***
Этот день был просто замечательным. Мы гуляли по магазинам, выбирая одежду. Никогда не любила ходить по магазинам, это ужасно выматывает. Да и вскоре заболела нога и пришлось часто останавливаться, чтобы хоть немного боль отступило. Но в целом я была довольна. Домой мы вернулись вечером. Решив особо не заморачиваться, заказали еду из ближайшего кафе. Весь оставшийся вечер мы смотрели какой-то старый фильм. На середине меня начало клонить в сон. — Лиза, пойдём я отведу тебя в комнату, — сквозь дрему услышала я и от неожиданности вздрогнула. До комнаты я добиралась, как в тумане. Оказавшись в кровати я сразу же провалилась в глубокий сон.***
Резкий звук тормозов и яркий свет. Боль в груди и руке. Открываю глаза и вижу вдавленные в сидения тела родителей. Повсюду кровь и дым. Меня кто-то вытаскивает из машины. От нашей машины практически ничего не осталось. Ничего. Сон резко меняется и я оказываюсь в подвале. — Нет! Я сплю… Сплю, — шепчу я. — Это всего лишь сон… — Тише, тише, — я резко открываю глаза. На кровати сидит Хелена. — Всё хорошо, — она проводит рукой по моей щеке, смахивая слёзы. Она пересаживается и облокачивается о спинку кровати, подтягивая меня к себе. Хелена не задаёт никаких вопросов, просто обнимает, тихо говоря, что всё хорошо. — Нет, — шёпотом. — Не хорошо, — слёзы хлынули по моим щекам и я уткнулась в плечо Хелены. — Не хорошо. Я всегда просыпалась раньше, чем… — я замолчала, понимая, что сейчас всё расскажу женщине, которую знаю всего ничего, но почему-то сейчас меня это не волновало. — Раньше, чем увижу тела родителей, — на какое-то время в комнате воцарилась тишина. Хелена ничего не говорила, молча гладя меня по спине. — Когда мне было десять, — я решила начать свой рассказ сначала. — Мы поехали в Санкт-Петербург. Отца повысили и отправили в ближайший крупный город. Всего пятьсот километров. Мы поехали ночью, чтобы утром быть в городе. Мы так и не доехали, — от воспоминаний внутри всё разрывалось, причиняя невозможную боль. — Я… Я отвлекла папу от дороги. Не знаю, что произошло дальше. Звук тормозов, яркий свет и удар. От передней части машины практически ничего не осталось… Я видела, что случилось с моими родителями. Я виновата в этой аварии. Если бы я не мешала папе, то всё было бы хорошо… Лучше бы я умерла вместе с ними, — добавила я тише. — Не говори так. И не вини себя, — тихо сказала Хелена. — Но это я их убила, — подняв глаза на женщину, я увидела, как она стирает слёзы, катящиеся по щекам. — Ты не можешь быть виновата в этом. Вини кого хочешь, но не себя, — говоря это, она смотрела мне в глаза, как-будто убеждая меня, что в этом нет мой вины. — Их хоронили в закрытых гробах, — тихо сказала я, опуская глаза. Первый раз я рассказывала об этом. Первый раз за все семь лет. Было больно, очень больно. - Я отделалась лишь переломами и ушибами. — Семь лет прошло и все семь лет почти каждую ночь мне снится эта авария. Обычно снится только звук тормозов и яркий свет, этого хватает, чтобы проснуться, но сегодня дошло до того, что меня вытащили из машины. Дальше всё поменялось и я опять оказалась в подвале. — Лиза, а что случилось после аварии? — через некоторое время спросила Хелена. — После меня отправили в детский дом. Там я ни с кем не общалась. Я не разговаривала около года. Приглашали психологов, но потом оставили и это. У меня не было друзей, никого не было. В тринадцать лет я пыталась покончить с этой жизнью, — я провела по левому предплечью, где был белый шрам. — Но меня спасли. Опять психологи… Я никогда не рассказывала об этом, — тише добавила я. — Поэтому, пожалуйста, не рассказывай никому. Даже Джону. Не нужно ему знать. — Не скажу. После наступила тишина. Хелена гладила меня по спине, так я и уснула. Кошмары не снились. Снилась только прошлая жизнь, которая была до десяти лет.