Зверь/the Beast

— Кажется, Кибом сегодня не в духе, — с улыбкой произнёс лидер, наблюдая, как Ки схватил Зверя за руку и потащил его за собой на выход. — Он до сих пор не переносит Дни Пробуждения, — пробормотал Джинки, провожая парочку взглядом. — Я тоже не фанат, — немного охрипшим голосом объявил Минхо, уныло рассматривая янтарную жидкость на дне стакана. — Правда? — искренне удивился Онью; из кармашка его тёмно-синего смокинга выглядывал бирюзовый шёлковый платок. — Мне казалось, что они тебе нравятся, ведь мы с тобой не пропустили ни одного праздника. Охранник упрямо покачал головой. — Я переношу Дни Пробуждения, но никогда не говорил, что они мне нравятся. — Справедливо, — улыбнулся Джинки, принимая стакан у подошедшего молодого бармена. Сделав глоток виски, он одобрительно хмыкнул и снова обратился к Минхо: — Я так понимаю — ты сегодня не танцуешь? — Нет, — твёрдо ответил тот. — Может, всё-таки сделаешь исключение? Всего один танец? — Нет, — повторил брюнет и залпом допил содержимое стакана. — Полтанца? — не унимался Джинки. — Просто из вежливости? — Ни.За.Что, — отрезал Минхо. Во взгляде Онью промелькнул хитрый огонёк. — Но почему? Раньше ты всегда танцевал! — возразил лидер и, подперев кулаком подбородок, пристально посмотрел другу в глаза. — Мы были детьми, хён. Я не мог опозорить твоего отца, — пробурчал Минхо и скрестил руки на стойке. — А меня, значит, можешь, да? — с ухмылкой проговорил Онью. Минхо ошарашено уставился на вампира и с подозрением поднял бровь. — Тебе нет до этого дела. Ты блефуешь, — с сомнением в голосе произнёс он. — Разве? — От ледяных ноток в голосе лидера Минхо внутренне напрягся. — ...Да, — немного помедлив, сказал охранник. Ещё мгновение Джинки продолжал пытливо вглядываться в него, а затем очаровательно улыбнулся. — Возможно, — кивнул он. — Но я очень хочу, чтобы ты вернулся к танцам. Ты прекрасный танцор! — Онью похлопал друга по спине. Брюнет тихо фыркнул и снова покачал головой. — Нет. Онью рассмеялся, в очередной раз убеждаясь, что Чхве не зря славился своим ослиным упрямством. — Ну же, Минхо!.. Где-то в глубине души ты и сам знаешь, что любишь танцевать! Помнишь, как ты пригласил леди Ангелику… — Мне было пятнадцать! — торопливо перебил Минхо. — И уже тогда ты разбил ей сердце. Как ты мог позволить другому парню танцевать с ней? Бедняжка Ангелика смотрела на тебя с такой надеждой в глазах… — Джинки неодобряюще покачал головой. — А что мне оставалось делать?! Это был её жених! — вспылил Минхо. — Она бы бросила его ради тебя. — Онью погрозил ему пальцем и сделал глоток виски. Охранник не то хохотнул, не то всхлипнул и в отчаянье всплеснул руками. — Неправда! У них был брак по договорённости! К тому же я видел её всего два раза в жизни! Отставив пустой стакан в сторону, лидер облизал губы и кивнул. — Я знаю. Но только подумай, как это романтично! — мечтательно протянул Онью. Минхо с недоумением покосился на него, всерьёз опасаясь за его душевное состояние. — Тебе что-то туда подмешали, да? — Солдат с сомнением покосился на стакан. Онью рассмеялся, а потом вдруг стал совершенно серьёзным. — Потанцуй, — сказал он. — Что? — Минхо озадаченно нахмурился. — Иди потанцуй, — с улыбкой повторил Джинки. — Не пойду, — вздохнул солдат и опустил взгляд, мысленно поражаясь настойчивости старшего. Онью нечасто упрямился из-за таких мелочей. — Это приказ. — Услышав требовательный голос лидера, Минхо удивлённо поднял брови и повернулся к вампиру. Он же пошутил, правда? По лицу Онью невозможно было что-либо прочитать. Не увидев ни единого намёка на улыбку, Минхо нервно рассмеялся. — Ты не можешь приказать мне танцевать. — Вообще-то, могу. Именно это я сейчас и делаю. Всё ещё не воспринимая слова лидера всерьёз, охранник скривил губы и помотал головой. — Да это же просто смеш- — Я устроил этот праздник ради Тэмина, — не дал ему закончить Джинки. — Но из-за того, что он мой Защищённый, никто не решается пригласить его на танец. Я хочу, чтобы ты помог мне. Потанцуй с ним, тогда остальные перестанут прятать голову в песок, — объяснил лидер и, покосившись в сторону, добавил: — Я хочу, чтобы Тэмин запомнил