куда более важные проблемы. – Как вы думаете, Энакина еще можно вернуть? Ну, с Темной стороны? – Я не знаю, – беспомощно признался Оби-Ван. – Если бы можно было посмотреть в Архивах, провести исследования, почитать о прецедентах, есть же Реван… – Но Храм уничтожен, – сказала Асока и потянулась к нему рукой через стол, их пальцы соприкоснулись. – Но Храм уничтожен, – эхом повторил Кеноби. В соседней комнате послышались шаги, Падме открыла дверь и шагнула вперед, прямая и гордая, как королева, которой она однажды была. Асока постаралась не обращать внимания на то, что косметика на лице Амидалы была смазана, прическа растрепалась, а руки – да и ноги тоже, она могла поспорить, – мелко подрагивали. – Не могу сказать, что переговоры прошли с успехом, но дело определенно сдвинулось с мертвой точки, – она тяжело опустилась на пустой табурет. – У вас случайно нет чего-нибудь поесть?.. Не сговариваясь, Асока и Оби-Ван протянули ей по белковому батончику. Падме фыркнула, но забрала оба: содрала обертку и с жадностью откусила большой кусок. Кеноби деликатно отвел глаза – наверное, решил сделать вид, что не ощущает, как от нее разит сексом. – В первую очередь нам нужна нормальная еда, – сказала Асока, вытащила из кармана куртки датапад и начала набрасывать список. – Какие-нибудь одеяла не помешают, думаю, ночью здесь прохладно… Свежие фрукты и овощи? Это вообще реально? И починить систему водоснабжения – это значит, новые трубы. Хм, – она отложила стилос и начала ковыряться в поясе, – все это будет стоить целую кучу денег. Я не то, чтобы на мели, но… – Сейчас приду, – Падме запихала в рот остатки батончика и унеслась куда-то. Оби-Ван ошеломленно смотрел на Асоку. – Ты серьезно предполагаешь, что здесь нам будет безопасно? – Нет, – она дернула плечом. – Я просто пытаюсь отвлечься от горячего желания убить моего бывшего мастера. Твои варианты? Он задумчиво смотрел на нее, и постепенно на его лице проступило уважение. – Не самый худший способ, – в конце концов одобрил Кеноби. В этот момент Падме вернулась – в каждой руке она несла по объемному несессеру цвета королевского дома Набу. Она поставила их на стол и расстегнула золотые защелки на первом. – Когда я улетала с Корусанта, то прихватила с собой немного кредитов. Республиканских и имперских, и я хотела спросить, что за ерунда с этим перевыпуском?.. Ужасный дизайн! Асока и Оби-Ван склонились над чемоданом, полным денег, слишком ошеломленные, чтобы говорить. – А на случай, если здесь не будут принимать кредиты – взяла немного своих драгоценностей, – она открыла второй несессер, и их глазам предстали наваленные как попало украшения, целая гора. – Падме, – произнесла Асока слабым голосом, – кажется, ты обворовала Империю. – У них еще много осталось, – свирепо сказала та. Ее глаза сверкали, лицо раскраснелось. – Я просто забрала самое дорогое. – Эй вы там, куча poodoo, дайте воды! – громогласно раздалось из-за двери. – И самое-самое дорогое тоже, – закатила глаза Падме и взяла чайник из руки Асоки, которая молча его протянула. *** – И все же, никак не могу понять, как им удалось скрыть от меня свой брак, – не унимался Оби-Ван. Асоке до сих пор было так непривычно обращаться к нему по имени – мастер был почти вдвое ее старше. – Простите, конечно, но вы же мужчины! А это значит, что вы ничего важного не видите даже у себя под носом, – Асока затягивала ремень на подседельной сумке. Им предстояло вдвоем разместиться на гравицикле, а еще потом обратно вернуться с припасами. Кеноби обиженно запахнулся в плащ. – Ну, это не всегда плохо, – хихикнула Тано. – Иногда это даже очень хорошо – не лезете, куда вас не просят. Но все же, нельзя быть такими невнимательными. – Я внимателен. – К тебе, Оби-Ван, претензий нет. Из всех моих знакомых представителей мужского пола всех рас только ты способен заметить разные оттенки платья. – Это шутка, я надеюсь? И на что ты намекаешь? – Да я не намекаю. Я прямо говорю, что такой дамский угодник как ты мог бы и получше воспитать своего падавана. – Не говори глупостей. Джедаи такими вещами не занимаются, – отмахнулся от нее Оби-Ван. – Поедем сейчас же. – Да-да, – расхохоталась Асока, перекидывая ногу через сидение. Кеноби пришлось устроиться сзади – гравицикл принадлежал Асоке, с хозяйкой он спорить не стал. А Тано, немного стыдясь, была рада почувствовать, что кто-то прикрывает ей спину – в прямом и переносном смысле. Им пришлось замотать лица платками и очками, чтобы вездесущий татуинский песок не набился туда, где ему были не рады. Пришлось и Оби-Вану прижаться к Асоке поплотнее, чтобы не свалиться с транспорта. Тридцать четыре ребенка у него… Шаак Ти его ждет… Еще чего не хватало! – Мастер Кеноби, а вашим детям не нужна еще одна тогрутская мать? – прокричала Асока. – Если бы я знал, что ты используешь эту информацию как повод для шуток, я бы промолчал, – голос его раздался так близко к ее монтралам, что она почувствовала вибрацию каждого отдельного звука. Только сейчас она поняла, что девочки-юнлинги в Храме, которые с ума сходили от Кеноби и вместо джедайского кодекса нараспев повторяли его имя, пылая желанием попасть к нему в падаваны, были не набитыми дурами ситхского толка, а вполне разумными особями. Тано хмыкнула вслух и улыбнулась в платок. О чем она только думает? *** Мос-Айсли всегда был дырой. Хотя нет, неточная формулировка, он был кучей. Кучей песка и навоза. Оби-Ван невзлюбил этот татуинский городишко с первого же посещения. Рассказы о нем тоже не стоило бы вносить в туристические проспекты. Но в настоящее время им не из чего было выбирать, так что, натянув капюшоны на глаза и спрятав руки в рукава, он и Асока изучали богатый выбор рынка. В Мос-Айсли продавалось и покупалось все. Иногда на одном и том же месте. Их задачей было не вызывать подозрений, не нарываться на патрули и вообще вести себя тихо и непримечательно. Навык растворения в толпе Оби-Ван усвоил одним из первых. До того, как стать учеником Квай-Гон Джинна, он думал, что джедай должен быть заметен. Что враги должны сразу понять, кто тут хозяин положения. Синяки, ожоги и переломы научили его обратному – хозяин положения тот, кто умеет изучить все изнутри. Энакин этим искусством так и не овладел. Да он особо и не старался. Энакин!.. – Эй, Оби, – Асока дернула его за рукав. – Не поможешь ли мне тут с переговорами? Четыре как за три готов отдать, – тихо произнесла Тано. – Только по цене трех с половиной, – упирался продавец. – Пять по цене двух возьмем, – улыбнулся Кеноби и повел рукой. – Берите пять как за две, – предложил торговец. Асока поспешила расплатиться и забрать фрукты. – Ну как ты это делаешь?! У меня чуть кровь носом не пошла, а он – ни в какую! – Нехорошо это. Не проси меня больше, Асока. Я… Это не трудно, но я стараюсь не злоупотреблять. – Ты – крутой, – ляпнула Тано и в ответ на недоумевающий взгляд пожала плечами, тут же склоняясь над следующим прилавком. – Ну, для многодетного… наставника. – Мне хочется поскорее убраться отсюда. У меня нехорошее предчувствие… *** Лучше бы он этого и не говорил. Асока всегда подозревала, что фраза «у меня нехорошее предчувствие» является своего рода призывом для всяческих неприятностей. И они не заставили себя долго ждать. – Ба! Какие люди! – протянул чей-то знакомый голос за спиной. – Оби-Ван Кеноби и падаван Тано! – Koochao, – выругался Оби-Ван, ссутулился и потянул Асоку в сторону, изо всех сил стараясь казаться незаметным. – Нет, глядите, они еще пытаются сбежать! Думают, что я их не узнаю, это после стольких-то лет знакомства! Да это же мои самые любимые дже… Кеноби