***
Я успел привыкнуть к физическим нагрузкам. Они вызывали странные, мало с чем сравнимые ощущения. Когда ты отдаёшься им полностью, ты будто начинал видеть мир несколько иначе, запахи становились сильнее, звуки чётче, а ощущения отчётливее. Опьяняющее чувство словно многократно усиливающее яркость окружающего мира. Потому, даже когда закончился срок моей физической реабилитации, я не прекратил заниматься. Правда, сама форма упражнений стала немного другой. Дело в том, что каждому эсперу, при каждой ежегодной проверке способностей, выдают рекомендации для саморазвития. Туда могут входить разные вещи. Они разнятся между собой в зависимости от уровня и самой способности эспера, потому почти никто не получает одинаковых рекомендаций, даже эсперы с очень похожими силами. Не стоит и упоминать, что я здесь не был исключением. Конкретно моя рекомендация была связана не напрямую с моей силой, а с самим способом её применения. Именно для «эффективного применения неординарной способности» мне рекомендовали освоить набор нескольких необычных навыков. Если описывать вкратце, то среди всего прочего, те, кто проанализировали мою способность, настойчиво рекомендовали мне заняться фехтованием. Мне даже не нужно было лично заниматься поиском и наймом инструкторов, как было написано на бумаге: «развитие эсперов пятого уровня является важнейшей стратегической задачей, в силу чего все расходы, связанные с дополнительной квалификацией эспера, примет на себя администрация города». Само словосочетание «развитие способности» поначалу пугало. Особенно когда я примеривал это определение на себя. Я не хотел ничего развивать. Наоборот, будь это возможно, я бы не задумываясь избавился от своей «силы». Впрочем, с тем, что это невозможно – я уже успел смириться. Тем не менее, это не значит, что я готов был даже отдалённо пытаться усилить мою связь с тем местом. По этой причине я на несколько месяцев забыл о всех выданных мне рекомендациях. Ни о чем связанным с моей «силой» я не хотел даже думать, если есть такая возможность. Уже сами тесты, что ученые проводили чтобы понять лимиты моей силы, сильно вымотали, заставили пройти по границе собственного терпения. Тогда я просто хотел покоя. Правда даже если я забыл об этих документах, они сами никуда не исчезли. Неожиданно аукнулись они только когда я через своего классного руководителя пытался узнать о возможности нанять какого-нибудь инструктора. Или в спортивный клуб записаться. Мне тогда было всё равно. Я даже толком не знал, чем хочу заниматься, просто появившиеся свободные часы в графике, что раньше пожирали мои реабилитационные занятия, хотелось поскорее чем-то заполнить. Слишком меня раздражали эти огромные бреши в расписаниях, я просто не знал, что делать с такой прорвой времени, да и по физическим упражнениям скучал. Тогда-то учитель, сверяясь с моим школьным, доступным преподавателям профилем, нашёл интересную пометку во вкладке «рекомендации». И рассказал о найденном мне. Был серьёзный соблазн отказаться. Просто, потому что я не хотел иметь дело ни с чем, что пусть и отдалённо, но имело связь с пресловутым «развитием» моей «силы». Передумать меня убедили девочки. Так уж вышло что разговор я вёл не с глазу на глаз, а сразу после очередного классного часа, и в присутствии любящей греть уши Акико. Она-то и убедила меня хотя бы попробовать. Для остальных моё нежелание говорить о своих способностях уже успело стать привычным. Им всё ещё казалось это странным, я видел с каким наслаждением девочки делились своими собственными прорывами в развитии сил, я успел понять, что для них это было тяжёлым трудом и огромным предметом гордости. Но, как ни странно, они не пытались меня ни в чем убедить, словно поняв мои чувства без слов. Обо мне они знали только то, что я эспер-самородок с довольно сильной, и неприятной для меня самого способностью. Ещё по просьбе моей семьи, реальный мой уровень эспера не разглашался за пределы администрации Академии. Я не особо пытался понять зачем или почему, просто принял как данность высказанную по телефону просьбу дяди не особо распространяться о моём уровне. В чём-то я был даже рад. За последние месяцы я успел понять, что даже к эсперам четвёртого уровня на территории нашей же Академии, относятся как к целым знаменитостям. Их способности часто обсуждают, зачастую расспрашивая их самих. Мне такого точно не надо. Общение с незнакомыми людьми — это тяжело, потому чем его меньше – тем лучше. Да и не хотелось, чтобы девочки воспринимали меня по-другому. Мне нравится, как всё