этот день как один из самых счастливых. Нельзя, чтобы он весь вечер просидел один. Проследив за взглядом Онью, Минхо увидел красивого юношу, в полном одиночестве сидящего за небольшим столиком в стороне. Солдат прочистил горло, пытаясь скрыть подступившее смущение. — Ты хочешь, чтобы я... — Он не договорил, встретившись взглядом с тёмными глазами Джинки. Повесив голову, Минхо протяжно вздохнул. Судя по всему, выбора у него не было. — Ладно, — прошептал он, медленно поднимая голову. — Можешь на меня рассчитывать. — Спасибо, — благодарно улыбнулся Онью. _____________________________________________________ В комнате было тихо. Слишком тихо. Джонхён почувствовал неладное, ещё когда они только вышли из огромного зала с музыкой. Блондин был ужасающе молчалив и едва не дымился от злости. С опаской поглядывая на Мастера, Зверь тихонько сел на кровать. Кибом скинул с себя смокинг и принялся расстегивать рубашку. Что-то недовольно бормоча себе под нос, Провидец удалился в ванную, громко хлопнув дверью. Джонхён вздохнул и покосился на разложенную рядом с ним пижаму. Нужно переодеться. Машинально расстегивая пуговицы, Джонг задумался о настроении вампира. Он видел, что Ки чем-то расстроен, но не мог спросить его об этом напрямую, так как боялся наделать глупых ошибок и ещё больше разозлить Кибома. Как бы Зверь ни старался, говорить правильно ему по-прежнему не удавалось. Грамотная речь была для него недостижимой мечтой. — Ты всё? — Недовольный голос прервал мысли Джонхёна. Обернувшись, Зверь увидел протянутую руку Провидца. — Чего расселся? Оглох, что ли? Не сразу поняв, что от него хотят, Джонг глупо моргнул, но быстро спохватился и отдал Ки смокинг и рубашку. Не поленившись закатить глаза, вампир снова исчез в ванной. — Не забудь про кофту! — тут же раздалось из-за двери. Джонхён скривился и наградил пижамную кофту презрительным взглядом. Повинуясь своему мятежному духу, Зверь глянул на закрытую дверь и в два счёта подлетел к шкафу. В спешке распахнув дверцу, он сунул кофту под стопку чистых глаженых простыней. Сколько раз он уже это проделывал? Три, четыре? Джонг был уверен, что рано или поздно Ки найдёт его тайник, но пока это место идеально подходило, чтобы прятать там надоедливые рубашки, которые Кибом заставлял надевать на ночь. Вот только, кажется, у вампира были неиссякаемые запасы пижамных кофт. — Ки — злой? — рискнул спросить Джонхён, как только дверь снова открылась и Провидец показался в спальне. На нём была красная пижама с маленькими оленями и снежинками, подаренная Тэмином на Рождество. — Нет, всё нормально, — на автопилоте ответил Ки и повесил свой смокинг на спинку ближайшего кресла. — Точно? — не поверив ответу Мастера, переспросил Джонг. — Да, — бросил Кибом, даже не взглянув на него. — ...Точно-точно? — с подозрением спросил Джонхён. Кибом зарычал и с силой швырнул в него декоративную подушку с кресла. — Да точно, дурья ты башка! — вскипел он. Джонг изумлённо уставился на Провидца, прижимая к груди без труда пойманную подушку. Глядя в округлившиеся от удивления глаза, Ки тяжело вздохнул, мысленно проклиная себя. Что это было?.. Почему он так разозлился?.. И главное — какого чёрта Джонхён оказался крайним? Кибом мог ещё долго прикидываться, что не знает ответы на эти вопросы, но он прекрасно осознавал причину своего недовольства, просто не хотел признавать её. А причина была проста как мир. Ки ревновал. Мучительная ревность съедала его изнутри и не давала покоя весь вечер. Провидец понимал, что Джонхён был волен сам выбирать себе круг общения, но это ничем не помогало. Он не мог перестать злиться и винил в своих чувствах Связь. Кибом, как одержимый, следил за каждым шагом своего Защищённого и весь вечер не спускал с него глаз. Из-за ревности он забыл о чувстве собственного достоинства и, показав свою слабость, опозорил себя перед другими. Ки сделал глубокий вдох и попытался расслабиться. — Прости, — прошептал он и провёл рукой по волосам. — Я не хотел кричать на тебя. Я… я просто устал, — решил соврать Кибом. Растерянность во взгляде Зверя тут же сменилась решительностью. — Тогда тебе отдых! — сказал Джонхён, толкая Ки