резко повернулся и нарочито радостно перебил его: – Привет, Хондо, старый пират! Тот на мгновение растерялся, а Кеноби для пущего эффекта еще и сгреб его в объятия по похлопал по спине, умудрившись довольно злобно прошипеть на ухо: – Не ори на всю площадь. Или хочешь, чтобы нас всех арестовали? Асока краем глаза заметила, как патруль приостановился, глядя на них, и поэтому решила присоединиться к вечеринке. – Дядя Хондо! – завопила она, вешаясь на того. – Как же я рада тебя видеть! А как поживает тетушка Аурра? Патруль, кажется, потерял интерес к семейному воссоединению и двинулся дальше. – Совсем сдурели, что ли? – возмутился Хондо, пытаясь вырваться из крепкого захвата. – Никакой я тебе не дядюшка! Ишь чего придумала! И ты отпусти, Оби-Ван, я конечно знаю, что ты рад меня видеть, но не настолько же!.. – В следующий раз дважды подумаешь, прежде чем орать про джедаев, – сквозь зубы проговорил тот. – Мы тут сейчас не в почете. – Знаю, знаю, – скорбно признал тот. – Вот ведь как власть переменилась, а? – Тебе-то точно плевать, кого грабить – Республику или Империю, – выплюнула Асока. – Ничего подобного, дорогуша! – уязвленно заявил пират. – Когда я обводил вокруг пальца вашу драгоценную Республику, у меня сердце кровью обливалось! А сейчас я делаю все с удовольствием! Кстати, про удовольствие, – обеими руками он схватил Оби-Вана и Асоку за плащи и заставил наклонить головы. – Наклевывается одно очень выгодное дельце. Партия вертекса – слыхали о таком? – которую нужно перевезти на одну планетку, требует охраны… серьезной охраны, если вы понимаете, о чем! А все знают, что джедаи – ох, прошу прощения, даже бывшие джедаи… – Да заткнись ты, – Асока с досадой оттолкнула его. – Не будем мы тебе помогать, и не надейся! – Абсолютно исключено, – согласился Оби-Ван. – К тому же, у нас тут свои дела. – Это какие же? – подозрительно прищурился Хондо. – Залетели на Татуин полакомиться паллаи? Асока покрепче прижала к себе сумку с фруктами и с вызовом задрала голову: – А если и так, то что? – Мы должны перевезти кое-что для Джаббы, – уклончиво сообщил Кеноби. – Совершенно секретно. Не вертекс, конечно, но платят тоже неплохо. – Ничего себе! – Хондо ошеломленно переводил взгляд с Оби-Вана на Асоку. – Защитники мира перебиваются контрабандой? Расскажи я кому – ни за что не поверят! – Вот и не рассказывай, – с нажимом сказал Оби-Ван. – Ха! Секреты, секреты и еще больше секретов! За то, чтобы я хранил их, ты будешь должен мне выпивку, Кеноби! – Хондо покрутил головой по сторонам, ткнул пальцем в сторону приземистого здания и радостно воскликнул. – А вот и кантина! Идем туда! Тебе самому расслабиться не помешает, что-то ты какой-то напряженный! Падаван Асока… – Я не падаван больше, – прорычала она. – Прошу прощения, сама знаешь, сколько мы не виделись, милочка! Ты стала совсем взрослой, настоящий дже… – Надо выпить, отличный план, – заткнул его Оби-Ван, решительно направляясь в сторону местного очага пьянства и разврата. Асока обреченно поплелась за ними. Кантина была ужасная: тесная, темная и под завязку забитая разношерстным сбродом, голосящим на всех языках и каким-то образом понимающим друг друга. В углу наяривал квартет битов, внося свою лепту в общий шум. Асока скривилась на мгновение – от диссонанса у нее лекку начали зудеть, но долгое время, проведенное на нижних уровнях Корусанта, не прошло даром – в подобных заведениях она чувствовала себя как рыба в воде. К счастью, на их троицу никто и внимания не обратил. Хондо стащил с табурета у стойки пьяного увальня-дровианца, освобождая место для Асоки, и сам уселся рядом с Оби-Ваном. – Задарианского бренди для меня и моего дорогого друга! И ты, что будешь пить, юная… хм, красавица?.. – Гизерский эль, если у них он есть, – пробормотала Асока, проигнорировав его эпитет в свой адрес. – Обижаешь! – хохотнул бармен и грохнул на стойку перед ней высокий стакан с синей жидкостью. Гадость редкая, но достаточно слабая, чтобы быстро не захмелеть. Да и наливают его в тару подходящего размера – ты вроде бы и пьешь, но все время с полным стаканом, никто подливать не станет. Очень удобно. – За нашу встречу! – провозгласил Хондо. Они с Оби-Ваном выпили бренди – Асока внимательно наблюдала за последним, но тот даже не поморщился. Биты закончили песню, сорвав бурные аплодисменты в свой адрес, и тут же начали новую, еще громче. Что, в общем-то, не мешало всем окружающим болтать друг с другом и решать свои дела не отрываясь от выпивки. – Жаль, конечно, всех ваших, – посочувствовал Хондо. – Ну, вы поняли, тех, которые на «дж». – Угу, – мрачно сказал Оби-Ван и опустошил стакан в один большой глоток. – И Храм, говорят, разрушили? Печально все это. – Угу. – Что за ситхи, откуда взялись? Странные они! И сам император, и этот, второй, в капюшоне, Дарт-как-его… – Не думаю, что нам стоит обсуждать Вейдера сейчас и здесь, – сказала Асока, молясь, чтобы он заткнулся. Пират окинул ее внимательным взглядом и пожал плечами. – Да как хочешь, тебе видней! И все же, что вы делаете на Татуине? – Сказали же, проездом, – буркнул Оби-Ван, сканируя кантину внимательным взглядом. – Да что ты паришься! Никто тебя здесь не ищет! Выпьем!.. Асока цедила свой эль и наблюдала за ними – а еще за дверью, за барменом и за десятком подозрительных личностей. – И чего ты такой смурной? – допытывался Хондо, подливая Кеноби из темной пузатой бутылки, которая пустела буквально на глазах. – Нечего беспокоиться! Ты живой, твоя девочка здорова, что может быть прекрасней! – Я не его девочка, – зашипела Асока, но Оби-Ван, похоже, и внимания не обратил. – У меня дети… – трагически изрек он, поднимая стакан и глядя сквозь бурую жидкость на свет. – Если бы ты знал, какая это ответственность… Постоянное напряжение… А тут еще падаван… и ситхи… – Кажется, генерал слегка поднабрался, – доверительно склонился Хондо к Асоке. – А вроде такой крепкий! – Это от стресса, – буркнула Асока, уже прикидывая, как потащит пьяного Кеноби: сначала к гравициклу, а потом через всю пустыню. – Я думаю, нам пора. – Эй, заплатить не забудьте! – Хонда ухватил ее за плащ и Асока неохотно кинула на стойку пару кредитов. – Дети у него! Придумает же такое! – Вот именно, – Асока закинула руку Оби-Вана на плечо и повела его к выходу. Хорошо хоть ноги он еще переставлял самостоятельно. – – Я прошу прощения… – пробормотал Оби-Ван, когда они оказались на улице. Снаружи уже стемнело, и Асока с облегчением выдохнула, когда не увидела поблизости ни одного патруля. – Да ладно, мастер, я все понимаю, – фыркнула она и прислонила Кеноби к ближайшей стене. – С кем не бывает! Он моргнул и улыбнулся, глядя на нее мутными глазами. – Ты опять. – Что опять? – Назвала меня мастером. – Ошиблась, – она почувствовала, как губы растягиваются в ответной улыбке. – Старые привычки умирают трудно, – Оби-Ван поднял руку и провел кончиками пальцев по белой полоске у нее на щеке. – Я вот до сих пор не могу поверить, что ты выросла… Асока не знала, что ему на это ответить. Она опустила глаза, и чтобы хоть как-то отвлечься, запахнула на нем плащ. – Нам надо двигать, Оби-Ван. Уже темно. – Я знаю, сейчас пойдем. – Можно я… Асока обняла его, наверное, в надежде, что он пьян и к утру забудет. Или просто предпочтет не вспоминать. Обняла за шею, пряча лицо в складках ткани, чувствуя его твердые плечи, поигрывая пальцами кончиками волос. Оби-Ван ответил взаимностью, деликатно скользнув ладонью под лекку, чтобы погладить вдоль позвоночника, успокоить, подарить немного комфорта. – Все хорошо, Асока. Все будет хорошо. – Когда-нибудь, конечно, будет, – фыркнула