сложилось. Рекомендованным мне «Программой развития» фехтованием я занимался у разных инструкторов. По большей части потому, что я учился работать с разным оружием, как того и требовала моя индивидуальная «Программа Развития». Оружия было два, катана и нож. Правда Тахаси-сан, учитель по ножевому фехтованию, сразу сказал, что он также собирается меня обучать навыкам самозащиты и рукопашному бою. По его словам, это было необходимо, и учитывая, как плохо я разбираюсь в теме, я решил не спорить. Признаться, я не думал, что буду долго ходить на занятия. Согласился я изначально именно из-за насевших девчонок, заваливших меня вопросами в стиле «Почему нет?» и каждый день расспрашивая меня о занятиях с таким энтузиазмом, будто это они туда ходили. Сама идея обучаться использовать оружие, предназначенное для убийства, была мне противна. Но на какое-то время я задвинул свою неприязнь прочь, искренне решив попробовать подойти к делу не предвзятым. И совершенно незаметно для меня самого, я осознал, что мне нравятся занятия. Сами по себе. По началу, я просто удивился тому, как буднично всё это было. Я просто приходил и занимался, развивая тело. Было до безобразия легко забыть, что навыки, которым я обучаюсь, создавались для убийства людей. На самом деле эта тема вообще ни разу не поднималась. Зато во всем остальном я получил ровно то, что хотел. Упражнения, закаляющие тело, позволяющие почувствовать самого себя от стопы до пят. И даже больше. — Начнём по моей команде. — Напротив меня стоял Джура-сенсей. Мой учитель, что помогал освоить мне катану. Занятия с ним были куда более волнующими, чем с Тахаси-саном. В том, чему он учил, было куда меньше захватов и хитростей, что решают исход схватки мгновенно. Наверное, из-за этого, и самого преклонного возраста учителя, наши схватки и не заканчивались за пару движений, как с Тахаси-саном. — Понял, — кивнул я. Нет, спарринги с Джура-сенсеем тоже были стремительными. Но в этих спаррингах он и обучал совсем другим вещам, чем Тахаси-сан. Их подход был совершенно разным. Тахаси-сан всегда был очень сух, говорил лишь по делу, и учил тому, что умел сам. Захваты, удары, уколы, порезы, всё это было, как и бесчисленные отработки материала. Но он никогда ни о чём не интересовался. Просто учил. Джура-сенсей подходил к нашим занятием немного по-другому. Приходя в снимаемое для наших занятий додзё на встречу с этим пожилым мужчиной, я всегда чувствовал чуть больше энтузиазма. Он всегда спрашивал о моём дне, видел, если что-то меня донимает. Всё это мелочи, на самом деле, просто сам его подход ощущался иным. Оба моих инструктора никогда не встречались, но знали друг о друге, потому что их обоих наняли специально для моего обучения. Они оба спрашивали о моей способности, ведь их просили именно обучать меня для её более эффективного использования. Я рассказал им обоим о линиях. Здесь тоже были отличия. Такахаси-сан учил меня и дальше так, как и до этого. Всё те же захваты, уколы, тычки в жизненно важные органы и артерии. В то время как Джура-сенсей почти сразу изменил свой подход. Он попросил меня взять маркер, и провести по его одежде линии, вдоль тех, что я видел. Мне казалась эта просьба странной, но в то время я уже начал воспринимать Джура-сенсея как учителя, а потому пусть и с интересом, но сделал как просят. С того дня к нашим спаррингам добавилось ещё одно правило. Теперь, кроме обозначения ударов по жизненно важным органам или артериям, я также мог победить, перечеркнув любую из линий на теле наставника. Сейчас сенсей стоял напротив меня в одном из «покрашенных» кимоно. Как я понял, он разукрасил несколько специально для наших занятий. — Начали! — короткий возглас учителя, и мы оба аккуратно закружили по тренировочной площадке. Глаза Джуры-сенсея были спокойными, но внимательными. Они вполне подходили этому загорелому, обветренному лицу. Я был куда меньше сенсея, и слабее. Я также хуже владел мечом. Даже спустя почти три месяца занятий, я задевал его, хорошо если каждый десятый спарринг. И выходило это только когда атаковал я, у меня ни разу не вышло провести и успешно развить контратаку. Я мягко шагнул вперёд, сокращая дистанцию. Меч сенсея взвился змеёй, обрушивая на меня вертикальный удар, что мог бы перечеркнуть меня слева направо. Я заблокировал, только после осознав, что в нём не было достаточно силы… поэтому сенсей смог почти молниеносно отдёрнуть руку, и нанести укол. Я был готов, потому отвёл и его, на этот раз попытавшись зацепить учителя скользнув вдоль деревянного «лезвия» его клинка… мою попытку