за плечи к кровати. Вампир возмущённо засопел и предпринял слабую попытку сопротивления. — Стой, вначале нужно- — Утро! — авторитетно возразил Джонхён, усаживая Провидца на кровать. — Сейчас отдых! Замерев под серьёзным взглядом Зверя, Ки кивнул и громко сглотнул. Он совсем не привык подчиняться чужим приказам и обычно сам правил балом, но сейчас... он был готов слушаться. Хотя Джонгу об этом знать было вовсе не обязательно. Поэтому Ки раздражённо фыркнул и, оттолкнув брюнета, демонстративно откинул покрывало со своей стороны кровати. Зверь улыбнулся и сдёрнул покрывало до конца. Молча наблюдая за копошением своего Защищённого, Ки с трудом боролся с улыбкой. От его внимания не ускользнуло отсутствие кофты на подтянутом торсе. Джонхён старался обходиться минимумом одежды во время сна, и Ки хорошо об этом знал. Температура тела Зверя была выше, чем у обычного вампира, поэтому Джонг прижимался ночью к своему Мастеру, используя его как личный охлаждающий компресс. Но Ки становилось всё труднее переживать такие моменты. Регулярные тренировки пошли Джонхёну на пользу. Его тело заметно окрепло и подтянулось. Любая близость становилась опасной. Слишком опасной. — Тебе понравилось? — Вопрос сорвался с губ Кибома помимо его воли. — Танцевать с ней? Это вовсе не ревность, — догадался Ки. Это просто его собственническая натура, только и всего. — Танец — странно... — слегка нахмурившись, признался Зверь. — Надо шагать. Глупо. Кибом рассмеялся и поправил подушку под головой. — Да уж... Все двигаются туда-сюда, как кучка идиотов... — улыбнулся он, задумчиво глядя в потолок. Приподнявшись на локте, Джонг пытливо заглянул в лицо Мастера. — Ки любит танец? Прыснув, Кибом пожал плечами. — Не знаю... Раньше я много танцевал, но у меня не было выбора, — быстро добавил он. — Моя семья часто устраивала балы дома, а иногда мы даже выезжали в другие особняки. Мне всегда приходилось танцевать с самыми богатыми девчонками в зале. Родители требовали, чтобы я втирался к ним в доверие. — При мыслях о прошлом Ки перестал улыбаться. Он не любил вспоминать скучные аристократические вечера, сплошь пропитанные политическими интересами. Мама всегда диктовала Кибому, что ему говорить и как себя вести. В те времена Провидец чувствовал себя лишь куклой в её руках. Глупой безвольной куклой. — Танец?.. — Низкий голос вырвал Кибома из клубка нерадостных мыслей. Вампир увидел перед собой протянутую руку Джонхёна и удивлённо моргнул. — Э? — только и выдавил из себя Ки. Сидящий рядом с ним Джонхён заулыбался ещё шире. — Что?.. Ты хочешь... танцевать?.. Сейчас?! — непривычно высоким голосом пропищал Провидец. — Ки знает танец! Я хочу тоже! Ты учить?.. — спросил Джонг и нервно прикусил губу. Его щенячьи глаза светились надеждой. Ки уставился на своего Защищённого, разинув рот. Какого чёрта?.. Раздражённо зарычав, он закрыл лицо руками и что-то пробормотал себе под нос. — Мне казалось, что ты велел мне отдыхать, — сказал он, надеясь, что Зверь опомнится и закончит ломать комедию. Но Джонхён и не думал отступать от намеченного. Он всё ещё ждал ответа, прожигая Провидца мягким, но настойчивым взглядом. Блондин сглотнул и повыше натянул одеяло. — Ты и так танцевал весь вечер. Неужели тебе не хватило? Скривившись, Джонхён помотал головой. — Ки — другой! — уверенно заявил он, снова протягивая руку. — Прошу? Прошу, Ки? Млея под взглядом горящих чёрно-серебристых глаз, вампир понял, что не сможет сопротивляться. Зверь хорошо научился манипулировать своим Мастером и в совершенстве овладел навыками «щенячьих глазок». Чёрт возьми, Ки ненавидел сдаваться так быстро! — Но у нас нет музыки, — ухватился Кибом за последний шанс. Не услышав в голосе Мастера сопротивления, Зверь широко улыбнулся и покачал головой. — Не надо! Я музыка! Саркастично хохотнув, Ки поморщился. — Что? Да ты и петь-то не умеешь! Всё, хватит. Мы оба устали, давай спа-ЙА! — Блондин возмущённо закричал, когда Джонхён сдёрнул с него тёплое одеяло. Ки приготовился осыпать Джонга страшными проклятиями, но не проронил ни слова. Джонхён смотрел на него большими преданными глазами, а затем с нежностью взял за