она, чувствуя, как скользит по ее щеке борода – Кеноби улыбался. – Думаю, Хондо уже отошел на достаточное расстояние, – сказал Оби-Ван и мягко отстранился. Асока заглянула ему в глаза и почувствовала, как полоски на лекку наливаются краской – глаза джедая были кристально чистыми, ярко-голубыми и абсолютно трезвыми! – Оби-Ван! – Да-да, знаю, – ответил он, но не стал продолжать, обнял ее еще раз, ободряюще. – Нам теперь нужно быть более внимательными. Не думаю, что Хондо поверил нашей истории. Необходимо разработать новый план. Боюсь, нам нужно сменить место. Татуин скомпрометирован. – Согласна, – кивнула Асока. Они направились к гравициклу. Кеноби не забывал покачиваться и спотыкаться, изображая пьяненького посетителя кантины. – Только куда нам лететь? – Думаю, что в любом случае стоит ожидать визита имперских представителей. Потому лучше двигаться хоть куда-нибудь. Как только вернемся в хижину, нужно будет обсудить стратегию с Падме. – Хорошо, мастер, – снова по привычке отозвалась Тано. Она оседлала гравицикл, и Оби-Ван устроился сзади. На этот раз он не просто держался за нее, он ее обнимал, закрывая собой, и при этом на нее полагаясь. Асока немного поерзала, устраивая зад поудобнее между его коленками. Она улыбалась сама себе пока не почувствовала, что-то твердое – упс, неловко. – Не обольщайся, бывший падаван, – хохотнул Оби-Ван. – Это всего лишь мой меч. – Очень смешно, – буркнула Асока, щеки залило горячим, и она в детском порыве ущипнула его за бедро. А потом завела транспорт и помчалась в темноту. *** Падме не выдержала и заснула. Она сидела, привалившись к стене напротив Энакина, и постепенно сдалась под натиском сна. Вейдер почувствовал, что ее внимание ослабло, и приоткрыл глаза. Он уже давно притворялся спящим. Как бы невероятно это ни звучало, но он устал. У него затекла уже каждая мышца, а мозг был одурманен сомнениями. Сомнений и колебаний он не испытывал уже очень давно – несколько месяцев. И был этому рад. Путь ситхов будто подарил ему определенность и спокойствие, которых Скайуокер не мог найти, пока состоял в Ордене. Боль от потери Падме была такой силы, что ему казалось, будто он заживо горит. Энакин выгорел тогда. От него и кучки пепла не осталось. И при этом он увидел свой новый путь. Ярость и гнев как будто сделали мир ярче, контрастнее и понятнее. Но теперь… Он посмотрел на спящую женщину. Разум твердил ему, что это не Падме. Не может быть Падме. Это обманщица, мошенница, шпионка, мятежница, пытающаяся сыграть на его единственной слабости. И то, что любовь ее так похожа на любовь Ангела – часть хитроумного плана. В висках пульсировало: «Убей! Убей, не позволяй себя мучить! Не давай собой играть! Хватит!». Но осталось в нем и что-то, что он пока еще не мог выкорчевать до конца. Яркими проблесками и искрами билась в нем живая Сила. Сквозь красно-черные разводы мощной Темной стороны текли прожилки Света. Они заставляли его тянуться, они подхватывали его мысли и вынуждали присматриваться. Вейдер видел в расслабленных чертах много знакомого. Но у Падме было столько двойников! И все они знали секреты изменения внешности, пользовались ими так умело, что сами иногда путали друг друга. Пухлые губы этой девки были изогнуты той же мягкой линией, что и у его жены. И линии беспокойства на лбу тоже были похожи. Но Падме была полна жизни, мягкой теплой женственности под панцирем сенаторской выучки, а эта была жесткой, несгибаемой. Ей было больно, вдруг понял он. Скрипнул зубами, борясь с собой, раздражаясь, что Сила снова путает ему все карты. Но он не мог противиться позыву, просто не мог. Но и сделать то, что Сила вынуждала – не мог. Оби-Ван опять все испортит! Где он? Когда так нужен здесь? Как обычно! – Падме, – рявкнул он, но никакого ответа не получил. Женщина напротив него не отреагировала. – Проснись! Падме! Вейдер забился в путах, пытаясь разорвать их или хотя бы подняться, чтобы дотянуться. Ему это удавалось с трудом. Сила нашептывала: Это твоя жена и с ней что-то не так! Ей грозит опасность! но помогать не желала. Ни свет, ни тьма не могли ему помочь, и Вейдер снова почувствовал страх. Самый его ненавистный вид – страх потери. Он зажмурился, наклонил голову и изо всех сил закричал внутри, зная, что так его точно услышат. *** Асока вдруг упала на руль. Им оставалось совсем немного до места назначения. – Это Энакин, – выдохнула она. – Хватит орать! Я слышу, я близко. Она посылала эти мысли ему снова и снова, но он не унимался. Оби-Ван беспокоился позади нее. Он отпустил ее талию и протянул руки к рулю. – Я не могу, – прошептала она. – Держи нас… Она легла грудью на раму, чувствуя, как Оби-Ван прижимает ее сверху, управляя гравициклом. А еще тянется к ней через Силу, пытаясь помочь. Призыв на помощь от Энакина просто затопил все ее существо. Он был в отчаянии. То есть его вопли, приведшие ее через всю галактику, были заметны, но терпимы… Сейчас… Асока просто не могла понять, как ему удается. Тано просто беспомощно лежала, прижавшись щекой к раме, и повторяла монотонно: – Быстрее, быстрее, быстрее… Путь обратно к хижине занял у них в два раза меньше времени. К тому моменту, как Оби-Ван заглушил мотор гравицикла, голова у Асоки едва не разрывалась от бесконечного крика. – На этот раз я его точно убью, – пробормотала она сквозь сжатые зубы. Кеноби помог ей слезть на землю, глядя с тревогой. – Я не могу понять, почему у вас сохранилась настолько сильная связь. Ведь чисто технически ты уже давно не являешься падаваном Энакина. Я был его учителем, почему он не зовет меня?.. – Не нужно завидовать, – забыв о слабости, Асока практически взлетела по лестнице и толкнула дверь, нащупывая рукоять лайтсэйбера на поясе. – Что опять случилось?! – Она не просыпается. Сделайте что-нибудь, она просто закрыла глаза и перестала дышать, ей плохо, что с ней?! – выпалил Энакин, не сводя глаз с Падме, сжавшейся в углу. Оби-Ван торопливо стал на колени рядом с ней и проверил пульс. – Что с ней? Она умерла? Почему она не дышит?! – надрывался Скайуокер. – Оби-Ван, немедленно скажи мне, что с ней такое! Асока напряженно смотрела на Кеноби, ожидая ответа. Падме была здорова, когда они оставляли ее, не может быть, чтобы Энакин… – Сердце бьется ровно, но она без сознания. Возможно, просто упала в обморок от истощения, – Оби-Ван приподнял Падме, укладывая ее голову себе на колени. – Не знаю, как ей вообще удалось продержаться так долго на стимуляторах. Человеку, несколько дней назад вышедшему из комы, нужно соблюдать покой, а не пилотировать корабль в одиночку через несколько звездных систем. – Нет, – пробормотал Энакин и сел на полу, неловко подвернув связанные ноги. – Она не может быть Падме. Это абсолютно невозможно. Я почувствовал, когда она умерла, она была мертвая, я это точно знаю. Она не дышала? Это же не Падме, да? – он поднял голову и посмотрел на Асоку совершенно безумными глазами, по-прежнему окрашенными в желтый цвет. – Пожалуйста, скажи мне, что она – не Падме! Асока обменялась взглядом с Оби-Ваном – похоже, оба они думали одинаково. – Асока, помоги мне ее поднять, – попросил Кеноби. Амидала едва заметно пошевелилась и сделала глубокий вдох, пробормотала что-то бессвязно. Энакин облизал пересохшие губы и взмолился: – Освободите меня. Пожалуйста, развяжите мне руки! – Чтобы ты исполнил свое обещание и задушил ее? – ядовито спросила Асока. Он в замешательстве глянул на нее: – Мне просто нужно проверить… я ничего не понимаю… Это же не Падме, так ведь? Я был уверен, что это не она, а потом я почувствовал… Развяжи мне руки! – с яростью заорал