перейти в атаку отбили небрежным пассом кисти. Удар – блок, укол – шаг в сторону, шаг вперёд, слегка наклониться не ослабляя защиты, лево, право, верх, низ… Мир медленно сужался. Из него пропадало всё лишнее, вроде деталей окружающего помещения, или совсем ненужных сейчас эмоций. Мысли были, но и они сосредоточились вокруг единственных трёх вещей что имели значение. Был только меч в моих руках, и меч в руках противника. И, конечно, здесь была смерть. Она никуда не уйдёт, даже если я потеряю из вида весь мир. Сенсей говорил, что в разгаре схватки я меняюсь. Мой шаг становится прыгучим и беззвучным, движения молниеносными, но плавным, его это настолько впечатлило, что сенсей до сих пор не верил, что я никогда раньше не занимался с мечом. Говорит, скорее уж я просто о тех занятиях забыл. По его словам, в бою даже моя реакция становится абсолютно нечеловеческой, словно я вижу будущее, между стимулом и реакцией почти нет зазора. Когда я обдумывал эти слова, я решил, что это результат того, что я эспер. Когда все вычислительные способности моего сознания концентрируются лишь на бое и смерти, я могу качественнее и быстрее анализировать информацию. Но, в сущности, это и не важно. Потому что в бою я не думаю о таких глупостях. Потому что именно в таком бою я чувствую… что живу… Хлёсткий удар, застигший меня после неудачного выпада, когда от взятого темпа и нехватки воздуха меня переставало слушаться тело, выбил из рук меч. Пока я наблюдал как тот со стуком покатился прочь по деревянному полу додзё, я медленно начинал различать окружающие стены и пол, а липкий страх, возникший было от такого глупого провала, почти мгновенно сменился раздражением на самого себя. — Ты стала ещё быстрее, Шики-кун. Ох… — Джура-сенсей утёр испарину. В отличие от меня, вспотевшего так, словно я несколько кругов вокруг Академии пробежал, кроме этой испарины по нему и не скажешь, что он только что победил в спарринге. — Ещё немного и я уже просто не смогу с тобой справиться. Всё же прекрасная пора – юность. — Он не в первый раз это говорит. И я, как обычно, ему не верил. Джура-сенсей был очень силен. Дело не в том, что он физически сильнее меня, не в том, что у него длиннее руки, а в том, как он держит меч. Словно это и не меч вовсе. Я могу сказать с полной уверенностью, в отличие от меня, Джура-сенсей расстался бы со своим мечом только вместе с рукой. Я же не смог его удержать просто из-за того, что слегка запыхался. В этом и была настоящая разница между нами. Встав на негнущихся ногах, я пошёл подбирать клинок. — Пять минут перерыв, затем ещё раз. В этот раз ты долго держалась. — Я сдержанно кивнул. С этим я и сам был согласен. Обычно выигрывал или проигрывал я до того, как огнём начинало жечь ноги и руки, а лёгкие не успевали наглотаться воздуха между стремительными обменами ударов. — Шики-кун, не стоит так сердиться. — Я знал, что сейчас мужчина мягко улыбается, наблюдая за тем, как я подбираю меч. — У тебя вновь во время сражения появились эти дивные глаза. — Я застыл. Только тихий смех услышал. — Снова? — всё же переспросил я, повернувшись. Мужчина, которому в волосы прокралась седина, только кивнул. — Я не понимаю, почему ты их прячешь. Я думаю, они очень тебе идут. — Я тяжело вздохнул, что заставило мужчину ещё раз коротко рассмеяться. Он опять за своё. — Я меняюсь, когда это происходит… — в который раз попытался объяснить я. — И тебе это не нравится, я помню. Но ты боишься чего-то, и не договариваешь. Конечно, это не моё дело, и я точно не в том положении чтобы давать тебе такие советы, — На мне остановился серьёзный взгляд карих глаз. — Но Шики-кун, тебе стоит помнить, что ты – это ты. От кончиков волос, до самых пят. Тебе не стоит относиться к своей силе, как к чему-то постороннему. Меч ты уже держишь словно это часть тебя, так почему ты не можешь принять то, что является твоей частью по-настоящему? — Я не ответил. Только мои зубы совершенно невольно скрипнули. — Ладно, отдохнули и хватит. — Мужчина перехватил деревянный меч обеими руками, как-то странно покосившись на меч в моих руках. Затем поймав мой взгляд, тяжело вздохнул. — Страшно ты талантлива, Шики-кун, не уверен, что когда-то встречал кого-то, кто так естественно смотрится с мечом в руках. Ты ловкая и быстрая как кошка, скоро уже старику вроде меня за тобой будет не поспеть. Ещё полгода – и придётся менять оружие на бокены, или кто-то из нас серьёзно пострадает. — Я заторможенно кивнул. — Я понял. Учту. — Я и сам встал в стойку. — Тогда начали. Урок проходил как обычно.***
