кровь (чужая)
26 марта 2017 г. в 00:13
ива-чан накладывает повязку, настоящую, такую, что ойкаве действительно становится легче. и всё-таки, когда хаджиме задевает бинтом рану, больно, и тоору шипит и пинается.
— сам виноват, теперь терпи, — строго говорит ива-чан.
тоору с этим поспорить не может и рассматривает комнату хаджиме, хотя всё тут знает, и ему приятно находить здесь свои вещи, как будто во всём огромном замке не было другого угла.
(этот угол — лучший во всём необъятном мире).
— я закончил, — коротко говорит иваизуми. — какая ж у тебя отвратительная повязка была до этого, — ойкава хочет обидеться, но попадает в сильные объятия, и замирает, упираясь лбом в плечо хаджиме.
— спасибо, — едва слышно шепчет тоору.
— я сделаю отвар, который снимет боль, — иваизуми утешающее проводит руками по спине тоору, и тот вздрагивает и вцепляется руками в его рубашку.
— не уходи.
— но…
— потерплю, — машет головой ойкава.
ива-чан вздыхает, но остаётся.
чужая рана — это страшнее своей, потому что сейчас ты мало что можешь сделать.
потому что тебе нужно было сделать очень много раньше, но ты не успел.
тоору кладёт ладонь на сердце хаджиме и почти чувствует это его грызущее внутри.
— я знал, на что шёл, — спокойно говорит он. — и я знаю, что ты вытащишь меня откуда угодно.
хаджиме не ведётся на это безграничное доверие и смотрит строго.
— то есть если бы меня не было, ты вёл бы себя осторожнее? — прищуривается и выглядит пугающе решительно, будто сейчас же соберёт свои вещи и уйдёт из жизни тоору навсегда (но после такого — какая к чёрту жизнь?).
— ива-чан…
— ты даже рану боишься показать, что уж говорить о спасении, — отчитывает его хаджиме.
ругается — и даже не ослабевает объятия.
ойкава греется и вдруг думает, что он дурачок и не замечал очевидного.
у них двоих все раны теперь — нечужие.
тоору смотрит на руки хаджиме и видит, что они все в царапинах — всё-таки он сражался с умелыми воинами, которые пытались его задеть.
у него одна царапина, а его пытается спасти мальчик с сотней.
мир куда-то плывёт, и ойкаве вдруг хорошо.
общие шрамы делают людей ближе.
ива-чан знает это, и тоору теперь тоже.
поэтому он готов ранить и раниться столько, сколько хаджиме ему позволит.
тоору ждёт, что ива-чан прямо сейчас скажет: “больше никаких ран”.
иваизуми говорит:
— больше никаких ран, о которых ты мне не расскажешь.
тоору кивает. и как у ива-чана хватает смелости так приказывать самому демоническому королю — большая загадка, но ойкаве отчаянно хорошо с этого.
он касается губами царапин на руке хаджиме, и те затягиваются. следит украдкой — ива-чан чуть краснеет и прячет взгляд, всегда теряющийся от их “твои шрамы красивые, если я могу их залечить”.
они встречаются взглядами и обоим кажется, что они умеют читать мысли друг друга.
(к чёрту царапины, когда от тебя больнее всего).