он. Падме снова шевельнулась, ее ресницы дрогнули. И Оби-Ван, к огромному изумлению Асоки, разрешил: – Сними с него наручники. – Ты точно уверен?! Каких-то два часа назад он убеждал нас всех в том, что больше не откликается на имя Энакин Скайуокер! Это Дарт Вейдер, убийца джедаев! – Эни… – слабо позвала Падме, и он практически заскулил в ответ, изо всех сил пытаясь дотянуться до нее. – Я уверен, – сказал Оби-Ван и внимательно посмотрел на Асоку. – Он был когда-то твоим мастером. Загляни в себя и скажи, сможешь ли ты когда-нибудь снова ему поверить?.. Асока заколебалась. Энакин звал ее – ее одну из всех тех, кто мог его действительно услышать, теперь она знала это точно. Но с другой стороны ее ненависть к Дарту Вейдеру переходила все мыслимые пределы, и это было неправильно и больно, но она ничего не могла с этим поделать. Асока сняла с пояса один из двух лайтсэйберов и включила его, а потом наклонилась и расстегнула защелки на энергетических наручниках. – Только попробуй что-то предпринять, – предупредила она Энакина, приставляя пылающий клинок к его шее. – Клянусь Силой, я не стану сомневаться, дай только повод! Он ее не слышал – он ринулся к Падме, схватил ее руки и уткнулся лбом в ладони, бессмысленно повторяя: – Нет, этого не может быть, не может быть, нет… Асока прикусила губу. Его боль расходилась волнами, ощущалась как ее собственная, и от этого хотелось упасть на пол и выть тут же рядом с ним. – Только попробуй ей навредить! – пригрозила она еще раз. – Асока, – негромко сказал Оби-Ван, не двигаясь с места. – Твой лайтсэйбер. Он белый. Она мигнула, не понимая, что он этим хочет сказать. Ее первые мечи остались в Храме, когда Асока покинула Орден, и ей пришлось как следует постараться, чтобы сделать эти, новые. – Я знаю, – сказала она, не глядя на Кеноби. – Мы все изменились. Энакин тем временем своими огромными лапами ощупал Падме от макушки до самых пяток. Та едва реагировала. – Нам нужны целители, – заявил Скайуокер. – Она борется изо всех сил, но невероятно слаба. Если все, что вы говорите, правда, то ты должен был подумать лучше, прежде чем втягивать ее в свои игры, Оби-Ван! – он зло прищурился на Кеноби. Оби-Ван смиренно отвел глаза, предпочитая не доставлять недоситху удовольствия от спора и очередного скандала. Асока просто сделала шаг в сторону Кеноби, нащупала его руку и сжала, посылая уважение и любовь. – Ты убедился, твое тупейшество, что это Падме? – осведомилась она. – Да, – поникнул Энакин. – Что ж, тогда давайте выбираться отсюда, – объявила Асока. *** Энакина пришлось снова связать. Хотя после долгих оголтелых «переговоров» на повышенных тонах было решено отложить визит на Дантуин. Они летели на Камино, где Падме получила бы первоклассную помощь. В миры Ядра им просто нельзя было соваться ни под каким предлогом, а на Камино, как утверждал Скайуокер, у Вейдера были преданные и надежные люди. Только после того, как и Асока, и Оби-Ван несколько раз проверили надежность пут, они оставили его наедине с отдыхающей Падме. Из-за переборки ругательств не было слышно. Пилотировать пришлось Кеноби. Асока чувствовала тоску Энакина, она тупой иглой засела между ребер, накатывали на нее и другие – чужие – чувства. – Оби, если хочешь, я могу последить за приборами. А ты отдохни. На тебе лица нет. – Все хорошо, спасибо, Асока. – Как хочешь. Но предложение в силе, бессрочно. Они помолчали какое-то время. Но это было невыносимо. Асока стала уставать от чужого влияния. – Скучаешь по детям? – улыбнулась она. – Да-а-а… Что? Нет! – встрепенулся Оби-Ван. – Волнуюсь за них, конечно, но определенно, даже в сложившихся обстоятельствах – не скучаю. Это дурдом! – добавил он шепотом. – Постоянно. Они шумят, они меня не слушаются, они… постоянно хотят есть и их так трудно увлечь! Ты не представляешь! – Представляю! – хмыкнула Асока. За проделки она не раз дежурила в яслях. А потом охотно брала целые группы на экскурсии. Да и занятия полегче вела десятки раз. Отношения с малышней у нее складывались неплохо. – Их нужно увлекать, чем-то занимать. – У меня не настолько богатая фантазия, – признался Кеноби. – Да и терпение все еще дается мне с трудом. У Шаак Ти выходит лучше. – Да уж, конечно, – фыркнула Асока. – У нее-то всегда промахов не бывает. Наверное, ведет себя как мамаша. – Ты… Асока, – весело прищурился Оби-Ван. – Возмущение в Силе чувствую я. Уж не ревнуешь ли ты часом? – Еще чего! К кому? И кого? – Не знаю. На секунду мне показалось. Но видимо, я не прав. Оби-Ван издевался над ней, пряча белозубую улыбку в усах и бороде. – Хотела предложить помощь, но раз вы и так справляетесь… – Помощь бы нам не помешала, – признался Кеноби. – Никто из нас не может отлучаться надолго, а иногда важно проверить ту или иную информацию. – Ты ищешь выживших джедаев? Кеноби кивнул. – Нелегкая задачка. Но я знаю, кто мог бы помочь. Я сохранила некоторые старые контакты. – Младший Бонтери? – тут же выдал джедай. – Что? Почему это должен быть он? Ну… да. Он. – Я так и знал. – Да что ты там знал! – Все знал. С самого начала было все понятно. Молодость, гормоны… Асока даже не смутилась. Она просто ему не поверила – он пытается сконфузить ее и тем самым заставить сдать все свои тайны. – Ну что ты можешь знать про меня и Бонтери, если ты годы не мог вычислить Энакина и сенатора Амидалу. И они не очень-то прятались! – Это другое, – попытался оправдаться Оби-Ван. – Совершенно иное! – Ничего подобного! Ты ни за что не признаешься, мастер, но ничего ты не знал, не знаешь и не узнал бы. Но угадал, – улыбнулась она снова. Они снова погрузились в уютную тишину. Какое-то время был слышен только шум двигателей и слабое попискивание приборов. – Почему они белые, Асока? – подал голос Оби-Ван. – Так вышло, – пожала она плечами. – Я много чего перепробовала – синт-кристаллы, игры с электроникой. Ничего не складывалось. И тогда я обратилась к Силе. После долгого перерыва, – она опустила глаза. – Знаете, быть одной не очень комфортно, когда тебя с детства окружают подобные. Это было очень… Мне нужно было стать более изобретательной, чем обычно, скажем так. Она поправила лекку на плечах. Не то, чтобы они в этом нуждались. – Мы виноваты перед тобой, – сказал Оби-Ван. – Что было, то было. Я уже пережила, – призналась Асока. – Но я не ответила на вопрос про мечи. Я нашла кристаллы на Илуме. Почти рассталась с жизнью, но… я никогда не смогу даже описать, что со мной произошло, но с тех пор мне стало понятно, что Орден – условность. Половина Кодекса – условность. Джедаи веками усложняли себе жизнь. Изгнанникам легче, потому что эти условности – ничто. Я знаю, что джедаи – они будут всегда, в Храме или без Храма. Ученик всегда найдет своего Учителя. Знания будут передаваться, а Сила – направлять. Мы не уничтожены, пока сами в это не поверим, Оби. Оби-Ван не заметил, как у него рот приоткрылся от этих слов. Это была речь не падавана-недоучки, но мастера. Он ничего не ответил, лишь извинился, вскочил из кресла и закрылся во фрешере, пытаясь отдышаться. Но еще важнее – не давая Асоке увидеть своих слез. *** Падме то просыпалась, то снова засыпала, погружаясь в мутную серую пелену без снов и отдыха. Все тело ее казалось слишком тяжелым, будто чужим, а мысли утратили четкость. Она знала, что они летят куда-то, видела над собой белый потолок набуинской яхты – той самой, что она угнала с Корусанта, слышала голоса людей вокруг. В какой-то момент она проснулась от пристального взгляда, с трудом повернула голову и обнаружила, что Энакин сидит рядом и смотрит на нее. Как только он увидел, что она пробудилась, тут