— Рождество! — Именно с таким криком моя электронная дверь открылась ни с того ни с сего. Что хуже, я к тому моменту уже переоделся ко сну, и успел, погасив свет лечь в кровать. — Ты сдурела?! — Раздражение, что поднялось в глубине груди, заставило меня перейти на тон, за который Юко меня с улыбкой называет рассерженной кошкой. Лично я считаю, что никакого сходства нет! Пусть из-за её подтруниваний я и стараюсь бурно не реагировать. Не всегда правда моего терпения хватает. Как сейчас, например. — А если комендантша услышала твой крик?! — Я буквально увидел, как мои слова влетают в одно ухо, включившей свет и бесцеремонно зашедшей в мою комнату занозы, и вылетают из другого. — Но Шики, Рождество же! — Даже не сбилась та. Я нахмурился, непроизвольно натягивая одеяло до подбородка. — Рождество проходит с ночи двадцать четвёртого по утро двадцать пятого. Сегодня пятнадцатое. — Попытался припомнить я прочитанную когда-то статью в интернет-энциклопедии о различных праздниках. После Хэллоуина, когда я подумал было что все вокруг с ума сошли, я запомнил все более-менее существенные праздники наизусть. — Но ведь я тут подумала, это же твоё первое рождество! Значит ты не знаешь, как его праздновать! И значит, тебе нужно помочь купить вещей и подарков… — Я не смог сдержать раздражения. — Акико, сейчас одиннадцать часов вечера. У нас тихий час с девяти! Я и сам как-нибудь разберусь, интернетом пользоваться умею. Так что иди спать, и может завтра-а-А-А! Ах ты!.. — Этот дьявол, только хихикал, продолжая своими холодными руками лезть под одеяло в попытках обжечь холодом ещё какую-нибудь мою конечность. Первое касание абсолютно ледяных рук было слишком неожиданным! Я не сдержался! — Не знала, что такая серьёзная Шики-чан можешь издавать такие милые звуки… — От поганенькой ухмылочки Акико становилось почти физически больно. — Соглашайся пойти со мной завтра, или своей новой суперсилой я обращу тебя в лёд! Вот так!.. — Я изо всех сил старался закутаться в одеяло и избежать холодной смерти, но Акико была неумолима, вновь и вновь нащупывая меня под полосками ткани. На этот раз я, конечно, не позволял себе вскрикивать или ещё как-то показывать слабость перед этой акулой, но приятного было всё равно мало! — Ладно! Ладно! Только отстань от меня наконец! — Может, сегодня я проиграл, но я отомщу. Это обещание. Акико только важно кивнула, сев наконец на кровать смирно, и не пытаясь меня облапать. — Как ты… Как ты вообще в комнату попала? Акико коварно улыбнулась. — Я попросила Аризу открыть её для меня. — Она бы на такое не пошла, — не очень уверенно отозвался я. — Ну, я сказала ей, что ты заснула, а мне нужно забрать у тебя мой планшет… эй, Шики, ты чего? — Я только позволил себе улыбнуться, как это делала иногда Анни. — Просто мне почему-то, кажется, что Сецки-сан будет не очень рада узнать, как ты воспользовалась её доверием. — Я видел, как на лице моего мучителя отразилась тень понимания. — Ты не станешь… — Моя улыбка стала шире. — Неа, нетушки, ну нет! Ты так со мной не поступишь. Мы же подруги! Накама! Комрадс~. — Но я был непреклонен. — Говорят, за всё приходиться платить, Мурато-сан, — сладким тоном, каким любит говорить сама Аризу когда отчитывает этого демона, декларировал я. — Иийк! Шики, ну прекрати! Когда ты со мной говоришь этим тоном, это уже жутко, а ты ещё эти глаза жуткие включила! — Даже когда эта неугомонная начала трясти меня за плечи я только покачал головой. — Чем дольше ты мешаешь мне спать, тем больше шанс что о твоём сегодняшнем визите узнает Сецки-сан. — Не подавая виду что меня эти новости обеспокоили, я заставил свои глаза принять нормальный вид. Как ни странно, но уже через минуту я снова был один в своей комнате с закрытой дверью и выключенным светом. Пусть лёгкий шок от случившегося никуда не делся. Но с Акико так всегда. Нет, эта неугомонная — это целое стихийное бедствие, от которого страдают решительно все в нашем небольшом классе. Притом и злиться на эту легкомысленную оторву не выходило. Она словно чувствовала, как далеко может зайти. Единственным человеком кто мог её унять была Аризу, Акико почему-то побаивается эту спокойную темноволосую девушку, и очень забавно реагировала на все её замечания и упрёки. И особенно когда Аризу начинала её отчитывать. Всю сонливость этим коротким визитом из меня эта зараза выбила с гарантией. Утешало меня лишь то, что завтра ей будет не легче… Может установить дополнительные несколько замков? Почему-то из уже давно «спящей» памяти старой жизни всплыли воспоминания о тяжёлом, железном, амбарном замке…