руку. — Прошу? _____________________________________________________ Прохладная жидкость резко обожгла горло лидера. Музыка громко звенела в ушах, запахи кружили голову, а чужие голоса вдруг показались гипнотическим шёпотом. По телу разлилась приятная нега. Вечеринка была в самом разгаре. В комнате царила атмосфера всеобщей радости и торжества, но Джинки словно не замечал её. Он отказался от пары смелых предложений потанцевать, ссылаясь на плохое самочувствие, хотя на самом деле ему просто не было никакого дела до танцев. Всё его внимание было приковано к одному маленькому столу, за которым сидел слишком грустный для собственного праздника блондин. Джинки ждал. Ждал момента, когда Минхо изменит ситуацию. Охранник не заставил себя долго ждать. Спустя пару мгновений он остановился напротив Тэмина и что-то ему сказал. Лицо маннэ вытянулось от удивления, а в глазах появилась смесь паники и недоумения. Повинуясь приказу лидера, Минхо чуть наклонил голову и протянул руку, приглашая маннэ на танец. Всё шло так, как Онью и ожидал. Он перевёл взгляд на своего Защищённого, зная, что тот сейчас посмотрит на него. И действительно — уже в следующую секунду Тэмин глядел на него широко распахнутыми глазами, в которых читался немой вопрос. Нет, Тэмин вовсе не спрашивал разрешения — он был волен делать всё что угодно, — просто он не понимал, что происходит, и надеялся получить ответ от своего Мастера. Онью мимолётно заметил, что испуганное выражение совсем не шло к милому личику маннэ, и лишь растянул губы в улыбке, не давая никаких ответов. Тэмин изумлённо поднял брови — словно Джинки его только что предал, и в ужасе приоткрыл рот. Взяв блондина за руку, Минхо метнул в сторону лидера быстрый взгляд. Оказавшись в центре зала, пара сразу стала центром всеобщего внимания. Аура неловкости и смущения вокруг них была почти осязаемой. Перестав улыбаться, Онью вздохнул и заказал себе ещё выпить. Оркестр начал играть новую композицию, и лидер заметил лёгкий румянец, покрывший щёки Тэмина. _____________________________________________________ Кибом пытался подобрать подходящее слово для сложившейся ситуации. Неловкая? Нет, она была скорее смущающей, чем неловкой. Смущающей и крайне странной. Да, так-то лучше. Ки мучительно покраснел. То, что они с Джонхёном делали, нельзя было назвать не то что вальсом, но даже танцем. Они просто прижимались друг к другу, переминаясь с ноги на ногу и описывая маленькие круги. Но... зачем? И главное — когда они очутились в этом положении? Кибом даже не заметил, как положил руки на чужие плечи и оказался в надёжных объятиях Зверя. Он не понаслышке знал, что вальс танцуют совсем не так. В вальсе партнёры соблюдали дистанцию и не растворялись в чужих прикосновениях. Тогда какого чёрта? Почему они стояли посреди комнаты, топчась на одном месте в абсолютной тишине? Их движения не были похожи на танец! Фактически они просто обнимались и медленно поворачивались. Какое смешное и глупое зрелище! Но Кибом и не думал разрушать этот момент. Закрыв глаза, он позволил себе расслабиться в сильных руках Джонхёна, наслаждаясь его близостью. Прижимаясь к обнажённому торсу брюнета, Ки чувствовал себя защищённым, хотя, по идее, роль защитника была отведена ему самому. Объятия Джонхёна дарили ощущение спокойствия и настоящего домашнего тепла. Кибом очень давно не испытывал таких эмоций. Возможно, даже никогда. На губах Провидца возникла улыбка. Оказывается, счастье — это очень просто. Почему Ки никогда не замечал этого раньше? Он, как и многие другие, всегда всё усложнял и раздувал из мухи слона. Но сейчас, в объятиях своего Защищённого, он впервые не думал о правилах приличия и о том, что подумают другие. Он просто наслаждался моментом, не желая разрушать его разговорами и пустыми переживаниями. Впервые в жизни он разрешил себе действовать так, как ему действительно хотелось. Опустив голову на голое плечо Зверя, Ки вдохнул хорошо знакомый запах его тёплого тела. В ответ Джонхён чуть крепче сжал руки на поясе Мастера. Как приятно... — Ки... Невероятно... Джонхён столько раз называл Ки по имени, а он только сейчас заметил, насколько ему нравилось это