же отвел глаза. – Ты худее, чем она, – буркнул он. – И волосы тусклые. Падме всегда ухаживала за своими волосами… – Энакин Скайуокер, как я хочу тебя стукнуть! – выдала в ответ Падме. – Я не развлекалась эти полгода, я в коме лежала! Да и ты тоже на себя не похож… – ей пришлось замолчать, чтобы перевести дыхание, и он, к ее удивлению, тоже терпеливо молчал, ожидая продолжения. – Я тоже могу заявить, что ты – не мой муж, – шепотом сказала Падме, – потому что ты вовсе не похож на того Эни, которого я знала. Он угрюмо сдвинул брови и открыл рот, чтобы выдать очередную порцию оскорблений, но тут дверь отъехала в сторону, и в отсек шагнул Оби-Ван. – Мы почти прилетели. И я до сих пор не уверен, что это правильный выбор. Энакин криво ухмыльнулся: – Других вариантов нет. Дай мне передатчик, – потребовал он и потянул руки, на этот раз скованные наручниками впереди. – Передатчик, быстро, без моих позывных они разнесут любой неопознанный корабль на орбите! – Где мы? – слабо поинтересовалась Падме, пока Оби-Ван неохотно протягивал Энакину передатчик. – На Камино, – отозвалась Асока, бесшумно возникая за плечом Кеноби. – Он утверждает, что здесь тебе смогут помочь. Падме закрыла глаза, надеясь, что это было правдой, а не очередным сюрпризом от Вейдера. Словно почувствовав ее сомнения, Энакин оторвался от передачи кодов и громко пообещал: – Я не дам тебе умереть снова. Она бы предпочла ему поверить. Через некоторое время они все же приземлились – Падме не слышала, как затихли двигатели, опять проспала или потеряла сознание, но спор из-за того, кто понесет ее, не смогла пропустить. – Я сам, – вызверился Энакин, – ты ее уронишь! – Не будь идиотом, – спокойно отвечал ему Оби-Ван. – Хотя, куда уж больше… – Развяжите мне руки! Как вы представляете, я буду им объяснять?.. – Ты уже постарайся, – съязвила Асока и накинула на Энакина плащ. – Это уже не наша проблема. Он что-то говорил в ответ, но слова ускользали от Падме. Она почувствовала только, как кто-то приподнимает ее и укладывает на плечо, осторожно, но уверенно. – Не волнуйся, – сказал Оби-Ван, – ты и так уже сделала предостаточно, теперь наша очередь. Мы все время будем рядом. И потом он понес ее куда-то, а Падме все старалась повернуть голову так, чтобы видеть Энакина, чтобы быть уверенной: он не ускользнет от нее опять. Встречать их вышла целая делегация: пара каминоанцев равнодушно разглядывала чужаков в своей обычной манере, а вокруг стоял целый отряд клонов. Один из них шагнул вперед и отдал честь: – Лорд Вейдер. Большая часть отряда в настоящее время находится на Камино согласно вашей команде. Инцидент с предательством партии клонов был расследован и оказался ложным вызовом. Какие будут ваши дальнейшие распоряжения? – Позаботьтесь о ней, – приказал Энакин чужим, абсолютно ледяным голосом. – Эта женщина утверждает, что она является сенатором Падме Амидалой. Ее должны вылечить для последующего допроса и установления истины. – Сенатор Амидала? – клон чуть повернул голову в шлеме, и что-то то ли в его движении, то ли в голосе, каким были сказаны последние слова, показалось Падме знакомым. Оби-Ван, который держал ее, стоял неподвижно, но она чувствовала исходившую от него тревогу, видела краем глаза, как с трудом держится Асока, глядя прямо перед собой. Вот только думать, почему это происходит, было трудно, воспоминания тяжело ворочались в голове, ускользали. – Разумеется, лорд Вейдер, мы сделаем все для вас и ваших спутников, – плавно произнесла каминоанка. – Позвольте нам взять сенатора. Мы немедленно проведем всю необходимую диагностику. – Вы должны ее вылечить, – невысказанная угроза повисла в воздухе, пока Падме передавали из рук в руки. А потом кто-то приложил кислородную маску к ее лицу и мягко сказал: – Глубокий вдох, пожалуйста. И сразу после этого Падме уже ничего не видела и не ощущала. *** Их провели в небольшой зал – такой же стерильно-белый, как и все на Камино, но с несколькими диванами, которые, видимо, призваны были создавать впечатление уюта для редких посетителей. – Вам придется немного подождать, – сообщил высокий каминоанец и повернулся к Энакину. – Я очень надеюсь, что после того, как мы вылечим вашу спутницу, мы сможем поговорить о дальнейшем сотрудничестве Камино с императором, лорд Вейдер. – Разумеется, – отрезал тот. – Но сейчас та женщина – ваша главная задача! Оби-Ван мимоходом поразился, как ему удается выглядеть настолько самоуверенным и даже наглым, пряча скованные руки под плащом. Аура власти и Силы – Темной, подавляющей, окружала его бывшего падавана. Однако по сравнению с прошлым днем что-то определенно начало меняться. – Рад это слышать, – пропел каминоанец и легко поклонился – с его длинной шеей это больше было похоже на то, как сгибается под ветром цветок на длинном стебле. – Пока вы можете отдохнуть. Вы и ваши… джедаи явно проделали долгий путь, – он скользнул своими выпуклыми глазами по Асоке и Оби-Вану, явно признавая знакомство. Кажется, это был тот же каминоанец, с которым Оби-Ван беседовал во время своего первого визита на Камино, Лама Су, но Оби-Ван не мог утверждать наверняка. – Отлично, вот мы и в осином гнезде! – провозгласила Асока, как только единственная дверь бесшумно закрылась за каминоанцем, отрезая от остального мира. – Будем надеяться, что они помогут Падме, и мы сразу же улетим – это место какое-то… бр-р-р!.. – Лаборатория причиняет неудобство тем, что занимается производством живых существ, – мягко сказал ей Оби-Ван и опустился на диван. – А этот процесс отражается в Силе, вот ты и чувствуешь его. Как и все остальное, – он тактично не стал напоминать ей о связи с бывшим мастером, но Асока и так все понимала. Асока хмыкнула и плюхнулась на диван напротив, бесцеремонно перекинула ноги через подлокотник, пачкая сапогами белоснежную обивку. – Скайгай, может ты перестанешь метаться, как ворнскр в клетке? Энакин, который все это время бродил из угла в угол, бросил на нее мрачный взгляд, но не остановился. Оби-Ван снова подумал, что все это произошло не случайно: бегство Падме, ее смелая авантюра – все это сопровождалось громадным сдвигом в Силе, и проигнорировать его было бы кощунством. С другой стороны, все то, что сказала ему Асока на звездолете… Это ранило сильнее, чем он мог себе признаться, и вместе с тем заставляло гордиться этой девочкой, выросшей почти что у них на глазах – хотя, нет. Девочкой она уже давно не была. Женщиной – взрослой, самостоятельной, умной. Оби-Ван взглянул на Асоку как в первый раз, внимательно, изумленно. Она что-то хотела сказать ему вот уже какое-то время, он чувствовал ее смятение, но приписывал все появлению Энакина. Странно все… Его размышления перебил легкий шум открывающейся двери, и клон в полном вооружении шагнул внутрь. Асока приподнялась на своем месте и махнула ему рукой: – Привет, Рекс! Ты пришел нас убить?.. Оби-Ван напрягся – Асока почувствовала, что к нему Силу тянет будто водоворотом – изготовившись к прыжку. Но также потянуло и другую сторону – щиты выставлял и Вейдер. Но все было зря, потому что Капитан Рекс бросил бластер на пол и сорвал с себя шлем. – Коммандер Тано, генерал Кеноби, Лорд Вейдер, какого черта вы все тут делаете? – воскликнул он. Энакин молча поднял перед собой скованные руки, а Асока привстала, заметив на голове у Рекса медицинскую заплатку. – Ты ранен? – спросила она, как будто в последний раз они виделись вчера на брифинге. – Теперь уже нет, – ответил клон. – Я буду долго ждать? – рявкнул Скайуокер, о котором все похоже забыли. – Очень долго! – в ответ вызверился Рекс. – Предатель! Рот