***
И всё же вечеринка настигла Цветана, словно новая королева издала особый указ, предписывающий растормошить серого тролля в любом случае. Издалека донесся звон колокольчика Розочки, такой чистый и чёткий, словно девушка стояла всего в нескольких шагах от Цветана. Нормальный тролль уже бы пустился в пляс, размышлял Цветан, слушая звонкий, бодрый ритм. Я же какой-то удручающе особенный. У меня что, аллергия на счастье? Колокольчик вдруг сбился с ритма, будто споткнувшись, потом и вовсе замолк. Это что ещё за новости? Цветан озадаченно поднял голову, прищурился, словно пытаясь через разделяющее их с Розочкой расстояние увидеть, что же произошло… …и ему показалось, что оглушительно затрубивший рожок вполне осязаемо ударил его прямо в лоб. Так никогда не случалось, такого просто не могло быть, чтобы кто-то перебивал начинающую праздник принцессу, без пяти минут королеву. Поэтому Цветан заторопился к месту вечеринки — ну их к бергенам, эти потенциально ужасные обнимашки. Они не могут быть важнее того, что на поляне происходит что-то незапланированное и неправильное, что никак нельзя оставлять без внимания. Во что, вполне вероятно, Цветану придётся хоть как-нибудь, да вмешаться.***
— Примула! Ох, быть не может! Дорогая моя, драгоценная моя Примула! В глазах Розового короля стояли слёзы, блестевшие ярко, словно бриллианты. Розочка застыла на шляпке королевского гриба, растерянно опустив колокольчик, и пыталась понять, что же ей — более того, что им всем — делать дальше. Девушка не успела даже толком открыть праздник — в мелодию её колокольчика бесцеремонно ворвалась песня чужого рожка, заставив Розочку опешить и сбиться с ритма. А потом из глубины леса стали выходить тролли. Много-много троллей, все незнакомые принцессе. Один из них держал в руках тот самый рожок, и Розочка тут же прикипела к нему неприязненным взглядом. Музыкальные инструменты должны играть в согласии друг с другом. Если же один лезет поперёк другого, то получается жуткая какофония. Как можно этого не понимать? — Мой дорогой, — женщина, которую Розовый король назвал Примулой, царственно кивнула, — я наслышана о переменах в Бергентауне. И поэтому я решила, что могу снова привести свой народ в этот лес. В родные места. Ты узнаёшь наших мальчиков? Хотя, право же, они так выросли, что тебе придётся знакомиться с ними заново. А где же моя дочь? Где моя Розочка? С ней всё хорошо? — Я здесь, — помахала Розочка с вершины гриба, невесть почему чувствуя себя ужасно неловко. Всегда стоять на этой высоте было естественно и легко, и только перед Примулой девушка вдруг ощутила себя нелепым истуканом. — А ты… ты что, моя мама? Взаправду? Где же ты была столько времени? — Ах, видишь ли, милая моя, — Примула выразительно сжала руки, и её грушевого цвета причёска опасно заколебалась, — у нас с твоим отцом вышло небольшое… разногласие. Я считала, что будет опасным осесть так близко от бергенов, его же эти места более чем устраивали. Но я ведь всё-таки королева и тоже должна отвечать за свой народ. Я собрала тех, кто был со мной согласен, и увела их как можно дальше от Бергентауна. Но вот теперь я услышала, что бергены более не едят троллей, и все мы срочно двинулись обратно, к родным и знакомым. Ну, иди же ко мне, девочка моя! — Примула распахнула объятия. Розочка в ответ расплылась в улыбке. И доверчиво съехала вниз по шляпке гриба. — А я всё это время думала, что тебя съели бергены, — шепнула Розочка на ухо Примуле. — Ой, как же я ужасно рада, что ты жива! — Меня? Вот ещё! Ни в коем случае! — энергично отозвалась Примула. — И не только я избежала их клыков. Ты, наверное, их уже не помнишь… Тогда знакомься: это твои братья. Это Медок, а это Орàнж. Можно было только имена и назвать. Я бы угадала, кто есть кто, это несложно. Медок был мощным широкоплечим троллем, окрашенным в сочные жёлтые цвета, тогда как в волосах Орàнжа явственно проступали оттенки красного, явно доставшиеся ему по наследству от отца. И оба брата улыбались Розочке так энергично, что впору было опешить от такого радушия. — Ах, дорогая моя Примула, ты как раз вовремя! — Розовый король галантно обнял супругу, то ли не желая упрекать её за долгое отсутствие, то ли уже позабыв об