звучание. Буквы скатывались с языка Зверя, словно какое-то магическое заклинание. Когда Джонг произносил его имя, Провидец расслаблялся и чувствовал внутреннее спокойствие. — Ки... — шёпотом повторил Джонхён, прикоснувшись рукой к волосам блондина. Облизав губы, Ки неохотно приподнял голову и обвёл лицо Зверя помутневшим взглядом. — Что? — не своим голосом прохрипел он, возвращая голову на плечо Зверя и прижимая ладони к его обнажённой спине. Кожа Джонхёна была мягкой и буквально горела под руками Кибома. Провидец задействовал последние силы, чтобы не раствориться в объятиях Зверя окончательно. Но сделать это было вдвойне сложнее, поскольку Связь в этот момент радовалась как никогда. Она пребывала в настоящем восторге от идиллии, наконец-то возникшей между ними. Кибом чувствовал её — Связь окутала их тела невидимым щитом, ограждая от внешнего мира. Она была счастлива и с трепетом относилась к долгожданной близости. Вдруг мысли Кибома подверглись неожиданной атаке сомнений и страхов. В памяти возникли воспоминания о том, чем закончилась подобная близость в прошлый раз. Связь была слишком непредсказуемой, чтобы относиться к ней так легкомысленно. Кибом понимал, что шагал по самому краю пропасти, но что ему было делать? Каждый день он задавался множеством вопросов. Почему? Почему связь толкала их в объятия друг друга? Почему она не была похожа на связь Тэмина и Онью? Почему Ки чувствовал удовольствие, когда Джонхён пил из него кровь? Почему это не могла быть боль? Порой Кибому становилось страшно, что что-то невидимое контролировало его действия и влияло на его чувства. Связь, подобно яду, постепенно отравляла его мысли и принципы и заставляла думать о недозволенных вещах. С каждым днём Ки всё больше хотелось открыть запретные двери, о которых он никогда раньше даже не вспоминал. Он всячески пытался противостоять своим желаниям, но они становились навязчивыми. После инцидента с поцелуем ситуация лишь усугубилась. Ки знал, что что-то поменялось. Чувствовал это. Связь перестала быть тихой и спокойной, она стала нетерпеливой и живой. Она вынуждала Кибома искать внимания своего Защищённого и успокаивалась лишь в те моменты, когда Джонг уделял внимание ему одному. Ки побаивался Связи, но не рисковал бороться с ней. Да и вряд ли её можно было победить. Она была частью их самих — связующим звеном между их душами, проводником к чужим эмоциям. Кибом понимал её значимость, но к последствиям был совсем не готов. Все эти переживания натолкнули его на волнующую мысль: а что чувствовал Джонхён? Был ли он так же привязан к своему Мастеру? Тогда почему он всегда выглядел таким невозмутимым и сдержанным? Неужели причина в принадлежности к разным классам? Или в том, что Джонхён занимал роль Защищённого? Как влияла Связь на Мастера, а как на Защищённого? Одинаково? Или Кибому снова не повезло? — Ки, — сказал Джонхён, возвращая Кибома к реальности, а затем чуть отклонился, заглядывая в лицо Мастера. — Ки — страшный, — рассмеялся он. — Что?! — округлив глаза, шокировано взвизгнул Провидец, словно его только что окатили ведром ледяной воды. — Не надо, — покачав головой, Зверь постучал пальцем по лбу Мастера. — Ох, — выдохнул Ки, расслабляя плечи. Выходит, Джонхён не имел в виду ничего плохого? Он просто хотел, чтобы Ки не хмурился? — Что-то плохо? — спросил Джонг. В ответ Ки улыбнулся и помотал головой, но его улыбка быстро померкла, когда он заметил кое-что важное. Почему они стояли так близко друг к другу? И когда это руки Джонхёна оказались под кофтой Кибома? Сгорая от стыда, Провидец отскочил назад и поспешно поправил пижаму, опуская её на место. — Нет, всё в порядке. Давай уже спать, а? Тоже мне любитель танцев нашёлся, — раздражённо пробурчал он, пытаясь скрыть смущение за злостью, и решительно направился к кровати. Джонхён удивлённо моргнул, в растерянности наблюдая за своим Мастером. Вампир, бормоча себе что-то под нос, усердно заворачивался в одеяло. В итоге снаружи остались только глаза и нос. — Ты идёшь или нет?! — рявкнул блондин, стрельнув в Джонхёна колючим взглядом. Зверь кивнул и с радостной улыбкой поспешил к своей половине кровати.