Энакина захлопнулся с громким стуком. – Вы сильно рискуете, прибыв сюда, – сообщил им капитан. – Но теперь можете рассчитывать на полную лояльность 501-го. – Но вы же под командованием Скайуокера, – заметил Кеноби. – А значит, и Лорда Вейдера. Энакин закатил глаза у бывшего учителя за спиной. – Спасибо за твое мнение, Энакин, – не поворачиваясь к нему произнес Оби-Ван, и Асока нервно хихикнула. То, как Кеноби умел осаживать Скайуокера, всегда ее забавляло до безумия. – Но все же хотелось бы подробнее ознакомиться со всей информацией, имеющейся в вашем распоряжении, капитан. – Я буду рад помочь. Втроем они покинули комнату, бросив Энакина в одиночестве. *** – Каминонцы изначально скрыли это? – кричала Асока. Она стучала кулаками по голопанели и рычала сквозь стиснутые зубы. – Скользкие ублюдки! Вот кто по-настоящему виноват. Все эти жизни!.. – Во всем виновен один человек, – тихо произнес Оби-Ван, поглаживая бороду длинными пальцами. Голопроекция отсвечивала голубым на его коже, синим – на табарде и белым – на плаще. – Все это претворил в жизнь Палпатин. Ему удалось одурачить лучшие умы, соблазнить сильнейших. Неудивительно, что все его желания выполнялись теми, кто ценит только выгоду. В его глазах стояли слезы, а через Силу он эманировал такие боль, обиду, вину и скорбь, что у Асоки все нутро сжималось спазмами. – Если уж мы сплоховали и допустили все, значит, нужно исправлять, – произнесла Тано. – Нам, конечно, такие схемы, как Императору, не вывезти, но никого из нас пальцем не делали! – Пипеткой, – поднял руку Рекс, и они с Асокой обменялись слабыми улыбками. – Я бы хотел взглянуть на чипы и на результаты исследования, – произнес Оби-Ван. – Вейдер, полагаю, не в курсе ваших улучшений? – Нет конечно. Мы как раз планировали операцию по его разоружению. Хотели разобраться с ним! Но, если честно, ребята в недоумении. Генерал Скайуокер был лучшим командиром, другом. Вейдер тоже не потерял навыков и искусства, но политика… Рекс повесил голову, и Асока почувствовала смятение клона. – Я лично казнил четырех джедаев. Не успел понять, что что-то не так. А потом боролся. Очень долго боролся. Отпускать было больно – физически больно. Настоящая агония. Но я не мог больше убивать тех, кто стал мне почти семьей, тех кто прикрывал мне спину всю войну. И мы попытались разобраться… Генерал Кеноби, вы получите всю необходимую информацию, – он встал по стойке смирно и щелкнул каблуками сапог. – Я распоряжусь, чтобы вам предоставили комфортные места для отдыха и сна. И я готов говорить за всех: если джедаи пожелают судить нас под трибуналом, я признаю свою вину и приму любое наказание. – Рекс, – выдохнула Асока. – Джедаи не казнят союзников. Тем более, когда их осталось совсем мало, – Оби-Ван похлопал Рекса по броне на груди. – Я бы предпочел поработать в одиночестве, если это возможно. *** Каминоанцы не отказывали, они вежливо и услужливо соглашались. Вейдер потребовал, чтобы его «гостей» разместили с комфортом. Пока комнаты готовились, они еще раз заглянули к Падме. Она даже пришла в сознание, чтобы ласково сжать руку Вейдера и сообщить всем, что еще немного поспит и будет как новенькая. Оби-Ван погладил ее волосы, а Асока чмокнула в щеку. Вейдер скрипнул зубами и пошел вслед за остальными. Оби-Вану и Асоке предоставили полноценные апартаменты на одном из верхних этажей лаборатории. Но по дороге Тано оторвалась от Кеноби, который зажал подмышкой датапад, чипы и диски. – Хочу пообщаться с ребятами, а еще присмотрю за Вейдером. А ты отдыхай, Оби-Ван. Боюсь, что завтра мне понадобится больше отдыха, а тебе придется быть начеку. Поспи, мастер. – Хорошо, Асока. Только будь осторожна. – Я буду, – улыбнулась она, поправив на поясе рукоятки своих мечей. Покачивая бедрами, она пошла по белоснежному коридору вслед за Рексом. Оби-Вану предстояло объемное чтение. Он вздохнул и прошел в небольшой, компактный, но уютный жилой отсек. Он в точности повторял тот, что Кеноби видел, когда встречался с Джанго Феттом. Только этот был совсем необжитой. Сложив носители на маленький прозрачный столик посреди круглой общей комнаты, Оби-Ван подошел к такому же идеально круглому окну-иллюминатору. За сверхпрочной прозрачной сталью как всегда бушевал неистовый шторм. Хорошей погодой на Камино считался мелко моросящий дождь и порывы ветра меньше тридцати метров в секунду. Но сегодня явно была ненастная ночь. Хорошо, что стены звуконепроницаемые, потому что от грохота и плеска волн, раскатов грома и шума капель можно было сойти с ума. Оби-Ван с удивлением обнаружил поднос с едой, стоящий на большом столе за мягким диваном. Там же нашлись несколько изящных бутылей с напитками. Кеноби вдруг осознал, насколько голоден, но опасался трапезничать здесь. Он никому не доверял. Он так устал, что все его чувства притупились, мысли разбегались в разные стороны. Отщипнув кусочек чего-то похожего на хлеб, он понюхал его, хмыкнул и положил в рот. Определенно это было изготовлено из каких-то злаков, но определить из каких Кеноби не смог. Он включил датапад, прищурился, всматриваясь в знаки и цифры. Чипы в головах клонов, определяющие их поведение и выполнение приказов, были самым чудовищным изобретением. Кеноби залпом прочел результаты исследования чипов, особенностей программирования, удаления и корректировки программ. От всего этого у него разболелась голова. Он потер виски, взъерошил волосы и принял решение – душ, еще немного работы, медитация, а потом сон. Он долго стоял под горячими струями в небольшой кабинке, чувствуя, как вода смывает в великий океан татуинские песчинки и горькие слезы. События последних суток разорвали в клочья его панцирь принятия настоящего. Почти не осталось сил идти дальше, а ведь путь только начинался. Об этом шептала и пела Сила, каждый раз, когда он к ней обращался. Путь был трудный, опасный, но никто кроме Оби-Вана не должен был пройти по нему. Это была часть его предназначения… Наспех вытерев голову, Оби-Ван обернул полотенце вокруг бедер, сунув свою пыльную одежду в стиральный отсек: к утру она будет чистой и свежей. Организм потребовал все-таки перекусить, и Оби-Ван поддался. Он перечитывал имеющуюся информацию, устроившись на единственной кровати в отсеке и откладывая медитацию. Он намеревался перебраться на диван, но не успел. *** Асока нашла Оби-Вана раскинувшимся на кровати. Датапад лежал на голой груди, а бывший мастер-джедай сладко посапывал, будто юнлинг, приоткрыв рот и уронив беззащитно ладони. Асока закрыла глаза и дотронулась сквозь Силу до его ауры. Не просыпаясь, он ответил – на автомате, всегда отзывчивый. Она попросила Силу укрепить его сон и дать ему больше сил. В редких вспышках молний каминоанского шторма она рассматривала морщины на его лице и шрамы на теле. Раньше, когда ее только назначили Энакину в падаваны, она считала зрелость Оби-Вана недостатком. Сейчас же она понимала, какой глупостью была полна голова. Кеноби не был красавцем, но он заставлял женщин оглядываться на него. Просто раньше Тано не входила в их число, а теперь все изменилось. Она села на пятки и, потянувшись, поправила на лбу у бывшего учителя ее бывшего учителя – Асока хихикнула – прядку волос, а потом погладила его по щеке, огладила бороду, подражая его собственным движениям. Она тронула его грудь, убрала пад и уже смелее погладила по темным волоскам. Асока должна была остановится, но ей не хотелось. Ладони как намагниченные тянулись к коже джедая перед ней. Наваждение ей пришлось стряхнуть резким движением головы. В душе она немного остыла, нашла в шкафу какое-то стандартное белье