этом. — Сегодня должна состояться коронация нашей Розочки, я так рад, что ты сможешь быть с нами во время этого радостного события… — Коронация? Розочки? — Примула удивлённо приподняла брови, и сердце Розочки совершило испуганный кульбит, словно предвидело, что вот-вот скажет женщина: — Но ведь её братья имеют ничуть не меньшее право на корону. Разве ты не согласен? Послесловие: Цветан. — И тебе не показалось, что она просто-напросто нас подставила? Всех нас? В бункере серого тролля, в отличие от праздничной поляны, совсем не пахло цветами. Напротив, там скорее царил какой-то затхлый запах, как будто от бергенов и от чрезмерно дружелюбных троллей в этом бункере спасалась ещё и плесень. Цветан сам уже привык к нему и пытался отшучиваться, что это запах загостившегося одиночества, но Розочка, оказываясь внутри бункера, неизменно первым делом недовольно морщила нос. — Повторишь это ещё раз, и я обижусь навсегда, — пригрозила Розочка. Для большей выразительности девушка хватила кулаком по столу, и на полке вздрогнувшего в унисон комода заквакали многочисленные музыкальные открытки. — Цветан, она же моя мама! Как ты можешь о ней такое говорить? — Как раз потому, что она твоя мама, а не моя — могу, и легко, — пожал плечами Цветан и подвинул ближе к Розочке стакан с лимонадом. — Когда бергены бросились нас искать, кого они нашли первыми? Правильно, тех, кто жил ближе. И благополучно на этом остановились. А королева Примула и те, кто ушёл с ней, остались в безопасности. Я бы даже сказал, конкретно тебя она подставила дважды. Сначала — когда оставила вблизи от бергенов, и вот теперь, когда сорвала твою коронацию. Да ещё и этих двух наследничков притащила… — Они мои братья! В гневе Розочка вскочила, упираясь ладонями в столешницу, опрокинула стакан, и лимонад волной хлынул на пол. — Ты можешь быть прав, — медленно и чётко проговорила девушка. — Ты можешь быть бесконечно прав — но я не желаю этого знать, потому что ты говоришь о моей семье. Я тебя люблю, но если ты ещё раз заговоришь о моей семье в таком тоне, мы поссоримся. — Молчу, — послушно развёл руками Цветан. И потянул из-под умывальника половую тряпку. Похоже, мне страшно не повезло видеть её новоиспеченную семейку объективным взглядом со стороны. Если бы я тоже был лопоухим и сентиментальным заинтересованным лицом, всё было бы куда проще. — И что теперь? — поинтересовался Цветан, так медленно и осторожно подбирая слова, словно пробовал почву в болоте. — Ты теперь в честь семейного торжества просто возьмёшь и уступишь корону кому-то из братьев? Послесловие: Примула. — Говоришь, она всех спасла? — переспросила Примула, стараясь казаться рассеянной и вообще больше увлечённой стильным шарфиком, который ей подарили сиамские близняшки, чем разговором. — О да! — Розовый король вполне зримо раздулся от гордости, описывая подвиг дочери. — Моя девочка… моя девочка! Когда берген напал на наше поселение, она в одиночку отправилась в Бергентаун за своими похищенными друзьями. И всех их привела обратно, целыми и невредимыми! Сама! И научила бергенов быть счастливыми, не поедая троллей! Примула кивнула, мысленно отсекая от слов Розового короля романтическую шелуху — а там её было много. Ещё бы, дочь-героиня. Как тут удержаться и не приукрасить, не начертить словами идеальный сказочный образ? Для любящего отца — практически невозможно. Вот только Примула за свою жизнь пришла к выводу, что героев-одиночек не бывает. Хотя в сказках это обстоятельство старательно затемняют и прячут на задний план, за каждым героем обязательно стоит кто-то, остающийся в тени чужой славы. Возможно, даже кто-то, делающий за героя львиную долю работы. Как бы там ни было, уже почти приравниваемый к легенде подвиг Розочки — это повод для размышления. — Ну, если наша дочь по-прежнему захочет претендовать на корону, то мы, конечно, позволим ей состязаться с мальчиками за это право, — проворковала Примула, поворачиваясь перед зеркалом, чтобы лучше разглядеть, как шарфик ложится на плечо изящными складками. — Это будет, я думаю, самым честным решением. Что скажешь, дорогой? Честным. Не более. Честность и практичность — разные вещи. Останавливаться на королеве, когда можно иметь короля — непрактично.