в упаковке и замерла посреди спальни, покусывая большой палец. Она должна была взять одеяло и пойти в общую комнату на диван, но вместо этого приподняла с помощью Силы одеяло, подумала, сконцентрировалась и Кеноби тоже приподняла, заставляя покрывало выскользнуть из-под него. А потом легла рядом. Кончиками пальцев она погладила ладонь, безошибочно нащупала мозоли от рукоятки меча, проследила линию выступающей вены от тонкого запястья до локтевой впадины, поцеловала его там, прикусила нижнюю губу и решилась. Найденные в колючей бороде, губы Оби-Вана были горячими и мягкими, чуть обветренными. Она тронула их языком. Кеноби не ответил, лишь наморщил нос во сне и поймал ее пальцы, вернувшиеся в его ладонь. – Я позабочусь о тебе, мастер, – шепнула Асока. – Кто-то должен позаботиться и о тебе. *** Она проснулась так, как не просыпалась уже давно – с того времени, как оставила Храм, сменив тренировки на военные миссии, а заботу о выученных уроках на ответственность за жизни людей. Впервые за долгое время Асоке было просто спокойно, пусть даже она знала, что покой этот недолговечен. – Доброе утро, – сказала она, не открывая глаз. – Доброе, – хриплым после сна голосом отозвался Оби-Ван. Она чувствовала его удивление, но не как что-то резкое и неприятное, скорее как щекотку, легкую вибрацию в Силе. – Полагаю, что я заснул на кровати, а ты не смогла меня разбудить? – Полагаю, я не захотела тебя будить и решила, что под одним одеялом нам будет удобнее, – она наконец посмотрела на него из-под ресниц и обнаружила, что Кеноби лежал, опираясь на локоть, и разглядывал ее. Он казался слегка встрепанным, и больше всего Асоке хотелось прикоснуться к нему – не так, как вчера, украдкой, а при утреннем свете. Пусть и таком, хмуром и дождливом, каким были все утренние рассветы на Камино. Она медленно вытащила руку из-под одеяла и потянулась к Оби-Вану, погладила его по щеке и, ободренная молчаливым согласием, коснулась большим пальцем плотно сжатых губ. – Асока, я не уверен, что нам стоит это делать сейчас, – он смотрел на нее спокойными голубыми глазами, но Асока знала, что спокойствие это – обманчиво. Она чувствовала теплоту его тела, ощущала, как касается его колено ее бедра, и осознавала, что его правая рука находится совсем рядом с ее грудью. Их разделяли миллиметры и тонкий слой ткани, ничего больше. Она облизнула пересохшие вдруг губы и спросила: – Есть какая-то причина? Кеноби молча обдумывал ее вопрос: между бровями у него залегла морщинка. Асоке изо всех сил хотелось прижаться к ней губами, сцеловать это выражение вечной озабоченности и отстраненности на его лице. Увидеть, каким оно может быть в моменты настоящего удовольствия. Услышать его стоны, узнать, что ему нравится и как, почувствовать его внутри себя… – Асока… – Оби-Ван начал медленно отодвигаться от нее, и Асока подскочила на кровати, пробормотав проклятие под нос. – Я прошу прощения. Я… очень извиняюсь, честное слово, если ты не хочешь – этого больше никогда не повторится, просто не подумала, не… Он обхватил ее лицо ладонями и поцеловал. Асока никогда не могла представить, что его губы окажутся такими мягкими – это была последняя сознательная мысль, промелькнувшая в ее голове. Злость на себя, за то, что не успела закрыться и выдала свои мысли как ребенок, как наивная девчонка – все исчезло в один момент. Остался только Оби-Ван: теплота его рта, прикосновение языка к ее языку, его пальцы, от которых по ее коже будто электричество разбегалось, от пальцев на ногах до кончиков лекку, звенело в монтралах и возвращалось обратно. Ко рту, к единственной точке соприкосновения между ними, к дыханию, разделенному на двоих, к его запаху и вкусу, к ощущению его зубов – тупых, человеческих, совсем не похожих на хищные клыки тогруты. На какое-то мгновение Асока побоялась оцарапать его – боялась, что Оби-Ван отстранится, прервет поцелуй. Он будто почувствовал это и в ответ прижался сильнее, проник языком глубже, лаская ее десны, царапая волосками бороды и усов кожу, и Асока целиком и полностью отдалась ему, застонала от удовольствия. Ее руки нашли его обнаженные плечи, Асока вцепилась в них пальцами, не замечая, что ее короткие ногти впиваются в кожу. Оби-Вану, похоже, это даже нравилось, он выдохнул шумно и погладил руками ее лекку, не сжал, а прикоснулся бережно, будто бы знал, как надо, и от этого у Асоки мурашки по всему телу пробежали, а в голове стало совсем пусто. Она даже не заметила, когда Оби-Ван перестал целовать – некоторое время их губы еще соприкасались, а потом он медленно отодвинулся. Погладил на прощание ее лекку кончиками пальцев и убрал руки – так же неторопливо, будто неохотно. – Я хочу, – сказал Оби-Ван, но теперь его спокойный голос не мог ее обмануть. Асока знала, что скрывается под поверхностью, и его признание только усилило настойчивое тянущее чувство внизу живота. – И если бы ты слушала внимательно, то услышала бы, что я пытался тебе сказать. Асока прокрутила в голове его слова и несмело улыбнулась: – Сейчас? В том смысле, что сейчас – еще рано? Ты прав, мы в самом эпицентре бури, и Сила неспокойна… Но вдруг дальше будет поздно? Вдруг мы – ну, так и не успеем никогда? – Асока, – выдохнул Оби-Ван и тоже улыбнулся, взял ее руки в свои и переплел пальцы. – Когда я увидел тебя снова, на Татуине, когда я понял, что это действительно ты… я никогда бы не мог поверить, но тогда я почувствовал… – Я тоже почувствовала, – пробормотала она, не знаю, чего хочется больше – рассмеяться или заплакать. – Ты мне руку поцеловал. Такое невозможно забыть. Мы стоим посреди пустыни, два года не виделись – и вдруг ты целуешь мне руку, – у нее все же вырвался какой-то жалкий смешок, почти всхлип. – Я обещаю, – сказал Оби-Ван и поднял ее правую руку, развернул ладонью вверх и прижался к ней ртом, теперь уже по-настоящему. – Как только мы найдем место поспокойней, Асока. Не на Камино, не здесь, не так… Он скользнул по ней взглядом – и этот его взгляд сказал куда больше слов. Это взгляд сам по себе был обещанием, и Асока знала, что оно будет исполнено. А еще знала, что готова подождать. Но не слишком долго. *** Он не мог заснуть – так и бродил кругами по комнате, не замечая ничего вокруг себя. Спустя пару часов – или дней? – после того, как Асока ушла (бывший падаван Энакина Скайуокера, сказал себе Вейдер, не твоя Шпилька-тогрута), каминоанцы вернули ему Падме (женщину, похожую на Падме). – Она сейчас отдыхает. Функции организма еще не полностью восстановились после длительного кислородного голодания. К тому же, принятые ею стимуляторы воздействовали на центральную нервную систему: недолговременная физическая активность только истощила человеческое тело. Мы сделали все, что могли, к утру она поправится, и вы сможете… – Кислородное голодание? – перебил он каминоанца. Их плавные неторопливые голоса ужасно бесили, и Вейдеру больше всего хотелось схватить это тупое существо за шею, сдавить ладонь, чувствуя, как Сила помогает ему. Но Асока не сняла наручники, когда уходила – только фыркнула в ответ на его очередную просьбу, и Вейдеру ничего не оставалось, кроме как сжать зубы и терпеть вдобавок ко всему еще и это унижение. – Судя по состоянию, эта женщина провела от четырех до семи месяцев в коме, лорд Вейдер, – сообщил каминоанский врач. – На ее теле имеется след от ожога бластером в полутора дюймах от сердца, скорее всего, кома была вызвана геморрагическим шоком… – Что? – Большой потерей крови, – терпеливо разъяснил тот. – Мы постарались смягчить результаты приема большой дозы стимуляторов, но она должна снизить физическую активность в ближайшее время. Я бы не советовал сексуальные контакты в следующие пять-шесть часов. – Что?! – эти синюшные твари слишком много себе позволяли. – Вон отсюда! – Как скажете, милорд. Наша лаборатория всегда к вашим услугам, – каминоанцы наконец убрались прочь, оставив Вейдера наедине с женщиной. Они переложили ее с носилок на кровать, накрыли одеялом и приглушили яркий свет в комнате. Но, похоже, она спала крепко. Вейдер наклонился над ней, всматриваясь в лицо, насколько это было возможно в полумраке, пытаясь обнаружить сходства… или, скорее, различия. У Падме были такие же длинные ресницы? Она так же приоткрывала рот, выдыхая тихо, почти бесшумно? Ее родинки – все они были на тех же местах? Он высвободил руки из-под плаща и осторожно сдвинул одеяло. Ее тяжелое дорожное платье сменили – Вейдер почувствовал раздражение от того, что кто-то прикасался к ней, – на рубашку из простой ткани. Он отвел ее пальцами и увидел – темное пятнышко на груди, зажившая рана, в достоверности которой не приходилось сомневаться. Он дотронулся до кожи кончиками пальцев и тут же отдернул руку. Она была теплая. Живая. Она дышала и говорила, и сейчас она слабо пошевелилась во сне, среагировав на него. Вейдер сполз на пол возле ее кровати и уткнулся лицом в матрас. Ее волосы щекотали его щеку, но он не отстранился, так и сидел, пытаясь дотянуться до нее Силой, позволить себе поверить, что это была Падме. Он не заснул, но погрузился в какое-то смутное подобие медитации – не сосредотачиваясь ни на чем конкретном, просто позволяя Силе протекать сквозь него. И на какой-то очень короткий момент все стало как раньше – до того, как мир изменился, тогда, когда он все еще был джедаем по имени Энакин Скайуокер. Он пришел в себя от назойливого писка дроида. – Какого черта?.. В ответ тот протянул ему голопередатчик с входящим вызовом, Вейдер мельком глянул на коды соединения, рассмотрел – и ощутил ледяной ужас. – Положи на стол и активируй. Того времени, что понадобилось дроиду на выполнение команды, Вейдеру хватило, чтобы прийти в себя. Он отошел в другой конец комнаты – благо, апартаменты ему предоставили просторные, – и опустился на колени в тот самый миг, когда проектор выстрелил вверх голубоватым лучом, сложившимся в голограмму. Вейдер склонил голову и произнес: – Приветствую вас, учитель. – До меня доходят слухи, что у тебя проблемы, – без преамбулы и раскланиваний начал Палпатин, кутаясь в свой бархатный халат. – То тебя похищают, то вдруг ты объявляешься на Камино, а еще говорят, с тобой прибыли джедаи. Вейдер стоял на одном колене, не поднимая головы и поскрипывая зубами. – Я проверял полученную информацию, чтобы не оскорблять тебя слухами и домыслами, Владыка. По поводу истории с похищением я считаю, нужно обнаружить виновных и разобраться… – Никаких виновных. Шумиху в прессе подняли мои люди, потому что мы могли бы извлечь из этой ситуации сразу несколько положительных моментов, – проскрипел Палпатин. Вейдер пожалел, что не встроил в свой коммутатор чип, симулирующий статические помехи через полторы минуты после начала разговора. – Тогда уместно приостановить кампанию. Повышенное внимание нам не всегда на руку. Свои собственные закованные руки он прятал под плащом. – Что задержало тебя на Камино? Сила его раздери, уже и про это знает… – Не задержало. Я нахожусь здесь, как и планировал. Мои солдаты нуждаются в небольшой передышке, и мы как раз можем им это позволить, учитель. Я вернусь на Корусант в ближайшие дни. – Нет. Думаю, что я должен навестить Лама Су. Заодно мы сможем обсудить нашу дальнейшую тактику. – Да, Владыка, – согласился Темный Лорд. – Я чувствую странные движения Силы. Очень странные. А ты? – Сила взволнована, да. Но я склонен полагать, что эти колебания вызывает страх оставшихся крыс-джедаев… – Полагать – это не твое дело, – оборвал его Палпатин. – Конец связи. Энакин разъехался на коленях по полу и изо всей дури шваркнул кулаками по полу, от наручников даже искры брызнули. Потом он быстро подобрался и стремительно покинул комнату, плащ развевался за ним черным облаком. *** – Надо собираться! – Асока вдруг вскочила со стула. Они с Оби-Ваном размеренно завтракали, наслаждаясь рассветными часами и внутренним спокойствием. Все изменилось разом. Кеноби настигло немного с запозданием, но не менее сильно: все съеденное тут же запросилось обратно, но глубоко вдохнув, он успокоил свой организм. – Что же он делает? – пробормотал Оби-Ван. – Ты тоже это чуешь? – Да, – потрясенно ответил джедай. – А не должен бы. Он хватается за все, что под руку попадется. Или типа того… Кеноби понял, о чем она – Энакин и Оби-Ван тоже были связаны, пока оставались мастером и падаваном. Связь эта со временем стала крепче, но тоньше, из канала превратившись в тонкий ручеек Силы, которой они обменивались. Потом источник иссяк и высох. А теперь вдруг по старому руслу хлынул свежий поток, заставая Кеноби врасплох. Они были уже одеты и совершенно готовы, когда в дверях появились клоны в полном снаряжении. – Лорд Вейдер ждет вас в четвертом ангаре, следуйте за нами. – Рекс, вы так и не сняли с него наручники? – весело улыбнулась Тано. – Никак нет, коммандер. В ангаре их ожидал Вейдер, который отдавал команды своим клонам. На ховер-носилках покоилась коконо-образная камера, где лежала спящая Падме. – Прекрасно! Шпилька, освободи мне руки, – деловито обратился к Асоке Вейдер, и она, только взглянув на него, сделала это. – Асока, – выдохнул рядом Оби-Ван, но она не отреагировала. – Вам сейчас же нужно убираться отсюда. Как можно дальше. Куда? Мне не говорите, только заберите Падме и позаботьтесь о ней. Каминоанцы были так добры, – он сверкнул своими янтарными глазами, – что снабдили вас в дорогу необходимыми лекарствами и оборудованием. – Энакин, – Кеноби не понимал, что происходит. Они не должны его оставлять вот так, выполняя его приказы. Потому что тогда все, что им уже пришлось пережить – это просто ничего не стоящий фарс и тупое представление. – Я не понимаю. – Кеноби, – Вейдер повернулся к нему. – Поверь мне хотя бы раз в жизни. Просто замолчи и доверься. – Я уже… – Вот именно, – ситх едва сдерживался, перчатка, обтягивающая механическую руку, скрипела, с такой силой он сжимал кулаки уже свободных рук. – Вот именно, мастер Оби-Ван. Прибереги все свои вопросы на потом. Сюда несется Палпатин. И я не могу допустить, чтобы он навредил сенатору Амидале. А ей нужна забота. Поэтому сейчас же загружайтесь в корабль и бегите. Сделайте так, чтобы и след ваш простыл в гиперпространстве. – Но ты же… – Оби, – мягко произнесла Асока и тронула его за рукав плаща. – Пойдем, он говорит правду. Нам лучше использовать этот шанс. С разъяренной Падме нам будет справиться легче. Кеноби давно не пребывал в такой растерянности, он смешно шевелил усами, потому что не находил что сказать. А Вейдер – улыбался. Уголком губ, скупо и жадно, но улыбался. Слова о Падме что-то дернули у него внутри. – Убирайтесь, – рявкнул он. – Слушаемся и повинуемся, – ответила с вызовом Асока, и все также держа Оби-Вана за рукав затащила по трапу в звездолет. – Вас приветствует капитан Рекс, – раздалось из пилотной рубки. – Располагайтесь поудобнее, генерал, коммандер. Мой босс окончательно сошел с ума, но я все еще формально ему подчиняюсь. Мы обеспечим вам охрану и всю необходимую помощь. Через несколько минут они стремительно покинули штормящую атмосферу планеты Камино. – Какого криффа сейчас произошло? – наконец обрел голос мастер Кеноби, который раньше никогда за словом в карман не лез. Прежде. Но времена менялись.